Концепция осетинской школы. Органы управления образованием

Первый Всеосетинский учительский съезд. Годы первой мировой войны ознаменовались кризисом в народном образовании. Многих учителей призвали в армию, в школах увеличился отсев учащихся, пришла в упадок материальная база. Осенью 1916-го учебный год начался с опозданием. Февральская революция 1917 г. не принесла улучшений — качество обучения и воспитания в школах Осетии продолжало понижаться (200:21–22). В этих условиях группа осетинских народных учителей, поддержанная в широких кругах интеллигенции, выдвинула идею «обновления родной школы». В мае 1917 г. состоялось совещание, избравшее Бюро по созыву учительского съезда. В Бюро вошли виднейшие деятели народного образования Осетии (С.Ц. Тхостов, X.А. Уруймагов, Ц.В. Амбалов, М.К. Гарданов, Г.К. Гуриев и др.) и представители талантливой учительской молодежи. Бюро подготовило программу будущего съезда и обратилось с воззванием к учителям Северной и Южной Осетии.

Первый Всеосетинский учительский съезд прошел во Владикавказе 10–16 июля 1917 г. В программу его работы вошли следующие вопросы: критический обзор программ преподавания в начальной школе; желательный тип низшей осетинской школы; подготовка преподавателей; объем и содержание курса осетино-ведения в низшей, средней и педагогической школе; критический обзор учебников и книг для чтения на осетинском и русском языках; установление единообразной графики и орфографии; открытие новых школ и высшего учебного заведения по кавказоведению (с кафедрой осетиноведения); управление осетинской школой (112).

Съезд начал работу со слушания и попунктного обсуждения доклада X.А. Уруймагова «Желательный тип начальной школы в Осетии, предметы преподавания и объем и содержание этих предметов». По докладу были приняты решения, составившие основу концепции национального образования в Осетии. Съезд заключил, что «осетинская начальная школа должна быть национализирована, т. е. основана на тех элементах и факторах, которые служат признаками той или другой нации (общность происхождения, общность языка, быта, нравов, обычаев и, наконец, пережитого исторического прошлого). Основою для осетинской школы, поэтому, должен быть родной язык, на котором происходит преподавание предметов школьной программы».Родным языком решили считать оба диалекта осетинского языка: «для иронских школ — иронский, для дигорских школ — дигорский» (112:1–2).

В курс начальной осетинской школы съезд ввел следующие предметы: родной язык, природоведение, арифметику, геометрию, русский язык, историю с несколькими уроками обществоведения, географию, рисование, пение, гимнастику и рукоделие. Законоведение (т. е. закон Божий) сохранено в качестве необязательного предмета. Большое внимание было уделено положению русского языка в осетинской школе. Съезд постановил, что «русский язык, как государственный язык, имеет большое значение для Осетии, культурно связанной с Россией, потому в осетинской народной школе русскому языку нужно отвести подобающее место. Изучение русского языка должно начинаться с первого полугодия 2-го отделения, а там, где возможно, сообразуясь с подготовкой учащихся, даже со второго полугодия первого года» (112: 2).

Разработку учебных программ съезд поручил созданным для этого специальным комиссиям. Были определены также шестилетний срок обучения в осетинской начальной школе, ее смешанный характер, минимальный возраст (7 лет) для поступления в школу. Съезд решил не устанавливать максимальный возраст для желающих поступить учиться и отменил систему отметок и экзаменов.

По вопросу о целях воспитания и образования съезд принял резолюцию, предложенную Цомаком Га-диевым: «Осетинская школа стремится к созданию свободной личности ребенка, к полному гармоническому —духовному и физическому — развитию ребенка, так, чтобы питомец школы был способен к дальнейшему совершенствованию, был бы подготовлен к борьбе за существование в специфических условиях осетинской жизни. Осетинская школа и внутренней организацией и системой образования должна воспитывать в своих питомцах с одной стороны — чувство общественности, любовь к творчеству, к своему народу, к людям, к человеку вообще, с другой стороны воспитывать любовь к труду, уважение к труду — будь то физический или умственный»(112:3).

Обсудив вопрос о положении церковноприходских школ, съезд вынес решение о настоятельной необходимости их преобразования в министерские.

Съезд обсудил и проблему управления народным образованием, но отложил ее окончательное решение до создания устойчивой системы местного самоуправления. В докладе М.К. Гарданова «Об управлении осетинской школой» была предложена единая схема управления школьным делом для всей Осетии. Однако на первый случай съезд ограничился решением образовать Училищный Совет при «временном революционном органе местного самоуправления и государственной власти — Окружном Гражданском Комитете (местный орган власти Временного правительства. — Р. Б.)». Съезд тайным голосованием избрал трех членов Училищного Совета: X.А. Уруймагова, Ц.С. Гадиева и С.Б. Газданову. Стоит отметить, что уже Первый Всеосетинский учительский съезд поставил перед органами школьного управления в Осетии ясную цель — «стремиться возможно скорее осуществить принцип всеобщего, обязательного и бесплатного обучения» (112:6).

По вопросу о подготовке учителей для начальной школы съезд вынес решение об открытии краткосрочных летних учительских курсов во Владикавказе и об учреждении двух учительских семинарий (в Северной и Южной Осетии) и Учительского Института. В резолюции по этому вопросу записаны и такие решения: созывать педагогические съезды не реже одного раза в год, открыть педагогический музей, издавать осетинский педагогический журнал.

Съезд заслушал и обсудил доклады А.А. Канукова (об учебниках и методах обучения грамоте), С.Б. Газдановой (о необходимости преобразования Осетинской Ольгинской женской второклассной школы), Г.А. Дзагурова (об осетиноведении в средней школе), Г.Г. Бекоева (об осетинской письменности и словесности в средней школе), И.В. Баева (о внешкольном образовании), С.Ц. Тхостова (об экскурсиях и Кавказско-Горском музее).

Особенное значение имела постановка на съезде вопросов осетинской графики и орфографии, чрезвычайно важных для дальнейшего развития национальной культуры. По итогам детального обсуждения доклада Б.А. Алборова «Об установлении единообразной осетинской графики» был принят унифицированный алфавит на основе кириллицы, устранен существовавший разнобой в обозначении некоторых звуков. Заслушав доклад Г.А. Дзагурова «К вопросу об установлении единообразной осетинской орфографии», съезд образовал особую орфографическую комиссию и поручил ей установить единые нормы к началу нового учебного года.

Одним из важнейших итогов Первого Всеосетинского учительского съезда была организация Осетинского учительского союза. Съезд принял общие положения устава, избрал бюро — руководящий орган союза.

Советская историография оценивала результаты работы съезда с узкополитической точки зрения. Наряду с некоторыми частными ошибками (отмена экзаменов, оценок и др.), указывали на «национальную ограниченность» и неумение подняться «до понимания необходимости диктатуры пролетариата, как важнейшего условия коренного решения всех вопросов народного просвещения» (200: 26). Иными словами, для того, чтобы получить высокую оценку партийных историков, осетинское учительство должно было летом 1917 г. наперекор всей России осудить отказ от экзаменов и все прочие общероссийские демократические лозунги «революции в образовании» и поголовно вступить в партию большевиков (для полноты картины напомню, что владикавказская ячейка этой малоизвестной в Осетии партии состояла тогда из трех человек).

Между тем главная цель и несомненная заслуга съезда как раз и заключается в выработке цельной концепции развития национального образования в Осетии. Впервые был поставлен и положительно разрешен вопрос о полном переходе на осетинский язык обучения в школе первой ступени. Съезд учителей, провозгласивший Осетию единым культурным пространством, явился крупнейшим культурным событием второго десятилетия XX в. в Осетии. С июля 1917 г. следует отсчитывать историю системы осетинского национального образования.

Трудно согласиться и с устоявшимся мнением о том, что государственная власть проявила к съезду мало интереса. Председатель Окружного Гражданского Комитета С. Такоев принял активное участие в работе съезда (см.: 112) и всячески способствовал реализации его решений. Учительский съезд собрался после Первого и Второго съездов осетинского народа, объединивших Осетию на уровне общенародного волеизъявления. На четвертом народном съезде, в ноябре 1917 г., был избран легитимный орган власти — Осетинский Национальный Совет, который временно облекался всей полнотой государственной власти в Осетии. Председателем Национального Совета стал С.А. Такоев, его заместителем — Ц.С. Гадиев, один из руководителей Училищного совета и Учительского союза. Концепция национального образования была официальной основой школьной политики Осетинского Национального (с апреля 1918 г. — Народного) Совета.

Деятельность учрежденных Первым учительским съездом органов встречала препятствия со стороны Владикавказского Епархиального училищного совета (16). Тем не менее, Осетинский Училищный совет начал осуществлять руководство школами и подготовку их к новому учебному году (114). Проходивший во Владикавказе с 25 по 27 августа 1917 г. Второй съезд учителей Терской области по инициативе осетинской делегации постановил выделить осетинские школы в особый инспекторский район, а также поздравил «товарищей-учителей Осетии с началом новой эры в истории их школы и всей их народности» (121).

Осетинский Училищный совет.Функции Осетинского Училищного совета (ОУС) определены в положении, начальные пункты которого ниже приведены целиком:

«§ 1. ОУС есть центральный орган, ведающий дело школьного образования в Осетии.

§ 2. ОУС а) открывает и закрывает в пределах Осетии школы всех типов и наименований; б) является общим руководителем в деле установления направления, характера и объема курса преподавания в школах Осетии; в) назначает и увольняет преподавателей; г) разрабатывает учебные планы и программы преподавания школьных предметов, одобряет и рекомендует школам учебники и учебные пособия по разным отраслям знания; д) печатает отчеты о состоянии постановки дела народного образования в Осетии.

§ 3. Все средства, отпускаемые на народное образование Осетии как государственным казначейством, так и самим населением, поступают в распоряжение ОУС, которому принадлежит и общее заведывание хозяйственной стороной школьного дела в Осетии.

§ 4. Право назначения и перемещения учителей в пределах Осетии принадлежит исключительно ОУС» (83:1).

Училищный совет работал в тесном сотрудничестве с общественной профессиональной организацией учителей — Осетинским Учительским союзом. Своей целью союз поставил, как определено в его уставе, «усовершенствование и развитие учительских сил в общественном, педагогическом и научном отношении, а равно и заботу об улучшении материального и правового положения учителей». Членами союза могли быть «все лица, без различия пола, вероисповедания и национальности, работающие в области не только осетинского школьного дела, но и вообще на поприще просвещения и воспитания и вне пределов Осетии» (82: 1–2).

За полтора года, с осени 1917 до весны 1919 г., Осетинский Училищный совет открыл 18 новых школ, а в существовавших школах увеличил общее штатное расписание на 45 единиц. Основанием для открытия новых школ служили приговоры сельских обществ, а главной целью было стремление охватить начальным образованием возможно большее число детей. Детей школьного возраста в Северной Осетии в 1918 г. было не менее 20 тысяч. Из них около половины все еще оставались за бортом школы (84: 49–52). Основным языком преподавания в Осетии по-прежнему оставался русский язык. Переход на родной язык обучения мог происходить лишь по мере готовности учителей, программ и учебных пособий. В целом нельзя не согласиться с оценкой, данной позднее противником Училищного совета, главой Дирекции народных училищ Терской области: «Северо-Осетинский Училищный совет в течение 1917 и 1918 гг. действительно оказал большую услугу Осетии, сохранив от развала ее школы, ранее существовавшие, и открыв довольно большое число школ и комплектов новых» (84:40). «Северо-Осетинским» Осетинский Училищный совет стал, потеряв в ходе гражданской войны контроль над школами Южной Осетии. К началу 1919 г. в подчинении СОУС находились 144 школы Северной Осетии (84:26–30).

Сохранилась программа по осетиноведению для высших начальных училищ Осетии (94: 8–24). Она состоит из разделов осетинского языка, географии и истории Осетии. Изучение родного языка включало подробное ознакомление с осетинской литературой и фольклором, выработку навыков выразительного чтения, устного и письменного пересказа, перевода с русского языка на осетинский и с осетинского на русский. Преподавание предписывалось вести на осетинском языке.

Полное отсутствие учебных пособий по географии и истории Осетии затрудняло работу учителей по этим разделам программы. В первом классе давались некоторые сведения из физической географии, а затем географическое описание родного села и его окрестностей. Во втором классе шло ознакомление с географией всего административного участка, в котором располагалась школа. В третьем классе детей знакомили с географией Владикавказского округа, а в четвертом классе — с географией остальной части Осетии. В конце обучения полностью повторялся систематический курс географии Осетии.

