 |
Отсутствует часть книги: Радищев - поэт-переводчик 11 глава
|
|
|
|
3 Взгляды Карамзина переживали эволюцию. В данном
случае мы имеем в виду лишь его мировоззрение конца
1790-х гг.
4 Мерзляков А. Ф. Россиада, поэма эпическая г. Хе-
раскова. (Письмо к другу) // Амфион. 1815. Янв. С. 52.
Статья, как указывал сам автор, отражала споры в Дру-
жеском литературном обществе. "Я намерен, - писал Мерз-
ляков, - изображать здесь тогдашние наши размышления о
Россиаде в память бесценных бесед наших" (с.
45-46). Отрицательное отношение Мерзлякова к Карамзину
не дает еще, конечно, основания зачислять его в сторон-
ники Шишкова. См., например, его статью "Рассуждение о
российской словесности в нынешнем ее состоянии" (Труды
Общества любителей российской словесности. 1812. Ч. 1.
С. 55-110).
Мы живем в печальном мире, где часто страдает невин-
ность, где часто гибнет добродетель..." Или:
Мы живем в печальном мире,
Всякий горе испытал,
В бедном рубище, в порфире...
Выступление Жуковского не осталось без ответа. Спор
разгорелся вокруг понятия дружбы. Жуковский с идеалис-
тических позиций, считая жертву основой морали (а за
этим стояло убеждение в исконной противоположности об-
щих и частных интересов), отказывался признать дружбой
союз, не основанный на "бескорыстном" самопожертвова-
нии. "Вы, конечно, согласитесь со мною, - обращался он
к членам Общества, - что человек соединен с человеком
некоторым внутренним чувством родства, данным ему от
природы, а может быть еще больше своими собственными
выгодами, но вы согласитесь также, что сей союз,
сколь он, впрочем, ни силен, не может называться именем
дружбы" (курсив мой. - Ю. Л.) (л. 45-45 об.).
Против Жуковского выступил Мерзляков. "Польза, - го-
ворил он, - тот магнит, который собрал с концов мира
|
|
|
рассеянное человечество Польза, друзья мои, то
существо, которое соединило нас здесь. Мы одевали его,
по обычаю всего света, в разные пышные одеяния, давали
ему многоразличные имена, поклонялись ему под видом
дружбы, под видом братства и проч..., может быть от то-
го самого терял он свою силу. Полно мечтать о будущем!
Перестанем искать причину нашей холодности или причину
нашей привязанности к собранию в отдаленных облаках,
рождаемых воображением нашим - что же делать? Надобно
раскрывать пользу, которую всякий из нас надеется полу-
чить от собрания" (курсив мой. - Ю. Л.) (л. 53-53 об.).
Центром борьбы сделалась оценка карамзинизма.
Выступление Андрея Тургенева (видимо, на заседании
22 марта) было направлено на развенчание Карамзина.
Борьба в Обществе усложнилась выступлениями С. Е.
Родзянко. Андрей Тургенев считал, что о религии здесь
"никогда бы упоминать не должно" (л. 41), и даже Михаил
Кайсаров выражал сомнение в бессмертии души и загробной
жизни. Родзянко же был настроен откровенно-мистически.
Об отношении к нему ведущей группы членов Общества сви-
детельствует высказывание А. С. Кайсарова в письме к
Андрею Тургеневу: "Как бы ты думал, о чем мне случилось
говорить с Родзянкою? О Боге. Он много в[рал? верил?] и
потому он не нашего поля ягода"3.
В такой кипучей, противоречивой атмосфере Общества
складывалась литературная программа Андрея Тургенева.
За свою короткую жизнь он пережил стремительную идейную
эволюцию. Масонские идеи, в кругу которых вращалось
старшее поколение тургеневского дома, очень скоро пе-
рестали
1 Аглая, 2-е изд. М., 1796. Кн. 2. [С. 5].
2 Карамзин Н. М. Веселый час // Полн. собр. стихот-
ворений. М.; Л., 1966. С. 101.
