 |
Чумаков Ю.Н. "Евгений Онегин" А.С. Пушкина. В мире стихотворного романа. Оглавление. Введение
|
|
|
|
Чумаков Ю. Н.
" Евгений Онегин" А. С. Пушкина. В мире стихотворного романа.
В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам.
М.: Изд-во МГУ, 1999. — 128 с. (Перечитывая классику. )
Издательская аннотация
В книгах серии " Перечитывая классику" содержится современный анализ произведений, входящих в школьные программы по литературе. Впервые обстоятельно освещаются духовно-нравственные и религиозные аспекты творчества русских писателей XIX—XX вв. Серия предлагается как база современных знаний по русской литературе, необходимая для сдачи школьных экзаменов и поступления в любой вуз.
Традиционные истолкования " Евгения Онегина" строятся " от содержания": исследователи ведут речь о проблематике романа, реализме, характерах героев, общественных взглядах автора и т. п., отвлекаясь от стиха, сюжетной коллизии, реальной структуры персонажей. В данной книге сохранены все проблемы, но читателю предлагается прийти к ним от стихотворной формы. Поэтому речь здесь идет о структуре текста, парадоксальном и сложном строении произведения, о его стилевых особенностях.
Для преподавателей вузов, специалистов-филологов, студентов, абитуриентов, а также широкого круга читателей.
Оглавление
Введение
Глава I. Проблемы текста " Евгения Онегина"
Глава П. Стиль и стих " Евгения Онегина"
Глава Ш. Из композиционных структур " Евгения Онегина"
Глава IV. Сюжеты, мотивы, персонажи
Заключение
Введение
На протяжении многих лет я слышал одну и ту же фразу: «А зачем изучать " Евгения Онегина"? Разве в нем не все изучено? » Вопрос, конечно, наивный, но и не такой уж простой. Дело в том, что " изученность" " Евгения Онегина" спрашивающих не касается. Это касается пушкинистов; они занимались разысканием черновых и беловых рукописей романа в стихах. Черновики надо было расшифровывать: С. М. Бонди предложил способ развертки их содержания слой за слоем. Надо было описать прижизненные издания глав и полного текста, прокомментировать все это. Много усилий отдано, чтобы реконструировать последовательность работы Пушкина над романом, осветить творческую историю текста. Прямые факты можно восстановить: например, есть пометка, что, первая глава " Онегина" начата Пушкиным в Кишиневе 9 мая 1823 г. Но вот в 1836 г. Пушкин пишет в Крым князю Н. Б. Голицыну: «Там колыбель моего " Онегина", и вы, конечно, узнали некоторых лиц». Что это означает, скорее всего, никому не узнать, возможны лишь гипотезы. Иначе говоря, изучение " Евгения Онегина" вовсе не закончено, оно продолжается по многим направлениям.
|
|
|
Те, кто думает, что об " Онегине" все известно, принимают за " изученность" расхожие суждения о романе Пушкина и его героях, которые год за годом повторяются в различных учебниках и пособиях, превращаясь в окаменелые стереотипы. Многие даже полагают, что заучивание этой фразеологии дает большее знание о произведении, чем его прочтение. А между тем наша серия называется " Перечитывая классику", и предлагаемая книга написана как раз в качестве руководства к самостоятельному филологическому прочтению " Евгения Онегина". Здесь-то и необходимо каждому читателю внутренне перейти от одного уровня восприятия художественного текста к другому, потому что действие поэзии на человека расходится с тем, как она преподается и объясняется согласно дидактическим предпосылкам. «Искусство в принципе не может ставить перед собой реально разрешимых проблем, ибо " реально разрешимые" проблемы есть проблемы уже решенные, а искусство решенными проблемами не занимается. Оно равнодушно передает их педагогике, создавая этим другую, уже педагогическую трагедию: как превратить проблему в разрешенную, сохраняя ее при этом как проблему» (Ю. М. Лотман). Те же взаимоотношения существуют между поисками научной мысли и усилиями просвещения и образования, из-за чего эстетическое усвоение " Евгения Онегина" национальной культурой осложняется дополнительными трудностями.
|
|
|
Тем не менее мы всемерно обязаны преодолевать неизбежный дисбаланс науки и просвещения касательно " Евгения Онегина". К тому же просвещение, будучи по природе консервативным, плохо перенимает и применяет современные идеи и методику литературного анализа. Восприятие пушкинского романа в стихах, как в школе, так и в вузе, основано в значительной мере на вырожденных подходах, благодаря чему новые поколения читателей оказываются предельно закрытыми для чувственно-эстетического воздействия его текста. " Евгения Онегина" усваивают как " памятник эпохи", " исторический документ", как " энциклопедию русской жизни", имея в виду реальную картину тогдашних социокультурных отношений. В персонажах романа видят живых людей, и если обобщенно, то как " типических представителей"; их характеры объясняются через плоские схемы, а их фабульные ситуации — через разрозненные сопоставления с " действительностью". Настоящая книга отталкивается от таких подходов. Неприемлемым оказывается и мнение, согласно которому критические истолкования текста, даже выдающегося, — и именно они, прежде всего, — смешиваясь с его содержанием, создают невидимую преграду для непосредственного восприятия. Так думают П. Вайль и А. Генис (Вместо " Онегина" // Звезда, 1991, № 7). Чужие мнения, конечно, впитываются текстом, но непредвзятое и сосредоточенное прочтение позволяет от них освободиться.
Предлагаемая книга, надеюсь, даст всем заинтересованным лицам аналитический инструмент для прочтения " Евгения Онегина". " Евгений Онегин" — роман в стихах, а это означает, что он должен читаться как стихотворение, то есть вплотную к тексту, крупным планом, задерживая внимание на отдельных местах, которые можно повторять наизусть, отмечая мотивы, детали, штрихи, эпитеты, метафоры, стилистические, ритмические, звуковые узоры и т. п. Чаще всего, особенно в школе, " Евгений Онегин" прочитывается как роман, но ведь еще сам Пушкин заметил, что пишет не " просто роман, но роман в стихах — дьявольская разница! " Эта разница часто игнорируется, и, подобно прозаическому роману, " Онегин" усваивается и обдумывается " отделившимся от текста", помимо и поверх стихов, в которых вылилось его содержание. Вместо созерцания, переживания, постижения поэтической ткани, эстетически неподготовленные читатели ищут в тексте " Онегина" событийную линию героев, ждут нравоучений, вытекающих из темы и сюжета, не обращая внимания на все остальное. А это " остальное" связано с тем, что «все по-настоящему важное литература доносит не " рассказывая истории" и не " вкладывая идейное содержание", а уже самою своею формой, письмом, способом 
речи — тем, как все говорится» (С. Хоружий. Вместо послесловия// Джеймс Джойс. Улисс. М., 1993. С. 550). В нашем случае " все говорится" стихами (хотя и не только стихами! ), и уже этого достаточно, чтобы увидеть в " Евгении Онегине" не " документ эпохи", а поэтическую модель мироустройства. В ней уместилось все: пушкинская современность, сущность русской жизни, всечеловеческая судьба и природно-космическая стихия. Это реализует уникальный текст романа, ведущими свойствами которого являются компактность, многомерность и фрагментарность (1).
|
|
|
Анализ " Евгения Онегина" в этой книге будет проведен через поэтику стихотворного романа. Именно такой проход в текст, на мой взгляд, поможет увидеть роман с самых различных сторон и на разной глубине его устройства и смысла. На этом пути читателя ждут известные трудности. Поэтика " Онегина" плохо проектируется в линейный, последовательно проведенный логический ряд ввиду огромной сложности " лабиринта сцеплений" текста. Его компоненты таковы, что их трудно аналитически расчленить и отграничить друг от друга без больших потерь. В каждом звене они выглядят и слитными и вдавленными друг в друга, как бы обладая свойствами сверхпроводимости и сопротивления одновременно. Такова вся поэтическая ткань " Евгения Онегина", в которой ни один смысл не может быть понят буквально, так как в ней все связано, перекликается и отсвечивает, хотя в то же время каждое место заключает в себе свой смысл и значимо само по себе. Важно лишь не застрять в этом ограниченном смысле. Слишком четкое аналитическое расчленение онегинского текста грозит излишней атомарностью, упрощением, потерей смыслового объема и тавтологией. Анализ тогда хорош, когда, разрезая текст, не оставляет его в разъятом виде, как бы спрыснутым лишь мертвой водой, но восстанавливает его в живой органике, в многосоставной совокупности, просвеченной пониманием. Стремясь к этой цели, я хочу предложить в этой книге серию конкретных рассмотрений, касающихся проблем текста " Евгения Онегина", жанра, композиции, сюжета, героев, жанровой традиции и интертекста. Разумеется, у автора есть своя концепция, связанная с ведущей ролью поэтики при подходе к тексту, но она не претендует на откровенное наложение схемы и подчинение текста концептуальным предпосылкам. Цель книги — наблюдения над текстом " Евгения Онегина", описание его устройства, смыслопорождения, пучков ассоциаций, им вызванных, а также комментирование, не имеющее предписывающего характера.
|
|
|
ПРИМЕЧАНИЕ К ВВЕДЕНИЮ:
1. О " Евгении Онегине" см.: Баевский В. Сквозь магический кристалл: Поэтика " Евгения Онегина", романа в стихах А. Пушкина. М., 1990; Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1955. Т. 7; Бочаров С. " Форма плана" (Некоторые вопросы поэтики Пушкина) // Вопр. литературы, 1967, № 12; Бочаров С. Поэтика Пушкина: Очерки. М., 1974; Бочаров С. Г. О реальном и возможном сюжете (" Евгений Онегин" ) // Динамическая поэтика: От замысла к воплощению. М., 1990; Винокур Г. Слово и стих в " Евгении Онегине" // Пушкин / Сборник статей. М., 1941; Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957; Гуревич А. М. Романтизм Пушкина. М., 1993; Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988; Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина " Евгений Онегин". Комментарий. М., 1980; Маркович В. М. Сон Татьяны в поэтической структуре " Евгения Онегина" // Болдинские чтения. Горький, 1980; Маркович В. М. О мифологическом подтексте сна Татьяны // Болдинские чтения. Горький, 1981; Недзвецкий В. А. " Иные нужны мне картины" (О природе " поэзии жизни" в " Евгении Онегине" А. С. Пушкина) // Известия АН СССР, СЛЯ, 1978, т. 37, № 3; Непомнящий B. C. "... На перепутье... ": " Евгений Онегин" в духовной биографии Пушкина. Опыт анализа второй главы // Московский пушкинист, I. Ежегодный сборник. М., 1995; Семенко И. М. О роли образа " автора" в " Евгении Онегине" // Труды Ленинградского библиотечного института, т. 2. Л., 1957; Турбин В. Н. Поэтика романа А. С. Пушкина " Евгений Онегин". М., 1996; Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968; Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977; Хаев Е. С. Проблема фрагментарности сюжета в " Евгении Онегине" // Болдинские чтения. Горький, 1982; Чудаков А. П. Структура персонажей у Пушкина // Сборник статей к 70-летию проф. Ю. М. Лотмана. Тарту, 1992; Чумаков Ю. Н. " Евгений Онегин" и русский стихотворный роман. Новосибирск, 1983; Штильман Л. Н. Проблемы литературных жанров и традиций в " Евгении Онегине" Пушкина: К вопросу перехода от романтизма к реализму // American Contributions to the Tourth International Congress of Slavicists / Moscow, September 1958. (The Hague: Mouton, 1958); Эмерсон К. Татьяна // Вестник Московского университета, сер. 9, Филология, 1995, № 6; Clayton J. Duglas. Ise and Flame; Alexander Pushkin's " Eugene Onegin". Toronto, 1985; Freeborn Richard. The Rise of the Russian Novel from " Eugene Onegin" to " Warand Peace". Cambridge, 1973.
|
|
|
|
|
|
