 |
«Великая Россия» Владимира Путина
|
|
|
|
«Великая Россия» Владимира Путина
Кремль. Org, 26 апреля 2007
Великая Россия Владимира Путина — это экономический суверенитет и политическая самодержавность. Суверенная экономика — это сохранение темпов вовлечения России в мировую экономику (но с акцентом на том, чтобы мировая экономика приходила к нам, то есть чтобы международные проекты реализовывались не только при участии России, но и на российской территории) и при этом самостоятельное развитие практически всех направлений современной экономики (ГОЭЛРО-2, нанотехнологии, судостроительная программа, авиастроительная программа, дороги, международные порты, аэропорты, пошлины на круглый лес и отказ в лицензировании добычи рыбы иностранным компаниям и т. д. ). Оставаясь ведущим мировым экономическим игроком, Россия должна стать по возможности самодостаточной экономикой и тем самым обеспечить себе экономическую безопасность. Политическая самодержавность — это возвращенное Россией право самой, без многолетних консультаций и где-то даже без оглядки решать вопросы своей безопасности и реализовывать свои национальные интересы таким образом, как Россия сама решит, а не как ей позволят. Мораторий на исполнение ДОВСЕ — это подтверждение того, что Мюнхенская речь была только предисловием. Мы будем исполнять только те обязательства, которые в равной степени исполняются нашими партнерами.
Вывод: восьмилетний период сосредоточения России подходит к концу. Начинается новая эра в истории нашего Отечества.
Конечно, чрезвычайно важными были слова президента, посвященные национальной идее. Владимир Путин позволил себе исповедание политической веры. И в этом исповедании восстановил единство российской истории, перекинул мостик от дня нынешнего через лучшее, что было в советский период, в дореволюционной исторической России. Только в объединении творческого гения («генерируя новизну») и приверженности традиции («опираться на тысячелетнюю историю народа России») мы сможем сделать нашу страну великой и займем достойное нашего исторического величия место в мире. Это либерально-консервативное кредо, полностью вписывающееся в ту прерванную традицию, ту концепцию «Великой России», которую исполнял до революции Петр Столыпин и теоретически обосновывали Петр Струве и его единомышленники. Это концепция «Великой России» с ее внешней мощью и внутренней свободой. Напомню, что в основе либерально-консервативной концепции «Великой России» лежит синтез ценностей и идей экономического либерализма и духовно-культурного консерватизма. Базовые идеи: личная годность (слова ВВП), здоровый национализм плюс противодействие черносотенству и неонацизму, внешняя мощь государства, патриотизм, дисциплина труда, собственность, религия, культурная и правовая демократия, единство государства-нации, «право и права», реформаторство и преемственность. И все это под аристотелевским принципом «меры». И пусть кинет в меня камень тот, кто скажет, что эта идеология — идеология «Великой России» Столыпина — Струве на новом современном этапе — не является идеологией Владимира Путина. И вчера, кстати, ВВП очень легко произнес в эпитафии Ельцину эти многозначительные слова: «Великая Россия».
|
|
|
И две мысли напоследок. Первое: если история повторяется, то нам в кои-то веки повезло — мы проскочили «сталинщину». Если сравнивать Ельцина и его младореформаторов с большевиками, которые разрушали систему, то к строительству мы перешли без лагерей и кровавых чисток. Второе: и куда он собрался уходить?
|
|
|
Столетие «Великой России» Столыпина — Струве
Кремль. Org, 17 мая 2007
Сегодня у нас есть повод отметить более чем знаменательный юбилей, и знаменателен он своей своевременностью. Ровно сто лет назад, выступая перед депутатами Госдумы с программной речью по аграрному вопросу, премьер-министр Российской империи Петр Столыпин произнес сакраментальные слова, которые стали знаменем для одних и предметом ненависти для других. Столыпин сказал: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия » (Государственная Дума. Стенографический отчет. Сессия II, заседание 36, 10. V. 1907 г. ). Эти слова прозвучали в России как набат, и многие государственно мыслящие политики и политические мыслители не просто услышали их, а сделали исходной точкой для разработки идеологии новой России.
Главная заслуга в выработке этой идеологии для новой России принадлежит, без сомнения, Петру Струве — человеку, которого признавали наиболее выдающимся русским политическим мыслителем самые разные люди — от Николая Бердяева до Ивана Ильина, от его бывших коллег по кадетской партии до его далеко зашедших учеников: классика национал-большевизма Николая Устрялова и классика евразийства Петра Савицкого.
Как раз в это время Струве писал книгу размышлений о государстве и революции, и одна из глав была им названа «Великая Россия». Эту главу Струве писал, судя по всему, осенью того же 1907 года, то есть тоже сто лет назад, и опубликовал уже в первой книжке журнала «Русская мысль» в январе 1908-го. Так что мы с полным правом можем говорить о юбилее в этом году концепта «Великая Россия» Столыпина — Струве.
Здесь не место излагать концепцию Столыпина — Струве и тем более доказывать ее актуальность для дня сегодняшнего. Впрочем, можно продемонстрировать несколько образцов мысли нашего выдающегося политического мыслителя:
«Для государства верховный закон его бытия гласит: всякое здоровое и сильное, то есть не только юридически “самодержавное” или “суверенное”, но и фактически самим собой держащееся государство желает быть могущественным. А быть могущественным — значит обладать непременно “внешней” мощью. Ибо из стремления государств к могуществу неизбежно вытекает то, что всякое слабое государство, если оно не ограждено противоборством интересов государств сильных, является в возможности (потенциально) и в действительности (de facto) добычей для государства сильного ».
|
|
|
Не кажется ли вам, что эта тирада Струве коррелирует с рассуждениями В. Ю. Суркова и вслед за ним ряда отечественных политологов-государственников о «суверенной демократии»?
«Русское общество вступает теперь в период, когда общественная мысль обязана вновь усиленно производить внутреннюю работу самоуглубления и самопроверки. Нет ничего более ошибочного, чем думать, что наши надежды и упования разбиты какой-то внешней силой. Между тем в некоторых кругах склонны именно так понимать все то, что произошло, и — в качестве лекарства против зла — выдвигать т. н. “объединение всех оппозиционных сил”. Такое поверхностное понимание и такая упрощенная рецептура свидетельствуют о том, что уроки истории скользнули по поверхности и не встревожили его глубин ».
Не напоминают ли нынешние попытки «Другой России» объединить на отрицательных — по большому счету противогосударственных — началах все, что можно объединить и вывести на улицу?
Для контраста стоит добавить, что Струве — последовательный, просвещенный националист, стоящий на позициях либерального консерватизма, — постоянно озабочен критикой «вправо», чтобы дистанцироваться от ультранационалистов, то есть от тех, кто ради сохранения нации (а точнее того, что они за таковую принимают) готов похоронить государство: «Возможна и необходима критика официального национализма (в нынешнем варианте — ультранационализма, воспринимающего как программу действий лозунг «Россия для русских». — А. К. ) с точки зрения им же самим выдвигаемой националистической задачи». Это вообще было принципиальным положением для Струве и других «веховцев». Они считали, что ошибка либералов состояла в том, что они не защищались «слева» и считали левых радикалов скорее неразумными союзниками, чем опасными оппонентами, а ошибка консерваторов заключалась, соответственно, в том, что они не видели опасности «справа», со стороны махровых радикальных реакционеров и ультранационалистов.
|
|
|
Почему я считаю юбилей концепции «Великой России» своевременным? Прежде всего потому, что в цикле статей «Великая Россия» Струве писал не о той России, какую видел, а о той, какой он хотел ее видеть. Струве ставил задачу: «Только если русский народ будет охвачен духом истинной государственности и будет отстаивать ее смело в борьбе со всеми ее противниками, где бы они ни укрывались, — только тогда, на основе живых традиций прошлого и драгоценных приобретений живущих и грядущих поколений, будет создана Великая Россия». Тогда не случилось. Россия сорвалась из мировой войны в революцию. Однако мне кажется, что та Россия, которую предвидел Струве, имеет шанс быть построенной сейчас. Я убежден, что сегодня концепция Великой России — причем именно в том виде, как она предносилась внутреннему взору Столыпина и Струве, — лежит в основе трудов президента Владимира Путина, так что можно сказать, что в отдельных эпизодах мы уже строим ту самую Великую Россию. Вот поэтому и «своевременный» юбилей.
О Великой России как о замысле Струве писал в том числе в связи с именем Столыпина: «Столыпин смотрел не назад, а вперед, и то, что он в будущем прозревал — Великая Россия как правовое государство, с сильной властью, творчески дерзающей и дерзновенно творческой, — является и теперь великим государственным замыслом русского возрождения… Если мы прибавим к этому, что Столыпин не только на словах, а всем существом своей сильной и в то же время страстной натуры был настоящий русский националист, то мы завершим общую характеристику этого крупного исторического деятеля как строителя той новой России, которая во всяком случае должна быть ».
И еще одно важное замечание. С учетом сегодняшней полемики о «национальном лице» России, дискуссии между этническими и имперскими националистами следует быть внимательными в восприятии имени «Великая Россия» и не путать с именем «Великороссия». Рассуждая о проблемах русского могущества, Струве специально отмечает, что его концепцию следует соотносить не с Германией Бисмарка и Мольтке, а с английской традицией. В частности, Струве указывает на переведенную по его инициативе книгу кембриджского профессора Джона Роберта Сили «Расширение Англии». Кардинальным понятием книги Сили было Greater Britain, которое, замечу, отличается от Great Britain. В переводе на русский язык отличие было отмечено как «Великая Британия» и «Великобритания». Струве указывает, что само выражение «Великая Британия» было впервые употреблено довольно поздно — в 1869 году — Чарльзом Дильком, причем именно в значении империи, в отличие от «национальной территории» (в современном значении этого слова): «Если два маленьких острова были из вежливости окрещены “Великобританией”, то Америка, Австралия, Индия должны образовать “Великую Британию”».
|
|
|
Можно сказать, что имя «Великая Россия» относится именно к Российской империи в том или ином ее изводе (включая нынешний), и в этом смысле принципиально отличается от «Великороссии» как обозначения в националистическом дискурсе «русской национальной территории». У русских националистов территория государства, империи (политическое пространство) не совпадала — и не совпадает — с национальной территорией, поэтому концепт «Великая Россия» был связан у Струве (и остается связанным сейчас) с империализмом (у Струве — либеральный империализм) и коррелирует сегодня с таким рядом понятий, как «русская цивилизация», «русский мир». Именно поэтому Струве уже сто лет назад наряду с геополитической (и военной) экспансией России ставил геоэкономическую и геокультурную экспансию.
В ближайшее время Центр либерально-консервативной политики «Великая Россия» с партнерами готовит круглый стол «Великая Россия — идеология Путина». Надеюсь, что на этом юбилейные мероприятия не закончатся, поскольку задача перед всеми нами стоит та же, что и сто лет назад: «Государственная мощь невозможна вне осуществления национальной идеи» (П. Струве).
|
|
|
