Второй закон термодинамики.

Минивэн мягко подпрыгивал на кочках, шурша колесами по ровному асфальтному полотну. В салоне сидели шестеро мужчин в полном боевом облачении, единственным отклонением от правил были снятые шлемы, пока не нужные. Гробовая, напряженная тишина – вызов срочный. В принципе, ничего экстраординарного, кроме места назначения – Миннеаполис. Водитель повернул руль вправо, в сторону аэропорта – там, под разогнанным винтом, звено АРИСП уже ждал военный вертолет. Если помощь требовалась так далеко и так срочно, значит, произошло что-то действительно из ряда вон. Как бы там ни было, вернуться после смены домой к привычному времени сегодня точно никому не удастся. Но, несмотря на это, поведение звеньевых мало чем отличалось от обычного экстренного выезда, если исключить спящего Чарли – он вырубился в ту же минуту, как уселся на сиденье, и чему-то молча скалившегося Глобуса, обычно не отличающегося улыбчивостью. Они все – профессионалы, знающие, куда и зачем едут, и что их там ждет. Ничего удивительного в том, что они уже не заморачиваются прибытием. Откровенно нервничал только Кастиэль, правда, со стороны это вряд ли можно было увидеть. Каменное, непроницаемое выражение лица, отстраненный взгляд сквозь салон. Парень не знал, в чем дело – никто не знал, даже капитан – что заставляло сержанта нервничать еще сильнее. Внезапно безмолвие нарушил пронзительный сигнал телефонного звонка, потом сразу еще один. Чак лениво приоткрыл один глаз, выразительно посмотрел на Новака и едва заметно покачал головой. Кастиэль поспешно вытряхнул локоть из рукава, залез под футболку и вытащил из ворота висящий на шее мобильник-раскладушку на шнурке.

— Да, — приглушенным голосом бросил он в трубку. Нитро помахал рукой перед лицом сержанта, отчаянно привлекая его внимание, замаячил на сидящего на переднем сиденье капитана, но эффекта не достиг, прищурился злорадно и откинулся на спинку, сложив неуклюжие руки на груди. – Мам, я не могу сейчас разговаривать, — зашипел Кас. – Я на выезде, — пауза. – Возможно, поздней ночью, еще ничего…

— Эй! – громогласно окликнули его. Сержант быстро поднял испуганные глаза и уткнулся в гневный, испепеляющий взгляд Винчестера.

— Я перезвоню, — пискнул он и собрался отключиться, как Дин подался вперед и властным рывком выдернул у него из рук телефон. Еще один тяжелый, обвиняющий взгляд, затем мужчина нарочито демонстративно взялся обеими руками за края раскладушки и резко сложил ее в обратном направлении, безжалостно выворачивая наизнанку хрупкие контакты. Потом старшина отвернулся, открыл окно и выкинул туда изнахраченную технику, не сказав ни слова. Закончив экзекуцию, офицер устроился поудобнее и прикрыл веки. У Кастиэля возникло впечатление, что таким же образом капитан с удовольствием расправился бы и с самим Новаком, и натужно сглотнул, обомлев.

— Я, — подался вперед Нитро, — предупреждал, — торжествующе закончил он.

Сержант только вздохнул удрученно и кивнул, понимая, почему на звонок не пошевелился никто из коллег. Видимо, у всех остальных телефоны постигла та же незавидная участь.

По прибытии в Миннеаполис отряд снова посадили в транспорт и повезли за город, в Джордон. Теперь уже нервничал – и даже не думал этого скрывать – Винчестер. Парни переговаривались между собой в салоне, предполагая, насколько масштабным может быть возгорание, если все состоящие в активном статусе звенья АРИСП, а их в штате семь, согнали на одну точку. Встретил их бригадный генерал, Зак МакГонаги, но объяснять ему уже ничего не пришлось. Насколько хватало глаз – все пылало. Индустриальный пожар класса G – на месте работает до восемнадцати расчетов, одиннадцать единиц личного состава пропали без вести. Одиннадцать единиц личного состава – это одиннадцать человек, одиннадцать пожарных, их товарищей и коллег. Дин раздраженно поморщился. Эмоции. Сопереживание, сострадание, страх. Отягощающий груз, ни больше, ни меньше. Он должен войти в периметр, найти возможно выживших и вывести их наружу, не теряя при этом своих. Винчестер эгоистичен и себялюбив. Он беспокоится о Нитро, Пророке, Глобусе и Душечке. И Принцесске, мать его. Кстати, о сержанте!

— Новак! — окликнул он замершего парня.

