 |
No one knows what it's like. 8 глава
|
|
|
|
Вышедший из салона черной Шеви блондин в длинном кашемировом пальто немедленно привлек внимание окружающих. Женщины, выгуливающие на площадке напротив дома закутанных детишек и дамы постарше, оживленно беседующие на лавочках вдоль ограды изучали красавца, не скрывая интереса. Окраины Глендэйл – тихие, размеренные кварталы, где жильцы знают друг друга поименно. Не самый представительный или желанный в плане выбора дома сектор Милуоки – постройки старые, квартирки крошечные, 32 междугородняя трасса по центру. Основное население – малообеспеченные семьи, социально незащищенные сироты, студенты, изгнанные из кампуса за пьянство или проваленные тесты. Удивительно, но криминальная обстановка не настолько катастрофична, как принято ожидать от подобных районов, как и благоустройство – вполне приличное. Несмотря на частые моросящие дожди и обманчивый ноябрьский - выпавший и стаявший снег, тротуары чисты, а водостоки исправно сливают с проезжей части потоки грязной мути. Чудеса. А может, просто люди здесь сознательнее относятся к порядку, потому, что кроме них самих – некому. Мужчина на минутку остановился, вытащил и кармана вчетверо сложенный листок бумаги и, видимо сверившись с записанным, скрылся в одном из подъездов. Любопытные кумушки немедленно принялись гадать, к кому мог пожаловать подобный экземпляр, если последний примерно подходящий по возрасту парень съехал отсюда уже как с год, а оставшиеся – слишком стары, чтобы привлечь внимание соблазнительного молодого человека. Или наоборот – слишком молоды.
Дин замер у нужной двери, помедлил мгновение и уверенно вдавил кнопку звонка. За стеной послышалась трель, оборвавшаяся звуком бодрых шагов. Створка широко распахнулась, явив пред очи капитана невысокую – ниже его на голову, не меньше – седовласую леди. Назвать ее старушкой он не осмелился бы. Серебряная прядь выпала из незатейливой прически на высокий лоб, губы тронула едва уловимая улыбка. Плечи покаты от возраста, но расправлены, приятная пышность силуэта. И глаза. Стальные – не метафорично. Глубокий насыщенный серый цвет радужки, а взор – пронизывающий насквозь, будто рентген.
|
|
|
— Миссис Гриссом? – отважился начать Винчестер. От внешних уголков век к вискам разбежались стрелочки, придавая лицу Элизабет изумленно-торжествующее выражение. Она шагнула в сторону, приглашая знаменитого старшину, попортившего ее чаду немало крови, войти. Офицер, слегка шокированный таким приемом, перемялся с ноги на ногу, юркнул в коридор и врос в пол, не предполагая развития событий. Леди же повернулась к нему, ткнула кнопку выключателя.
— Ну, что стоишь? – насмешливо поддела она. Ободряюще похлопала его по плечу. — Снимай пальто и проходи, - он послушно, как загипнотизированный, скинул верхнюю одежду и потопал за Бэт, на маленькую кухоньку – раза в два меньше, чем оная же в квартире Дина. Женщина поставила на стол чашки, вазочку с печеньем, заварной чайник. Разлила густого, ароматного настоя – по комнате немедленно распространился аромат мелиссы и мяты, если Винчестера не подвел нос. Закончив с угощением, Гриссом села в кресло и махнула остолбеневшему визитеру на стул напротив. — Дай-ка я на тебя погляжу, - она дождалась, пока тот прижмет пятую точку и сосредоточенно, с макушки до пят, осмотрела краснеющего Винчестера, буквально оценивая его по каким-то своим, расплывчатым стандартам – материнские инстинкты всегда нерациональны. — Здравствуй, капитан Дин, - прыснула она, заметив, как тот поежился, ощущая себя подобно пациенту на приеме дотошного врача. — Миссис Гриссом – скука смертная. Зови меня Бэт.