3 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 46. - Конъек-
тура В. М. Истрина.
его удовлетворять. Андрей Тургенев, бесспорно, мог бы
присоединиться к словам своего брата Александра, писав-
|
|
|
шего в 1810 г. Николаю: "Я не принадлежу и не буду при-
надлежать ни к одной [ложе]"1.
1790-е гг. отмечены для Андрея Тургенева влиянием
Карамзина. В этом отношении характерен черновой набро-
сок, хранящийся в архиве Жуковского. Андрей Тургенев
развивает здесь любимую мысль Карамзина о субъективнос-
ти человеческих представлений и заканчивает прямой апо-
логией Карамзину: "По большей части вещи кажутся нам
хороши или худы не потому, что они таковы в самом деле,
но по расположению души нашей истинно прекрасная вещь
может казаться нам то прекрасна, то посредственна и да-
же худа..." Далее он говорит о том, что впечатление от
литературных произведений определено субъективным сос-
тоянием читателя. В минуту счастья надо читать Карамзи-
на. "Тогда песнь "К милости" извлечет тихие, блаженные
слезы из глаз твоих, и "Цветок на гроб моего Ага-
тона" исполнит душу твою ни с чем не сравненными ощу-
щениями"2.
Однако очень скоро Карамзин перестал быть в глазах
Андрея Тургенева непререкаемым авторитетом. Эпоха пав-
ловской реакции была для него временем обострения инте-
реса к политике. Идеалом его становится не проповедь
отказа от общественной борьбы, а деятельная любовь к
отечеству.
Осознание несправедливости существующего строя соче-
талось у Андрея Тургенева с формированием всепоглощаю-
щего чувства любви к родине, которое оказало влияние
также на его младших братьев и определило известное
высказывание Николая Тургенева: "Ни о чем никогда не
думаю как о России. Я думаю, если придется когда-либо
сойти с ума, думаю, что на этом пункте и помешаюсь"3.
Андрей Тургенев, как и его брат Николай, "одну Россию в
мире" видел. Это делает его путь чрезвычайно напоминаю-
щим политическое развитие декабристов. Принимая участие
в организации Дружеского литературного общества, Андрей
Тургенев считал, что цель его - "возжигать сердца наши
священным патриотизмом в сии священные минуты
каждая мысль, каждое биение сердца в нас да будет пос-
вящено отечеству" (л. 41 об.).
Интересно, что в числе героев-патриотов, следовать
которым Тургенев призывает современников, он называет
не только Леонида и Аристида, но и убийцу тирана, рес-
|
|
|
публиканца Брута, и Кодра, добровольно пожертвовавшего
царским саном и жизнью ради спасения Афин и установле-
ния в них республики.
"Ах! Может быть - с восторгом произношу слова сии -
может быть, воссияет тут в сердцах наших луч того не-
бесного огня, который согревал сердца Леонидов, Кодров,
Брутов и Аристидов. Какое блаженство! друзья мои! Ожив-
лять в груди своей, в нашем тесном кругу тень оных ве-
ликих времен прошедших, когда всякий человек был рев-
ностным гражданином, сыном отечества, которое с любовью
прижимало его к своему сердцу, кото-
1 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 430.
2 РНБ. Ф. 286. On. 2. Ед. хр. 320. Л. 2-2 об.
3 Тургенев Н. И. Письма к брату С. И. Тургеневу. М.;
Л., 1936. С. 200.
рому с любовью приносил он в жертву жизнь и все бла-
женство жизни своей... Проснитесь, дышите в нас вели-
чие, бессмертные мужи! веселитесь тем, что чрез целые
тысячи лет пример ваш служит светильником на пути нашей
жизни!" (л. 42-42 об.). Высокий патриотический пафос,
"священный энтузиазм" речей Андрея Тургенева роднит их
с публицистическими выступлениями декабристов.
Все силы Андрея Тургенева были направлены на искание
истины. Патриотический пафос его в начале 1800-х гг.
приобретает свободолюбивую окраску.