По истории в первом классе работа начиналась с рассказов о происхождении фамилий, к которым принадлежали ученики. Затем выяснялось происхождение осетинского народа и описывались «исконно-бытовые черты осетин на основании народных сказок и нартовских сказаний». Во втором классе давались сведения о древней и раннесредневековой истории алан-осетин с уклоном в сторону истории культуры. В третьем классе изучали социально-политическую и культурную историю осетин от эпохи становления Аланской державы до XIX в. Наконец, в четвертом классе предполагалось знакомство с полным «систематическим курсом всей истории осетинского народа, причем должное внимание уделяется истории осетинской церкви и народного просвещения». Языком преподавания истории и географии мог быть как русский, так и осетинский — это зависело от подготовки учителей. Считалось желательным, чтобы в младших классах преподавание шло на осетинском языке.

В Терской республике.В феврале-марте 1918 г. Вторым съездом народов Терека была провозглашена Терская Народная Советская Республика в составе РСФСР. В структуре правительства Терской республики был создан Народный комиссариат просвещения. С апреля 1918 г. (по решению Шестого съезда осетинского народа) Осетия входила в состав Терской республики. С этого времени на осетинскую школу распространено действие первых декретов советской власти по проблемам народного образования. Чуть позже были взяты на вооружение «Основные принципы единой трудовой школы» и «Положение о единой трудовой школе» (октябрь 1918 г.). Ряд декретов издал и Совнарком Терской республики: об отделении церкви от государства и школы от церкви, о передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в Наркомпрос, об открытии национальных школ, о подготовке национальных кадров учителей, издании учебников и др. (103: 53–57). Активную роль в реформировании школы и создании новых органов народного образования играл Терский областной Союз учителей (78:1).

Актуальные вопросы строительства новой системы народного образования в Осетии были обсуждены на Втором съезде учителей осетинских школ 9–11 мая 1918 г. В программу съезда были включены 22 вопроса, в том числе: отчет и переизбрание Училищного совета; устройство методических курсов; преподавание родного языка; свободное и национальное воспитание; издание педагогического журнала; организация приютов в горной полосе; улучшение оплаты труда учителей и др. Школьное образование было переведено съездом в ведение Северо-Осетинского Училищного совета при Осетинском Народном Совете, который в условиях необратимого разрушения прежнего государства стал единственным органом власти и управления на территории Осетии, первой формой национального правительства. Состоялось также важное решение об объединении всех осетинских школ и подчинении их Училищному совету — имелись в виду школы, оставшиеся вне тогдашних границ Осетинского округа. Следует отметить и решение о национализации одного мужского среднего учебного заведения во Владикавказе — первый подступ к строительству национальной средней школы полного цикла.

В целом съезд носил деловой характер и был посвящен неотложным вопросам школьного строительства и повышения квалификации учителей (89:1–4).

Расширение сети школ и требование перехода на родной язык обучения привели к острой нехватке квалифицированных педагогических кадров. Второй осетинский учительский съезд возбудил ходатайство перед Владикавказским Учительским Институтом о поступлении на учебу имеющих трехгодичный стаж учителей-осетин с незаконченным средним образованием. Кроме того, 25 июля 1918 г. открылись пятинедельные Осетинские педагогические курсы. Занятия вели опытнейшие педагоги и ученые (О.Н. Абрамова, Б.А. Алборов, Г.В. Баев, В.Д. Бауер, Ф.А. Будяков, Г.А. Дзагуров, Г.М. Кесаев и др.). В программу курсов вошло изучение осетинского языка, фольклора и литературы, истории и географии Осетии, методики преподавания различных предметов, психологии, проблем организации школьного дела. На курсах прошли обучение 65 действительных слушателей и 21 вольнослушатель (79: 2–3; 17: 25–26).

Была создана также Осетинская учительская семинария. Бывшая Осетинская Ольгинская женская школа еще в 1916 г. была преобразована во второклассную учительскую женскую школу. В мае 1918 г. стараниями Училищного совета на ее основе создается учительская семинария (87: 31–38). Ардонская духовная семинария, традиционная кузница педагогических кадров, преобразованная в Осетинскую смешанную гимназию, в июле 1918 г. также была передана в непосредственное подчинение СОУС (80: 5).

Летом 1918 г. специальным декретом Совнаркома Терской республики были освобождены школьные здания, проведен ремонт школьных помещений. Тогда же Терский наркомпрос обсуждал на своих заседаниях вопросы организации национальной школы, издания учебников, создания национальных типографий. На издание газеты на осетинском языке была выделена субсидия Осетинскому Народному Совету (189:40).

Специальными декретами СНК Терской республики дважды в 1918 г. повысил оклады работникам народного образования (11:96; 14:199).

Летние месяцы 1918 г. были использованы Училищным советом для инвентаризации школьных зданий и имущества. Особенно тяжелым оказалось положение в горной зоне. «Здания носят следы разрушения,...окна и двери поломаны, забор испорчен скотиной. В некоторых школах гуляют овцы и телята... Здания везде требуют капитального ремонта», —такую картину наблюдал инспектор в Алагирском ущелье (83: 13–15).

Дополнительные трудности создались с началом гражданской войны в Осетии — так называемых Августовских событий. Новая проблема возникла осенью 1918 г. Отступающая XI Красная Армия принесла во Владикавказ эпидемию сыпного тифа, в школьных зданиях были организованы лазареты (84:60).

19 декабря 1918 г. Северо-Осетинский Училищный совет был переименован в Осетинский Совет по народному образованию (81: 10), но воспользоваться новым именем не успел.

В «белой» России.В январе — начале февраля 1919 г. Терская республика пала под ударами армии А. И. Деникина. Новая власть признавала некоторую автономию Осетии и правомочность съездов осетинского народа. Осетинские органы народного образования продолжали действовать, хотя их отношения с восстановленной Дирекцией народных училищ Терской области не были гладкими.

Сохранились материалы деникинской инспекции народных училищ, рисующие картину, любопытную своей объективностью. Это своеобразный независимый отчет о деятельности СОУС. «Что касается состояния школьного дела в Округах (с туземным населением), — пишет глава Дирекции деникинскому министру просвещения, —то от русской школы здесь, за исключением только Осетии, не осталось почти никаких следов....Что касается Осетии, в большом числе своего населения христианской, то здесь дело обстояло лучше. Здесь есть много школ, весь инвентарь которых был разграблен соседними селениями,...но с весны 1918 г. над воссозданием школы стал энергично работать Осетинский Совет по народному образованию, расширивший школьную сеть, открывший до 20 высших начальных училищ, 2 гимназии, 1 осетинскую учительскую семинарию... Вследствие событий в области и вследствие недостатка учебных пособий занятия нормально и здесь идти не могли. Учительский состав начальных училищ Осетии, для которого летом 1918 года во Владикавказе были организованы краткосрочные курсы, в большинстве все же педагогической подготовки для работы в осетинских школах не имеет. Еще в большей мере то же нужно сказать и о составе учителей осетинских высших начальных училищ, взятых главным образом из студентов и окончивших мужские и женские гимназии» (84: 66–68).

Деникинское правительство — Особое Совещание при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России — восстановило учреждения и правила, действовавшие до 25 октября 1917 г. (84: 70–74). Вместе с тем попечитель Кавказского Учебного Округа профессор В. Сиповский в циркулярном письме определил новое направление развития школьного дела, выдвинув задачу строительства трудовой, трехступенной и единой,

демократической, беспартийной школы. «Новая школа должна поставить своей целью — дать государству деятельных граждан, здоровых умственно и физически, спокойных и трезвых, ясно понимающих смысл и значение труда и любящих свою многострадальную родину» (84: 11–12). Однако, как можно понять из сохранившихся документов, это касается, прежде всего, русской школы, и куда в меньшей степени относится к национальному образованию у народов Кавказа. Сложные отношения, развивавшиеся между Терской Дирекцией и СОУС, фактически являлись корректной формой борьбы за перспективы народного образования в Осетии. СОУС стремился хотя бы сохранить существующие школы. Председатель Совета Г. Г. Бекоев писал в Дирекцию, что «Северо-Осетинский Училищный совет не исполнил бы своего долга перед осетинским народом, если бы не добился признания всех открытых им начальных школ и не принял бы всех мер, находящихся в его распоряжении, а потому просит (...) утвердить все начальные училища и штаты, открытые в Осетии при Советской власти с принятием их содержания на счет казны» (84: 54). Дирекция противилась, первоначально рассчитывая, по-видимому, на правителя Осетии полковника Бета Хабаева. 19 марта ему было отправлено письмо с приглашением обсудить вопрос «об организации управления школами Осетии». Расчет был неверен. На следующий день открылся Десятый съезд осетинского народа, утвердивший полковника в должности. Ни сокращение школьной сети, ни отказ от строительства национальной системы образования не входили в культурную программу осетин. Напротив, съезд даже принял резолюцию прямо противоположного содержания: «В целях культурного объединения осетинского народа съезд находит необходимым подчинение всех осетинских школ Моздокского района и селения Георгиевско-Осетинского школьным органам Осетии» (84: 34, 53). Ни сам правитель Осетии, ни его окружение, состоявшее из образованных офицеров и представителей интеллигенции, не собирались противодействовать просвещению своего народа. В Осетии у Терской Дирекции союзников не оказалось. В июле 1919 г. последовало обращение к попечителю Кавказского учебного округа. Главный аргумент Дирекции состоял в следующем: «Если осетинскому народу дать все то, что является целью его достижений, то школьной власти нужно быть готовой к тому, что того же станут не просить, а требовать и другие народности Кавказа....Каковы же предстоят расходы, если и кабардинцы, и чеченцы, и ингуши, и кумыки, и ногайцы, и весь Дагестан потребуют у государства осуществления и у них такой же развитой школьной сети начальных и высших начальных училищ, что есть у осетин. К вопросу нужно подойти очень осторожно, и решать его именно в зависимости и связи от общего вопроса о школе горских народов, а также, что еще важнее, от денежных ресурсов государства». Дирекция также выступила против прямого подчинения Осетии учебному округу (на чем настаивал СОУС) и взятия на казенное содержание осетинских высших начальных училищ. «Осетия будет осчастливлена, если ей за счет государства будет дано столько учебных заведений», — писал глава Дирекции, «осчастливить» Осетию он не собирался (84:40–43).

Отношение деникинского Управления народного просвещения к определению места родного языка в кавказских школах ясно видно из циркулярного письма, направленного в Дагестанскую область. «При определении взаимоотношения русского и туземного языков, как орудий преподавания», предписывалось держаться учебного плана 1881 г. и правил о начальных училищах для инородцев 1907 г. Преподаватели родного языка должны были служить по вольному найму и получали содержание из местных источников (84:19–20). Возвращение Осетии к такому положению перечеркнуло бы все достижения 1917–1918 гг. Вполне естественно, что СОУС не собирался добровольно сдавать завоеванные позиции. Способом отстаивания интересов осетинской школы было ходатайство о легализации СОУС, возбужденное перед Управлением народного просвещения при Главнокомандующем. Вокруг этого ходатайства и велась переписка. Тем временем, по отзыву самой Терской Дирекции, «совет продолжал признавать Дирекцию лишь постольку, поскольку это было связано с выдачей от Дирекции содержания, доводя до сведения о новых назначениях» (84:46). Легализация СОУС затягивалась, и Дирекция предъявила ультиматум, отказавшись платить жалованье не утвержденным ею в должности учителям. Такой поворот вынудил СОУС согласиться на временное подчинение школ Осетии инспектору 2-го района. Эти события произошли в ноябре-декабре 1919 г., а уже 31 декабря 1918 г. приказом Управления народного просвещения один из лидеров осетинского учительства, бывший заместитель председателя СОУС Г.А. Дзагуров прикомандирован к Терской Дирекции народных училищ «для исполнения обязанностей инспектора осетинских школ» (84:2). Достигнутый компромисс стал для осетинской школы победным. До установления советской власти в Северной Осетии оставалось три месяца. Самоотверженная работа Училищного совета позволила сохранить действующую сеть школ, уберечь от безработицы десятки учителей, сохранить основу для развития национального образования.

