Расстройство обусловливает клинически значимый дистресс или нарушает социальную, профессиональную или иную значимую деятельность

У участников боевых действий к симптоматике ПТСР чаще всего относят: депрессию, изоляцию (чувство удаленности от людей, особенно от сверстников), агрессивность (приступы беспричинной злобы), отчужденность (неспособность испытывать радость жизни), реакцию тревоги (постоянное ощущение опасности, кажется, что с ними может что-то случиться; избегание общества незнакомых людей), расстройство сна (страх перед сном, пробуждение ночью, отсутствие чувства отдыха после сна), навязчивые мысли (ночью кошмарные сновидения, а днем постоянные возвращения в мыслях к военному прошлому)¹.

¹ Цыган В.Н., Фесюн АД., Васильченко В.В. Адаптация при стрессе и ее значение в развитии посправматического стресса //Проблемы реабилитации. 1999, № 1. — С. 84.

Ярко пишет о военных «посттравматиках» Л. Китаев-Смык: «Еще после вьетнамской войны возникло понятие «посттравматический стресс», т.е. стресс, вновь возникающий из-за незаживающих ран души. У таких людей нарушено восприятие: любой хлопок автомобиля, и они готовы вжаться в землю, прячась от «взрыва». Не могут они, сокращая путь, пройти по газону — чудятся мины в траве». «Посттравматики» мнительны, обидчивы. Им кажется, что их недооценивают, унижают, не понимают. У «посттравматиков» нарушаются взаимоотношения в семье, на работе, в быту. С невоевавшими друзьями нет общих тем для разговоров. Военная травма заставляет бывшего солдата вновь и вновь вспоминать о войне. Действия «посттравматиков» нередко жестоки, решительность их подчас неуместна, суждения слишком прямолинейны. Если у такого человека войной подорвано еще и здоровье, то жизнь для него — мученье»¹.

Однако отнесение к ПТСР всех функциональных постэкстремальных психических нарушений вряд ли может быть признано безукоризненным.

Во-первых, данные о распространенности ПТСР весьма неоднозначны, разброс в них велик: 5—70% от всех участников экстремальных событий («критических инцидентов»).

Отмечается существование ПТСР среди граждан под влиянием событий повседневной жизни. Например, в США установлено, что 76% взрослых граждан хотя бы один раз пережили экстремальный стресс различного происхождения и у 10% из них обнаружено ПТСР. Среди же гражданского населения Австралии средняя частота полуляционной встречаемости ПТСР, по оценкам австралийских специалистов, составляет 15—20%.

У 25% жертв стихийных бедствий в США отмечено ПТСР.

В Калифорнии проведено обследование 3 тыс. жертв сексуального насилия и установлено, что у них вдвое чаще, чем у лиц без травматического опыта, встречаются депрессия, фобии и алкогольная или наркотическая зависимости².

Обследование в 1988 г. выборки из 1245 американских подростков показало, что 23% из них когда-либо стали жертвами физического или сексуального насилия или его свидетелями по отношению к окружающим, а каждый пятый из них страдает посттравматическим стрессовым расстройством³.

Имеются многочисленные данные обследований участников различных войн. Так:

. 37,5% солдат антигитлеровской коалиции в Западной Европе, непосредственно участвовавших в боевых действиях против немецко-фашистских войск, имели различные психические расстройства;

¹ Китаев-Смык Л. Возвращенцы //Психопедагогика в правоохранительных органах. 1998, № 2/8. - С. 23.

² Burnam M.A. etc. Sexual assault and mental disorders in a community population // J. Consalting and Clinical Psichology. 1988. V. P. 843—850.

³ МКБ-10. Классификация психических и поведенческих расстройств. Исследовательские диагностические критерии. — Женева-СПб., 1995; American Psichiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders (4th ed.). Washington, D. C: American Psichiatric Association. 1994.

. 4,2% личного состава американских войск, участвовавших в войне в Корее, выбыло из строя в связи с психическими расстройствами¹.

Изучение австралийских военнослужащих, участвовавших во Второй мировой войне, выявило развитие симтоматики психических расстройств у 46—71% (в зависимости от района и характера боевых действий).

У американских военнослужащих, принимавших участие в войне во Вьетнаме (более 3 млн), ПТСР обнаруживалось у 29%² (по другим данным 15-20%). Среди раненых калек процент ПТСР значительно выше (до 42%).

При обследовании выборки российских военнослужащих — участников боевых действий в Афганистане — ПТСР зафиксировано у 16.5%³. На основе обследований установлена зависимость затяжного проявления психических расстройств от продолжительности пребывания в боевой обстановке⁴.

Такой разброс скорее всего объясняется не столько разной экстремальностью вызвавших нарушения событий, сколько объединением под названием ПТСР разных видов психических нарушений.

Во-вторых, в 1995 г. ПТСР и его диагностические критерии введены в Международный классификатор болезней. Стало быть, ПТСР по международной версии — болезнь, а его субъект — больной. Получается, что ПТСР выходит за рамки интересов и компетенции психологической науки. Ведь болезнями занимается медицина, врачи, психиатры; а психология — наука о здоровой психике, функциональные нарушения которой не относятся к патологии.

Возможно, что отнесение ПТСР к психическим заболеваниям есть результат чрезмерной психиатризации и патологизации последствий экстремальных переживаний. Рискуя вызвать несогласие части отечественных психологов, отметим, что большая часть прикладной (а частично и теоретической) американской психологии, как и австрийской, немецкой и др., опрокинута в психиатрию. По предварительным подсчетам около 70% ее исследователей, именующих себя психологами, являются психиатрами по образованию и людьми с психиатрическими личностными установками.

Общепризнанно, что медицина знает здорового человека менее хорошо, чем больного. Традиционен склад мышления профессионала-медика, ориентирующегося, в первую очередь, на отыскание данных о признаках заболеваний. Не случайно при определении ПТСР преимущественно используются диагностические методы, шкалы ко-

¹ Съедин СИ., Абдурахманов Р.А. Психологические последствия боевой обстановки. - М., 1992. - С. 9-10, 27.

² Green D. L. Psichological research in Violence Traumatic Stress: an update // J. of Traumatic Stress. 1994. V. 7. № 3. P. 341-361.

³ Лазебная Е.О., Зеленова М.Е. Военно-травматический стресс: особенности посттравматической адаптации участников боевых действий // Психологический журнал. 1999. Том 20, № 5, сентябрь-октябрь, 1999. — С. 62—74.

⁴ Литвинцов СВ., Снедков Е.В. Динамика и катамнез боевого стресса // Проблемы реабилитации. 1999, № 1. — С. 34.

торых подчинены цели констатации и оценки признаков потенциальной или выраженной патологии у обследуемых. Это с неизбежностью приводит к завышенным, порой просто угрожающим, цифрам распространенности ПТСР. Например, применение этих методов к подросткам, у которых все экстремальные проблемы связаны с обычными возрастными перипетиями, зачастую позволяет диагностировать наличие расстройств почти у 70% из них. По данным Минздрава в 2000 г. различные психические расстройства выявлялись у 66% юных россиян, а умственно отсталыми медики оценили половину тинейджеров¹.

Надо понимать и положение медицины в условиях рыночной экономики. За рубежом признано, что врач, как и всякий другой специалист, вынужден зарабатывать себе на жизнь удовлетворением спроса на то, что он предлагает — лечение болезней. Й. Тандлер в докладе, подготовленном по заданию Лиги Наций еще в 1929 г., писал: «... врач работает, чисто внешне, как человек свободной профессии. В действительности же он является мелким торговцем, мелким предпринимателем.... Он зарабатывает не на здоровье, а на его противоположности, на болезни». Как это ни кажется кощунственным, но врач материально заинтересован в том, чтобы к нему обращались за помощью как можно больше граждан, а, значит, чтобы было больше больных. Не исключено, что это отражается и на публикуемых за рубежом цифрах о численности болеющих посттравматическими расстройствами.

Стоит отметить и методические огрехи в оценке роли экстремальных ситуаций в проявлениях ПТСР у людей. Известна истина: «после» — не обязательно «потому». Фиксируемые в постэкстремальный период недостатки могли быть просто личностными особенностями обследуемых, имевшимися у них и до экстремальных событий, но никто их не изучал. Подобную ошибку нередко делают и криминологи, обследующие заключенных. Обнаружив у них признаки функциональных нарушений психики, они делают вывод, что эти нарушения и явились причиной преступлений. Совершенно не учитывается то, что сам факт заключения, лишения свободы, крах жизненных надежд, условия отбывания наказания, среда заключенных служат мощными психотравмирующими факторами. И еще: не все, но многие обследования людей в постэкстремальный период проводились опросными методами. Если человеку не удается решить проблемы своей жизни в это время, то отвечая на вопрос о причинах, у многих несомненно срабатывают механизмы психологической защиты, соблазн самооправдаться за неустроенную жизнь; активизируется внешний локус контроля — стремления свалить причины неудач на экстремальную ситуацию, объективные обстоятельства и др. Не ис-

¹ Психическая мина замедленного действия /Мир новостей. № 28, 10 июля 2001. — С. 20.

ключено, что часть опрашиваемых вольно или невольно усложняли картину собственного положения, рассчитывая, что «авось что-то дополнительно перепадет» (человек, как говорится, слаб).

В-третьих, медики часто считают, что нет четкой границы между состояниями человека, оцениваемыми как «здоровье» и «болезнь». В психиатрии есть особое понятие — «пограничное состояние»: не болен и не здоров. Так многие психиатры говорят и о ПТСР. Но Гегель доказывал, что здоровье и болезнь качественно своеобразны и исключают друг друга. Позиция психиатрии дает основания причислять к психически больным и здоровых людей. Из истории СССР известно, что такой подход открывал возможность заключать в психиатрические лечебницы противников политического режима, у которых на фоне очевидного психического здоровья непременно находились какие-то признаки «болезни»: непримиримость, упрямое отстаивание своих мнений, повышенная эмоциональность, аффективность, неуравновешенность и пр.

Такая неопределенность в квалификации ПТСР придает неопределенность и месту психологии в его изучении и преодолении. Приняв эту позицию, психологи превращают себя в психиатров или полупсихиатров и занимаются не свойственным их профессии делом — лечением. Правда, большинство психологов, исследовавших ПТСР, отрицают их патологичность. Так, И.О. Котенев, проанализировавший большой массив психодиагностических данных о влиянии на людей взрыва на железнодорожной станции Арзамас (14 июня 1988 г.), межнационального вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе (1990 г.), чрезвычайных событий грузино-осетинского конфликта (1991 г.), осетино-ингушского конфликта (1991 г.), пришел к выводу, что имевшие место расстройства «не носят паталогичес-кого характера, а являются проявлением нормальных реакций человека» на экстремальные обстоятельства¹. Е.М. Черепанова также считает, что посттравматический стресс — это «нормальная реакция на ненормальные обстоятельства»².

В-четвертых, медицина рассматривает человека как организм, а не как личность. Психиатрия, правда, постоянно пользуется понятием «личность», но диагностирует заболевания в противоречии с социальным пониманием его другими науками — философией, социологией, моралью, этикой, психологией, педагогикой.

¹ Котенев И.О. Психологические последствия воздействия чрезвычайных обстоятельств на личный состав органов внутренних дел. Автореф. канд. дисс....психол. наук. - М._? 1994. -С. 11.

² Черепанова Е.М. Саморегуляция и самопомощь при работе в экстремальных условиях. — М., 1995.

Психотерапевтические теории личности жестко критиковал известный американский психолог Г. Олпорт, считая, что психотерапевты создают теории больной личности (в своих интересах, для облегчения диагностики заболеваний и лечения, направленного на устранение болезненных симптомов, выделенных ими же), а психологической науке и практике нужна концепция здоровой личности. О дефектах психиатрического подхода честно писал и В. Франкл — психиатр по профессиональному опыту и образованию: «...для меня, как психиатра, Достоевский — это не более чем эпилептик, подобный другому эпилептику, а Бернадетт — не более чем истеричка со зрительными галлюцинациями. То, чем они являются помимо этого, не отражается в психиатрической плоскости. Ведь и художественные достижения одного, и религиозное обращение другой лежат вне этой плоскости»¹. Здесь хорошо подмечено, что психиатрическая оценка состояния человека в сущности не является реальной оценкой состояния психологии личности, ее подлинных возможностей и ценности, а выступает лишь «психиатрическим срезом» ее особенностей. Поэтому оценка ПТСР как болезненного расстройства психики, не дает подлинной оценки состояния человека.

Имеются любопытные отрывочные данные о том, что частичные нарушения психической деятельности не мешают решать экстремальные задачи, во всяком случае не всегда. Так, есть информация о том, что в годы Первой мировой войны число немецких офицеров, совершивших военные подвиги, находилось в прямом соотношении с глубиной проявляемых ими невротических реакций². В исследовании В.Г. Крысько есть ссылка на то, что в британских ВВС экипажи самолетов, принимавшие участие во Второй мировой войне и имевшие симптомы легкого и даже сильного нервного расстройства, выполняли успешно боевые задачи и даже награждались за мужество. Опубликованные материалы обследований летчиков американских ВВС показали, что половине отличившихся во Второй мировой войне была свойственна эмоциональная нестабильность, а одна треть из них имела психоневрологические отклонения в поведении³.

В целом же этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании.

Можно заключить, что современные трактовки ПТСР не безукоризненны, с точки зрения, соответствия предмета, задач, функций и возможностей психологии. Правда, есть медицинская психология — отрасль психологической науки и психопрактики. Но у нее локальное предназначение — помогать врачу в лечении больных (причем, в основном, соматических, а не психических).

¹ Франкл В. Человек в поисках смысла. — С. 52.

² Современная буржуазная военная психология. — М., 1964. — С.62.

³ Крысько В.Г. Влияние национально-психологических особенностей на деятельность личного состава войск империалистических государств. — Дисс. д-ра психол. наук. — М., 1988. - С. 14.

⇐ Предыдущая52535455565758596061Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: