§ 1. Философско-исторические основания конструктивного подхода

Человек как субъект мира в своем поведении опирается на объективную возможность адекватного взаимодействия с ним. При этом сложный, системно-структурный характер взаимодействия внутреннего и внешнего образуется не автоматически и не иде­ально.

Активное, избирательное, свободное поведение человека ста­новится нравственным и оптимальным лишь на основе социаль­ного наследования, специального воспитания и обучения, творче­ской самодеятельности, при опосредовании всех этих обстоятельств неустанным душевным трудом. Поведение человека именно фор­мируется, строится, конструируется, — конструирует себя. То есть нравственное, и, в частности, оптимальное поведение с необходи­мостью является избирательным и конструктивным.

Психофизиологической основой при этом выступают свойства активности, избирательности и конструктивности человеческого восприятия и сознания. В этих способностях человека, формирую­щихся при его жизни, — залог интуиции и творчества, но в них же находится и источник его ошибок и заблуждений. Для челове­ка любая ситуация субъективируется и скорее всего предстает, в инструментальном плане, — в своем предельном, наиболее крат­ком варианте, как имеющая всего лишь две стороны. Одна из этих двух сторон, не без возможной борьбы мотивов, становится пред­почтительной.

Как показывает практика, такой дихотомический, двойственный или диалектический способ человеческого отражения действитель­ности вовсе не всегда является конструктивным, особенно если он абсолютизируется вплоть до полного отрицания внешнего или внутреннего, отрицания одного во имя «утверждения» другого.

Имманентно присущий нам, обыденный диалектический подход человеческой, житейской практики был предметом изучения еще издревле. Его наиболее последовательное и четкое развитие пред­ставлено в классической диалектике Гегеля. Здесь предельно об­общается и глубоко исследуется дихотомическое, избирательное восприятие и понимание мира человеком. Сознавая, что люди в большинстве своем были и долго еще, вероятно, будут далеки от действительного осознания диалектики, Гегель особенно восста­вал против формального, абстрактного ее усвоения и применения. В специально написанном фельетоне Гегель убедительно и доступно показал, что абстрактным, как это ни парадоксально, ча­ще всего является мышление полуобразованного никчемного работника, самодостаточного в своей однажды избранной «принци­пиальной» позиции. В то же время для действительно образован­ного человека или для разносторонне умелого крестьянина на­стоящей ценностью является конкретное знание о свойствах пред­мета, приобретенное в научном или житейском опыте. Форма вы­ражения такого знания в данном случае принципиального значе­ния не имеет, более существенны его истинность и применимость в жизни.

Восхождение к конкретному знанию совершается в осознанной деятельности человека, которая таким образом становится усло­вием формирования конструктивного, а не только диалектическо­го, умозрительного представления о мире. Классическая диалек­тика Гегеля не отменяется конструктивным подходом: ее глубо­кое осознание необходимо, но не как самоцель, а как восхожде­ние к абстрактному для того, чтобы затем продолжить восхож­дение «вниз», к конкретному пониманию мира, к пониманию кон­кретного человека.

Односторонность абстрактно-диалектического формального зна­ния о человеке хорошо определяет Л. Н. Толстой: «... одно из са­мых обычных и распространенных суеверий то, что каждый чело­век имеет одни свои определенные свойства, что бывает человек добрый, злой, умный, глупый, апатичный, энергичный и т. д. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. А мы всегда так делим людей. И это неверно.

Люди как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то ти­хая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских, и иногда проявляет одни, иногда другие, и бывает часто совсем не­похож на себя, оставаясь самим собою. » Л. Н. Толстой, Соч., т. 10, с. 117. В этой мысли писателя по сути представлен пример поиска конструктивного знания о человеке, когда диалектика аб­страктных понятий о нем является осознанной и потому пригод­ной для применения е этом творческом поиске.

По замечанию М. Монтеня, разруха начинается в голове, — когда абстрактное знание неосознанно, «без царя в голове», при­меняется в жизни. Абстрактно, «без ума» (то есть без умения применять) усвоив даже нечто мудрое, человек не может осущест­вить конструктивный подход в своей практике. Абстрактное зна­ние действительно является в таком случае мертвым, бесполезным. Более того, например, если суждение о единстве и борьбе проти­воположностей оказывается неосознанным и поэтому прямолинейно перенесенным в сферу общественных отношений и личности, то единство их оказывается декларацией, но зато борьба оказыва­ется действительной войной или реальным распадом жизненных ценностей. Так абстрактное знание оказывается не только мерт­вым, но и умертвляющим живое.

Человеку внутренне противоестественно абстрактное отноше­ние к миру и, наоборот, привлекателен путь конструктивного, диа­лектического по своей природе самосовершенствования. В челове­ческой религии задолго до Гегеля, хотя и в элементарнейшей форме, уже содержится не только диалектическое, но и конструк­тивное знание. Так, в Нагорной проповеди сказано: «Но да будет сло­во ваше: «да, да», «нет, нет», а что сверх этого, то от лукавого». (Евангелие от Матфея. Нагорная проповедь. Гл. 37, с. 5). В этих простых словах недвусмысленно проводится идея конструктивного поиска согласия на примере вполне противоположных понятий, находящихся в диалектическом единстве между собою. Но абст­рактное понимание этой заповеди и неконструктивное ее примене­ние и тут может послужить оправданием противостояния и конф­ликта. Вот почему полезно проиллюстрировать возможные пути интерпретации этого предельно краткого изложения диалектики, показав его конструктивное начало:

«Развернем» действительную сложную взаимосвязь понятий «да» и «нет» в виде системы, содержащей отдельные ее проявле­ния как относительно самостоятельные структуры. В таком слу­чае возникают не только крайние два, а все четыре возможных варианта диалектического видения взаимоотношения двух различ­ных наиболее общих понятий:

К рассмотрению представленных структур взаимодействия сле­дует еще обратиться в дальнейшем обсуждении основ конструк­тивной типологии, поскольку понятия «да» и «нет» в психологи­ческом их преломлении отвечают весьма значимым категориям «внутреннего» и «внешнего», представляющих, в частности, поня­тия «Я» и не-«Я». Этим замечанием нам кажется уместно напом­нить здесь о практической значимости экскурсов в историю и фи­лософию, особенно когда приходится рассматривать проблему в самом общем виде в силу ее новизны или неудовлетворительно­сти ее прежнего разрешения. Во всяком случае, из общего сис­темно-структурного рассмотрения элементарной диалектики по­нятий «да» и «нет» нами выделен только один вполне конструк­тивный вариант их взаимоотношения и только два вполне равно­весных, то есть достаточно устойчивых. Их устойчивость обеспе­чивается отрицанием отрицания, то есть тенденцией избегания во взаимодействии, и взаимным принятием, или положительным от­рицанием, то есть тенденцией конструктивного взаимодействия.

Дальнейшее последовательное рассмотрение конструктивного подхода требует практического переосмысления содержания всех четырех вариантов взаимоотношения в амбивалентных структурах понятий или реальных ситуаций. Вполне допустимо, что каждый из четырех вариантов взаимодействия по своему практическому смыслу окажется конструктивным, если только все они будут удовлетворять положительному отрицанию, положительному от­ношению к личности человека и к ноосфере в целом. Для перехо­да от философии взаимодействия к его психологии, то есть для восхождения к знанию о конкретной природе взаимодействия, вновь требуется конструктивное действие. Оно состоит в прелом­лении философского знания через призму психологии.