В период гражданской войны не удалось осуществить в полном объеме поставленные Первым и Вторым учительскими съездами задачи. Однако главное было сделано: заложены основы национального образования. Выдающееся значение съездов заключалось в переходе к практическому осуществлению цели, за которую боролись поколения осетинской интеллигенции. Началом строительства системы национального образования в Осетии был фактически решен вопрос о перспективах национально-культурной жизни осетинского народа.

2. Система образования и планы национализации в начале 1920-х гг.

Отдел народного образования: поиск стратегии.С приходом в марте 1920 г. Красной Армии в Северной Осетии установилась советская власть. 31 марта 1920 г. при Владикавказском (Осетинском) окружном ревкоме был создан отдел народного образования (ОкрОНО). На местах ему подчинялись сельские и приходские (впоследствии — районные) отделы народного образования (7: 9; 85: 1–2). Строительство системы просвещения в Северной Осетии происходило теперь в соответствии с декретом СНК РСФСР «Об организации дела народного образования в Российской Республике» от 23 апреля 1918 г. 4 апреля Северо-Осетинский Училищный совет был, наконец переименован в Осетинский совет народного образования, как это и предполагалось еще в 1918 г. (12: 39). Он был наделен контрольно-совещательными функциями, однако уже через два месяца оказалось, что в таком органе нет необходимости. По решению IV съезда работников народного образования (см. ниже) совет был упразднен (85: 85).

Первоначально в ведении ОкрОНО находились только школы Осетинского округа. 24 апреля 1920 г. в подчинение ОкрОНО переданы школы населенного осетинами Моздокского района, а в конце июня к осетинским школам прибавились школы казачьих станиц Архонской, Ардонской, Николаевской, Змейской, Александровской, Котляревской и Пришибской.

К лету 1920 г. штат ОкрОНО включал около ста человек. Первоначально ОкрОНО состоял из общей канцелярии и пяти подотделов: дошкольного, школьного, внешкольного (он же «Политпросвет») с издательской и библиотечной секциями, а также подотделов искусств и финансов. С июля 1920 г. к ним добавились организационный подотдел с информационно-статистической секцией, подотдел охраны детства, подотдел профсоюзного образования, подотдел снабжения. При подотделе искусств начали работать художественная и музыкальная студии, секции театральная, литературная и охраны памятников старины. При литературной секции образованы переводческая и археографическая комиссии (156).

В ведении ОкрОНО находились 150 начальных училищ с 460 учителями, 28 высших начальных училищ со 127 учителями, 5 средних учебных заведений с 42 учителями, 7 дошкольных учреждений, 13 учреждений внешкольного образования (школ грамоты и курсов повышенного типа) и 5 изб-читален (7:49).

Насущные проблемы народного образования, которые советская власть связывала с необходимостью «строить новую школу» (116), были поставлены на IV съезде работников народного образования Осетии. Съезд работал 25–30 мая 1920 г. во Владикавказе, в присутствии 175 делегатов. Были заслушаны отчеты о деятельности Осетинского совета народного образования (бывший Училищный совет), инспектора осетинских школ и ОНО. Главным вопросом стал переход к единой трудовой школе — новому типу общеобразовательной школы. Были приняты решения о совместном обучении, демократизации школьного управления, организации окружных учительских курсов. По решению съезда на местах должны были проводиться выборы школьных советов и перевыборы учителей, при приеме на педагогическую работу отменялся образовательный ценз (117). Излишний левый радикализм этих решений был одной из причин последующих трудностей в организации школьного дела.

Съезд обсудил вопросы управления и инструктирования осетинских школ, дошкольного воспитания и внешкольного образования, расширения школьной сети. Особое значение имело обсуждение принципов программы по осетиноведению для школ первой и второй ступени (13: 24). Здесь необходимо обратиться к истории Осетинского историко-филологического общества, сыгравшего в 1920-е гг. весьма значительную роль в строительстве национальной школы.

Осетинское историко-филологическое общество (далее— ОИФО), созданное в 1919 г. осетинской интеллигенцией, стало главным центром научной и культурно-образовательной деятельности в Осетии. В состав ОИФО входили 77 постоянных члена, избиравших правление из виднейших представителей науки и просвещения. Именно ОИФО вырабатывало стратегический курс строительства национальной школы в первые годы советской власти — благо, общество располагало квалифицированными специалистами, к тому же некоторые из руководителей ОИФО являлись одновременно и руководителями органов народного образования (Б.А. Алборов, Г.А. Дзагуров, Г.Г. Бекоев).

ОИФО занималось созданием научной и учебно-методической базы для преподавания гуманитарных дисциплин осетиноведения, разрабатывало учебные программы, объявило конкурс на лучшие учебные пособия для школ, активно участвовало в создании Горского института народного образования и разработке его учебных планов, в которых почетное место отводилось осетиноведению. Общество участвовало также в выработке структуры ОкрОНО, а затем Наркомпроса Горской республики.

По вопросу о национализации школы и переходе на родной язык обучения (в соответствии с декретом советской власти) ОИФО после всестороннего обсуждения пришло к следующим выводам: «... национализация необходима по соображениям политическим, идеологическим и национально-культурным; но ввиду технических затруднений, как то: отсутствие учебных руководств на родном языке и отсутствие достаточного количества квалифицированных работников просвещения, способных национализировать школу, постановлено национализацию проводить постепенно путем усиления преподавания осетиноведения. Что же касается вопроса, на каком языке вести вообще преподавание, то постановлено: 1) первый год обучение вести на родном языке и параллельно практиковать лексические уроки на русском языке; 2) создать терминологическую комиссию для выработки научно-методических терминов для облегчения преподавания на родном языке» (113).

Следует оценить осмотрительность ОИФО и отсутствие «революционного» натиска: стратегия «постепенности» происходила, прежде всего, из объективной оценки кадровой и терминологической готовности. До создания надежной научно-методической базы перевод обучения на родной язык оказался бы легкомысленной и недолговременной авантюрой. Руководствуясь линией, выработанной ОИФО, IV съезд работников народного образования принял решение преподавание в осетинских школах первой и второй ступени во всех классах вести на русском языке и лишь в 1 классе первой ступени вести обучение на осетинском языке. Преподавание же осетинского языка делалось обязательным во всех классах школ первой и второй ступени (118).

Схема реорганизации школьной системы на основе принципа единой трудовой школы была определена на съезде заведующих отделами народного образования Терской области (22–26 июня 1920 г.). Средние учебные заведения делились на две половины: 1-й, 2-й и 3-й классы вместе с приготовительным образуют школу первой ступени, классы с 4-го по 7-й — школу второй ступени. Высшие начальные училища для перехода к новой системе также разбивались на две части. Их 1-й и 2-й классы становились 4-м и 5-м годом обучения в школе первой ступени, а 3-й и 4-й классы приравнивались к 1-му и 2-му классам школы второй ступени. Надстроив над последними еще два класса (3-й и 4-й второй ступени), получали полный школьный цикл (15:17). Сохранилось примерное расписание уроков и предметов (85: 89–96). В I группе первой ступени — это приготовительный класс — показано чтение и письмо (12 недельных часов), счет (6 ч.), пение (2 ч.), рисование (2 ч.), рукоделие (2 ч.), трудовые процессы (12 ч.). Со II по VI группы (1–5-й классы) первой ступени и четыре года обучения школы второй ступени представлены в Приложении (таблица 1).

Процесс национализации осетинской школы не мог осуществиться в краткие сроки. Одним из важнейших препятствий оказалась нехватка учителей и их невысокая квалификация. Общее число учителей осетинских школ в 1920 г. — 332 человека. Из них осетин —249, русских — 75, грузин — 5 и немцев — 3. Абсолютное большинство учителей неосетинской национальности вообще не владели осетинским языком. Разделение по образовательному цензу: учителей с высшим образованием —16, с незаконченным высшим —43, со средним образованием и званием учителя — 273.185 человек имели педагогический стаж более 5 лет и 14 человек — менее пяти лет (34: 20–21). Подготовка национальных кадров учителей сделалась первоочередной задачей органов народного образования.

В августе 1920 г. при активном участии Осетинского ОкрОНО во Владикавказе был организован первый на Северном Кавказе Терский (позднее — Горский) институт народного образования (198). Институт создавался на основе преобразования четырех учебных заведений — Владикавказского учительского института, Терской и Осетинской учительских семинарий и Фребелевских курсов (103:176). В институте открылись четыре отделения (дошкольное, школь

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: