Доиндустриальные государства

Эти страны сталкиваются с общими для всех проблемами модерни­зации. Можно выделить примерно семь стратегий политического разви­тия — одну демократическую и шесть авторитарных, которые воплоща­ются странами, находящимися в нижней точке индустриализации.

Неотрадиционалистские политические системы. В странах с эти­ми режимами особый упор делается на стабильность, на поддержание существующего порядка. Типичный пример — Саудовская Аравия и арабские эмираты, находящиеся в регионе Персидского залива. Бла­годаря обширным нефтяным месторождениям эти государства сумели провести модернизацию в отдельных областях (например, в военной) и откупиться от оппозиции и предотвратить недовольства. Однако вслед за экономическим развитием, основанным на продаже нефти, и обес­печением высокого уровня здравоохранения и образования для зна­чительной части своих граждан, может прийти черед и политической модернизации (в том или ином виде), а она в свою очередь приведет к формированию политической оппозиции и к более настоятельным требованиям проведения реформ.

Режим личной власти. Большая часть государств так называемой Черной Африки не относится к типу неотрадиционалистских, хотя может и сохранять традиционную политическую структуру, являясь королевствами или княжествами. Колониальные режимы, из которых и возникли эти государства, были искусственными образованиями, соединявшими полиэтнические, поликонфессиональные, многоязыч­ные элементы. Вскоре после получения независимости формально де­мократические режимы этих стран уступили место различным вари­антам режима «личной власти» [11J. Глава государства «е просто уп­равляет им в общепринятом политическом смысле, но, приобретя

некие «права собственности» на режим, его институции и ведомства, использует все это в личных целях, В связи с таким положением вещей извлечение прибыли становится серьезной проблемой, как в случае с президентом Заира Мобуту, о котором шла речь в главе 1. Там, где подобные режимы стабилизируются, лидеры удерживают власть, дей­ствуя как полицейскими методами, т.е. подавлением, так и через пат­ронаж, раздачу определенной доли прибыли, получаемой «по долж­ности», и привилегий, «подкармливание» разветвленной системы кли-ентелы. Многие африканские государства, где установился режим личной власти, имеют низкие (или даже отрицательные) показатели экономического роста, продолжительности жизни, грамотности, со­стояния здоровья населения. По причине своей экономической не­продуктивности такие режимы пользуются слабой легитимностью и потому уязвимы перед угрозой военного переворота.

Клерикально-мобилизационные режимы. В последние десятилетия и главным образом в странах, исповедующих ислам, появилась клери­кально-авторитарная мобилизационная идеология. Режимы такого типа строятся по принципу теократии и стремятся побудить население к ее активной поддержке. В социальных вопросах — таких, как положение женщины или семейная политика, они занимают антисветскую пози­цию и жестко ограничивают гражданское общество, вводя цензуру для СМИ и подавляя своих «мирских» оппонентов. При всем их авто­ритаризме эти режимы нельзя счесть ни традиционалистскимй, ни технократическими. Они стремятся контролировать современные СМИ, использовать их в собственных интересах и очистить их от якобы при­сущего им аморализма. В экономике они занимают двойственную по­зицию, т.е. сверяют рыночные отношения с предначертаниями Кора­на, однако на практике почти не вмешиваются в дела банков и других экономических институтов. Эти режимы исповедуют национализм и культивируют антизападные настроения.

Эти «фундаменталистские» религиозные течения присутствуют в обеих ветвях ислама — и шиитском, и суннитском. Шиитский вариант ярче всего представлен в Иране, где мусульманское духовенство доми­нирует и в исполнительной, и в законодательной, и в судебной власти. Суннитская ветвь обладает сходными радикальными теократическими движениями, существующими не только на Ближнем Востоке, но так­же в Афганистане, Пакистане и в центральноазиатских республиках бывшего Советского Союза. Движения этого толка рвутся к власти в Египте и Алжире. Организация «Хамас», находящаяся в Газе, сопротив­лялась заключению мирного арабо-израильского соглашения и поддер­живает клерикально-авторитарный режим палестинского правительства. Курс этих новых движений пока окончательно не ясен, едва ли им удастся создать международную коалицию, поскольку этому может воспрепятствовать национализм и противоречия между суннитами и шиитами. Еще менее вероятно сотрудничество между религиозными

фундаменталистскими движениями мусульман, иудеев и христиан.

Технократически-репрессивные режимы. Эти режимы сумели обес­печить экономический рост в Индонезии и в некоторых странах Юж­ной Африки, где они находятся у власти. Коалиция военных и граж­данских технократов с бизнесменами, отстранив от участия в полити­ческой деятельности большинство населения, реализует политику, ориентированную на экономический рост и увеличение инвестиций ценой постоянно усиливающегося экономического неравенства. Этот стратегический курс избрали также правительства Сирии, Ирака и Египта. Возможно, что технократически-репрессивные режимы по­явятся и в тех странах, где демократизация и экономические рефор­мы не принесли успеха.

Технократически-дистрибутивные режимы. Существует и еще один вариант модернизированного авторитарного режима, делающего «крен» в сторону усиления дистрибутивной функции государства и большего равноправия. Характерным примером может служить Южная Корея в период, предшествовавший ее демократизации: в этой стране гражда­не не принимали участия в политической деятельности, но власти поощряли не только экономический рост, но и некоторое перерасп­ределение доходов. Аграрные реформы, быстрое развитие системы образования, ориентированная на экспорт наукоемкая индустриали­зация вместе с постоянными консультациями, поддержкой и давле­нием США — таковы отличительные особенности корейского экспе­римента. Успех в экономике, судя по всему, приводит и к эффектив­ной демократизации.

Технократически-мобшизационные режимы. К последней катего­рии относятся режимы, избравшие для себя авторитарную технокра­тически-мобилизационную стратегию. Это прежде всего индустриаль­но неразвитые коммунистические государства и в более мягкой фор­ме — Тайвань. В каждой из этих стран существует по одной политической партии, которая мобилизует и вовлекает граждан в политический про­цесс. Состязательность участия в политической деятельности уничто­жена или ограничена. В наше время государств подобного типа оста­лось немного, но нельзя безоговорочно утверждать, что при опреде­ленных обстоятельствах их число не увеличится. Китай, Вьетнам, Северная Корея, Куба — последние из оставшихся коммунистичес­ких государств, в каждом из которых доминирует единственная партия, осуществляющая мобилизационный процесс. КНР, Вьетнам и даже Куба открыли свою экономику для рыночных отношений. КНДР, ве­роятно, находится в преддверии подобного же поворота в своей по­литике. В кругах политологов живо обсуждается, как долго еще сможет обходиться без политического плюрализма Китай, сумевший добить­ся весьма значительного подъема экономики (см. часть III).

Некоммунистические мобилизационные режимы значительно от­личаются друг от друга в том, насколько успешно они функциейиру-

ют и как сохраняют равновесие между ростом производства и дист­рибутивным равенством. Тайваню это удается, и за последние годы его политика стала более осмысленной и взвешенной. В Мексике пра­вит Революционно-институционалистская партия, которая уже на протяжении полувека объединяет основные группы интересов, пред­ставляющих труд, капитал и сельское хозяйство. Еще несколько лет назад казалось, что эта партия и впредь сохранит власть, однако сей­час Мексика, явно находится на пути к подлинному плюрализму и построению политической системы, основанной на состязательных началах.