Глава III. Рождение Левиафана. Воспоминание о горе Кармел

Глава III. РОЖДЕНИЕ ЛЕВИАФАНА

Воспоминание о горе Кармел

Когда это было — пять или десять тысячелетий назад? Одетый в шкуры охотник сидел у входа в пещеру на горе Кармел и, поме­шивая угли, смотрел на засыпающую долину. Последние лучи солнца скользили по желтым квадратам полей и заросшим склонам окрестных гор. Ничто не нарушало покоя веков, и только далекая перекличка стражников изредка тревожила этот мир смутным пред­вестием перемен. Там, в долине, был город, и закатное солнце неярко золотило его купола и башни обводной стены. Сейчас он притих и за­снул, и временами охотнику казалось, что он исчез, сгинул, пропал, как пропали некогда Содом и Гоморра. И охотник, шевеля губами, молился, чтобы все так и было, чтобы не увидеть его утром и не узреть снова людей в длинных одеждах на той стороне костра.

Земледельцы в длинных одеждах — это были чужие, враждебные существа, может быть, даже вовсе и не люди, а обратившиеся в людей змеи, демоны-наги. Год от года они загоняли охотников все выше на склоны гор, безжалостно вырубая священный лес и распа­хивая поляны. Они были многочисленны, их было больше, чем му­равьев в муравейнике, и самые отважные охотники отступали перед этими толпами все дальше к вершине, откуда будет уже некуда от­ступать. Через несколько поколений все должно было закончиться там, на лесистой вершине Кармел. Все должно было закончиться торжеством мутантов и гибелью Древнего Человечества.

К XX веку от Древнего Человечества остался лишь призрак и несколько похожих на фантастические видения деревенек в андаманских джунглях. Остались воспоминания о чем-то далеком и смут­ном, о Естественном Законе, о Равенстве и Братстве, честности и бескорыстии и о наступившем затем грехопадении. За этими раз­розненными воспоминаниями скрывалась одна великая истина: основным и непреложным законом жизни Древнего Человека был

коллективизм. Это был древний коллективизм Рода: знание своей роли на родовом празднике, своего положения в цепи загонщиков и своего места на скамьях каноэ. Это сплачивало род, делало его победителем в вечной борьбе за существование. Братство было всеобщим и абсолютным, Равенство — относительным, потому что заслуженный воин не равен неопытному юноше и слабому старику. «Сильные едят жирное и лучшее, устаревшие питаются после них», — напоминает китайский историк. История свидетельствует, что так нужно роду.

Равенство и Братство означали не просто принцип, но сам способ существования, способ добывания пищи, — это было буквально то, что описывается двумя простыми словами: Коллективная Охота. Именно Коллективная Охота породила и воспитала древнего че­ловека, заставила его сплотиться в роды и создала прекрасные обычаи коллективизма. Именно охота сформировала его физически и психически, сделала его таким, каким он был, а он совсем не походил на современных людей. Человек Каменного Века был возбудим, энергичен и агрессивен, как любой хищник нашей планеты. Он обла­дал всеми качествами хищника: быстротой и выносливостью, зоркими глазами, тонким слухом и чутким обонянием. Он привык таиться в засадах, выслеживать и убивать. По совершенству охотничьих прие­мов Человек Камня не уступал волку и даже чувствовал себя сродни этому благородному хищнику. «Волки — сыновья Неба, а тахтай — их старшие братья», — говорит легенда вьетнамских тахтай. Союз Человека Камня и собаки-волка был проявлением этого родства, сою­зом ради совместной охоты. Даже принципы этой охоты были общими: и люди и волки одинаково хорошо владели искусством загонщиков. И те и другие были хищниками, вся жизнь которых определялась Коллективной Охотой. И недаром образ Древнего Человека, сохранившийся в глубинах нашей памяти, — это образ одетого в шкуры охотника, стоящего рядом с собакой-волком.

Пять тысяч лет назад этот призрак начал медленно растворяться над вершиной горы Кармел. На смену ему пришло другое видение: взбирающиеся в гору крестьяне с мотыгами на плечах. Крестьяне расчищали лес на склонах холма и строили глиняные мазанки, сеяли пшеницу и месяцами ждали дождя и урожая. Земледельческий труд сделал их терпеливыми и спокойными, они не обладали агрессив­ностью и энергией охотников, и у них не было привычки выслеживать и убивать. Это были другие люди — Люди Железного Века, — и их жизнь была совсем другой. Они не ели мяса, которое вселяет в людей агрессивность, и не знали Коллективной Охоты. Поля не нуждались в совместной обработке, и крестьяне делили их на участки, переходившие в Собственность. Люди Железа обитали в другой экологи­ческой нише, и всемогущая природа оборачивалась к ним другим ли­цом, незнакомым людям Каменного Века. Она формировала их облик и их обычаи, непонятные Людям Камня, эти обычаи казались им

последствием грехопадения. Старинные роды распались на глазах библейских патриархов, коллективизм ушел в прошлое, и брат ежед­невно говорил брату: «Это — мое». Люди Железа сражались за жизнь в одиночку, и мерой жизни, ее символом и гарантией была для них Собственность, Святая Частная Собственность. Вместе с частной собственностью в мир людей проникло неравенство. Частная собственность стала синонимом знатности, благородства и высокого происхождения. «Отныне деньги делают человека, а у бедняка нет и чести», — писал греческий поэт Алкемон.

Когда-то давно место в роду давало место в жизни, теперь же каждый был предоставлен своей судьбе. Каждый был волен жить по своему усмотрению, и это называлось свободой, хотя правильнее было бы назвать это индивидуализмом. «В, демократическом госу­дарстве только и слышишь, как свобода прекрасна», — писал Платон. Но свободное предпринимательство неизбежно приводило к конкуренции и борьбе. Борьба родов сменилась борьбой индиви­дуумов, борьбой за землю, за хлеб, за место под солнцем. Крестьяне боролись за урожай, чтобы не угодить в сети ростовщика, ремеслен­ники перебивали друг у друга заказчиков, торговцы конкурировали между собой. Эта борьба породила города и цивилизацию, но она породила и миллионы обездоленных, умирающих на дорогах «иньминь». Чем сильнее популяция Железных Людей давила на стенки экологической ниши, тем ожесточеннее становилась эта Всеоб­щая Борьба. Для многочисленных новых поколений уже не хватало места в этой жизни, и они приходили в мир, как приходят на поле боя: чтобы не умереть от голода, они должны были лишать пищи других. «Прежде всего сохраняйте установленную численность на­селения», — заклинал людей седобородый пророк, но его глас был подобен гласу вопиющего в пустыне*. Мир становился все более тес­ным. Сжатие нарастало, и Железный Век неотвратимо вступал в свои права.

Землю теперь населяют железные люди. Не будет им

передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя

и от несчастий. Заботы тяжелые боги взвалили на них,

 

— так писал о новой эпохе великий крестьянский поэт Гесиод. Время и борьба формировали нравы Железного Века. Во всех частях света мудрецы и философы наблюдали и записывали горест­ные последствия грехопадения.

«Природа людей такова: при измерении каждый норовит захва­тить себе часть подлиннее, при взвешивании каждый норовит захва­тить себе часть потяжелее, при обмеривании каждый норовит захва­тить себе часть побольше... » — так говорил знаменитый философ Шан

_________

* Платон. Государство [49].

Ян, первый министр царства Цинь, один из крупнейших последова­телей Цзы Чаня. «Они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, — вторил ему на другом конце света апостол Павел. — Они исполнены зависти, убийства, обмана, злонравия... » «В древности... усилий не прилагали, а для жизни хватало, — писал великий мудрец Хань Фэй, — народ был малочисленный, а запасов было в избытке... Ныне же иметь пять детей не считается слишком много, поэтому-то народ такой многочисленный и испытывав! не­достаток в припасах, трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе идет борьба... »

Возрастание демографического давления породило Сжатие, а Сжатие породило Всеобщую Борьбу. Но Сжатие рано или поздно должно было привести к равновесию, и период развития должен был смениться периодом стабилизации. Нравы и обычаи людей должны были устояться и стать вековечными традициями, такими, какими были традиции Каменного Века. Человек должен был приспосо­биться к новой среде и породить Homo Sapiens novus.

Но были ли Железные Люди этими «новыми людьми»?

 

 

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: