С правительственными структурами

В современных обществах вследствие широкого размаха правитель­ственной активности граждане часто соприкасаются с различного рода бюрократическими органами. Как показало одно исследование, в те­чение предшествовавшего года 72% американцев вступали во взаимо­действие хотя бы с одним правительственным учреждением, из них треть — с несколькими. Чаще всего американцы контактируют с на­логовыми властями, школьными чиновниками и полицией [17]. Во многих западноевропейских странах уровень вмешательства правитель­ства в повседневную жизнь и, соответственно, необходимость кон­тактов с правительственными органами выше, чем в Соединенных Штатах; еще выше они в сохранившихся социалистических странах.

Подобный личный опыт является мощным социализационным фактором, ксггоры&~усиливает или смазывает образы, преподноси­мые другими агентами^хеоциализации. Вне зависимости от того, сколь бы позитивный взгляд на политическую систему не воспитывался школой, граждане, которые в своей повседневной жизни сталкива­ются совсем с иным положением вещей, скорее всего, поменяют свои исходные представления о ней. И действительно, одной из главных

систем в Восточной Европе оказалось идеоярщей м реальностью.

JB свх>ем исследованш! щажданских установок в пяти нациях Ал-монд и Верба обнаружили выраженные межстрановые различия в том, какое отношение ожидают встретить граждане со стороны полиции и чиновников (18]. Итальянцы и особенно мексиканцы практически не ждут от них ни беспристрастности, ни отзывчивости. Взятые у афро,-американцев 1960 интервью свидетельствуют о том, что ожидания этой категории граждан США также весьма негативны. Скорее всего подобные ожидания во многом являются реакцией на реальные фор­мы обхождения правительства с гражданами.

Тенденции развития современных политических культур

Политическая культура строго привязана к своему времени и месту. Установки и убеждения граждан формируются под влиянием личного опыта и агентов политической социализации. Тем не менее в любой

исторический период могут существовать тенденции, меняющие куль­туру многих наций. В этих тенденциях находят отражение два вида фак­торов: сходное состояние внешней и внутренней среды и воздействие одних и тех же исторических событий. Важнейшие социальные тен­денции нашего времени — современность и секуляризм, постматери­альные ценности, фундаментализм и этническое самосознание — от­ражают как общесоциетальные процессы, так и конкретно-истори­ческие события.

Главной тенденцией культурного развития, трансформировавшей мировые и общественные ценности, является модернизация. За прошед­шие почти два столетия секуляризирующее влияние науки и покорения природы изменило экономические и социальные системы и придало специфическую форму политической культуре сначала на Западе, а постепенно и во всем мире. Эта тенденция к культурной модернизации продолжает оказывать мощный эффект, -проникая в общества (или в части общества), которые до сих пор были в стороне от нее. Воздействие нового через работу, образование и средства массовой информации формирует личный опыт индивида и знакомит с этим новым другие общества. Оно стимулирует гражданское участие, чувство равенства между людьми, стремление к улучшению жизненных условий и повышению вероятной продолжительности жизни, а также легитимацию правитель­ства исходя из проводимого им политического курса. Вместе с тем оно часто подрывает привычные жизненные уклады, традиционные осно­вы легитимности и политические порядки, рассчитанные на преобла­дание среди граждан прихожан и подданных. В проведенном Алексом Инкелсом и Дэвидом Смитом исследовании развития современных со­циальных установок показано, как опыт работы на промышленном пред­приятии может привести к осознанию возможностей организации, из­менения и контроля над природой (см. вставку 3.2).

Побочным результатом социоэкономической модернизации стало приобретение государствами Западной Европы и Северной Америки, а также Японией черт постиндустриального общества. Младшие поколе­ния, выросшие в условиях международного мира и экономического процветания, сегодня меньше озабочены материальным благосостоя­нием и личной безопасностью, чем их родители [19]. Напротив, моло­дежь более склонна делать упор на постматериальные ценности: соци­альное равенство, защиту окружающей среды, культурный плюрализм и самовыражение. Постматериальные ценности стали источником воз­никновения новых гражданских групп, таких, как экологические и жен­ские движения, а также другие ассоциации по защите общественных интересов. Кроме того, меняющиеся ценности переформировали поли­тическую повестку дня индустриальных демократий; все больше граж­дан призывают правительства заняться восстановлением окружающей среды, расширить социальные и общественные свободы, придавая осо­бое значение мерам, призванным обеспечить социальное равенство.

