Митрополит Агафангел (преображенский) и ярославская оппозиция 12 Глава

Спустя некоторое время после этого ответ о своем отношении к митрополиту Сергию пришлось держать другому Ярославскому викарию, епископу Евгению. На допросе 28 августа 1934 года им были даны на этот счет такие показания (частью уже цитированные выше):

«Вопрос. К какой церковной ориентации Вы принадлежите и почему?

Ответ. С января месяиа 1933 года нахожусь в каноническом общении с митрополитом Сергием и подчиняюсь ему по форме и существу. С1926 по 1928 год я тоже был в общении с Сергием, но ввиду того, что в 1928 году он, Сергий, оскорбил меня, не назначив викарным епископом московской кафедры, я вступил в дружеские связи с митрополитом Агафангелом, Иосифом и другими, которые были в оппозиции к митрополиту Сергию. С группой Агафангела. в последующем И осисЬа. я был в общении по 1932 год включительно»4.

Разница в характере ответов архиепископа Серафима и епископа Евгения весьма ощутима. Последнего, однако, заявленное им

1 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-40943. Л. 19.

2 См.: Там же. Л. 23, 25.

3 Архив УФСБ РФ по Республике Мари-Эл. Д. 9941. Л. 196. ' Архив УФСБ РФ по Вологодской обл. Д. П—15385. Л. 18.

326

п одчинение митрополиту Сергию «по форме и существу» не спасло от новой ссылки, в которой и его пути пересеклись с митрополитом Кириллом.

Дольше всех из подписавших воззвание от 6 февраля в Ярославской епархии пробыл архиепископ Варлаам. Как уже говорилось, после кончины святителя Агафангела, он признал назначение управляющим епархией присланного из Москвы архиепископа Павла и поначалу допускал даже сослужение с ним. Затем между ними начались трения, переросшие в открытый конфликт. Протоиерей Димитрий Смирнов в своих показаниях от 18 сентября 1929 года описал события так: «Павел принят был сначала хорошо и все думали, что наступило успокоение, но он пошел служить в церковь Сретения в Новый год по н. ст. и, мало того, начал поминать за службой митроп[олита] Сергия. За этой службой председатель] церковного] совета соборной общины Соколов выступил с протестом против новшества.

Узнав об этом, архиепископ Варлаам говорил ему, что лучше бы не вводить новшества в Ярославле, но Павел настаивал на своем и ему предложил как подчиненному это же проводить. Варлаам отказался и заявил, что служить не будет до тех пор, пока не [перестанет он, Павел, насиловать его волю, и действительно прекратил с ним сослужение и вообще службу. Ярославцы уважали Варлаама и, узнав о происшедшем, стали обвинять Павла, что он запрещает служение Варлааму, хотя фактически Павел не запрещал. Я и другие священники предпринимали все меры, чтобы их примирить, что нам и удалось. С Пасхи 1929 г. они договорились на том, что Варлаам будет служить по старому, т. е. не поминая Сергия и не введя моления о власти. Арх[иепископ] Павел поручил ему управлять Любимским и Ростовским викариатствами».

Брат архиепископа Варлаама, епископ Герман, сообщал о нем в августе 1929 года в письме близким людям: «Почти полгода он был в великом борении от своих — друзей Сережи и своего нового шефа, заменившего умершую Агашу. Писал недавно мне, что он отстоял свою позицию и московские не настаивают, чтобы он обезьянничал и плясал по их дудке, какой они хотят умилить и разжалобить своих высоких хозяев»2.

Таким образом, видно, что на примирение с архиепископом Павлом архиепископ Варлаам согласился только при условии сохранения за ним права не «обезьянничать» и оставаться «непоминающим».

1 Архив УФСБ РФ по Ивановской обл. Д. 9974-П. Т. 1.Л. 112 об. — 113.

2 Письма владыки Германа: Жизнеописание и духовное наследие свяшенномученика Германа, епископа Вязниковского / Сост., предисл. и примеч. А. Г. Воробьевой. М. Изд-во ПСТБИ, 2004. С. 202.

327

Примечательно, что «московские» это условие приняли. Однако такое установление церковного мира в Ярославской епархии не устраивало ОГПУ. 6 сентября 1929 года оба архиепископа и с ними еще несколько десятков человек были арестованы. Архиепископ Павел, как уже говорилось, подвергся специальной «обработке» (в том числе, видимо, и затем, чтобы в будущем не шел ни на какие компромиссы с церковной оппозицией) и был освобожден1.

Архиепископа Варлаама ждала несколько иная участь, хотя он и пытался убедить следствие в своем полном согласии с архиепископом Павлом, в знак чего ему с июля того же года вверено еще одно викариатство — Ростовское. Архиепископ Варлаам даже указывал на то, что он «несколько раз сообщал письменно епископу Евгению <...>, находящему в ссылке, с целью защиты присланного сюда арх[иепископа] Павла». Чтобы подчеркнуть свою лояльность, архиепископ Варлаам заявил: «Сам я лично считаю своей главой митрополита Сергия и его декларацию в политической части разделяю, но церковная нуждается в уточнении во избежание кривотолков. За время моего пребывания в г. Ярославле я никогда не шел против Советской власти и даже считаю это грехом. С Ленинградскими епископами Димитрием и Иосифом я связи не имею, ибо считаю их раскольниками»1'. Полностью, однако, затушевать свое расхождение с курсом Заместителя архиепископу Варлааму не удалось, поэтому на другом допросе в том же сентябре 1929 года он пояснил: «Наше расхождение с митрополитом Сергием произошло главным образом благодаря его произволу и нарушению канонов, но в настоящее время я с ним в полном примирении и в полн[ом] согласии с ар[хиепископом] Павлом»3.

Несмотря на все эти слова о полном примирении с митрополитом Сергием, архиепископ Варлаам был приговорен к трем годам концлагеря4, где через год срок заключения был ему увеличен до десяти лет5. В 1933 году он был досрочно освобожден и выслан на оставшийся срок в город Вологду6. Каких-либо сведений о его участии в деятельности «правой» церковной оппозиции по освобождении из концлагеря у автора нет7, однако и в ряды иерархии, находившейся в ведении Заместителя, архиепископ Варлаам не вернулся.

1 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-7377. Т. 6. Л. 9.

2 Архив УФСБ РФ по Ивановской обл. Д. 9974-П. Т. 1. Л. 7 об.

3 Там же. Л. 13 об.

4 Тамже.Т. 2. Л. 518.

5 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-41655. Л. 47.

6 Архив УФСБ РФ по Ивановской обл. Д. 9974-П. Т. 2. Л. 531.

7 В опубликованных письмах архиепископа Варлаама, относящихся к середине 1930-х годов,
о событиях, волновавших тогда Русскую Церковь, вообще ничего не говорится. Речь в них идет

Таким образом, хотя обстоятельства жизни у пяти Ярославских иерархов, выступивших вместе в феврале 1928 года, сложились затем по-разному, по пути митрополита Сергия и его единомышленников не пошел ни один из них.

Завершая тему выступления Ярославской оппозиции, можно сказать, что своей прямой цели — побудить митрополита Сергия к открытому раскаянию — оно не достигло. От своей политики «угодничества внешним» он не отказался (впрочем, в условиях того времени сделать он это мог лишь пожертвовав своим заместительством: «внешние», очевидно, смены курса ему бы не простили). Как только Заместитель почувствовал, что его позиции достаточно прочны, он в свойственной ему манере стал грозить прещениями святителю Агафангелу и его викариям, обвиняя их в раскольничестве. Чтобы оставить хоть какие-то пути для выхода из тупика, Ярославские иерархи пошли на уступки и примирительное разъяснение своей позиции. Не отрицая в принципе полномочий митрополита Сергия, они разграничили вопросы сохранения церковного единства и исполнения смущающих совесть распоряжений Заместителя. Святитель Агафангел и его викарии указали границу, за которой церковная дисциплина теряла свою действенность, превращалась из средства укрепления Церкви в средство ее разрушения. Вопреки упрощающим действительную ситуацию утверждениям о том, что перед своей кончиной митрополит Агафангел полностью подчинился митрополиту Сергию, Ярославский святитель остался при своем понимании соотношения значимости велений христианской совести и требований формально-должностной дисциплины. Хотя Ярославским иерархам и не удалось добиться от Заместителя изменения его церковной политики, они показали всем, что сохранение единства Русской Церкви не требует обязательного следования этой политике, инициированной ОГПУ. В этом и заключается главный результат их выступления.