|
|
|
— Эм… - окончательно растерялся Винчестер. — Знаете, кто я? – тупо спросил он, обескураженный происходящим. Он не ожидал, что его впустят, не поинтересовавшись ни именем, ни целью посещения. И тем более – узнают, хотя они с матерью Кастиэля никогда не виделись, и никаких фотографий у капрала отродясь не бывало – капитан не особенно жалует фотоаппараты. Элизабет приветливо улыбнулась и с сочувствием посмотрела на впавшего в замешательство гостя. Странное у них вышло знакомство. В привычных обстоятельствах мужчины нервничают, представляясь родителям избранниц и тем паче – избранников, а в случае с Гриссом шаблонные методы и вовсе теряли смысл.
— Поняла, как только открыла дверь.
— Как? – продолжил тупить Дин.
— У тебя очень резкий парфюм, сынок. А у слепых, даже бывших, обоняние обостряется, - снизошла она. — Джимми часто возвращался от тебя, насквозь пропахший имбирем и грейпфрутами.
— Извините… - зачем-то попросил офицер.
Он тушевался перед ней, чувствовал ауру лишений, тягот, счастья и уверенности в завтрашнем дне. Не понимал, почему шестидесятилетняя женщина настолько сильно сковывает его, никогда и ни перед кем не теряющего контроля. Он явился не за тем, чтобы произвести на нее впечатление – по делу. И заискивать не намеревался, в конце концов, и он, и Кас достаточно взрослые, чтобы не оглядываться на мнение матери. Дин уважал ее за Кастиэля, за все то бесконечно неоплатное, что она сделала для напуганного подростка, выкинутого на помойку бесстрастной системой. Но ни уважение, испытываемое им ко многим людям, ни благодарность – концентрация света в его черной душе, ни вежливое почтение к возрасту – не достаточные причины для чувства абсолютной обнаженности, связавшего его по рукам и ногам. Без преувеличения, мать любовника наводила на него священный ужас.
— Выпороть бы тебя, - тоном профессиональной гувернантки произнесла Бэт. Дин шмыгнул, как провинившийся малец, застигнутый на месте преступления – проклятье, он готов вытравить из сознания участки, обуславливающие свои коварные, хаотические, неподвластные рассудку реакции, сдающие его с потрохами строгой леди, которая, кажется и без труда читает вихрь эмоций, копошащийся в черепной коробке. — Да бог с вами, - она отпила глоток травяного чая, с довольством смакуя терпкий вкус. — Пришел руки Джимми просить или на меня полюбоваться? – капитан с недоумением нахмурился – воистину, мозг, выходя в подъезд, он забыл на полочке у зеркала – ошарашенно поперхнулся воздухом. Неудивительно, что капрал поделился с матерью планами на гражданский союз, не бином Ньютона, как ни крути. Дина изумили слова и интонации мягкого контральто: ирония, сплетшаяся с веской фундаментальностью. На миг он завис, подыскивая приемлемый ответ, но пляшущие искорки в глазах Элизабет внезапно расставили точки по местам – Дин неожиданно громко, в унисон с Гриссом, рассмеялся, ругая себя за непроходимую глупость. Напряжение схлынуло, словно переполнившая дамбу вода в открытые шлюзы. Исчезла неловкость. Отхохотавшись, Винчестер взялся за чашку, втянул ноздрями заманчивый, расслабляющий аромат. Вспомнил, как Кастиэль однажды проболтался, что Бэт – мастерица на фитонапитки, и догадался, что хозяйка пыталась проверенным средством свести накал беседы к минимуму. Волшебная женщина…
|
|
|
— Нет, миссис… - осуждающее покашливание. — Бэт, - исправился он. — Мне нужны документы Кастиэля по кредиту.
— Он, - подозрительно прищурилась Гриссом, — ничего не говорил.
— Он не в курсе, - выдохнул капитан. Помолчал немного, собираясь с мыслями. — Я погашу задолженность до того, как он вернется из Кеноша.
— Джимми будет очень недоволен, - наставительно отметила мать. Она следила за тенями эмоций на лице гостя так тщательно, будто от этого зависела ее жизнь. Радовалась, если честно. За сына – ей определенно понравился его партнер. Внешность Винчестера куда ярче, чем Джимми старался описать, иногда срываясь на откровенность, но внешность – не главное в отношениях. Бэт видела в мужчине необходимые для ее сына качества, видела искренность его любви. Видела в румянце и смущении, в желании защитить Джимми, пусть и против его воли. Видела, что офицер пойдет на что угодно ради Кастиэля – с его уст имя, презираемое Бэт за слишком тяжелый багаж воспоминаний, который оно за собой тащит, лилось песней. Ей предстояло определиться – доверить ей своего ребенка сидящему напротив человеку или нет. И, принимая во внимание связь, протянувшуюся от одного к другому, не получив ее одобрения, дети просто сметут возникшую в виде матери помеху. И правильно сделают.
|
|
|
— Я собираюсь выбить из него прошение об отставке из ФА. Пусть поступает в университет, - веско добавил Дин. — Меня не устраивает риск, связанный со службой в АРИСП. Меня не устраивает его мания нарушать регламенты. Рано или поздно, - мужчина поднял суровый взгляд на мать возлюбленного, отдавая себе отчет в том, что собирается озвучить, и кому, — он останется в периметре, потому, что не умеет следовать правилам. Уверен, вас подобный расклад пугает не меньше, чем меня.
Повисла долгая пауза. Дин причинил Элизабет боль одним предположением о столь страшном исходе, причинил сознательно, манипулируя ее привязанностью. Самое катастрофичное – она принимала его сторону, прощала удар, нанесенный точно в цель – прямо в сердце. Их объединяла общая нить – свинцовая синь и яркое сияние души дорогого человека. И Бэт, за разделенную с ней тревогу, уважала «капитана Дина», как уважала его жажду ступать по головам ради Джимми. Страх, одолевающий ее всякий раз, когда сын уходил на дежурство, деструктивнее любых угроз. За последние полгода она стремительно привыкла к тому, что сын проводит дни и ночи под опекой партнера. Без горящих убийственными кострами зданий и обугленных трупов неспасенных. Без служебного бипера, взрывающегося истеричным пиликаньем – оповещая о новой опасности. Без ИТ, бессонницы, кошмаров. Без красно-оранжевой стихии, нашептывающей Джимми о своей неумолимой красоте. Pyrelord. Он действительно не способен играть с пламенем вечно – когда-нибудь оно предъявит чек, погасить который можно только жизнью. Бэт встала. Ушла к себе и быстро вернулась, держа в руках прозрачный файл с толстой стопкой документов.
— Здесь все, - сообщила она, грузно опускаясь обратно в кресло. — Вплоть до свидетельства о рождении.
— Спасибо, - коротко ответил Дин. Поднялся – разговор окончен. Он и она – люди дела, заключившие сделку. Между ними обязательно появятся разногласия. Они неоднократно поспорят друг с другом по неизменному поводу. А пока – мать отдавала своего ангела в руки жестокого существа, покоренного святой благодатью. Он подхватил папку, влил в себя остаток превосходного чая и шагнул в коридор.
— Капитан! – окликнула мать. Мужчина обернулся. — Обидишь моего Джимми – пожалеешь.
|
|
|
— Так точно, мэм.
Следующая встреча Винчестера запланирована на два часа. По полуденным пробкам из Глендэйл до Запад Аллис – в аккурат прибудет вовремя. В банк зайдет завтра. Одного выматывающего разговора с Гриссом, разбавленного реверансами с бюрократами на сегодня вполне достаточно – терапевт велела беречь нервы, и Дин собирался воспользоваться ее рекомендацией. Хотя бы сегодня. Файл лег на переднее пассажирское сиденье, светлым пятном привлекая внимание, оставлять документы в салоне авто крайне неблагоразумно, ибо в случае угона или банального хулиганства беспечность аукнется беготней по инстанциям, заявлениями и прочей мишурой, осложняющей бытность. Он ехал неспешно, перестраиваясь из ряда в ряд, лавируя сквозь трафик. Шеви исправно урчала двигателем, отвлекая офицера от гнетущих размышлений. Пять бесконечных недель одиночества. Предыдущие восемь текли так медленно, что из груди рвался волчий вой, и единственным утешением стала убежденность Винчестера в том, что это – в последний раз. Черта с два он еще раз отпустит Каса в тренировочные лагери, на переквалификации, комиссии, внешние учения. Хватит. Если придется – поставит ультиматум, перед которым Новак сломается волей-неволей. Капитан устал от ожидания. Устал от скребущейся в висок мысли – двадцативосьмилетие капрал встретит без него. И прошлый день рожденья Кас отметил в атмосфере страха и настороженной безнадеги – Дин тогда метался между необходимостью немедленно начать лечение и чувствами к Кастиэлю. Парень осязал его напряжение, пару раз офицер безжалостно сорвался на любовнике из-за мелочей. В итоге – бросил, сочтя разрыв наиболее рациональным выходом из ситуации. Праздники у них с самого начала не заладились… первое совместное Рождество уложило их в постель, второе разбило сердца. Третьего раза Дин допускать не желал. Они отметят, в январе поженятся – если можно назвать женитьбой подпись под обязательством сохранять верность гражданскому партнеру. Нормальный брак они смогут заключить только спустя три года и то – только в Вермонте, Мэне или Канаде, Висконсин их полноценный там союз не признает.
Из-за поворота выросло массивное здание управления. Дин знал в нем каждый коридор, настолько часто его вызывали на ковер, чтобы устроить очередную взбучку. Капитан саркастично ухмыльнулся в ответ всплывшему в сознании лицу Патрика Льюиса, брызжущего слюной на одном из выговоров. И тому, как его пальцы тогда сложили немудрящую фигуру, подразумевая мнение строптивого старшины на шквал обвинений. Подошвы ботинок оставляли на ступенях отчетливые следы – снова пошел мелкий снег, чтобы застыть скользкой корочкой к вечеру и стаять в грязные лужицы к полудню. Вращающаяся дверь радушно впустила визитера в объемный холл, тут же преградивший ему путь рамкой металлоискателя. Офицер предъявил удостоверение, срок которого истечет в начале февраля. Именно тогда Дин официально отправится в запас, а до того времени считается на длительном больничном. Собственно, никаких хитростей – формально он еще проходит постоперационную реабилитацию, раз в две недели посещает терапевта, сдает кровь на маркеры. Отвыкает от пейджера. Держит мобильный включенным, но при звуке сообщения пытается разыскать неизвестно куда запропастившийся бипер. Условный рефлекс, долго вытравливающийся из личности. Дин посмотрел на циферблат наручных часов, удовлетворенно хмыкнув – пунктуальность и внутренний хронометр, натренированный длительными операциями в периметре, не замолчит никогда. Хоть что-то, но останется в нем от оперативника, помимо льгот, пенсионного обеспечения и внушительного счета. Правда, есть еще орден… и раньше недолюбливаемый героем нации, а теперь, после потери работы, наполнявшей его жизнь смыслом, и вовсе ненавидимый. Он – символ утрат. Семейного дела, друзей, отца. Дин никогда не научится гордиться правительственной наградой. Для офицера она до конца дней останется олицетворением смерти и боли. Выплавленным пятью углами куском серебра с переливающимся всеми цветами крови рубином по центру, обрамленным венком дубовых листьев*. «За мужество» - выгравировано на реверсе. Следовало бы выгравировать «Удачливому сукиному сыну» или «Командиру-палачу».
В приемной сидела йомен – солидная дама лет сорока пяти – и что-то очень быстро печатала. Пальцы ее порхали по клавиатуре незаметно, крыльями бабочки набирая текст. Заметив стряхивающего с отворотов воротника снег мужчину, она отвлеклась и приветливо улыбнулась.
— Мистер Винчестер? – «капитан» - автоматически вспыхнуло в мыслях, но Дин ответил:
— Да. У меня назначена встреча на два, - женщина кивнула, подтверждая, что его ожидают.
— Проходите, - пригласила она. Показала на шкафчик, стоящий в углу. — Пальто можно повесить там, - офицер последовал ее совету. Под несколькими слоями одежды в хорошо отапливаемом здании ему быстро стало жарко. Фуражка привычно улеглась на локтевой сгиб.
Дин шагнул в кабинет и увидел стоящего у огромного окна худого мужчину в фиолетовом мундире, усыпанном тремя золотыми звездами на погонах, увлеченно всматривающегося в снежный город. Руки тот сцепил в замок за спиной, гордо расправив плечи. Высокий, примерно одного роста с посетителем. Представительный. Респектабельный. Степенный. Он очень органично выглядел на фоне дорогой мебели и технологичного ноутбука. Создавалось впечатление, что весь интерьер в помещении, вплоть до вертикальных жалюзи, подобран с учетом характеристик хозяина – как внешних, так и скрытых от окружающих под маской улыбчивого и добродушного счастливчика. Успешного, слегка развязного шоумена, обладающего прекрасным чувством юмора и хорошо подвешенным языком. В действительности, оболочка отличается от содержания, как белое от черного. Оторвал его от созерцания капризов погоды щелчок дверного замка – офицер медленно обернулся и поприветствовал Винчестера чуть надменным кивком. Приблизился, протянув кисть для рукопожатия. Ладонь его суха и холодна. Сильный, искренний обхват. В глубине карей радужки – ничего. Абсолютная, почти могильная пустота. Возможно, ее было бы легче списать на игру воображения или невнятное освещение, если не принимать во внимание облик: высокие залысины, немедленно выдающие пытливый, острый ум; изогнутые, симметричные брови над пронзительными глазами; тонкие губы. В совокупности эти черты создавали симпатичное, но отрешенное лицо. Лицо человека, для которого власть лишь итог, а награда – способы достижения власти, подчас не самые чистоплотные, но всегда эффективные.
— Рад, - от уголка к уголку его рта змеилась ухмылка, — что вы нашли время для визита.
— Счел ангажемент генерала честью, - едко парировал Дин. Мужчина прищурился, изучая его взглядом и, судя по приглашающему присесть жесту, остался удовлетворен увиденным. Дин выдержал тестирование на отлично – даже не поежился. За годы службы он попадал в офисы многих генералов по многим штатам Америки и вполне освоился в подковерных интригах и методах влияния на оппонента. Однако надо отметить – будь у капитана выбор, он бы не пересекался с Ричардом Романом. По многим причинам и первая из них – мнение о вышестоящем офицере. Роман безусловно вызывал уважение, как профессионал. Он один из немногих управленцев Федерального агентства, в ком осталось мастерство различать за цифрами людей, правда, недоверие вызывали мотивы. Бригадный генерал Дик Роман – хитрый, прожженный насквозь, расчетливый гад. Верткий – концов не отыщешь. Гуру манипуляции и одурачивания. Общение с подобными личностями требует полной концентрации и осторожности, любое случайно оброненное слово шутя обернется против тебя. И не великолепно ли, что старшина с бунтарским нравом обременен знакомством лишь с одной из них.
— Что ж… - генерал царственно опустился в кресло напротив. — Думаю, нет смысла пудрить вам мозги? – офицер усмехнулся и кивнул. Другая сторона Романа – когда он понимает, что противник достоин уважения, перестает вести себя, словно властелин вселенной и перевоплощается во вполне приятного собеседника. Прямолинейного, что наиболее ценно. Кстати, большинство относятся к нему с прохладцей именно потому, что считают его попиленную откровенность грубостью – каковой она чуть менее чем полностью и является - в частности, если озвученная правда напрямую связана с этим большинством. А меньшинство его элементарно боится. Люди, принимающие справедливые упреки как руководство к действию, рождаются реже, чем того требуют суровые реалии жизни. — Тогда, - продолжил генерал, — начнем с рутины. С двадцать второго января распоряжением управления ФА в Висконсине вы получаете новую должность. Приписка остается неизменной, - он вручил капитану внушительную папку с документами. Подписи и печати генерального штаба, никаких сомнений. — Поздравляю, - ехидно добавил Роман, наслаждаясь зрелищем растерянного Винчестера. Тот несколько ошарашенно изучал убористый текст предписания. Хмурился и прикусывал нижнюю губу. С минуту висела пауза и оборвалась, когда капитан решительно протянул файл назад.
— Благодарю, - в баритоне проскальзывало колебание. — Но я вынужден отказаться. По личным обстоятельствам, - «личные обстоятельства» у Дина фокусировались на капрале, по прибытию которого из Кеноша в квартире намечалась череда праздников и скандалов. Винчестер уверен на сто процентов, что без боя из Каса отставку не вытрясешь, а назначение только усугубит ситуацию. — В ближайший год я намерен сменить род деятельности…
— О, не оскорбляйте меня наспех придуманными отговорками, - едва ли не обиженно протянул Дик. — Агентство – часть вашей жизни. Династия Винчестеров тридцать лет занималась спасением гражданских. И никакая болезнь не отнимет у вас жажды работать, Дин.
— Да с чего вы взяли, что можете говорить за меня? – насмешливо поинтересовался офицер. Роман искоса глянул на него и фыркнул.
— Заменить персонал не представляет сложности, - объяснил он. — Воистину танталов труд – искать таланты. Кустари исправно выполняют обязательства по контракту, но только личность с искрой способна на свершения. На настоящий шедевр, - мужчина заметил широкий, спрятанный в кулаке слишком поздно зевок и спросил: — Вам скучно?
— Генерал, я не знаток аллегорий, - втолковывал Винчестер человеку, отлично знающему, что тот лжет. — Да и какие шедевры можно создать в учебках? Если ищете идеалиста и романтика – вы обратились не по адресу. Использовать мой, - он показал пальцами кавычки, — «почетный» статус героя в целях пропаганды тоже дохлый номер. Мне, - офицер развязно закинул ногу на ногу, — наплевать.
— О’k, - отстал Роман. — Значит, и на звено АРИСП, которое находилось под вашим командованием, наплевать? – зачем-то уточнил он.
— Ага.
— Отлично, - любезно улыбнулся брюнет. — Значит, - голос его пропитался ядом, — и против назначения на место командующего 151 частью майора – с повышением до полковника – Герберта Райана вы тоже не против? – Дин насторожился, напрягся, услышав имя Райана, как тугая пружина, готовящаяся вот-вот разжаться. Вряд ли во всем гребаном агентстве найдется второй член офицерского состава, ненавидимый Винчестером столь же пылко.
Дин встал. С негодованием и гневом стискивал кулаки, дышал отрывисто и часто, утратив контроль. Он вышел из себя в мгновение ока, одномоментно, не успев осознать, что впадает в буйство. Будь у него хоть крохотный шанс, он вновь изметелил бы Райана и на сей раз не ограничился бы вывихами и синяками. Вручать настолько некомпетентному слизняку командование – автоматически обречь на смерть несколько его подчиненных. В начале траурного октября два года назад Райану чертовски, неописуемо повезло найти в лице капрала Новака защитника. Ясен пень, спасал Кастиэль своего слетевшего с тормозов старшину, а не его законную жертву, но от перестановки слагаемых сумма не меняется. Майор получил кучу санкций, взысканий, понижение в должности и чудом удержал на плечах золотые дубовые листья. И теперь, спустя непростительно короткие два года Герберт получает в руки лучшее подразделение Висконсина, включая звено АРИСП. В мыслях Винчестера пронеслась череда похорон и беломраморных надгробий. Он зажмурился, помассировал виски, заставив генерала встревожиться и предложить ему воды – Роман на секунду подумал, что ошибся и надавил на офицера, лишь прошлой зимой перенесшего операцию на открытом мозге, совершенно напрасно. Но капитан только рукой махнул, отказываясь. Собрал себя в кучку титаническим усилием воли.
— И как с Райаном связана моя карьера? – севшим голосом произнес он. Генерал тщательно спрятал торжествующий оскал – клюнул.
— Примите должность инструктора учебной базы в Расин. Полковник Сингер, по сути, лучше всех специалистов штата по отдельности и вместе взятых, но он не молодеет, к сожалению, - и Дин верил, что Роман сожалеет, потому что тот не лукавил. — Спустя еще год он покинет пост начальника части. Его место по праву ваше, Дин, - он перешел от сокрушительной атаки шантажом к мягкому убеждению. — Верхний эшелон считает вашу кандидатуру единственно подходящей, но решать – только вам.
— А верхний эшелон, - внезапно разозлился офицер, — в курсе, что я гомосексуалист и собираюсь заключить гражданское партнерство с бывшим подчиненным?
— «Не спрашивай, не говори» отменили в прошлом году, - беззаботно ответил генерал. — А внутренней безопасности не под что подкопаться, если речь идет, конечно, не о капитане Доноване, - Винчестер очень живо представил себя и Нитро и не успел проглотить не соответствующий субординации смешок. Обстановка, накаленная до температуры кипения, разрядилась. — Что касается лично меня, - генерал снисходительно закатил глаза, — то мне наплевать.
— Я должен подумать, - выдал Дин.
— Ага, - щедро позволил Роман. — Но не слишком долго, я же вас не замуж зову, - съязвил он, вызывая новые улыбки. Дик по интонациям последней фразы, по вибрации тембра угадал – офицер для себя уже решил, а отсрочку потребовал, как подозревал генерал, чтобы поставить в известность партнера. Мужчина поднялся, подошел к столу и подхватил еще один файл – тонкий, буквально в два листа. Положил поверх папки с томами предписаний и распоряжений. — Собственно, сейчас можно перейти к пафосу, - Дин удивленно вскинул бровь. — Генеральный штаб повысил вас в звании, майор.
*Дубовые листья на награде - знак повторного награждения.
**Дубовые листья на погонах - атрибутика майора.
Древо познания
Fler - Spiegelbild (Maskulin RMX) Feat. G-Hot, Silla & Mo-Trip
Mutrix - Dis Iz Why I'm Hot by Die Antwoord (Mutrix Remix)
OneRepublic - Preacher
Миннеаполис, штат Миннесота, ноябрь 30, 2011 года.
Миловидная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти вышагивала по объемному холлу Эббот Нортуэстерн, тихо подпевая себе под нос мелодии в акустических наушниках. Что-то из популярного, кажется, Робин. Выглядела она искренне довольной жизнью – пыталась пританцовывать и отщелкивала такт музыке пальцами правой руки. Через плечо перекинута длинная лямка небольшой сумки-messenger из полиэстера – совершенно не в тон несколько аляпистой одежде – синяя куртка поверх малинового свитерка, из-под глубокого v-образного ворота которого выглядывала футболка с каким-то желто-черным принтом. Чарли Брэдбери, рыжая бестия, любимица коллектива и головная боль своего босса. Она выделялась из толпы, привлекала взгляд и вызывала улыбки на лицах прохожих не только медного цвета прядями, пылающими пожаром среди серой массы и почти детской непосредственностью. Она – необыкновенная, запоминающаяся, уникальная. Яркая индивидуальность. Ее сумасшедшие наряды, немного фальшивящий голосок и неординарные, стянутые с сети словечки, наверное, раздражали бы, не будь Чарли настолько невероятной, фееричной личностью. Отзывчивая с коллегами, заводная и энергичная с друзьями, усидчивая и добросовестная на службе. Трудолюбивая и загадочная. Ее страсть к компьютерам принесла администрации клиники секретаря и IT-специалиста в одном лице, а ее несгибаемая воля – идеальный порядок в делах и бесконечные ультиматумы шефу. Кстати сказать – в шефе она души не чаяла. Составляя его расписание, обязательно втискивала интервалы для отдыха. Иногда подкармливала его гамбургерами с курицей из местного кафетерия. Выгоняла домой, когда он слишком уж засиживался после операций или дежурств. Собственно, он отвечал ей тем же, когда переставал сердиться за применяемые мисс Брэдбери крайние меры, а конкретнее – угрозы уволиться. Учитывая железный характер, бунтарскую натуру и высокий профессионализм мисс Брэдбери, можно с уверенностью утверждать, что ее низкий шантаж – не пустая болтовня. Если Чарли чего-то хотела, добивалась поставленной цели любыми доступными способами. Кроме того, ее чувство юмора прекрасно сглаживало углы.
Рыжая плюхнулась в офисное кресло перед рабочим столом. Выключила айфон. Легким нажатием на клавишу reset разбудила ноутбук, воткнула в его аудиоразъемы штекера наушников и принялась, притопывая подошвой кроссовки по полу, просматривать электронную почту начальника. Несколько дурацких рекламных рассылок фармацевтических компаний и производителей специфического медицинского инструментария; превратившиеся в ежедневный поток благодарственные панегирики от исцеленных пациентов. В силу огромной занятости босс редко читал переполненные восторженными похвалами послания, но Чарли с гордостью изучала каждое из них. Основная причина, задерживающая талантливую девушку в штате клиники, где ее профессиональные навыки оплачивались, прямо скажем, скудно – ощущение причастности к чему-то фундаментальному и значимому. Не самая завидная должность – секретарь при заместителе главного врача нейрохирургического отделения, но мысль о том, что она помогает увлеченному и преданному своему делу человеку, вдохновляла мисс Брэдбери куда больше внушительной суммы на чеках. Кроме того, у нее в запасе всегда имелись дополнительные источники дохода. Первое в списке входящих сообщений привлекло внимание Чарли адресом отправителя – после @ домен внутреннего сервера Калифорнийского университета. Сочтя текст достойным беспокойства шефа, девушка встала, положила на стол наушники и без стука ворвалась в небольшой кабинет, на двери которого висела табличка с именем «Гэбриэль Энджелс, нейрохирург».
— Хэй, босс! Вы видели? – сходу поинтересовалась она, не скрывая восторга. — Письмо на e-мэйл? – уточнила Чарли. Мужчина отвлекся от внушительной папки с анамнезом и мягко улыбнулся.
— Здравствуй, Чарли, - поприветствовал он устало. Вчерашняя смена закончилась несколько часов назад, но он предсказуемо задержался, изучая новую документацию. — Ты о приглашении Фергуса? – спросил док. Она активно закивала. — Да, - подтвердил Эндж. — Старик, по всей видимости, решил, что электронного уведомления недостаточно и отправил мне официальный запрос в восемнадцать страниц, - он помахал вскрытым пакетом со штемпелем Почтовой службы США.
— Жаль, - секретарь состроила недовольную мордашку. — Я буду скучать по вас, - пообещала она.
— Я не поеду, - неожиданно отказался Гейб. Заметив недоверчивое выражение лица девушки, объяснил: — Предложение Макклауда лестно, но у меня есть другие обязательства. Клиника, запланированные операции. Ты же сама составляешь мой график, - он, несильно надавливая, помассировал веки подушечками пальцев. — Кроме того, полтора года в тропиках – большой срок.
— Кто вы, нафрун, такой и куда дели моего босса? – недоуменно спросила Брэдбери, заставив утомленного мужчину рассмеяться. Удивление ее вполне понятно – Чарли давно знает Гэбриэля, посвящена во многие подробности его жизни, в том числе и личной, оттого и несвойственное поведение шефа ничего, кроме изумления, вызвать у нее не могло. — Там весь цвет медицинского сообщества соберется. Профессора, ассистенты, сестры – только лучшие. Настоящая агора круга Друидов… - девушка замялась, — ну, во врачебном эквиваленте.
|
|
|