 

ВСТАВКА 3.2

Стать современным

Инкелс и Смит приводят ответ одного нигерийского рабочего на вопрос о том, какие чувства рождает в нем новая работа. «Мне кажется, будто я трехметрового роста с руками метровой величи­ны. Здесь, на заводе, я один с моей машиной могу как угодно перекручивать кусок стали, который все мужчины моей родной деревни вместе даже не смогут хоть капельку согнуть». Подобный опыт вкупе с параллельными изменениями в образовательном уровне и доступе к информации способен создать более совре­менную политическую культуру. Источник: InkelesA., Smith D. Becoming Modern. Cambridge, MA, 1974, p. 158.

Политические деятели таких стран всячески стараются найти баланс между этими новыми политическими требованиями и не утративши­ми своей значимости прежними приоритетами политических курсов.

Совсем иным ответом на модернизацию стало возрождение эт-ничности, или этнических идентичностей, во многих регионах мира [20]. По мере повышения квалификации граждан и роста их уверенно­сти в своих силах прежде угнетенные этнические группы начали вы­ражать свою идентичность и требовать равного к себе отношения. Раз­витие образования и навыков коммуникации может вызвать расцвет литературы на местных языках, которые прежде имели только устную традицию и использовались лишь в неформальном общении. Такое явление способно привести к еще большему осознанию общих сим­волов и истории. Хотя возрождение специфических местных культур обогащает мировое сообщество, столкновения культур и субкультур бывают и особо опасными основаниями политического конфликта. Мало того, массовое перемещение людей из одних регионов в дру­гие, ставшее возможным благодаря развитию транспортных средств и стимулируемое войнами, политическими конфликтами и стремлени­ем улучшить свое экономическое положение, может быть воспринято как угрожающее жизненному укладу общества, принимающего пото­ки мигрантов. Столкновение с ценностями других культур нередко обостряет самовосприятие человека, что в свою очередь может уси­лить трения между культурами. Хотя в конечном итоге следствием зна­комства с иными культурами может оказаться рост толерантности, подобный исход отнюдь не гарантирован.

Важнейшим событием прошлого десятилетия стала эволюция Во­сточной Европы, Восточной Азии и других частей развивающегося мира в направлении демократии. Эта тенденция к демократизации от­ражает как долговременный ответ на модернизацию, так и непосред-

ственную реакцию на текущие события. Модернизация постепенно подточила легитимность недемократических идеологий, тогда как раз­витие навыков и политических ресурсов граждан сделало их требова­ния равного участия (хотя бы опосредованного) в определении поли­тического курса более обоснованными. Так, многочисленные иссле­дования политической культуры в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе обнаружили поразительную поддержку демократи­ческих норм -и процессов среди граждан, когда была сформирована новая демократическая система [21].

Ирония в том, что, в то время как демократические ценности начали укореняться в Восточной Европе, граждане многих западных демократий стали все более скептически относиться к политикам и политическим институтам. В 1964 г. три четверти американцев заявля­ли, что доверяют правительству, сегодня лишь одна треть граждан США готова сказать нечто подобное, причем чувство неудовлетворенности постепенно охватывает Западную Европу и Японию [22]. Недавние ис­следования показывают, что поддержка гражданами демократических норм не ослабла; более того, за время, прошедшее с момента становле­ния демократии на Западе, демократические нормы и ценности даже окрепли. Напротив, люди недовольны тем, как демократия функцио­нирует. Граждане западных стран ожидают от демократии воплощения в жизнь всех их идеалов и критически оценивают политиков и политичес­кие партии, когда те оказываются недостойны этих идеалов. Но хотя подобное отношение создает дополнительные проблемы для демокра­тических политиков, оно побуждает демократию продолжать совершен­ствоваться и приспосабливаться к ситуации, а именно в этом и заклю­чается главная сила демократии.

Еще одной культурной тенденцией последнего времени стал сдвиг в направлении маркетизации, т.е. возросшее одобрение общественно­стью свободных рынков и частнопредпринимательской инициативы в противовес управляемой правительством экономики. Данная тенден­ция проявилась в Соединенных Штатах и западноевропейских странах в 1980-е годы, когда экономики этих стран столкнулись с серьезными проблемами неэффективности и экономического застоя. На волне об­щественной поддержки сокращения размаха правительственной дея­тельности и пришли к власти Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональд Рейган в Соединенных Штатах Америки. Согласно опросам общественного мнения, население этих стран считало, что масштабы правительства чрезмерно возросли (см. рис. 3.3). Политическая победа Рейгана и Тэтчер придала дополнительный авторитет усилиям, на­правленным на сокращение государственного вмешательства.

Новое измерение дискуссии по поводу роли государства в эконо­мике привнесли политические изменения в Восточной Европе и Со­ветском Союзе. Командные экономики стран Восточной Европы прак­тически полностью контролировались государственными корпораци-

ями и правительственными учреждениями. Правительство устанавли­вало как зарплаты, так и цены и руководило экономикой. Оно несло ответственность за удовлетворение значительной части индивидуаль­ных нужд — от гарантированной занятости до обеспечения жильем и медицинского обслуживания. «Социализм с колыбели до могилы» был не просто лозунгом. В настоящее время крушение подобных систем поставило новые вопросы относительно общественной поддержки маркетизации. Опросы общественного мнения в целом показывают, что восточноевропейцы принимают капиталистическую рыночную систему. Демонтаж социалистических экономик на Востоке проходил при общественном одобрении ограничения экономической роли го­сударства и внедрения принципов рыночной экономики [23].

Поддержка рыночной экономики безусловно возросла и в развива­ющемся мире. В прошлом десятилетии многие развивающиеся нации столкнулись со сложностями в модернизации своих экономик посред­ством контролируемого правительством экономического развития, что сделало свободные рынки вероятной альтернативой. Данному повороту, сказавшемуся на направлении политического курса даже Китайской Народной Республики, способствовал успех азиатских «тигров» — Се­верной Кореи, Тайваня и Сингапура в достижении быстрого экономи­ческого роста при правительственном поощрении маркетизации.

Здесь трудно отделить фундаментальные политэкономические про­блемы от воздействия текущих событий. Тенденция к маркетизации является реакцией на продолжительный период государственного вме­шательства в экономику. В настоящее время невозможно установить оптимальное соотношение свободного рынка и правительственного регулирования. Нам требуется гораздо больший опыт в этом отноше­нии; не исключено, что современная тенденция к маркетизации стол­кнется в будущем с попятными движениями и контртенденциями.

Очевидно, что политическая культура — не статичный феномен. Наше понимание политической культуры должно быть динамичным. Оно должно включать в себя представление о том, как агенты полити­ческой социализации передают и интерпретируют исторические собы­тия и традиционные ценности. Это должно сопоставляться с тем новым опытом и идеями, воздействие которых испытывают на себе граждане и политические лидеры. Следует также отдавать себе отчет, что постепен­ная смена поколений означает постоянную модификацию политичес­кой культуры, поскольку новые граждане опираются на другой опыт.

Ключевые понятия

Агенты политической социализации Легитимность

Демократизация Маркетизация

Коисенсусная политическая культура Модернизация

Конфликтная политическая культура Подданные

4. О важности доверия см.: Almond G.A.,, Vefha S. The Civic Culture, ch. 10; Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, 1990, ch. 1; Putnam R. D. Making Democracy Work: Traditions in Modern Italy. Princeton, 1993, ch. 4, 6. 5. Borre 0., Scarbrough E. (eds). The Scope of Government. Oxford, 1995. 6. Puthnam R. The Beliefs of Politicians. New Haven, 1973, p. 108. 7. Putnam R. D. Making Democracy Work. 8. Baker K., Dalton R., Hildebrandt K. Germany Transformed. Cambridge, 1981. 9. Сопоставление политической культу­ры американцев, иммигрировавших в Соединенные Штаты из европей­ских стран, с политической культу­рой тех стран, откуда они ведут свое происхождение, и исследование культурной преемственности см.: Rise Т. W., Feldman J. L Civic Culture and Democracy from Europe to Ajnerica//Journal of Polities, 1997, vol. 59, p. 1143-1172. 10. Hantington S. P. The Clash of Civilization and the Remaking of World Order. N.Y., 1996. См. также: Хантингтон С. Стол­кновение цивилизаций?//Полис, 1994, Ma 1. 11. См.: Almond G. A., Verba S. The Civic Culture, ch. 12; Joinings K.,Allerbeck K.R., Rosenmayr L Generations and Families// Barnes S. H., Kaase M. et al. Political Action. Beverly Hills, 1979, chs. 15-16. 12. Nussbaum M., Glover J. (eds). Women, Culture and Development: A Study of Human Capabilities. N.Y., 1995. 13. Thompson L., Prior A. South African Politics. New Haven, 1982, p. 119. 14. См., например: Verba S., Nie N.H., Kirn J.-on. Participation and Political

Equality: A Seven-Nation Study. N.Y., 1978; Bames&.H,, Kaase A/, et al. Political Action, ch.4. 15. См., в частности: Marty M., Appleby S. Fundamentalism Observed. Chicago, 1991. 16. Dawson R. E., Prewitt K., Dawson K. Political Socialization. Boston, 1977, ch.9. 17. Lehnen R. G. American Institutions: Political Opinion and Public Policy. Hinsdale, 1976, p. 183. См. также: Goodsell Ch. The Case for Bureaucracy. Chatham, 1994, ch. 2. 18. Almond G. A., Verba S. The Civic Culture, pp. 108-109. 19. Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, NJ, 1990; Inglehart R. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles among Western Public. Princeton, NJ, 1977. 20. Horomtz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkeley, 1985. 21. Miller A., Reiser W., Hesli V. (eds). Public Opinion and Regime Change. Boulder, CO, 1993; Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope: Support for Democracy in Post-Communist Europe//Comparative Politicai Studies, 1995, vol. 28, pp. 553-581. Ср.: Rohrschneider R. Institutional Learning Versus Value Diffusion//Journal of Politics, 1996, vol. 58, pp. 442-466. 22. Norris P. (ed.) Critical Citizens. 23. См.: Duch R. Tolerating Economic Reform//American Politicai Science Review, 1993, vol. 87, p. 590-608; Rose R. et al. New Democratic Barometer 1994. Glasgow, 1994. В России марке-тизация пользуется значительно меньшей поддержкой, чем в боль­шинстве восточноевропейских стран.

Политическая культура Политическая социализация Политические субкультуры Постматериальные ценности Прихожане

Рекомендуемая литература Aberbach J.D., Putnam R.D., Rockman B.A. Bureaucrats and Politicians in Western Democracies. Cambridge, MA, 1981. Almond G.A., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963. Almond G.A., Verba S. The Civic Culture Revisited. Boston, 1980. Brown A., Gray J. Political Culture and Political Change in Communist States. N.Y., 1977. Harry E. A Culturalist Theory of Political Change//American Political Science Review, 1988. P. 789-804. Horomtz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkeley, 1985. Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Princeton, NJ, 1997. InkelesA,, Smith D. H. Becoming Modern. Cambridge, MA, 1974. Jennings M.K.t Niemi R. The Political Character of Adolescence. Princeton, NJ, 1974. Klingemann H.D., Fuchs D. Citizens and the State. Oxford, 1995. Norris P. (ed.) Critical Citizens: Global Support for Democratic Government. Oxford, 1999. Puthnam R. The Beliefs of Politicians. New Haven, 1973. Putnam R. D. Making Democracy Work: Traditions in Modern Italy. Princeton, 1993. Pye L.W., Verba S. (eds). Political Culture and Political Development. Princeton, NJ, 1965. Rochon Th, Culture Moves: Ideas, Activism and Changing Values. Princeton, NJ, 1998. Sears D, 0. Political Socialization//Greenstein F.I., Polsby N.W. Handbook of Political Science. Reading, 1975, vol. 2, ch. 2.

Примечания Изложенное здесь представление о легитимности и ее основаниях сфор­мулировано в работах М. Вебера. См., например: Вебер М. Основные соци­ологические понятия//Вебер М. Из­бранные произведения. М., 1990 (главы 5-6). Norris P, (ed.) Critical Citizens: Global Support for Democratic Government. Oxford, 1999.

3. Используемые ниже понятия были разработаны Габриэлем А. Алмондом и Сиднеем Вербой в работе «Граж­данская культура» (Almond G.A., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963); см. также: Алмонд Г., Верба С. Гражданская куль­тура и стабильность демократии// Полис. 1993, № 4.

 

 

Гл а в а 4

Артикуляция интересов

мах. В ней обсуждаются как прямые и неформальные формы граждан­ского действия, так и более институционализированные виды арти­куляции. Например, в большинстве стран, где такая артикуляция раз­решена, для выражения интересов соответствующих социальных групп создаются рабочие союзы, ассоциации предпринимателей, фермеров, врачей, юристов, инженеров, учителей и т.п. Именно опираясь на эти формы артикуляции интересов, подавляющая часть политических си­стем и определяет в конечном счете, чего жаждут от своего прави­тельства социальные группы и общественность.

щ Гражданское действие

В каждой политической системе существуют определенные меха­низмы, посредством которых граждане и социальные группы выража­ют свои нужды и требования к правительству. Этот процесс артикуля­ции интересов может принимать многообразные формы. Возможно, самая простая из них — обращение индивида с прошением к члену муниципального совета или правительственному чиновнику, а в тра­диционной системе — к сельскому старосте или племенному вождю. Обязательным компонентом процесса артикуляции являются также коллективные действия различных групп граждан. В более крупных политических системах важнейшим инструментом продвижения по­литических интересов выступают индивиды, объединенные в фор­мальные группы интересов.

На протяжении последних ста (или около того) лет по ходу ус­ложнения внутренней структуры обществ и расширения масштабов правительственной активности пропорционально возрастали количе­ство и разнообразие форм артикуляции интересов. Граждане объеди­няют свои усилия для борьбы за реализацию местных и общенацио­нальных нужд, начиная с обеспечения их деревни чистой водой до введения государственных стандартов чистоты воды. Социальные дви­жения вовлекают граждан в обсуждение столь несхожих между собой проблем, как защита прав коренных народов Амазонки и использова­ние ядерной энергии. Штаб-квартиры групп интересов, временами насчитывающие несколько тысяч сотрудников, имеются в Лондоне, Вашингтоне, Токио, Риме и в других столицах. Здания, где они рас­полагаются, иногда не менее внушительны, чем те, в которых нахо­дятся ведущие правительственные учреждения. В странах с влиятель­ными местными правительствами группы интересов действуют также на региональном и местном уровнях.

В этой главе рассматриваются разнообразные способы выражения и представительства политических интересов в политических систе-

До того как вступают в игру политические институты и полити-ческие процессы, все мы изначально — члены общества. На протяже-нии всей нашей жизни мы взаимодействуем с семьей и друзьями, выражаем свои интересы и потребности, сотрудничаем с другими индивидами ради достижения наших целей. Эти свойственные людям модели социального взаимодействия переносятся в политику.

В процессе артикуляции интересов граждане могут использовать обширный набор методов, чтобы высказать свои пожелания, требо-вания и мольбы относительно политического курса (табл. 4.1). Наибо-лее распространенная форма гражданского участия, которая присутст-

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: