 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 4 глава
|
|
|
|
– Выглядит здорово. Когда вернешься после купания, давай попробуем порыбачить. Я оставила все моющие средства на берегу. Пожалуйста, пользуйся.
По возвращении Ти‑Джей выглядел чистым до скрипа, и пахло от него так же хорошо, как и от меня. Я протянула ему «рейбены».
– Ух ты, спасибо! – восхитился он. – Классные очки. – Он схватил удочку.
– А что у нас будет приманкой? – спросила я.
– Червяки какие‑нибудь.
Мы копались в земле под деревьями, пока не вырыли несколько червей, белых и извивающихся. Они походили на крупных опарышей, и я невольно вздрогнула. Ти‑Джей набрал червяков в ладонь, и мы пошли на берег.
– Леска не слишком длинная, – объяснил Ти‑Джей. – Не хотелось тратить струну целиком, на случай если леска лопнет или что‑то случился с удилищем.
Зайдя в воду по пояс, он закинул крючок с наживкой. Мы замерли.
– Клюет! – прошептал Ти‑Джей.
Он подсек и потянул на себя. Я захлопала в ладоши, увидев попавшуюся рыбу.
– Ура, сработало! – воскликнул Ти‑Джей.
Меньше чем за полчаса он поймал еще семь рыбин. Когда мы вернулись к шалашу, Ти‑Джей отправился за дровами, а я почистила рыбу ножом.
– Где ты этому научилась? – спросил Ти‑Джей, вернувшись из лесу. Он высыпал хворост из рюкзака на кучу в шалаше.
– Папа научил. Он всегда брал нас с Сарой на рыбалку в домик у озера, пока мы росли. И носил там дурацкую рыбацкую шляпу с блеснами на полях. Я помогала ему чистить улов.
Ти‑Джей наблюдал, как я вскрываю жабры ножом и отрезаю рыбине голову. Я провела лезвием по всей длине, отделяя филе от кожи. Дочистив, полила дождевой водой на руки, смывая кровь и внутренности, а затем поджарила рыбу на плоском камне, на котором мы обычно пекли плоды хлебного дерева. Мы съели все семь штук, одну за другой. Они были вкуснее любого рыбного блюда из тех, что я пробовала раньше.
|
|
|
– Как думаешь, что это за рыба? – спросила я у Ти‑Джея.
– Представления не имею. Но она вкусная.
После ужина мы сели на одеяло, впервые за долгие недели чувствуя себя сытыми. Я потянулась к чемодану и вытащила ежедневник. Разгладила деформированные страницы.
– Сколько дней мы уже здесь? – спросила я Ти‑Джея.
Он подошел к дереву и сосчитал сделанные ножом зарубки.
– Двадцать три.
Я обвела дату в календаре. Уже почти июль.
– Будем вести отчет с этого дня. – Затем я вспомнила кое о чем еще. – Когда тебе нужно пройти осмотр у врача?
– В конце августа. Должны делать рентген.
– К тому времени нас уже найдут.
Но я в это уже не верила. И, судя по выражению лица Ти‑Джея, он тоже.
* * *
Я присела пописать за деревом, когда раздался непонятный звук. Хлопанье испугало меня, и я чуть не села в лужу собственной мочи. Я встала, натянула трусики и шорты и прислушалась, но звук больше не повторился.
– Думаю, я слышала какое‑то животное, – рассказала я Ти‑Джею, когда вернулась.
– Какое?
– Не знаю. Оно вроде как хлопало. Ты ничего такого не заметил?
– Да, я тоже слышал похожий звук.
Мы пошли туда, откуда доносился шум, но ничего не нашли. На обратном пути собрали все сухие ветки, какие могли унести, и добавили их в кучу хвороста.
– Хочешь окунуться? – спросил Ти‑Джей.
– Конечно.
Теперь, когда у меня был купальник, плавание казалось отличной идеей.
Прозрачная вода лагуны, наверное, идеально подошла бы для подводного плавания с маской и трубкой. Мы бултыхались примерно с полчаса, и как раз перед тем, как вылезать из воды, Ти‑Джей на что‑то наступил. Он нырнул и вынырнул с теннисной туфлей в руке.
– Это твоя? – спросила я.
– Угу. Я так и думал, что в конце концов ее принесет к берегу, – сказал он.
|
|
|
Мы сели на пляже. Океанский бриз высушивал наши тела.
– Почему твои родители выбрали эти острова? – спросила я. – Они ведь так далеко от Чикаго.
– Из‑за плавания с аквалангом. Считается, что здесь лучший дайвинг в мире. У нас с папой есть сертификаты, – объяснил Ти‑Джей, зарываясь пальцами ног в белый песок. – Когда я болел, папа всем рассказывал, что как только мне получшеет, мы отправимся сюда на долгие каникулы. Как будто мне этого хотелось.
– Тебе не хотелось сюда ехать?
Ти‑Джей покачал головой.
– Почему нет?
– Кому охота торчать все лето в кругу семьи? Гораздо интересней остаться дома и тусоваться с друзьями. Затем предки сказали, что с нами едешь ты и я все лето должен буду восполнять пробелы в знаниях, иначе осенью снова придется идти в десятый. Как же я тогда разозлился! – Он сконфуженно посмотрел на меня. – Без обид.
– Ничего страшного.
– Они меня совсем не слушали. Мама с папой вбили себе в голову, что эта поездка станет самым клевым времяпровождением для нашей семьи. Но взбесились даже сестры. Им‑то хотелось скататься в «Дисней Уорлд».
– Мне жаль, Ти‑Джей.
– Да все нормально.
– Сколько лет твоим сестрам?
– Алексис девять, а Грейс одиннадцать. Иногда они доводят меня до белого каления своей трескотней, но в целом неплохие девчонки, – сказал Ти‑Джей. – А у тебя есть братья или сестры?
– Сестра, Сара. Она на три года старше и замужем за парнем по имени Дэвид. У них двое детей – Джо пять лет, а Хлое два. Я так скучаю по своим. Даже не могу представить, каково им сейчас, особенно маме с папой.
– Я тоже скучаю по своим, – вздохнул Ти‑Джей.
Я подняла глаза к ослепительно‑голубому небу, затем перевела взгляд на бирюзовую гладь воды, слушая умиротворяющий плеск волн о риф.
– На самом деле, здесь очень красиво, – сказала я.
– Ага, – согласился Ти‑Джей. – Красиво.
Глава 12 – Ти‑Джей
Один из минусов жизни на острове – жуткая тоска. Сколько‑то время уходило на сбор плодов и хвороста, и два‑три раза в день я рыбачил, но все равно оставалось много свободных часов. Мы исследовали остров, купались и постоянно разговаривали, и вскоре я чувствовал себя с Анной почти так же легко, как с чикагскими друзьями. А слушать она умела лучше всех.
|
|
|
Анна спросила, как я справляюсь в эмоциональном плане. Считается, что парни не плачут, и мы с Беном, естественно, никогда не обсуждали свои чувства, но Анне я не постеснялся признаться, как желудок странно сжимается, когда я думаю, найдут ли нас. Даже добавил, что иногда мне становится страшно и я не могу уснуть. Анна ответила, что в этом мы похожи.
Мне нравилось спать с ней в одной постели. Иногда она сворачивалась калачиком близко‑близко, положив голову мне на плечо, а однажды, когда я спал на боку, прижалась грудью к моей спине и согнутыми коленями уткнулась в мои ноги. Она сделала так во сне, и это ничего не значило, но мне было приятно. Раньше я никогда не проводил с девушкой всю ночь. С Эммой мы проспали всего несколько часов, да и то лишь потому, что ей было совсем плохо.
Мне нравилась Анна. Очень нравилась. Без нее на острове было бы совсем отстойно.
* * *
Никто нас так и не спас, поэтому назначенный на конец августа визит к онкологу пришлось пропустить. Однажды утром Анна напомнила мне об этом.
– Я беспокоюсь, что ты не попал к доктору, – сказала она, протягивая мне кусок жареной рыбы. – Осторожно, горячо.
– Да со мной все нормально, – подул я на рыбу, чтобы остудить, прежде чем положить в рот.
– Но ведь ты очень серьезно болел, да?
– Ага.
Она подала мне бутылку. Я отпил глоток и поставил воду на землю.
– Расскажи, что с тобой было.
– Мама сначала подумала, что у меня грипп. Все время лихорадило, по ночам я обливался потом. Немного похудел. Затем доктор обнаружил у меня на шее шишку, которая оказалась опухшим лимфоузлом. В больнице провели кое‑какие анализы: рентген, биопсию, МРТ[4], ПЭТ[5]. По результатам поставили диагноз, что у меня лимфома Ходжкина третьей степени.
– И тебе сразу начали делать химиотерапию?
– Ну да. Правда, она не помогала. Позже у меня нашли еще опухоль в груди и назначили вдобавок лучевую.
– Звучит ужасно.
Анна отрезала кусочек плода хлебного дерева и протянула остаток фрукта мне.
– Веселого мало. Я без конца то выписывался, то снова ложился в больницу.
|
|
|
– И как долго ты болел?
– Года полтора. Какое‑то время мне было совсем паршиво. Врачи не знали, что еще со мной сделать.
– Наверняка было по‑настоящему страшно, Ти‑Джей.
– Ну, они пытались держать меня в полном неведении, и это жутко бесило. Я сразу просек, что плохи дела, когда внезапно доктора перестали смотреть мне в глаза, стоило спросить про лечение. Или просто меняли тему. Вот это пугало до чертиков.
– Надо полагать.
– На первых порах друзья часто навещали меня, но когда я не пошел на поправку, некоторые перестали приходить. – Я отпил еще воды и протянул бутылку Анне. – Помнишь моего приятеля, Бена?
– Конечно.
– Он являлся каждый день. Часами смотрел со мной телевизор или просто сидел на стуле рядом с койкой, когда мне настолько поплохело, что я не мог ни двигаться ни говорить. Родители с лечащим врачом подолгу беседовали в коридоре, и я просил Бена подслушивать их. Он пересказывал мне все‑все, ничего не утаивая. Просек, что я просто хочу знать правду, понимаешь?
– Конечно, – кивнула Анна. – Кажется, Бен отличный друг, Ти‑Джей.
– Это точно. А у тебя есть лучший друг?
– Да, Стефани. Мы познакомились еще в детском саду.
– Ого.
Анна кивнула:
– Друзья очень важны. Понимаю, почему тебе не хотелось уезжать из дома на лето.
– Ага, – вздохнул я, думая обо всех, кто остался в Чикаго. Наверное, они считают меня мертвым.
Анна встала и подошла к куче хвороста.
– Скажешь мне, если заметишь какие‑то симптомы? – Анна взяла несколько веток и подбросила в костер.
– Конечно. Только не надо постоянно спрашивать, как я себя чувствую. Мама такими расспросами меня прям на стенку загоняла.
– Ладно, не буду. Но волноваться не перестану.
– Угу, я тоже.
Глава 13 – Анна
Меня разбудили закравшиеся в палатку яркие солнечные лучи. Ти‑Джея уже не было: наверное, собирал дрова или рыбачил. Я зевнула, потянулась и вылезла из кровати. Чемодан хранился в шалаше, и я открыла его, вытащила бикини и вернулась в палатку переодеться. Натянув купальник, подняла нейлоновые боковины, чтобы проветрить помещение.
Подоспел Ти‑Джей с пойманной к завтраку рыбой. Улыбнулся:
– Привет.
– Доброе утро.
Я сходила к хлебному дереву и кокосовой пальме, подобрала все упавшие плоды и отнесла в шалаш. Пока я готовила рыбу, Ти‑Джей раскалывал кокосы.
После завтрака мы почистили зубы, прополоскали рты дождевой водой, и я отметила дату в ежедневнике. Уже сентябрь. Невероятно.
– Хочешь поплавать? – предложил Ти‑Джей.
– Конечно.
На прошлой неделе Ти‑Джей заметил за рифом два плавника. Мы испугались и поспешили выбраться из воды, но потом плавники заплыли в лагуну и приблизились к берегу. Дельфины. Мы медленно зашли в воду и дельфины не бросились прочь, а терпеливо ждали нас.
|
|
|
– Они ведут себя так, будто приплыли познакомиться, – восхитилась я.
Ти‑Джей погладил одного гостя и рассмеялся, когда тот выплеснул из дыхала фонтанчик воды. Я никогда прежде не видела таких общительных созданий. Они какое‑то время порезвились возле нас, а затем внезапно уплыли, словно по своему морскому расписанию.
– Возможно, сегодня дельфины вернутся, – сказала я, шагая за Ти‑Джеем на пляж.
Парень снял футболку и зашел в воду.
– Было бы круто. Очень хочу прокатиться на дельфине.
Мы развлекались, приспособив один из складных прозрачных контейнеров вместо маски для подводного плавания. Под водой сновали стайки разноцветных рыбок – фиолетовых, синих, оранжевых и в черно‑желтую полоску. Еще заметили морскую черепаху и угря, поднявшего змеиную голову со дна. Завидев его, я быстренько отплыла.
– Что‑то нет дельфинов, – вздохнула я, когда мы уже час как купались. – Наверное, мы их пропустили.
– Можем попробовать окунуться еще раз после тихого часа. – Внезапно Ти‑Джей показал на прибрежный песок. – Анна, смотри!
Из песка торчала крабья нога. Клешня сжималась и разжималась. Мы выбежали из воды.
– Прихвачу футболкой, – решил Ти‑Джей.
– Поторопись, он закапывается!
Ти‑Джей молниеносно вернулся, обернул краба футболкой и извлек из песка. Когда дошли до шалаша, Ти‑Джей вытряхнул добычу прямо в костер.
– О, Боже, – ахнула я, на секунду задумавшись о печальном конце краба, но быстро опомнилась.
Мы отломили конечности плоскогубцами из ящика с инструментами и с аппетитом накинулись на деликатес. Мясо краба – даже без горячего топленого масла – на вкус было лучше всего, что я ела на острове. Теперь, узнав, где они закапываются, мы с Ти‑Джеем станем проверять береговую линию каждый день. Мне так надоели рыба, кокосы и плоды хлебного дерева, что иногда я с трудом заставляла себя проглотить их, а крабовое мясо внесет разнообразие в наше невероятно скудное меню.
Когда от краба остался лишь панцирь, я вытащила из палатки одеяло и расстелила под кокосовой пальмой. Мы растянулись на подстилке. Падающая от дерева тень дарила прохладу в самые жаркие часы, и было приятно дремать здесь в разгар зноя.
По плечу Ти‑Джея неторопливо пополз большой мохнатый паук, и я сбросила монстра кончиком пальца.
– Брр, жуть какая, – фыркнула я.
Ти‑Джей поежился. Он ненавидел пауков и всегда встряхивал одеяло, проверяя на наличие живности, прежде чем отнести обратно в палатку. А я терпеть не могла змей. Я как‑то наступила на одну и избежала укуса лишь потому, что на мне были теннисные туфли. Меня трясло от мысли, что я могла наступить на змею босой ногой, и неважно, ядовита гадина или нет.
Я думала, что Ти‑Джей заснул, но он сонным голосом спросил:
– Как думаешь, что с нами будет дальше, Анна?
– Не знаю. Наверное, нам стоит продолжать жить, как живем, пока нас кто‑нибудь не найдет.
– Согласись, а мы неплохо справляемся, – отозвался Ти‑Джей, перекатываясь на живот. – Готов поспорить, это многих бы удивило.
– Меня саму удивляет. – От сытного обеда клонило в сон. – Хотя выбора у нас не было. Или приспосабливайся, или умирай.
Ти‑Джей поднял голову с одеяла и задумчиво посмотрел на меня.
– Думаешь, дома нам устроили символические похороны?
– Скорей всего, устроили. – При мысли о том, что семьи поставили нам надгробные памятники, стало так больно, что я зажмурилась и заставила себя нырнуть в дрему, надеясь изгнать из сознания образы переполненной церкви, пустого алтаря и залитых слезами лиц родителей.
После тихого часа мы отправились собирать дрова – нескончаемая однообразная рутина. Мы постоянно поддерживали огонь, частично затем, чтобы Ти‑Джею не пришлось разводить его заново, а частично из‑за теплящейся надежды, что над нами пролетит самолет. Когда это случится, мы будем готовы послать дымовой сигнал, подкинув в костер припасенных зеленых листьев.
Собранные ветки пополнили кучу хвороста в шалаше. Затем я наполнила бак на плоту морской водой, добавила туда колпачок средства для стирки и замочила нашу грязную одежду.
– Значит, сегодня день стирки, – рассудил Ти‑Джей.
– Ага.
Мы натянули веревку между двумя деревьями и развесили на ней одежду для просушки. У нас было не так много вещей: Ти‑Джей носил только шорты, а я целыми днями расхаживала в бикини, лишь на ночь переодеваясь в футболку Ти‑Джея и шорты.
Позже, после ужина, Ти‑Джей спросил, не хочу ли я перекинуться в карты.
– В покер?
Он рассмеялся:
– Что, в прошлый раз я недостаточно надрал тебе задницу?
Ти‑Джей научил меня основам игры, но у меня пока не очень хорошо получалось. По крайней мере, он так думал. А я уже уловила кой‑какие тонкости и намеревалась расправиться с противником.
Шесть партий спустя – из которых я выиграла четыре – Ти‑Джей проворчал:
– Хм, видимо, сегодня не мой день. Может, лучше сыграем в шашки?
– Давай.
Он нарисовал на песке шахматную доску. В качестве шашек мы использовали камешки и сыграли три партии.
– Еще одну? – спросил Ти‑Джей.
– Нет, пойду искупаюсь.
Я волновалась, что скоро наши запасы шампуня и мыла иссякнут. Не надеясь на аптеку, я взяла с собой на Мальдивы достаточно много помывочных средств, но мы с Ти‑Джеем все равно условились мыться через день. На всякий случай. Мы оставались чистыми, потому что часто плавали в лагуне, но не всегда приятно пахли.
– Твоя очередь, – сказала я, вернувшись с пляжа.
– Как же я скучаю по душу, – вздохнул Ти‑Джей.
После того, как он искупался, мы пошли спать. Ти‑Джей закрыл дверь палатки и лег рядом со мной.
– Все бы отдал за стакан колы, – пробормотал он.
– И я. За большой стакан с кучей льда.
– И хлеба хочется. Не хлебного дерева, а настоящего хлеба. Большой сэндвич с жареной картошкой и маринованными огурчиками.
– Чикагскую пиццу.
– Большой и толстый чизбургер.
– Стейк, – сказала я. – И печеной картошки с сыром и сметаной.
– А на десерт шоколадный торт.
– Я умею печь шоколадный торт. Мама меня научила.
– С шоколадной крошкой сверху?
– Ага. Когда выберемся с острова, я испеку тебе такой. – Я вздохнула. – Мы сами себя пытаем.
– Знаю. Теперь я проголодался. Ну, я и раньше немного хотел есть.
Я повернулась на бок и устроилась поудобнее.
– Спокойной ночи, Ти‑Джей.
– Приятных снов.
* * *
Ти‑Джей плюхнул пойманную рыбу на землю рядом со мной и сел.
– Занятия в школе уже пару недель как начались, – сказала я. Поставила крестик в календаре, убрала ежедневник и начала чистить наш будущий завтрак.
Ти‑Джей, должно быть, заметил выражение моего лица, потому что сказал:
– Похоже, тебе грустно.
Я кивнула:
– Грустно знать, что в эту минуту перед моими учениками стоит другой преподаватель.
Я преподавала английский десятиклассникам, и мне нравилось покупать школьные принадлежности и выбирать книги для кабинета. В начале учебного года на моем учительском столе стояла большая кружка, забитая ручками, а к концу года она пустела.
– Значит, ты любишь свою работу?
– Обожаю. Моя мама тоже была учительницей – вышла на пенсию в прошлом году – и я всегда знала, что пойду по ее стопам. В детстве я больше всего любила играть в школу, и мама дарила мне золотые звездочки, чтобы я ставила оценки за домашние задания своим плюшевым зверюшкам.
– Готов поспорить, ты очень хороший учитель.
Я улыбнулась:
– Стараюсь. – Я положила очищенную рыбу на импровизированную плиту и подвинула камень ближе к огню. – Можешь поверить, что сейчас шел бы в предпоследний класс?
– Не‑а. Кажется, я лет сто не был в школе.
– А тебе нравилось учиться? Твоя мама говорила, ты неплохо успевал.
– Ну, можно сказать и так. Хотел нагнать свой класс. И надеялся вернуться в футбольную команду. Из‑за болезни футбол пришлось оставить.
– Так тебя увлекает спорт? – спросила я.
Он кивнул:
– Особенно футбол и баскетбол. А тебя?
– Конечно.
– Во что‑нибудь играешь?
– Ну, в основном я бегаю. В прошлом году пробежала два полумарафона, а в старших классах занималась легкой атлетикой и баскетболом. Иногда хожу на йогу. – Я проверила рыбу и отодвинула камень от огня, чтобы еда чуть‑чуть остыла. – Скучаю по тренировкам.
Не могу представить себе бег здесь. Даже если бы нам хватало пищи, чтобы обеспечить избытком энергии для занятий спортом, бег вокруг острова слишком напоминает белку в колесе. Мчишься вперед, но по сути остаешься на одном месте.
* * *
Ти‑Джей вернулся с полным рюкзаком дров.
– С днем рождения, – улыбнулась я.
– Сегодня двадцатое сентября? – Он подбросил ветку в костер и сел рядом со мной.
Я кивнула.
– Прости, не купила тебе подарок. На острове отстойный торговый центр.
Ти‑Джей засмеялся.
– Да ладно, обойдусь без подарка.
– Может, закатишь грандиозную вечеринку, когда выберемся отсюда.
Ти‑Джей пожал плечами:
– Ага, наверное.
Ти‑Джей выглядел старше своих семнадцати. Почти взрослым. Возможно, серьезные проблемы со здоровьем исключили неизбежную в этом возрасте инфантильность, когда подростков волнует только получение водительских прав, прогуливание уроков и нарушение комендантского часа.
– Даже не верится, что скоро октябрь, – вздохнула я. – Дома, наверное, листья уже желтеют.
Мне нравилась осень – футбол, прогулки с Джо и Хлоей на тыквенный развал, нотки прохлады в воздухе. Все это я очень любила.
Я посмотрела на пальмы. Зеленые листья колыхались на ветру. По щеке стекла тонкая струйка пота, а исходящий от рук запах кокоса напомнил о лосьоне для загара.
На острове лето не кончается.
Глава 14 – Ти‑Джей
Лил косой дождь. Гремел гром, небо рассекали молнии. От ветра плот качался, и я беспокоился, что нас сдует куда‑нибудь на пляж. Мысленно пометил себе завтра привязать плот к какому‑нибудь дереву.
– Не спишь? – спросил я Анну.
– Не‑а.
Буря бесновалась уже несколько часов. Мы прижались друг к другу, накрывшись одеялом с головой. От бедствия нас защищал лишь тонкий нейлон крыши и боковин палатки над плотом – считай, ничего. Мы не разговаривали, просто ждали конца непогоды, а когда все мало‑помалу стихло, устало заснули.
Наутро Анна принесла несколько маленьких зеленых кокосов, которые буря сбила с пальмы. Когда раскололи, оказалось, что их мякоть слаще, а сок не такой горький, как в коричневых.
– Вкусно, – сказала Анна.
Шалаш развалился и огонь погас, поэтому я снова разжег костер, на сей раз воспользовавшись шнурком. Привязал его к концам изогнутой ветки. Соорудил на шнурке петлю, продел в нее палочку‑сверло и установил ту перпендикулярно полену.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Анна.
– Собираюсь вращать палочку вот этим луком. Именно так действовал парень по телевизору.
Я ослабил натяжение шнурка и попробовал ставить палочку под разными углами. Прошло какое‑то время, прежде чем у меня получилось вращать ее достаточно быстро, но как только я приноровился, дым повалил уже через пятнадцать минут, а вскоре показалось и пламя.
– Ух ты! – восхитилась Анна. – Здорово ты придумал.
– Спасибо. – Я подложил в костер щепок и смотрел, как он разгорается.
Мы с Анной снова воздвигли шалаш. Я вытер с глаз пот и сказал:
– Надеюсь, это самый сильный шторм в нашей жизни здесь. – Я положил последнюю ветку. – Потому что непонятно, где нам прятаться, если это не так.
* * *
Анна ушла мыться. Я заглянул в ее чемодан, пытаясь найти футболку с «REO Speedwagon». Она разрешила мне носить ее – как и ту, с логотипом «Найк» – поскольку обе пришлись мне по размеру. Футболки я не нашел, поэтому полез глубже в чемодан.
Под шортами лежали две упаковки тампонов.
Что Анна будет делать, когда они закончатся?
Я кое‑что подвинул и заметил лифчики Анны, сложенные в аккуратную стопку. Черный лежал сверху. Я взял бутылочку ванильного лосьона, открыл крышечку и понюхал.
Так вот почему от Анны иногда пахнет кексами.
Открыл круглый пластмассовый контейнер. Внутри лежали крохотные пилюли, расположенные по кругу согласно надписанным по контуру дням недели. Осталось всего пять. Я не сразу понял, что это противозачаточные таблетки. Затем нашел еще две непочатых упаковки.
Анна наверняка не возмутится тем, что я шарил в ее чемодане – моя одежда хранилась там же, потому что в моем рюкзаке мы обычно носили дрова – но, наверное, ей не понравится, что я трогал ее личные вещи. Я начал закрывать крышку, но тут заметил трусики Анны. Они лежали на самом дне рядом с теннисными туфлями. Я оглянулся через плечо, а затем вытащил из чемодана розовые трусики.
Интересно, когда она их надевает, они просвечивают?
Я положил розовую вещичку на место и взял черные стринги.
Очень сексуально. Но, готов поспорить, дико неудобно.
Я тронул красные и присмотрелся к крохотному черному бантику посередине линии талии.
Ух ты. Горячий подарочек.
Затем я захватил в руку пять или шесть сразу, зарылся в них лицом и вдохнул.
– Что ты делаешь? – спросила Анна.
Я подскочил.
– Господи, у меня чуть разрыв сердца не приключился! – Сердце колотилось, а лицо горело.
И как давно она здесь стоит?
– Я ищу твою футболку с «REO Speedwagon». – Я разжал пальцы. Трусики упали в чемодан.
– Неужели? – хмыкнула Анна. – А похоже, что ты играешься с моим бельем.
Она убрала в чемодан мыло и шампунь.
Анна не казалась разозленной, поэтому я вытянул стринги и поднял их двумя пальцами.
– Наверное, в этих дико неудобно.
– А ну‑ка отдай. – Она выхватила трусики из моей руки и сунула обратно в чемодан, изо всех сил сжимая губы, чтобы сдержать смех.
Поняв, что она совсем не злится, я улыбнулся и сказал:
– Знаешь что, Анна? А ты классная.
– Рада, что ты так думаешь.
– Я на самом деле искал футболку, но не нашел.
– Она висит на веревке. Должно быть, уже высохла.
– Спасибо.
– Не за что. Просто больше не нюхай мое белье, договорились?
– Так ты это видела?
– Видела.
Глава 15 – Анна
В лагуне резвились дельфины. Они подныривали под меня и выпрыгивали из воды с другой стороны, издавая презабавнейший писк, а когда я разговаривала с ними, слушали так, будто все‑все понимали. Нам с Ти‑Джеем нравилось хвататься за их плавники и, хохоча, кататься на дельфинах. Я могла играть с симпатягами часами.
К лагуне подбежал Ти‑Джей.
– Анна, угадай, что я нашел!
На днях к берегу прибило вторую теннисную туфлю Ти‑Джея, и поскольку он больше не боялся повредить ноги, то часами бродил по лесу в поисках чего‑нибудь интересного. Пока что он не выходил ничего, кроме укусов москитов, но все равно продолжал исследовать территорию, чтобы хоть чем‑то занять время.
– И что же? – спросила я, гладя дельфина.
– Обувайся и пойдем со мной.
Я попрощалась с дельфинами, последовала за Ти‑Джеем к шалашу и надела носки и туфли.
– Ладно, мне ужасно любопытно. Что там такое?
– Пещера! Я подошел взять охапку хвороста, а когда отодвинул ветки, увидел вход. Хочу посмотреть, что внутри.
Путь до пещеры занял всего несколько минут. Ти‑Джей опустился на колени и на четвереньках пробрался внутрь.
– Здесь теснее, чем я думал! – крикнул он. – Ложись на землю и ползи на животе по‑пластунски. Тут тесно, но место есть. Давай, полезай!
– Ни в коем случае! – крикнула в ответ я. – Ни за что в жизни не полезу в пещеру.
При одной лишь мысли об этом сердце заколотилось, а на коже выступил пот.
– Я все подряд ощупываю. Здесь ничего не видно!
– Зачем тебе это? А вдруг там крысы или большой мохнатый паук?
– Что? Думаешь, тут могут быть пауки?
– Нет‑нет, не обращай внимания.
– Не похоже, что здесь есть хоть что‑нибудь, кроме камней и палок. Но сказать наверняка не могу.
– Если палки сухие, вытаскивай их сюда. Добавим к нашей куче.
– Хорошо.
Ти‑Джей выполз из пещеры и встал, держа в одной руке что‑то похожее на малую берцовую кость, а в другой – череп. Он выронил кости и воскликнул:
– Вот дерьмо!
– Боже, – пробормотала я, – не знаю, кто это, но для него все закончилось совсем нехорошо.
– Думаешь, это человек, построивший хижину? – спросил Ти‑Джей. Мы вместе разглядывали череп.
Я кивнула:
– Наверное.
Мы вернулись к шалашу и вытащили из огня горящую палку, чтобы использовать ее как факел. Поспешили обратно к пещере, Ти‑Джей встал на четвереньки и заполз внутрь, держа факел перед собой.
– Не обожгись! – крикнула я вслед.
– Я осторожно.
– Залез?
– Да.
– Что видишь?
– Это точно скелет. Но больше ничего здесь нет. – Ти‑Джей вылез наружу и протянул мне факел. – Положу‑ка я кости назад в пещеру.
– Неплохая мысль.
Мы с Ти‑Джеем вернулись к шалашу.
– Мда, это ужасно, – вздохнула я.
– Сколько времени должно пройти, чтобы труп превратился в скелет?
– При такой жаре и влажности? Наверное, немного.
– Уверен, это был парень из хижины.
– Скорее всего, ты прав. А если это действительно он, то минус один шанс на спасение. – Я покачала головой: – Тогда он не вернется на остров, потому что никуда и не уезжал. Но что убило его?
– Понятия не имею. – Ти‑Джей подкинул в костер дров и сел рядом со мной. – А почему ты не захотела лезть в пещеру? Ну, то есть, до того, как выяснилось, что там скелет.
|
|
|
