 |
Отношение митрополита Кирилла к выступлениям «правой» церковной оппозиции 1927—1929 годов. Реакция на его выступление 1929 годав среде «правой» оппозиции
|
|
|
|
Отношением митрополита Кирилла к митрополиту Сергию и его политике во многом определялось и его отношение к более ранним выступлениям «правой» оппозиции.
С одной стороны, сам избегавший крайних суждений о «сергианах», священномученик Кирилл и других оппонентов митрополита Сергия пытался удержать от крайностей и недолжных проявлений вражды. Так, в его письме от 27 января 1929 года, найденном при аресте у Н. Н. Андреевой (вдовы протоиерея Феодора Андреева — одного из возглавителей «иосифлянского» движения), содержался следующий призыв: «В мою пустыню доходят слухи о разрастающейся среди братии по вере вражде, переходящей в ненависть; укоризнах, переходящих в клевету с одной стороны на другую; о ревности не по разуму, граничащей с хулою на Духа Святого, каковы взаимные обвинения в безблагодатности. Горестно слышать это. Бог есть любовь и только пребывающий в любви в Боге пребывает (1 Ин. 4, 16).
| 94 |
Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви
Поэтому всякое раздражение должно быть совершенно удалено из нашей среды, хотя бы и сыпались на нашу голову обвинения во вражде и приговоры о раскольничестве. Обвинениям этим не к чему прилипнуть, когда вражды в действительности нет. И ревность о сохранении в полной чистоте церковного устроения нашего, как елей над водой, всегда всплывет вверх над обвинениями в раскольничестве в сосуде действительной церковной правды».
Но с другой стороны, как это видно и из процитированного отрывка, с обвинениями в раскольничестве, возводившимися на оппозиционеров митрополита Сергия, митрополит Кирилл сразу был не согласен. Он еще до начала своей открытой полемики с Заместителем в ряде писем указал на неправомерность налагаемых тем прещений на своих оппонентов. Так, в цитированном уже письме не установленному точно адресату от 7 февраля 1929 года митрополит Кирилл писал: «Для отрицательного отношения к прещениям достаточным основанием служит неправомочность таких прещений». Эту неправомочность, как было показано, святитель Кирилл выводил из совершенной митрополитом Сергием «подмены церковной власти», что он характеризовал как, «несомненно, тягчайший грех падения»2.
|
|
|
Оценивая действия Заместителя как тягчайший грех и порывая с ним из-за этого евхаристическое общение, митрополит Кирилл, естественно, не мог осуждать за подобный разрыв и других несогласных с митрополитом Сергием. В относящемся примерно к тому же времени (конец зимы — начало весны 1929 года) письме архимандриту Владимиру (Пуссету) священномученик Кирилл, опровергнув принадлежность ему фразы «ради церковного мира и сохранения единства нужно покрыть любовью то, в чем погрешил митрополит Сергий», писал далее: «Действительно, никого я не сужу и не осуждаю, но и призывать к участию в чужих грехах я не могу, как не могу и осуждать тех иерархов, во главе с митрополитом Иосифом, которые исповедали свое нежелание участвовать в том, что совесть их признала греховным»3.
Уже не только свидетельство о неосуждении, а фактически выражение солидарности с выступлениями наиболее видных оппонентов митрополита Сергия можно увидеть в словах письма митрополита Кирилла епископу Афанасию (Малинину), переотправленного затем Заместителю: «Известные мне неоднократные попытки
1 Два письма митрополита Кирилла. С. 23—24.
1 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-44340. Л. 40.
3 Важное письмо митрополита Кирилла. С. 75; ср.: Акты... С. 636.
| 95 |
Глава 1. Священномученик митрополит Кирилл Казанский
личных и письменных увещаний, обращенных к митрополиту Сергию со стороны почившего ныне митрополита Агафангела, митрополита Иосифа с двумя его викариями, архиепископа Угличского Серафима, епископа Вятского Виктора, не могли вернуть митрополита Сергия на надлежащее место и к подобающему образу действий. Повторять этот опыт было бы бесполезно». И далее священномученик Кирилл прямо указывал, что поступает «подобно сим архипастырям»', воздерживаясь от общения с митрополитом Сергием (последний, как было показано, истолковав по-своему это несколько неосторожное заявление, постарался извлечь из него максимум выгоды в развернувшейся затем полемике двух митрополитов).
|
|
|
Однако необходимо еще раз отметить, что солидарность свя-щенномученика Кирилла с деятельностью «правой» церковной оппозиции не была безоговорочной. Как уже указывалось, он последовательно не принимал тезис о безблагодатности возглавляемой митрополитом Сергием части Русской Церкви и даже писал, что в случае смертельной опасности со спокойной совестью примет елеосвящение и последнее напутствие от священника сергиева поставления.