Кастиэль никогда еще не видел столь масштабных возгораний. Даже последний его выезд на нефтеперегонку не был настолько впечатляюще-опасен и красив. Полыхало все, что только доступно взгляду. Искрят провода, пламя гудит, как водопроводные трубы – очень редкий феномен, когда вырывающийся из замкнутого пространства огонь набирает обороты, всасывая кислород – первый элемент, необходимый для горения. Осыпается на глазах крыша. И им предстоит туда войти? Это же настоящее самоубийство! И, несмотря на то, что инстинкты выли, требуя немедленно покинуть смертоносное место, сержант только пристально, завороженно смотрел в глубину оранжево-красного зарева, манящего в своей коварности.

— Да, сэр? — он с трудом заставил себя оторваться от прекрасного зрелища и повернулся к старшине. Вокруг уже собрались остальные звеньевые, внимательно ловя каждый вздох командира.

— Позывной – Браво-FAST. Адам и Чак – заходите слева. Нитро, — он повернулся к Майку, — на командовании. Гарт на поддержке.

— Но, Спарк... — Душечка попытался что-то возразить.

— Выполнять! — рявкнул офицер так, что стоящий рядом Нитро вздрогнул.

— Есть, сэр, — недовольно козырнул Гарт. Винчестер знал, что миссис Фицджеральд беременна вторым ребенком. Знал, что Гарт единственный отец в звене. Знал, что не хочет нести на себе груз вины за сирот. — Ты, — он приблизился к Кастиэлю, обхватил его шею рукой и припечатал спиной к борту ОТC. — Идешь со мной. И не вздумай вытворять хуйню!

— Так точно, капитан, — шепнул Кастиэль, раздавленный таким напором.

Они разделились. С топором в руках, неся за спиной два баллона сжатого кислорода, рассчитанных на час внутри периметра, мужчины вошли в охваченное пожаром здание. Возгорание успешно локализовано предыдущими специалистами, основные линии отрезаны от города – территория эффективно заблокирована. Распространиться огню не позволят, но этим будут заниматься уже без них, потому что основная задача АРИСП – не тушить. Они спасатели. Выводят из огня тех, кто уже и не надеялся на выживание. Кастиэль вбежал вслед за Дином, настороженно осматривая зону вброса. Видимость ни к черту, задымление белым маревом скрывало окружающие предметы. Видок тот еще, ничего не скажешь. Разбросанные куски металлической обшивки, кровля, провалившаяся задолго до приезда АРИСП-отряда, кое-где уже ярко подсвечивающаяся красным. Пожар категории G, ранг 5 – горят даже негорючие материалы, любое, кажущееся на первый взгляд надежным укрытие, вполне возможно, предательски оборвет жизнь. Новак следил за капитаном и буквально не узнавал его. И без того скупой на эмоции, мимику и слова, сейчас Винчестер походил на высокоинтеллектуального андроида в активном режиме. Ни вздоха, ни вскрика, ни лишнего, очеловечивающего жеста. Так неестественно холодно и отрешенно смотрелся среди разрухи этот сильный, будто искусственный мужчина. Словно он сам уже много лет безнадежно мертв. Словно единственное, что заставляет его двигать конечностями, говорить и дышать – непонятная, неведомая Новаку идея, недостижимая в своей идеальности даже для самого Винчестера.

Они проходили меж погибших, безучастно переступая через опустошенные тела, как через куски камня. Винчестер даже не смотрел под ноги. Он выискивал желто-красные сигнальные катафоты костюмов – световозвращатели, искажающие упавшие на них лучи и светящиеся в темноте, как фонарики. Оснащение любого защитного костюма. Электростанция искрила проводами, пару раз Дин схватил идущего позади сержанта за руку мертвым обхватом, обводя его мимо высоковольтных оголенных линий, сорванных со столбов мощным огнем. Кое-где им попадались наплывы пены и останки пожарных рукавов – Винчестер немедленно сменял, отчитавшись в рацию, направление, понимая, что раз есть пожарный рукав, значит, где-то поблизости есть и тот, кто его держал. За двадцать минут они нашли трех погибших. Пророку и Нитро повезло больше – четверо выживших, которым повезло спрятаться под разваливающимися плитами стен. Оставалось еще четверо, ранее не вышедших на связь, как раз в том секторе, где сейчас разбирали завалы Винчестер и Новак.

Первый квадрант остался позади, времени все меньше и меньше. Оно утекает вместе с каждым открытием клапана в шланге, выливается с каждым нагнетенным глотком газа. Еще через несколько шагов капитан делает глубокий, слышимый в непрерывной трансляции вдох и отвинчивает с воздухопровода первый баллон, удивляя идущего позади сержанта. У Кастиэля кислорода хватит еще минимум на пять минут. Потом вспоминает – конечно. Объем легких Винчестера раза в полтора больше, чем у хилого Новака, дышит он чаще, а значит, быстрее расходует запасы драгоценного воздуха. Шесть метров почти вслепую, потом, наконец, тишину и вой пламени прорывает сдавленный крик о помощи. Дин разочарован. Это не пропавшие пожарные, а каким-то чудом выживший гражданский. Трясущийся от страха мужик, еще тощее, чем Новак. Почти невменяем, что ожидаемо. Просто балласт, с досадой думает капитан, но выхода нет – придется отправить с ним наружу сержанта и продолжать поиски в одиночку. Внезапно бывший инженер бывшей электростанции подскакивает с пола и бежит к двери, припирая которую лежит пятый найденный Дином и Кастиэлем труп. Глухая изоляция возгорания, самый надежный способ локализации. Пожарный погиб, перекрывая доступ кислорода к открытому огню, там, за металлической створкой. Из узкой щели под дверью вырывается и снова втягивается назад тонкая струйка темно-желтого дыма. Так дышит смерть спасателей. Так она зовет их к себе….

— Нет-нет-нет! – истошно заорал Кастиэль, бросаясь вдогонку за еще не спасенным человеком, ломанувшимся в сумасшедшей панике открывать единственный, по его искаженному страхом мнению, выход.

Дальше был оглушающий взрыв. Мужчину, открывшего дверь, просто изжарило в мгновение ока. Там, за стеной, еще час назад бушевала неукротимая стихия, сдержанная ценой жизни одного из коллег Дина и Кастиэля. Погибший пожарный захлопнул дверь, приперев ее собой, и последнее, что он смог сделать - перекрыть огню пищу – воздух. Нет воздуха – нет огня. Действует этот принцип только в том случае, если тление успевает захлебнуться. Сейчас же, получив резкий приток кислорода, пламя восстало из пепла, словно древний озлобленный феникс, вырываясь из одного помещения в другое сквозь узкий проем направленной всесокрушающей, испепеляющей, убийственной струей. Обратная тяга. Причина смерти почти половины новичков-пожарных и восьмидесяти процентов гражданских. Ошибка в их деятельности допускается лишь один раз и, самое главное правило, первый и высший приоритет – никогда не открывать запертые двери, из-под которых дышит синяя или желто-серая струйка. Сейчас чудовищным выхлопом выбило кусок бетонной стены, отбросило и завалило обломками звеньевых АРИСП, и взорвало основной генератор и котел электростанции. Ситуация стремительно ухудшалась, отбирая у присутствующих шанс на спасение.

Сержант Джеймс Кастиэль Новак, позывной Браво-6, поднялся с пола, разгоняя перед глазами пятна. От мочки уха к шее под накидной пеленой шлема стекла вязкая струйка крови, потом вторая с другой стороны. Легкая контузия, неопасная для жизни, просто немного повредило перепонки. Парень, пошатываясь, сделал несколько шагов, пытаясь прийти в себя, но получалось пока плохо. Трансляция надрывалась, взывая к потерянным боевым единицам… Кас что-то мямлил, даже не понимая смысла слов, пока голос Чака – хэй, Принцесска, давай, скажи нам, что с тобой все нормально! – не вывел его из бреда. Сначала он сориентировался в пространстве. Осознал, где находится и куда нужно двигаться, чтобы спастись. О том, чтобы спасать кого-то из пропавших пожарных уже и речи не могло идти. Он доложил по рации о происходящем, сообщил, что взрывом снесло переборки центрального холла, с трудом разбирая ответы, потом побежал к точке вброса. Спотыкаясь, едва разбирая в белом дыме путь, он, хоть и желал всей душой убраться из пылающего места, цеплялся глазами за каждый выступ, что-то выискивая. Что именно он пытался найти, он и сам не мог понять, просто впивался взглядом в неясные очертания обломков, едва перебирая ногами. В голове стоял звон, кровь в два ручья хлынула уже из носа, он запрокинул, дурень, голову и тут же захлебнулся пряным ароматом.

— Я иду туда, — Чак подхватил со спины Глобуса неизрасходованный баллон и двинул в сторону первой котельной.

— Нет, не идешь, — холодно возразил Майк, ловя его за руку. Старшина звена назначил его на командование. Это значило, что за жизнь и безопасность бойцов он отвечал головой – в прямом и переносном смысле. Он слышал, как эфир передал громкий бабах. Он знал, что там его капитан, и уважал его, как начальника, и любил, как близкого друга. Но он – профессионал. Его обучал Дин, жестоко выбивая безжалостным мордобоем и строгими взысканиями неповиновение и прочее эмоциональное дерьмо. Пожалуй, именно Майклу, как новоприбывшему, досталось сильнее всех, курс его подготовки был чертовски ускоренным. Возможно, Винчестер увидел в нем достойную смену себе, а возможно, у старшины просто не задалось настроение в те дни, но уроки свои Нитро запомнил назубок.

— Задержи меня! — ехидно воскликнул Лемон, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

— Парни, кончайте… — попытался влезть Адам, но тут же отступил на шаг назад, примирительно поднимая ладони.

— Смирно, мать твою! — ровно отдал приказ Донован, будто заказывал завтрак.

— Ты не кэп! — вспылил Чарли. — Ты права не имеешь что-то требовать от меня!

— А ты получил приказ заткнуться и прижать задницу, — еще тише сказал Нитро, но лейтенант его перебил.

— Там Спарк! И Кас!

— Я срать хотел на твою романтическую привязанность к Новаку, — прищурился Майкл. — Ты незамедлительно осадишь, или я вызываю «Эхо».

— Не посмеешь! — выдохнул Чак. — И причем тут романтика? — уже возмущенно спросил он.

— Просто заткнись, — отмахнулся Донован. — Какого хрена? Ты думаешь, тебе одному не безразличен Спарк? Или, может, Принцесска только для тебя товарищ? Не капай своим эгоизмом, Чак! И прижмись, не сыпь соль на рану.

— «Браво»-FAST… — глухо донеслось из передатчиков, — прием…

— «Браво»-FAST на связи! — незамедлительно отозвался Нитро, отвлекаясь от склоки. В душе его расцвело что-то и расслабилось. Судя по всему, Принцесска нашелся.

Сержант, шатаясь от усталости, медленно бежал к точке вброса, проклиная свою тщедушную комплекцию – защитный костюм тянул к полу, а тяжелый шлем заставлял смотреть строго вниз. Звено уже собралось на выходе, как он понял из сообщения рации, не нашелся только капитан. Из динамика Браво-6 постоянно получал наводки по координатам – задымление четвертой степени, видимость упала до нуля – это значит, что ничего не видно уже на расстоянии вытянутой руки. Ландшафт, если можно так сказать, помещения изменился до неузнаваемости. Там, где еще несколько – пять, десять? Он не знал, сколько времени пробыл в отключке – минут высились стены, теперь огромные проемы, зияющие рваными краями. Инстинкты кричали и плакали, умоляя срочно переместиться из угрожающего места куда-нибудь в безопасность. Туда, где не будет пахнуть кровью, разрушениями и дымом. Туда, где аромат паленого мяса будет означать барбекю, а не чудовищную, страшную смерть. Сейчас измученный, одурманенный гормонами парень вдруг рассмеялся. Вот оно, хреново отличие людей от животных. Животные всегда будут бежать, если подсознание орет об угрозе. Люди будут ползать по останкам здания в поисках… в поисках… желтой униформы защитного костюма с полосками светоотражателей по швам. Из-под завала, толстенной бетонной плиты, торчало полкорпуса, облаченного в фирменный ИТ противопожарного управления Милуоки – у них такая фиолетовая эмблема над сердцем. Он осознал, что все время, сколько шел по периметру, искал именно этот ИТ и именно это фиолетовое нелепое пятно, похожее на кляксу.

— «Браво»-FAST, прием! — заорал он, прижимая кнопку транслятора на гермошлеме.

— Браво-5 на связи!

— Браво-2 на связи, — откликнулись Чак и Адам. Нитро снова насторожился, заслышав искрящий тревогой голос сослуживца. Новак еще молодой совсем, желторотый и искренний. Парнишка не обучен филигранно манипулировать коллегами, лгать в рацию и спокойным голосом обещать, что все в порядке тогда, когда один из их друзей мертв. И сейчас его откровенный страх сообщал о том, что есть повод для опасений.

— Говорит Браво-6. Обнаружен Браво-1, состояние неизвестно, код 150, код 140, требуется срочная помощь!

— Понял вас, Браво-6. Жду координат, — бросил Майкл, обводя глазами напарников. Чарли только поморщился, выражая этой гримасой что-то типа «я же говорил, что нужно туда пойти».

— Двадцать шесть метров, основной периметр. Поспешите, парни! — отчаянно крикнул Кастиэль, рассматривая бездыханного офицера, прижатого обломками.

— Принято. Не менее десяти минут до контакта, — отрешенно ответил Донован. А после, смягчаясь, добавил: — Мы скоро. Не дергайся, Кас.

Сержант принялся раскидывать обломки стен. Шлем старшины треснул, перерезан воздухопроводный шланг, раздавлен баллон с кислородом. Приподнять плиту в одиночку не удалось бы и более сильным звеньевым – килограмм шестьсот, не меньше. Кас с содроганием думал, что могло произойти с Винчестером под таким весом, и молился про себя, чтобы его командиру повезло. Из-под завала торчали только левая рука, плечо и голова – но и это уже хорошо. Он сдернул с потерявшего сознание мужчины ставшую бесполезной маску, попробовал подержать у губ истекающий жалкими остатками воздуха шланг, но потерпел неудачу. Чертыхнулся, понимая, что если как можно скорее не оказать пострадавшему первую помощь, он умрет на руках Новака, независимо от того, целы ли у него кости – просто-напросто задохнется. Потом парень решительно стащил с себя громоздкий шлем, отвинтил от него воздухопровод и сунул в рот, набирая как можно больше кислорода в легкие. От чистого газа содержание свободного кислорода в крови резко подскочило, голова моментально закружилась, и стало нестерпимо жарко, он потерял равновесие, но легкомысленно проигнорировал столь явные признаки гипероксии. Смахнул налетевшую с разрушенных обломков пыль с лица мужчины и припал к посиневшим в ацидозе губам, словно в поцелуе, искусственно вентилируя легкие. Снова втянул воздуха из баллона, поспешно заткнул клапан неловкой, непослушной ладонью в жесткой перчатке, снова отдал вдох Винчестеру. Сколько он так дарил свое дыхание человеку, всей душой его ненавидящему, он понятия не имел. Единственное, что он знал наверняка – облегчение и непередаваемое чувство счастья, когда засыпанные серой крошкой светлые ресницы затрепетали, а веки медленно поднялись.

— Принцесска, — едва заметно сложили губы. Глаза цвета зеленого ореха пристально, слегка обвиняюще и восхищенно смотрели несколько мгновений. — Отчет по ситуации, — прохрипел капитан после долгой паузы.

— Уровень задымления четвертый, последствия взрыва – пятый, опасность для жизни – чрезвычайная, — пьяно ответил Кас, размашисто покачиваясь на вдохе. Склонился, затыкая рот уже собравшемуся что-то сказать командиру, передавая ему воздух – наверное, чтобы у офицера было, чем наорать на подчиненного.

— Код? — уже громче и живее поинтересовался Дин. Обвел долгим взглядом помещение, попытался приподняться, но понял, что не может. Кастиэлю не было нужды отвечать – бывалый пожарный и так знал, насколько опасно сложившееся положение.

— 140, 150, — опалил парень щеки Дину.

— Покинуть периметр, — капитан неудачно двинул ногой и чуть не взвыл от пронзившей мозг боли.

— Отклонено, — вдруг заупрямился сержант.

— Я приказал тебе немедленно уносить отсюда свою тощую задницу! — возможно, в другой ситуации это и прозвучало бы страшно – сейчас же Новак только улыбнулся.

— У вас нет баллона и маски, — отказался он. — У вас элементарно не хватит сил дождаться отряд.

— Я подам на тебя рапорт, — пригрозил Винчестер.

— Подавайте, — беззаботно ответил сержант и снова припал к губам старшины животворящим поцелуем.

И без того хорошо потрепанного капитана от переизбытка кислорода бросило в жар, а после сознание вновь отключилось. Новак поначалу перепугался, а потом понял, что все в порядке и продолжил передавать со своих губ жизнь. Прикрывал на время своего вдоха рот Винчестера выдранным из шлема респиратором, защищая организм от угара. Забрали их, как и обещали, через десять минут. Парни прибыли с промышленным домкратом, довольно быстро приподняли придавливающую капитана плиту и, уложив безучастного Дина на импровизированные носилки, быстренько покинули периметр. С катастрофой разбирались уже без них. Доложив об обстановке внутри, парни передали Новака, уже едва стоящего на ногах из-за гипероксии, и капитана Винчестера местным медицинским расчетам. Как оказалось, взрыв и падение не нанесли старшине критических повреждений. Переломы обеих ног и ребер без смещений, растяжения, неопасное сотрясение мозга. Уже через несколько дней все звено, временно переданное под командование Нитро, появилось в палате на четвертом этаже окружного военного госпиталя Висконсина.
Дин, когда вся толпа ввалилась в тесное помещение, что-то строчил левой рукой на листе, наспех выдранном из тетради. Заметив вторжение, мужчина еле уловимо махнул, призывая посетителей к спокойствию, дописал текст и поставил внизу свою всеми узнаваемую размашистую подпись. Затем наспех набросал что-то на салфетке и поднял голову.

— Где Новак? — вместо приветствия спросил он. Ребята расступились, являя миру сержанта, нервно переминающегося с ноги на ногу. — Дайте нам, — мужчина посмотрел на друзей, — поговорить наедине, — переглянувшись, звеньевые высыпались из комнаты в коридор, как и просил Винчестер. — Я благодарен тебе, — Кастиэль аж глаза вытаращил. Старшина его что сейчас, действительно поблагодарил? Завтра камни с неба посыплются!

— Не стоит, сэр…

— Тем не менее, это, — Дин сложил в два раза исписанный лист и протянул его Кастиэлю, — рапорт о несоответствии занимаемой должности. Я хочу, чтобы ты лично доставил его полковнику Сингеру.

— Да, — парень прикусил губу, с трудом справляясь с нахлынувшими эмоциями. Нет, он, само собой, знал, что капитан не сможет проигнорировать вопиющее нарушение инструкций и прямо отданного приказа. Просто… надеялся, наверное. И сейчас, едва не плача, он до крови прикусил губу, чтобы не показать своей тревоги. — Конечно, сэр.

— Попрощайся с парнями, — добивал его Дин. — В звено ты больше не вернешься.

— Никак нет, сэр, — неожиданно возразил Кастиэль. — У меня есть, что сказать на слушаниях, — бросил тот и вышел в холл.

Дин покачал головой, понимая браваду новичка, а потом подозвал к себе Чака и на ухо передал ему адрес и номер телефона Ника. Парень наверняка извелся, пытаясь понять, почему партнер почти неделю не звонит и не приходит.

Лучший номер Кастиэля

Кастиэль длинно выдохнул и дернул ручку раздвижной двери. Створка мягко отъехала в сторону, прячась меж широких полос жалюзи, занавешивающих прозрачную стену палаты. Решительно шагнул внутрь, внутренне подготавливая себя к сокрушительному разносу в стиле Винчестера – гора точных упреков и обвинений, припомнил заготовленную по пути сюда речь. Поднял взгляд на лежащего на постели мужчину и… буквально поймал вертящееся на языке приветствие. Капитан спал. И сейчас, именно в это мгновение, парень усомнился в правильности своего выбора – выбора, без сомнений определяющего его будущее. Он знал, что впереди его ждет постоянное, нескончаемое противостояние, ежесекундная борьба за уважение коллег и собственное право на ошибку. А здесь он увидел человека, столь кардинально отличающегося от своего авторитарного и властного начальника, что задумался о целесообразности принятого решения. Из-под одеяла выглядывали плотно укутанные в гипс ноги, на торсе – тугой корсет, а правая бровь почти полностью сгорела. Разгладился вечно нахмуренный лоб, исчезли напряженные стрелочки вокруг глаз, и ноздри не трепещут гневно. Ямочка на подбородке, выдающая упрямство и силу, сейчас лишь добавляла образу человечности. И щеки – тут сержант так удивился, что неосторожно приблизился к кровати, рассматривая светлую кожу. Да, так и есть! От носа до ушей все усыпано мелкими, ровными веснушками, особенно густо – на скулах. «Солнечный ребенок» – немедленно пролетел в мыслях голос матери. Она говорила, что веснушчатых поцеловало при рождении солнце, благословляя счастливой и умиротворенной жизнью. Кастиэль невольно улыбнулся. Капитан Винчестер так… мил, когда не пытается контролировать выражение лица и веки прикрывают искрящиеся яростью глаза. В челке, подсвеченной тонким лучиком, пробивающимся из щели в шторах, мелькает рыжина. Он выглядит совершенно другим. Добрым. Беззащитным. Отзывчивым. Улыбка сошла с губ Новака – внешность чертовски обманчива, кому, как не ему об этом знать. Не похоже, чтобы его командир испытывал удовлетворение от собственного существования. Не похоже, чтобы он был счастлив или доволен. Не похоже, чтобы тот сукин сын, которого Кастиэль привык видеть на дежурствах, имел хоть какое-то отношение к мужчине, беспокойно спавшему на больничной койке.

— Ты так и будешь на меня пялиться или все-таки скажешь, зачем пришел? – парень вздрогнул всем телом, перевел взгляд на Винчестера и едва сдержался, чтобы не сложить брови домиком. Смутился, ощутив себя старшеклассником, застигнутым за подглядыванием у женской душевой. Прикусил губу, кивнул.

— Простите, сэр, — поспешно уронил он, чувствуя вину, хотя не смог бы объяснить, за что конкретно он извиняется. Дин вопросительно изогнул бровь, а потом попытался сменить положение и приподнялся на кулаках, подтягивая тело вверх. Переломанные ребра немедленно воспротивились любому воздействию и одарили владельца массированной атакой на нервные окончания. Лицо его исказила тщетно скрываемая гримаса боли, а через сжатые до зубовного скрежета челюсти просочился задушенный стон. Офицер обессилено откинулся на подушку, зажмуриваясь. Кастиэль с сочувствием отметил, как лоб Дина немедленно покрылся испариной. – Вам… — неуверенно спросил он, — помочь?

— Ага, — внезапно ответил капитан. Баритон, столь яркий и громкий обычно, сел, выдавая отчетливо слышимый сип. – Воды дай.

— Конечно, — почему-то испуганно ляпнул парень.

Подошел, немного суетясь, к передвижному столику, налил из бутылки минералки в стакан, попутно облив руки. Мужчина снисходительно наблюдал за мечущимся бывшим подчиненным, поражаясь его неловкости. «Растяпа» – подумал он беззлобно. Дина уже не касались ни достоинства, ни недостатки Новака, и теперь, когда над его мнением о сержанте не довлела служба, он признавал, что, как человек, тот вовсе не настолько плох. Безвозвратно плох как пожарный, ему нечего делать на местах возгораний. А личностные качества парня на оценку капитана не влияли.

— Вот, — Кастиэль сунул в стакан соломинку и поднес ее к самому рту Дина. Мужчина наградил его тяжелым взглядом исподлобья, но обхватил трубочку потрескавшимися губами и сделал несколько больших глотков, время от времени поднимая глаза и рассматривая отчаянно краснеющего Новака.

— Вы кто? – донесся от двери мужской голос. Кастиэль обернулся и увидел стоящего в дверном проеме парня лет двадцати четырех. Красивый, ничего не скажешь. Длинные волосы, глубокий черный цвет, тонкие черты лица. Темная радужка, будто скрытая зрачками. Долго думать над тем, кто этот парень, сержанту не пришлось. То, с каким подозрением тот смотрел то на Дина, то на Кастиэля, склонившегося над кроватью, явственно говорило о том, что они с капитаном очень близки.

— Сержант Новак… — начал объяснять Кастиэль, но парень его перебил.

— Вы хотя бы вылечиться ему дадите?! – накинулся он на Новака. Ник терпеть не мог работу любовника, и бесился, зная, что этот синеглазый брюнет – уже четвертый визитер, посетивший Дина по служебным вопросам. Хэттуэй места себе не находил все то время, пока какой-то мужик, представившийся Чарльзом Лемоном, коллегой Дина, не позвонил и не сообщил, что Винчестер попал в военный госпиталь после операции в Миннеаполисе.

— Ник, — немедленно окликнул его Дин. Парень замолчал, выражение его лица стало очень… печальным – не передать словами. – Дай мне поговорить.

— Они сведут тебя в могилу, — огрызнулся парнишка, подхватил с кресла рюкзачок и вылетел из палаты, направляясь к лифтам.

Кастиэль слегка оторопел от такого напора. Видеть, как стройный и грациозный парень, которого капитан назвал Ником, столь смело спорит с Винчестером и одновременно с тем столь беспрекословно ему подчиняется, странно. И взгляд Дина, и его мягкий, с неуловимым налетом упрека и утомления голос так отличались от привычных Новаку громогласных приказов. Он снова подумал, что, возможно, офицер действительно становится другим, снимая форму. Тем не менее, сержант знал – спустя несколько минут на его голову вновь обрушится град обвинений и гневных насмешек, потому что он пришел сообщить новости, которые Винчестеру не понравятся точно. Последние несколько дней звено постоянно вызывали к себе следователь внутренней безопасности Хэндриксон и инспектор Уокер – тот еще, надо отметить! Если Хэндриксон довольно оперативно и бесстрастно собрал показания и покинул часть, то Уокер старательно вынимал душу из подчиненных капитана Винчестера. Наводящие вопросы, едва ощутимый налет недосказанности. Предчувствие какой-то пакости, словно каждое слово, услышанное этим человеком, в будущем вывернется наизнанку в пользу самого Гордона. История Новака его заинтересовала отдельно, он марафонил парня часа три, вытаскивая из него малейшие подробности. Витали в его интонациях некие предубежденность и личная подоплека. Капитан явно не относился к кругу друзей инспектора.

Он радушно тряс руку Новака и обещал полную поддержку на слушаниях. Откровенно говоря, Кастиэль, хоть и надеялся, что его вариант событий рассмотрят и примут к сведению, понимал – реально подобный расклад относится к области фантастики. Даже при снятии обвинений в злостном нарушении должностных инструкций, оставалось неповиновение прямому приказу вышестоящего офицера. Лишение лычек, перевод на менее опасное место работы. Гордон Уокер же клятвенно заверял сержанта, что обеспечит максимальное наказание – выговор с занесением в «грудную клетку» или, в самом неблагоприятном случае – понижение до капрала. Что ж, на взгляд Кастиэля, это вовсе не так плохо, лишь бы остаться именно в 151 подразделении, именно в звене АРИСП, именно под командованием офицера Винчестера. Правда, сейчас парень неожиданно вспомнил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Игры с буквой регламента и старшиной Винчестером еще аукнутся сержанту… или самому старшине. Единственной загвоздкой для отступления стало уже отправленное в комиссию официальное письмо с согласием на слушания.

— Рассказывай, — отвлек Дин внезапно улетевшего в невеселые раздумья подчиненного. – Ты же пришел не для того, чтобы поинтересоваться моим здоровьем?

— Так точно, сэр…

— Можешь оставить реверансы. Ты больше не служишь под моим началом и…

— Никак нет, сэр, — тихо возразил парень. – Простите, но решение о моей отставке будет принимать квалификационная комиссия. Слушания назначены на середину апреля.

— Что, прости? – неверяще спросил Винчестер. Нахмурился, и Кастиэль искренне пожалел об этом разговоре. Лоб капитана поперек перерезала глубокая морщинка, в глазах слова собрались напряженные стрелки, а зелень глаз, казалось, вот-вот заискрит грозовыми молниями. Мужчина на глазах превратился из пациента госпиталя в строгого сукиного сына, офицера федерального агентства противопожарной безопасности. – Мне что, гипсом последние извилины залепило? Я подал рапорт о твоем полном несоответствии должности, — баритон наполнился едким ядом. – Или ты потерял его случайно?!

— Никак нет, сэр, — повторил Кастиэль, заставляя себя собраться и не показывать страха, ласково обнявшего все его существо. – Вчера инспектор Уокер принял мой собственный рапорт, сообщающий о дополнительных, вам не известных обстоятельствах. Я принес вам, — парень положил на край кровати папку с документами, — доклад о расследовании от полковника Сингера.

— Уокер? – холодно бросил Дин, будто сплюнул имя с языка, равнодушно проигнорировав последнюю фразу. – Гордон Уокер?

— Да, капитан, — на скулах мужчины вздулись желваки, он кинул на парня уничижающий взгляд. У Кастиэля сложилось стойкое впечатление, что, будь у офицера возможность, он бы врезал сержанту, вкладывая в сокрушительный удар всю мощь бушующей в нем ярости. Мужчина закипал от нахлынувших эмоций, казалось, вот-вот пар из ушей повалит. Возможно, при других обстоятельствах Новак улыбнулся бы, не будь выражение лица Винчестера предельно серьезным, отражая степень его презрения и всепоглощающей ненависти.

— Некомпетентный идиот, — с плохо скрываемым отвращением прошипел Винчестер. – Дешевая бюрократическая проститутка, — безжалостно вбивал он слова, как молотом. – Ну, и как? – скривился Дин. — Гордон уже пообещал тебе теплое местечко в Мэдисон?

— Я… останусь служить в вашем отряде, — едва слышно ответил Новак. Он испытывал непреодолимое желание забиться в темный угол, лишь бы уйти с зеленых глаз долой.

— Хорошо же ты ублажил Гордона, — задумчиво протянул капитан, — раз он согласился на такие уступки. Чем платил? – жгучий, насмешливый сарказм. – Душу продал, или нечто более… — намеренная, сверкающая пошлостью двусмысленность, — приземленное? – Дин сходил с ума от ощущения, что его загнали в угол. Столь предательский, непредсказуемый и хитрый ход ему нечем крыть и, кроме филигранных дерзостей и оскорблений, козырей не осталось. Гордона, за внутреннюю гнильцу, подлость и лицемерие, он люто ненавидел еще с учебки, Уокер платил ему тем же. И – да, ради того, чтобы насолить Винчестеру, инспектор был готов на что угодно, вплоть до одобрения неподходящего кадра на опаснейшую работу. Конечно, еще остаются слушания, и бороться Дин собирался до последнего, несмотря на единомоментно снизошедшее озарение о предстоящем проигрыше.

— Капитан Винчестер! – в голосе сержанта звучало негодование. Выслушивать унижающие достоинство ругательства в план сегодняшнего дня не входило, о чем он и собрался сообщить командиру, но осекся.

— Жаль, — баритон сквозил холодом, от которого температура в помещении, казалось, упала до абсолютного ноля, — я не успел выбить из тебя это дерьмо. Теперь все веселье достанется парням. Уверен, — прищурился мужчина, — ко времени моего возвращения они вывернут тебя наизнанку.

— Сэр… — парень попытался получить хоть какие-то объяснения. Он не понимал, чем навлек на себя столь суровое обращение. Понимал лишь, что совершил глупость и влез куда-то, куда не стоило совать нос. Насколько он успел узнать Винчестера, противодействия отставке и упрямства недостаточно, чтобы спровоцировать даже такого сволочного типа, как капитан.

— Вольно, — отмахнулся Дин, отворачиваясь к окну.

Новак, не прощаясь, вышел из палаты. Оставшийся в одиночестве Винчестер громко и витиевато выматерился и откинулся на подушку. Он никак не мог взять в толк, как под невинной, ангельской внешностью может скрываться настолько прожженный манипулятор. Наивные глаза, мимика обиженного ребенка, беспомощный взгляд побитой собаки. С первого дня Дин недолюбливал новичка. Следил за каждым шагом, каждым вздохом. Лишний раз не вмешивался, зная, что парни его слегка прессуют – Пророк за сержанта всегда заступался. Чарли вообще мягкосердечный, а тут еще и комплекс младшего брата – Дин и сам чрезмерно опекал Сэмми, поэтому не мешал Лемону заботиться о Новаке. Туго же Чаку придется теперь – ребята покоя не дадут, потому что Новак, без сомнений, заслужил. Будет защищать, а он будет, характер такой – сожрут с тапками. Особенно Душечка – тот на дух не переносит разного рода прит<

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: