Империя еще жива. Старая болезнь
Империя еще жива Нового У-ди так и звали — Гуан У-ди, и им оказался тот же Лю Сю, неожиданно сменивший свое обличье. Одевшему императорский халат необходимо учиться управлять Империей, и Лю Сю не мог найти других учителей, кроме великих императоров древности и случайно уцелевших чиновников Ван Мана. Чудо воскрешения Левиафана было естественным чудом: оно объяснялось живучестью веры в Империю, того общего для всех представления, которое было незаметно внедрено легистами в массы и отождествляло Поднебесную с Империей. Носителями веры в Империю были миллионы простых людей, но хранили и передавали ее те 130 тысяч чиновников, которые составляли нервную систему Левиафана. Многие тысячи из них пережили катастрофу I века, теперь они вновь собрались вокруг императора, чтобы передать ему веру в великое прошлое. Подчиняясь этому Высшему Призыву, Лю Сю сменил свою рыцарскую броню на пурпурный халат и стал новым У-ди — Гуан У-ди. Восстановление Империи началось со всеобщей переписи населения: нужно было выяснить, сколько людей-клеток поглотили поместья баронов, и обложить эти поместья налогами. Губернаторы-аристократы потакали помещикам и скрывали результаты обследований. «Большинство губернаторов округов и начальников областей занимались обманом, обследование полей проводили номинально, — свидетельствует трактат «Дун Хань хуйло». — Потакали сильным, обижали слабых». Осенью 40-го года император приказал очистить нервную систему Левиафана от разложившихся элементов. Губернатор Хэнани и десять начальников областей были казнены на улицах Лояна, перепуганные высшие чиновники превратились в послушных исполнителей государевой воли.
В том же 40-м году н. э. бароны Хэбэя и Шаньдуна, объединившись, подняли мятеж на востоке. Это восстание постигла участь «мятежа семи ванов», бароны были быстро разгромлены, многие поместья конфискованы, другие — поделены между наследниками. Аристократия снова лишилась своих дружин и превратилась в земельных рантье, однако так же, как и во времена первого У-ди, сохранившиеся поместья продолжали угрожать устойчивости Империи. Налоги с помещичьих крестьян вместе с доходами от восстановленных монополий на соль и железо дали Империи средства для борьбы за жизнь. Восстание жунов на западе было подавлено, и для китайцев снова открылась дорога в Западный Край. В 73 году полководцы Доу Гу и Бань Чао восстановили Великий Шелковый Путь; гуннская проблема была решена еще раньше. Империи снова повезло: среди северных варваров начались усобицы, гуннская держава распалась, и южные гунны сами попросили покровительства Младшей Хань. Ханьский Левиафан снова поднялся на ноги и, упершись затылком в небо, простер над Поднебесной свои огромные руки. Он оправился от страшного приступа, он был жив и могуществен, и варвары дальних стран с прежним почтением приносили дары к его ногам. Левиафан был могуществен, но страдал старой болезнью и нес в себе семена смерти. Гуан У-ди с легкостью выполнил то, что не удалось Ван Ману: он освободил многих рабов и наделил крестьян землей. Это было легко сделать среди развалин, когда покрытые репейником поля не представляли никакой ценности. Мир снова стал просторным, и на короткое время в Поднебесную вернулся Золотой Век. Но знакомый с прошлым историк мог предсказать будущее и высчитать на бамбуковой дощечке момент, когда давление снова достигнет предела. Под ясным голубым небом беззаботные крестьяне пахали свои поля, а переписи, подобно манометру, фиксировали путь к Концу:
57 год — 21 миллион 75 год — 34 миллиона 88 год — 43 миллиона 105 год — 53 миллиона В 23 году паровой котел взорвался на отметке в 60 миллионов.
Старая болезнь Итак, нам предстоит в четвертый раз описать знакомую картину Сжатия. Будущее Поднебесной было столь ясным, что выражалось языком цифр и графиков. Вслед за достижением в начале II века уровня в 53 миллиона темпы прироста населения резко упали: перепись 157 года дала цифру 56 миллионов человек. Это говорило о том, что популяция Хань снова соприкоснулась со стенками экологической ниши. Летописи наполнились описанием засух и голода, в 147 году от него погибла «масса населения» в Цзинчжоу, в 153 году «несколько сот тысяч семей голодающих бродило по дорогам». Разорившиеся крестьяне продавали остатки земли ростовщикам а сами уходили в города. «Сейчас все люди бросают земледелие истремятся к торговле... » — свидетельствовал «шеньши» Ван Фу Торговые посады охватило нездоровое оживление, но торговля и ремесла не могли накормить всех. Сотни тысяч безработных «инь-минь» остались умирать на пыльных улицах и в оврагах под городской стеной. Они проклинали весь этот мир и само Небо, а рядом, за крепкими стенами дворцов-замков, пировала и роскошествовала возродившаяся буржуазия. «Богачи накапливали имущество, торговые лавки их наполняли округа и области, — писал ученый Чжунчан Тун. Поля их тянулись непрерывно, а славой своей они превосходили удельных князей».
История повторялась, и Сжатие II века повторяло Сжатие VI века до н. э. Тогда, семь веков назад, Сжатие породило Революцию и Левиафана, и казалось, что больше не будет таких Сжатий и Революций, что с помощью государственного регулирования Левиафан выровняет давление и обеспечит жизнь своим клеткам. Однажды, во времена У-ди, Левиафану в действительности удалось это сделать, позднее, при Ван Мане, аналогичная попытка закончилась неудачей. Теперь наступило время для третьей попытки, от исхода которой зависела жизнь. Время настало — и ничего не было сделано. Империя оцепенело смотрела перед собой, ничего не видя. Несколько голосов заговорили было об опасности, о том, что впереди Конец, но заговорили — и смолкли. Империя спала с открытыми глазами, как больной при параличе мозга, а песок медленно утекал из часов.
Империи Хань было уже более трехсот лет. Когда-то она была молодой, сильной и безошибочно решала любую задачу. Она страдала врожденной болезнью, чиновничьи поместья и крупная собственность подтачивали ее силы, но Империя боролась с этой болезнью и при правильном лечении могла продержаться тысячелетия. Однако со времен Гун Юя рецепт лечения с помощью государственного регулирования был утерян, и вождям Поднебесной уже не помогали ни самоотверженность, ни благородные помыслы. Первый же приступ едва не привел к смерти, и лишь благодаря случаю лежавшая в беспамятстве Империя не была добита варварами. При Гуан У-ди государство как будто воскресло и встало на ноги, но это было лишь временное улучшение. Рецепт лечения так и не был найден, методы государственного регулирования были окончательно забыты, и Империя была не способна ни восстановить нарушенную социальную справедливость, ни поддержать жизнь людей-клеток. Предоставленные произволу судьбы люди-клетки должны были сами бороться за свою жизнь, и они боролись за жизнь по принципам Всеобщей Борьбы. Вирус индивидуализма, вирус Всеобщей Борьбы проникал все глубже в тело Империи, и старая болезнь незаметно привела к параличу огромного организма. Паралич Империи объяснялся тем, что во II веке метастазы проникли в мозг Левиафана. После смерти императора Чжан-ди (79 г. ) землевладельческая аристократия начала скрытое наступление на верховную власть. Князья — родственники вдовствующей императрицы («вайци») использовали малолетство императора Хэ-ди, сплотившись в придворную клику. Предводитель этой клики «вайци» Доу Сян со своими братьями монополизировал власть, «все чиновники, находившиеся при императоре, были в зависимости от Доу Сяна». Запертый во дворце император «не был в состоянии поддерживать тесные связи с чиновниками как внутри дворца, так и вне его»*. Единственной опорой повзрослевшего Хэ-ди стали дворцовые
__________ * Тунцзянь цзиши бэньмо. Цит. по: [38, с. 105]. евнухи, с их помощью он устроил в 92 году государственный переворот и вернул себе власть. Однако борьба императоров с аристократическими кликами на этом не закончилась, на смену роду Доу пришли новые «вайци»: Дэн, Янь и, наконец, Лян. В 140—159 гг. «вайци» Лян Цзи, опираясь на свой род, полновластно распоряжался Империей, смещал и возводил на престол императоров. Господство придворных клик свидетельствовало о прогрессирующем разложении нервной системы Левиафана. Раковые опухоли в тканях Империи существовали уже давно, теперь они поразили мозг Левиафана. В некогда отлаженном бюрократическом механизме началось перерождение отдельных участков и систем. Пораженные раком ткани стали жить своей жизнью, сражаясь с окружающим миром по принципам Всеобщей Борьбы. Клики «вайци» не заботились об интересах Империи, их целью было лишь насыщение и размножение. Тысячи родственников Лян Цзи систематически использовали свое положение в самых низменных целях. Они хватали богатых и бедных, обвиняли их в преступлениях и сажали в тюрьмы, чтобы вымогать деньги. Члены рода Лян скупали земли, порабощали крестьян и превращали свои поместья в маленькие государства внутри Империи. Старые и новые князья и бароны исповедовали хорошо известные заповеди Всеобщей Борьбы. Эпоха Всеобщей Борьбы вернулась и стала новой реальностью: «пять паразитов» сражались между собой в теле еще живой Империи. Они были поглощены своми усобицами и, чтобы бороться друг с другом, создавали свои союзы и коалиции — новые паразитические квазиорганизмы внутри умирающего Левиафана. Клики «вайци» были как раз такими корпорациями паразитов, сражавшимися между собой. Род Лян Цзи был разгромлен в 159 году евнухами, создавшими к этому времени свою могущественную клику. Всеобщая Борьба раздирала внутренности Империи, а извне ей грозили варвары, почувствовавшие нарастающую слабость Левиафана. Новую опасность извне принесли с собой кочевники — потомки «собачьих жунов», цяны. Силы цянов были невелики по сравнению с силами гуннов, им принадлежали лишь степи в восточных предгорьях Кунь-Луня. До 107 года цяны подчинялись китайцам, но с ослаблением Империи они подняли восстание и перерезали Великий Шелковый Путь. Западные провинции Поднебесной с этого времени превратились в поле охоты на людей. Цяны разграбили могилы ханьских императоров в Чаньани и неоднократно прорывались на восток через заставу Ханьгу. «Области и уезды объяты пламенем, — писал чиновник Ван Фу, — на народ обрушилось бедствие, он утрачивает имущество».
Вслед за западной просыпалась и северная степь. После поражения 93 года большая часть гуннов перекочевала на запад, и степи Восточной Азии занял новый народ кентавров — сяньби. Новые враги Хань происходили от смешения гуннов с монголоидами манчжурских лесов, они были плосконосы и широколицы, брили головы и охотились с помощью мощных роговых луков. К середине II века сяньби переполнили северную степь и, сплотившись под руководством вождя Тайшихая, обратились лицом на юг. В 166 году «несколько десятков тысяч конницы, разделившейся на отряды, произвели набег на девять пограничных областей, учинили убийства, ограбили чиновников и народ»*. С этого времени вторжения из степи стали регулярными. Великая Стена была прорвана во многих местах, и конные отряды проникали на сотни ли к югу. Требовалось лишь время, чтобы давление в степи повысилось и породило новую Волну. «Скопища кочевых день ото дня умножались, — писал историк Фань Е. — Скотоводство и звероловство недостаточны были для их пропитания». Пограничное население жило в ожидании решающего удара. Песок в часах иссякал, и оставалось неясным лишь одно: умрет ли Империя своей смертью или ее убьют варвары?
Воспользуйтесь поиском по сайту: ![]() ©2015 - 2025 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|