В свою очередь, и в среде противников митрополита Сергия отношение к такой позиции святителя Кирилла было далеко не однозначным. Довольно заметным был круг лиц, в том числе и архиереев, заявивших о своей солидарности с митрополитом Кириллом и прямо ориентировавшихся на него. Ниже о них речь пойдет особо.
Другие, хотя и не считали для себя необходимым во всем следовать за священномучеником Кириллом в определении своей позиции, в целом одобряли его выступление, как лежащее в общем русле дела борьбы за правду Церкви против политики митрополита Сергия. Так, митрополит Иосиф (Петровых) оценивал его как продолжающее линию прежних антисергиевских выступлений, в частности известного обращения Ярославских архиереев от 6 февраля 1928 года, подписанного в том числе и самим митрополитом Иосифом. «Последнее громкое выступление против Сергия со стороны митр[ополита] Кирилла, — писал он в показаниях на следствии в 1930 году, — говорит за то, что Ярославская декларация не пустой звук. Как вопль наболевшей души, она жива в сердцах наиболее чутких церковных людей»2.
Временами заявления о принципиальном, хотя и небезоговорочном, согласии со святителем Кириллом звучали и со стороны
|
|
|
'Акты... С. 638.
' «Я иду только за Христом...» С. 410.
96
Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви
Глава 1. Священномученик митрополит Кирилл Казанский
97
тех, кто сам был настроен по отношению к «сергианскому» направлению гораздо более радикально и в сравнении с ним, и даже в сравнении с митрополитом Иосифом. Например, епископ Нектарий (Трезвинский) во время допроса 5 июня 1931 года заявил следователю: «Я принадлежу к числу духовенства Тихоновской ориентации, т. к. только Патриарха Тихона считал и считаю каноническим главой Православной Церкви. Теперь после смерти его временно подчиняюсь митрополиту Петру, хотя законным преемником Патриаршего Престола считаю митрополита Казанского Кирилла. Митрополита Сергия считаю отступником-узурпатором, виновником церковной катастрофы. С одним письмом митрополита Кирилла, касающимся его отношения к митрополиту Сергию и направлению, взятому им по линии церковной, я ознакомился в августе м[еся]це 1929 г. <... > С содержанием этого письма в принципе я был согласен, за исключением некоторых пунктов, в том числе "о благодатности Сергиевского духовенства и о возможности православно-верующим людям иметь общение с Сергиевским духовенством "» 1
Несогласие со святителем Кириллом в вопросе о благодатности «сергианских» таинств не являлось, как видно, несовместимым с признанием его законным преемником Патриарха Тихона. Однако было немало и тех, кому позиция святителя Кирилла показалась принципиально неприемлемой. В письме священнику Евлампию Едемскому-Своеземцеву от 4/17 ноября 1929 года митрополит Кирилл писал: «В мае я был вынужден высказать вслух свое суждение о произведенном м[итрополитом] Сергием соблазне учреждением т. н. Синода. В оч[ень] многих местах суждение мое встречается враждебно, как якобы примиренчество и потеря православного чутья»1.
В качестве примера такого крайне неодобрительного отзыва в адрес священномученика Кирилла можно привести выдержку хотя и из более позднего (от 30 января / 12 февраля 1934 года), но написанного именно по данному поводу письма некоего «убогого Е. М.». В нем говорилось: «До нас дошла печальная весть, что Вы, хотя не имеете родственной связи с митроп[олитом] Сергием, но считаете его и признавших декларацию [и] самочинный синод благодатными и даже, в случае приближения своей смерти, исповедаетесь у новообновл[енческого] Сергиевского священника, а это равносильно признанию м[итрополита] Сергия и самочинного синода. Если такое сведение справедливо, а мы не имеем основ[аний] ему не верить, то Вы выбрали
|
|
|
1 Архив УФСБ РФ по Республике Татарстан. Д. 2-18199. Т. 3. Л. 566.
2 Цит. по: Журавский А. В. Во имя правды и достоинства Церкви... С. 559.
97
своеобразное положение в Церкви — середину и оказались между двумя стульями, ни с новообновленцами, ни с православными (и в заключение сами поставили себя вне лона Православной Церкви. Спасаете свое старческое тело, поддерживая церковь лукавнующую, а душу свою и других губите. Подражаете Понтию Пилату, который умыл руки и заявил предателям, что он не повинен в смерти праведника, а тростью утвердил смерть.)
От признания благодатными Сергиевских последователей недалеко до логического вывода, заключающегося в признании также благодатными и их соборов и самочинных синодов, которыми они законных архипастырей лишают кафедр, запрещают священнослужителей, извергают из священного сана православных.
Такое признание мы бы могли рассматривать как позор для архипастыря, на которого вся Церковь до сих пор смотрела как на исповедника и столпа православия. Вы бы в таком случае явились не собирателем воедино православных, а как бы вторым Иудой, предателем, прелюбодеем, разлагателем и участником в разрушении церковной законности, чего мы не можем допустить и поверить этому».
В целом письмо представляет собой довольно странную смесь откровенной ругани с попыткой обрести какое-то единомыслие со святителем Кириллом, по отношению к которому допускалась эта ругань. Заканчивалось письмо призывом: «Призываю Вас, Ваше Высокопреосвященство, осознать и оплакивать свои заблуждения, пока не поздно и далеко не ушли еще, и дело поправимо, ибо в будущей жизни за произведенный соблазн в Церкви нет прощения ни там, ни здесь. Не будем отчаиваться и падать духом, но принесем искреннее покаяние и с помощью Божией вернемся снова в лоно Святой Православной Церкви и покажем себя еще более твердыми и стойкими в святом православии»1.
Вероятнее всего, что «убогий Е. М.», обратившийся к святителю Кириллу с таким призывом, — это священномученик Макарий (Кармазин), епископ Уманский, управлявший некоторое время в середине 1920-х годов Киевской епархией. Письмо (вернее, его копия, сделанная сотрудниками ОГПУ) содержится в следственном деле архиепископа Серафима (Самойловича), с которым епископ Макарий, как явствует из его показаний, имел в 1934 году переписку. Глядя на те же показания епископа Макария (ниже еще будет повод рассмотреть их особо), можно подумать, что с самим священномучеником Кириллом бывший Киевский викарий непосред-
|
|
|
' Архив УФСБ РФ по Ярославской обл. Д. С-12005. Т. 1. Л. 326.
4 — 4729
| Глава 1. Священномученик митрополит Кирилл Казанский |
Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви
ственной связи не имел1. Он вполне мог послать свое письмо архиепископу Серафиму с просьбой переотправить его митрополиту Кириллу. Если священномученик Серафим так и сделал, то ответ святителя Кирилла можно прочитать в словах его письма от того же февраля 1934 года, адресованного «возлюбленному о Господе собрату архиепископу»: «Сдается мне, что и Вы сами, и Ваш корреспондент не разграничиваете тех действий митрополита Сергия и его единомышленников, кои совершаются ими по надлежащему чину и в силу благодатных прав, полученных через таинство священства, от таких деяний, кои совершаются с превышением своих сакраментальных прав по человеческим ухищрениям в ограждение и поддержание своих самоизмышленных прав в Церкви»1.
Разногласия священномученика Кирилла с наиболее активными противниками митрополита Сергия разной оценкой степени отпадения последнего от Церкви не ограничивались. Во многом неодинаковым было и понимание методов практических действий в сложившейся ситуации. Можно говорить, по меньшей мере, о неоднозначности отношения митрополита Кирилла к попыткам создания надъепархиального антисергиевского центра. Так, обращение вятских последователей епископа Виктора (Островидова) за окормлением к епископу Димитрию (Любимову) в Ленинград рассматривалось им как достаточно обоснованное. Однако для казанской паствы подобное обращение к кому-либо из иноепархиальных архиереев, по мысли священномученика Кирилла, «было бы неосторожным повреждением своей канонической связи с Церковью Вселенской». Во всяком случае, для своей епархии весной 1929 года он находил такой порядок преждевременным1.
При этом святитель Кирилл не сочувствовал и попыткам сделать его самого центром антисергиевской деятельности, особенно в ее крайних проявлениях. Так, не позднее ноября 1929 года им было получено письмо от епископа Иоасафа (Удалова), в котором сообщалось о беспорядках, поднятых в Вятке сторонниками епископа Виктора, причем в сообщении об этих беспорядках каким-то образом фигурировало имя митрополита Кирилла. В ответ священномученик Кирилл привел объемистую выдержку из написанного им тогда письма Заместителю, заканчивающуюся цитированными выше словами о том, что, приобщая его (митрополита Кирилла) к
1 См.: Архив УФСБ РФ по Костромской обл. Д. 6179-С. Т. 1. Л. 19 об., 27 об. 'Акты... С. 702. 'Тамже. С. 641.
хульникам на таинства «сергиан», митрополит Сергий говорил «просто неправду». И далее митрополит Кирилл писал епископу Иоасафу: «Я привел эту длинную выписку, чтобы снять с себя подозрения в сочувствии вятским безобразиям, упоминаемым Вами. В чем там дело, я совершенно не знаю, и при чем я там, тоже не знаю. Ни с кем из упоминаемых м[итрополитом] Сергием противников его' у меня не было и нет непосредственных сношений. Но м[итрополит] Сергий опытный делец. Он сделал меня "центральной личностию " в совершенно неведомой мне затее об избрании меня в патриархи, а теперь хочет сделать центром каких-то неведомых мне, но граничащих, по Вашим словам, с уголовщиной, выступлений против него. Sapientisat1»1'.
Выступавший только от своего имени митрополит Кирилл совершенно не желал становиться «центральной личностию» в какой-либо организации. Он отмечал, что и сношений с наиболее активными представителями антисергиевского движения у него не было и нет. Поэтому он с возмущением отверг то обвинение, по которому он осуждался Заместителем. «Имея право говорить только о моем сочувствии к протестующим, обвинитель навязывает мне "вступление в общение с обществом отделившихся " и т. д.», — писал священномученик Кирилл священнику Евлампию Едемскому-Своеземцеву в январе 1930 года4. Об этом же говорилось и в написанном тогда же письме самому митрополиту Сергию: «Изобретение же Вами такого обвинения против меня, как "вступление в общение с обществом отделившихся " и т. д. делает дальнейшие сношения с Вами невозможными для человека, говорящего только от своего лица, ни в каких обществах не состоящего и всегда уклоняющегося от обсуждения церковных вопросов в плоскости политических воззрений и предположений»5.
Наряду с митрополитом Сергием особый интерес к развитию темы вступления митрополита Кирилла в некое нелегальное общество проявляли и органы ОГПУ. В декабре 1929 года истекал срок ссылки священномученика Кирилла, однако освобождение авторитетнейшего архипастыря в планы властей, очевидно, не входило.
1 Митрополитом Сергием в письме от 18 сентября 1929 года упоминались как «отщепенцы и раскольники» епископы Димитрий (Любимов), Алексий (Буй), Виктор (Островидов) и Иерофей (Афоник) (см.: Там же. С. 647). Мудрому достаточно — лат.
1 Выписка из данного письма содержится в письме епископа Иоасафа епископу Дамаскину (Цедрику), находящемся в следственном деле последнего (Архив УФСБ РФ по Брянской обл. Д. П-8979. Л. 2).
4 Архив УФСБ РФ по Республике Татарстан. Д. 2-18199. Т. 4. Л. 378; ср.: Журавский А. В. Во имя правды и достоинства Церкви... С. 564.
' Два письма митрополита Кирилла. С. 24.
| Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви |
100
Для вынесения нового приговора, продлевавшего заключение святителя Кирилла, обвинение его в связях с какой-нибудь подпольной организацией было весьма удобным. 8 февраля 1930 года митрополит Кирилл был арестован, и начались поиски соответствующей организации.
На первом же допросе священномученику Кириллу был задан вопрос о его связях с Ленинградом, в частности, с епископом Димитрием (Любимовым). «Дмитрия Гавриловича Гдовского знаю как священника, но ничего общего с ним не имел, переписки с ним за время ссылки не вел», — ответил митрополит Кирилл1. После этого развивать ленинградскую тему следователь не стал, переключившись, по не вполне понятным причинам, на розыск следов связи святителя Кирилла с северокавказскими оппозиционерами митрополита Сергия, возглавлявшимися епископом Варлаамом (Лазаренко). И хотя митрополит Кирилл сразу же заявил: «Епископа Варлаама Лазаренко совершенно не знаю»1, — и никаких доказательств обратного у следствия так и не появилось, в предъявленном 22 февраля обвинении ему инкриминировалась «связь с контрреволюционной монархической организацией, раскрытой на Северн[ом] Кавказе, которая ставила своей задачей свержение Соввласти».
Ответ священномученика Кирилла был категоричен: «В предъявленном мне обвинении я совершенно не считаю себя виновным. О существовании какой-то организации, возглавляемой духовенством на Сев[ерном] Кавказе, я не имел понятия и ни от кого не слыхал, связи с таковой никакой не имел»*. Очевидно, однако, что запущенный механизм следствия никакие отрицания митрополитом Кириллом своей вины остановить уже не могли5.
1Архив УФСБ РФ по Красноярскому краю. Д. П-17429. Л. 3 об.
Действительно, существование непосредственной связи священномученика Кирилла с ленинградскими «иосифлянами» документально не подтверждается. Однако опосредованная связь все же была. Происходила она через проживавшую в Ленинграде свояченицу митрополита Кирилла А. Н. Азиатскую, с которой он имел переписку. Согласно показаниям протоиерея Василия Верюжского от 8 мая 1931 года, благодаря ей содержание писем святителя Кирилла становилось известным в «иосифлянской» среде, в том числе и содержание его письма митрополиту Сергию. С другой стороны, через нее же от ленинградских оппозиционеров несколько раз митрополиту Кириллу посылались небольшие денежные переводы (по 10 рублей три-четыре раза) (ЦАФСБ РФ. Д. Н-7377. Т. 10. Л. 193).
' Архив УФСБ РФ по Красноярскому краю. Д. П-17429. Л. 4.
'Там же. Л. 46.
' Там же. Л. 47-47 об.
! Основанием для утверждения о связи с Северным Кавказом являлась найденная у святителя Кирилла при обыске открытка, написанная ему епископом Василием (Преображенским), в которой последний сообщал, что «дома очень много болящих», и просил помолиться о них, перечисляя при этом ряд имен без фамилий (Там же. Л. 7). Сопоставив время написания этой от-
Глава 1. Священномученик митрополит Кирилл Казанский__________________ 101
Таким образом, несмотря на все заявления святителя Кирилла о том, что ни в каких обществах или организациях, тем более контрреволюционных, он не состоял, избежать именно такого обвинения со стороны ОГПУ ему не удалось. В результате активная церковная деятельность священномученика Кирилла, развернувшаяся в 1929 году, в начале 1930 года была на три года пресечена. Вслед за этим, как уже говорилось, митрополит Кирилл определением Синода при митрополите Сергии был «за поддержку раскола и молитвенное общение с раскольниками» запрещен в священнослужении.
Здесь необходимо отметить, что, хотя тогда святитель Кирилл и протестовал против обвинения его Заместителем во «вступлении в общение с обществом отделившихся», возможность общения с этими «отделившимися» для себя он в принципе допускал. В упоминавшемся выше письме января 1930 года священнику Евлампию в ответ на сообщение последнего о том, что он после некоторого недоумения вступил в общение с епископом Нектарием (отрицавшим, как было показано, благодатность Сергиевского духовенства), священномученик Кирилл написал: «Думаю, что в Вашем положении и я поступил бы так же». «Пр[еосвященно]му, если не нарушится Ваше общение, — просил митрополит Кирилл в конце письма, — передайте мой братский привет». Не желая давать решение вопроса об общении священника Евлампия с епископом Нектарием, а тем более, делать на этот счет какое-либо распоряжение, святитель Кирилл высказал свое личное понимание дела и отношение к нему: «Пусть есть некоторая разница в степени, какою определяется воздержание Ваше и его от общения с м[итрополитом] Сергием, но воздержание такое признается необходимым и вновь прибывшим поселенцем. По существу, это звук одного и того же клавиша, но у одних с нажимом на педаль, у других без него. Диез, стоящий при ноте И. прекрасного, не может
крьггки (19 ноября 1929 года) с временем проведения массовых арестов «непоминающих» на Северном Кавказе, красноярский следователь предположил, что речь в ней идет именно о них. После этого последовал ряд обращений к отделу ОГПУ в городе Ирбите, где содержался арестованный к тому времени епископ Василий, на предмет его допроса для подтверждения догадки следователя. Обращения звучали так: «Просим поспешить [с] исполнением нашего № 164/СО», 'Просьба вторично поспешить [с] исполнением нашего № 164/СО»; «Третий раз просим срочно исполнить наш № 164/СО от 26/11 с. г. по делу митрополита СМИРНОВА (Кирилла). Ваш ответ имеет решающее значение для дела, благодаря неполучению от Вас материалов следственное дело задерживается [с] окончанием на 1 месяц сверх норм, установленных УПК» (Там же. Л. 10, 11, 12. «Наш № 164/СО» — обозначение первого запроса в Ирбит). Ответ из Ирбита пришел только в середине мая 1930 года. По-видимому, он сильно разочаровал красноярского следователя. Согласно показаниям епископа Василия, речь в открытке действительно шла об арестованных представителях духовенства, но не с Северого Кавказа, а из Кинешемы и Костромы, то есть мест, где, собственно, и проходило служение святителя Василия (Там же. Л. 57 об.).
|
|
|