В дневнике его находим строки: "Там только, где
страдает и теснится невинность, там буду я говорить
всегда громко; в таком случае девиз мой:
Ни перед кем, ни для чего!"
В том же дневнике Андрей Тургенев записал интересный
разговор с А. С. Кайсаровым. Последний рассказал ему о
случае издевательства офицера над человеческим достоин-
ством солдата, который должен был являться молчаливым
свидетелем поругания своей супружеской чести: "Если бы
он в этом терзательном, снедающем адском молчании зако-
лол его! Мог ли бы кто-нибудь, мог ли бы сам бог обви-
нить его? Молчать! Запереть весь пламень клокочущей ге-
енны в своем сердце, скрежетать зубами, как в аду,
смотреть, видеть все и - молчать! Быть мучиму побоями,
быть разжаловану по оклеветаниям этого же офицера! Дух
|
|
|
Карла Моора! И в этом состоянии раба, раба, удрученного
той тяжестью рабства, какое сердце, какая нежность, ка-
кие чувства}"1 В речи на торжественном заседании Дру-
жеского литературного общества Андрей Тургенев, обраща-
ясь к отечеству, подчеркнул свободолюбивый характер
своего понимания патриотизма: "Цари хотят, чтоб пред
ними пресмыкались во прахе рабы; пусть же ползают пред
ними льстецы с мертвою душою, здесь пред тобою стоят
сыны твои! Благослови все предприятия их! Внимай нашим
священным клятвам! Мы будем жить для твоего блага". Лю-
бовь к отечеству, пишет автор, "заставляет презирать
смерть, дабы или здесь соделать отечество свое благопо-
лучным, или в небесах найти другое отечество". В письме
к Жуковскому от 9 марта 1802 г. Андрей Тургенев сообщал
о своих впечатлениях от книги Архенгольца "Annalen der
britischen Geschichte": "Какая воспламенительная книга!
Что французская вольность? Что Бонапарт? A propos2:
как, брат, умаляется этот великий Бонапарте, которого я
любил, которому я удивлялся! Славны бубны за горами,
или
Когда какой герой в венце не развратился".
1 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 80, 83.
2 Кстати (франц.).
3 Цит. по: Веселовский А. Н. В. А. Жуковский. Поэзия
чувства и "сердечного воображения". Пг., 1918. С. 53.
Увлечение Бонапартом - республиканским генералом столь
же типично, как и последующее разочарование. "Кто от
юности знакомился с героями Греции и Рима, тот был тог-
да бонапартистом", - вспоминал С. Н. Глинка (Глинка С.
Н. Записки. СПб., 1895. С. 194).
Есть основания полагать, что Андрей Тургенев не ограни-
чился критикой политического угнетения - внимание его
привлекали также вопросы социальной несправедливости и,
прежде всего, крепостного права. Следует помнить, что
ранняя смерть не дала развернуться этой стороне его
воззрений. Мы можем в этом случае скорее говорить о
направлении развития, а не о законченной системе возз-
рений. При решении этого вопроса не нужно забывать о
дальнейшем пути ближайшего друга и единомышленника Тур-
генева - Андрея Кайсарова, ставшего ярым противником
крепостного права. Некоторые материалы для решения это-
го вопроса может дать перевод Андреем Тургеневым пьесы
А. Коцебу "Негры в неволе". Политический и литературный
облик Коцебу достаточно хорошо известен, поэтому в нас-
тоящем случае имеет смысл говорить не о самой пьесе,
написанной, однако, под прямым влиянием Рейналя (на это
указывал сам автор), а об истолковании ее русским чита-
телем. Какое впечатление производили в России, и в
частности в семье Тургеневых, наполняющие пьесу пламен-
|
|
|
ные монологи против рабства, можно судить по дневнику
Н. И. Тургенева. В феврале 1809 г. он записал: "Сегодня
читал с Рандом "Негры в неволе", сочинение Коцебу.
Это чтение, хотя и приятное в некоторых отношениях,
возродило во мне чрезвычайно неприятные мысли. О Рос-
сия, Россия! Если бы жизнь моя могла быть в сем случае
полезна славному, доброму русскому народу, сейчас рад
бы пожертвовать оною тысячу раз"1.
В пьесе Коцебу, переведенной Андреем Тургеневым, чи-
татель находит и ужасающие картины угнетения рабов-нег-
ров, и яркие монологи о равенстве людей. Карамзин приб-
лизительно в те же годы в "Вестнике Европы" использовал
описание положения негров (статьи о Тусене-Лювертюре)
для подкрепления своей мысли о том, что освобождению
должно предшествовать длительное просвещение, что не-
возможно предоставить свободу "дикому", "непросвещенно-
му" народу. В пьесе вопрос этот решался в противополож-
ном смысле: "Неволя подавляет всякую душевную способ-
ность", и, следовательно, никакое "просвещение" невоз-
можно в условиях рабства. На утверждение рабовладельца:
"Негры родятся невольниками", - следует ответ: "Неправ-
да! Никто невольником не родится".
В связи с русской действительностью пьеса Коцебу по-
лучала антикрепостнический смысл и не могла не вызывать
у читателя тех ассоциаций, которые возникали у Николая
Тургенева. Аналогию с положением крепостных в России
вызывали и картины избиений негров плантаторами, и рас-
суждения об отсутствии у негров права собственности. На
предложение искать правды в суде негр Труро отвечает:
"Суда? мы не можем быть и свидетелями, не
1 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 210. Ср. от-
рывок В. В. Попугаева "Негр". Анализ этого произведения
см.: Орлов В. Н. Русские просветители 1790-1800-х го-
дов. М., 1953. С. 206-209. Здесь же дается перечень
связанных с этой темой материалов и высказывании. К
приводимым В. Н. Орловым данным можно было бы приба-
вить, например, пересказ "Несчастья от кареты" Княжни-
на, содержащийся в записках С. Н. Глинки: "Была беда и
от смычков гончих и борзых собак, на которых обменивали
семьи крестьян; была беда и от торгашей; переселяли на
лицо земли русской перекупы негров" (Глинка С. Н. За-
писки. С. 95).
только доносчиками. Негр никогда не бывает прав. Всякий
европеец, даже иноземец, может бить его, не страшась
наказания, а если негр только руку на него поднимет, то
он должен умереть немедленно".
Поэтому особенно острый смысл приобретало обращенное
к неграм восклицание противника рабства Джона: "О, если
б она [кровь негров] закипела, если б отчаяние превра-
тило ее в пламень и вы умертвили бы ваших тиранов".
О том, что положение крепостных крестьян привлекало
внимание членов Общества, свидетельствует и другой ин-
тересный факт - участие их в постановке яркой антикре-
постнической драмы "Солдатская школа". Как указывал В.
И. Резанов2, еще Сушков высказал предположение о том,
что автором этого произведения был Н. Сандунов. Советс-
кие исследователи, обратившие внимание на эту антикре-
постническую пьесу, высказывались также в пользу этого
предположения. Письма А. С. Кайсарова к Андрею Тургене-
ву не только позволяют окончательно определить авторс-
тво Сандунова, но и устанавливают до сих пор не извест-
ный и весьма значительный факт постановки этого произ-
ведения в Московском благородном пансионе. До сих пор
исследователи полагали, что пьеса не смогла увидеть
света рампы и поэтому имела сравнительно небольшой об-
щественный резонанс.
Обстоятельства дела, по письмам А. С. Кайсарова к
Андрею Тургеневу, рисуются в следующем виде: произведе-
ния Н. Сандунова, привлекавшие внимание современников,
были известны и в кружке Андрея Тургенева. 12 июля 1801
г. Кайсаров сообщал: "Я достал некоторые драмы Николая
Сандунова и теперь их с Есиповым на скорую руку списы-
ваем"3. Пьесы обсуждались
1 Негры в неволе. Историко-драматическая картина...
М., 1803. С. 41-43. Рукопись перевода пьесы (писарский
текст с авторской правкой) хранится в Научной библиоте-
ке Московского гос. университета им. М. В. Ломоносова.
2 Резаное В. И. Из разысканий о сочинениях В. А. Жу-
ковского. СПб., 1906. С. 48.
3 ИРЛИ. Ф. 309 (Тургеневы). Ед. хр. 50. Л. 193 об.
Работа над постановкой вызвала, видимо, сопротивление
со стороны директора пансиона Прокоповича-Антонского.
18 ноября 1801 г. Кайсаров сообщал другу, что в прошлое
воскресенье спектакль не состоялся:
"Опять нашлись историко-энциклопедические причины"
(Антонский преподавал "Историю и энциклопедию") (Там
же, л. 40). Смысл этих "причин" Кайсаров разъяснил в
письме от 19 декабря 1801 г.: Антонский "боится развра-
тить своих питомцев светскими пьесами" (л. 58). Однако
постановка все же была осуществлена, руководил ею сам
Сандунов. "Прошлую пятницу, - сообщает Кайсаров, - была
у пас проба, на которой был Ник. Сандунов, который нас
учил" (л. 40 об.). Первое представление пьесы, видимо,
состоялось 8 декабря 1801 г. На другой день Кайсаров
писал другу в Петербург: "Брат! Брат! Для чего тебя тут
не было! Для чего не был ты свидетелем моего триумфа?..
Я играл вчера Стодума в "Солдатской школе" - и уве-
ряют будто совершенно. Сам Сандунов, с которым мы не-
задолго перед этим крепко побранились, сам он прыгал от
радости... Батюшка И. П. Тургенев вчера мне сказал:
"Ну, брат Андрехан, vous aves surpassez mes attentes"
(вы превзошли мои ожидания. Франц. - Ю. Л.)". Пьеса шла
несколько раз, так как в конце декабря Кайсаров сообщал
об изменении состава участников. Постановка не прошла
незамеченной. Кайсаров писал Тургеневу: "Достигла слава
об игре моей до Померанцева, и он жалеет, что не видал
меня. Во второе представление, которое имеет быть на
святках, непременно приглашу его" (л. 145 об.). Боевой,
антикрепостнический характер пьесы объясняет смысл за-
писи в дневнике Николая Тургенева: "Да, я помню те вре-
мена, когда я не спал ночей, думая все о блаженной ми-
нуте, когда я пойду в университетский театр" (Архив
братьев Тургеневых. Вып. 3. С. 180-181).
участниками Общества, следствием чего, вероятно, и яви-
лась идея постановки "Солдатской школы" на сцене панси-
она.
Все вышеизложенное позволяет говорить о неправиль-
ности характеристики В. М. Истрина, считавшего, что
Андрей Тургенев воспитан "в традициях безусловной по-
корности власти" и что "для него не так важен был про-
тест против зла и тирании, сколько правдивое и талант-
ливое его литературное изображение"'.
Одновременно с усилением вольнолюбивых настроений
Андрей Тургенев из сторонника Карамзина превращается в
его сурового критика. Произнесенная им на заседании
Дружеского литературного общества речь замечательна
своим сходством с основными пунктами литературной прог-
раммы декабристов. В речи "О русской литературе" Андрей
Тургенев выступил с резким осуждением карамзинского
направления: "Он [Карамзин] более вреден, нежели поле-
зен нашей литературе..." В чем же заключается вред Ка-
рамзина? По мнению Тургенева, прежде всего в отказе от
гражданственной тематики и, во-вторых, в отсутствии на-
циональной самобытности творчества: "...пусть бы русс-
кие продолжали писать хуже и не так интересно, только
бы занимались они важнейшими предметами, писали бы ори-
гинальнее, важнее..."2.
Требуя оригинального, не заимствованного ниоткуда
содержания литературы, выражения в литературе народной
жизни, Андрей Тургенев смело отвергает существовавшую
литературную традицию, противопоставляя ей народное
творчество: "Что можешь ты узнать о русском народе, чи-
тая Ломоносова, Сумарокова, Державина, Хераскова, Ка-
рамзина; в одном только Державине найдешь очень малые
оттенки русского; в прекрасной повести Карамзина "Илья
Муромец" также увидишь русское название, русские стопы3
и больше ничего Теперь только в одних сказках и
песнях находим мы остатки русской литературы, в сих-то
драгоценных остатках, а особливо в песнях, находим мы и
чувствуем еще характер нашего народа. Они так сильны,
так выразительны в веселом ли то или в печальном роде,
что над всяким непременно должны произвести свое дейс-
твие. В большей части из них, особливо в печальных,
встречается такая пленяющая унылость, такие красоты
чувства, которых тщетно стали бы искать мы в новейших
подражательных произведениях нашей литературы". Особо
примечательна мысль Тургенева о связи литературы и жиз-
ни. Он считает, что характер современной литературы из-
менился бы только с изменением дей-
Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 82, 83.
2 Фомин А. А. Андрей Иванович Тургенев и Андреи Сер-
геевич Кайсаров // Русский библиофил. 1912. № 1. С. 29.
Требование самобытности литературы для единомышленников
Андрея Тургенева имело программный характер. В речи "О
трудности учения" Мерзляков говорил: "Кажется, вкус по
зернышку рассыпан по всем краям света. Итак, чтобы соб-
рать его, поезжай в Англию, во Францию, в Германию и
пр. бедный молодой человек теряет свой собствен-
ный дух, дух своего языка, пишет по-французскому и
по-немецкому, на русском лишается навсегда истинной
части оригинала. Мне скажут, что благоразумное внимание
к красотам иностранным может избежать сих пороков. Не
знаю. Представим русского - мы не имеем еще собс-
твенных образцов во всех родах сочинений, все наши пи-
сатели рождаются, так сказать, во французской библиоте-
ке воспитывают нас иностранно, начиная от катехи-
зиса, от календаря - все на иностранном" (л. 104
об.-105 об.).
3 В публикации Фомина ошибочно: "стоны". Исправляем
по рукописи.
ствительности: "Для сего нужно, чтобы мы и в обыча-
ях, и в образе жизни, и в характере обратились к русс-
кой оригинальности".
Итак, Тургенев требует, чтобы содержание литературы
было "великое, важное и притом истинно русское". Обос-
новывая необходимость высокой торжественной поэзии, он
противопоставляет Карамзину Ломоносова и даже Хераско-
ва. Реформатором русской литературы "должен быть теперь
второй Ломоносов, а не Карамзин. Напитанный русской
оригинальностью, одаренный творческим даром, должен он
дать другой оборот нашей литературе;
иначе дерево увянет, покрывшись приятными цветами,
но не показав ни широких листьев, ни сочных, питатель-
ных плодов".
В критике Карамзина и в противопоставлении ему Ломо-
носова позиции Андрея Тургенева и Мерзлякова, видимо,
совпадали, но дальше начинались различия. Неприязнь
Мерзлякова к Карамзину и его симпатии к литературе XVI-
II в. были определены общим демократическим характером
его мировоззрения. Дворянскому, карамзинскому идеалу
"внутренней свободы" Мерзляков противопоставлял требо-
вание общественно-полезной деятельности. Здесь между
ним - в будущем профессором-разночинцем, представителем
университетской науки - и Андреем Тургеневым, в созна-
нии которого, видимо, зрели элементы дворянской револю-
ционности, можно отметить существенное различие. Отри-
цательно относясь к современной ему дворянской литера-
туре. Мерзляков считал Ломоносова непререкаемым автори-
тетом. Литературная программа Андрея Тургенева была
иной: она включала требование поэзии не только торжест-
венной, но и свободолюбивой. С этих позиций он критико-
вал и Ломоносова. В речи "О поэзии и о ее злоупотребле-
нии" он утверждал: "Смею сказать, что Ломоносов, творец
российской поэзии, истощая все дарования на похвалы мо-
нархам, много потерял для славы своей. Бессмертная муза
его должна бы избирать и предметы столь же бессмертные,
как она сама. Все почти оды его писаны на восшествие,
на день рождения и тому подобное"2.
Таковы были литературные взгляды Андрея Тургенева.
Анализ их объясняет появление столь яркого гражданс-
твенного, патриотического произведения, как стихотворе-
ние "К отечеству", - произведения, сыгравшего известную
роль в подготовке гражданской поэзии декабризма3.
1956
1 Фомин А. А. Андреи Иванович Тургенев и Андреи Сер-
геевич Кайсаров // Русский библиофил. 1912. № 1. С.
26-30.
2 Цитирую по черновому наброску. РНБ. Ф. 286. On. 2.
Ед. хр. 326. Л. 19.
3 Любопытно, что В. К. Кюхельбекер в дневнике, напи-
санном в крепости, отметив, что "никогда не знавал"
"рано отцветшего Андрея Тургенева", "память которого
была мне всегда - не знаю почему - любезна", писал:
"Несчастна Россия насчет людей с талантом: этот юноша,
который в Благородном пансионе был счастливый соперник
Жуковского и, вероятно, превзошел бы его, умер, не дос-
тигнув и 20-ти лет". Поэзия Андрея Тургенева в начале
XIX в. пользовалась известностью. В том же дневнике Кю-
хельбекер записал: "С удовольствием я встретил в "Вест-
нике" известную элегию покойного Андрея Тургенева (бра-
та моих приятелей). Еще в лицее я любил это стихотворе-
ние, и тогда даже больше "Сельского кладбища", хотя и
бьы в то время энтузиастом Жуковского" (Кюхельбекер В.
К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 159,
155).
ПРИЛОЖЕНИЕ
Речь Андрея Тургенева
"О любви к отечеству"
Любовь к отечеству есть то сердечное чувство, которое с
самых нежнейших лет наших привязывает нас к нашей роди-
не, укрепляется, развивается в нас с летами и, наконец,
обращается для нас в природу и сливается, так сказать,
с душою нашею. Сперва оно есть только чувство; не зная
еще, что такое отечество, мы уже любим его; но мало-по-
малу, когда разум начинает в нас действовать, мы видим,
что должны следовать сердечному нашему движению, что мы
должны любить его, потому что оно приняло нас прежде
всего в
1 РНБ. Ф. 286. On. 2. Ед. хр. 326. Черновая рукопись
на нескольких листах в следующей последовательности: л.
9, 10, 11, 8. Заглавие условное.
Обнаруженная в архиве Жуковского черновая рукопись
речи Андрея Тургенева не вошла в рукописный сборник ре-
чей, произнесенных на очередных заседаниях Дружеского
литературного общества. Между тем сборник, как явствует
из неопубликованной переписки Андрея Кайсарова и Андрея
Тургенева, включает в себя полностью все речи, произне-
сенные на регулярно проходивших дружеских встречах.
Речь, видимо, была подготовлена с другой целью. Устано-
вить эту цель позволяют следующие данные. Параграф LIII
"Законов" Дружеского литературного общества требовал,
чтобы сверх обычных встреч "всякие три месяца" происхо-
дили "экстраординарные собрания, или торжества. Каждый
из сих праздников может носить на себе особенное имя.
Иной посвящается отечеству, другой - какой-нибудь из
добродетелей, третий, например, - поэзии...". Как было
установлено В. М. Истриным, первое торжественное засе-
дание происходило 7 апреля 1801 г. и было посвящено
отечеству. Обстановка этого "экстраординарного собра-
ния" восстанавливается из более позднего письма Андрея
Тургенева. Говоря о дружеском вечере в Петербурге, Тур-
генев пишет находящимся в Москве друзьям по Обществу:
"Мы разгорячились, как тогда, когда праздновали тор-
жество наше в честь отечеству. Вспомните этот холодный
еще, сумрачный апрельский день и нас в развалившемся
доме, окруженном садом и прудами. Вспомните гимн Кайса-
рова, стихи Мерзлякова, вспомните себя и, если хотите,
|
|
|
