Затаенный уголок. Остров. Красный куст
⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 14 Федя Его подобрали на станции, на только недавно освобожденной от немцев Брянщине. Вернее, даже не подобрали, а позвали и дали хлеба и плоский котелок с супом. Прямо тут же на рельсах закатил он себе королевский обед – настоящий белый хлеб и настоящий суп, на мясе сваренный. Девчонки, которые окликнули его с вагона, везли прожектора и прочую технику, с помощью которой им предстояло ловить в кинжал лучей самолеты противника и " вести" их в ночном небе, дабы зенитчикам было по чему стрелять, а не палить в белый свет, а вернее в черную ночь, как в копеечку. Такая удача в виде хлеба и супа выпадала не часто ему, пацану десяти лет от роду, сбежавшему из голодной Москвы от родителей и четырех братьев и сестер, а теперь странствующему по белу свету в поисках еды и еще Бог знает чего. Пути-дорожки его проходили по дорогам железным. Тут уж он был своего рода знаток: за какой ящик под вагоном забиться, где под брезент влезть, а порой и на колесной тележке, меж тележкой и вагоном, так что на ходу вагон, раскачиваясь на пружинах, прессовал пацана от души. Будь на его месте взрослый, если смог бы влезть в такую щель – в лепешку б превратился. – А я, – говорит, – и сейчас-то невысок, а тогда и вовсе малявкой был, вот и получал сеанс массажа на перегонах, а кости целы оставались. Может, оно и далее так бы шло, да только повстречался ему этот прожекторный эшелон с белым хлебом и добрыми девчонками, ну а потом и офицерским вагоном, куда затащили его на руках, потому как из-за малого роста и недостатка сил, сам ногу на скобу занести не мог. В вагоне были нары, печка и стол с лавками, а на столе том, как на скатерти-самобранке, стали появляться галеты, масло, чай и громадные куски сахара. Одновременно и науку преподали – как есть надо правильно, то есть масло надо на галеты мазать, а сахар в чай класть, желательно большими кусками. Наука, надо сказать, настолько интересная и увлекательная, что когда эшелон дернулся и пошел, набирая ход, то он и внимания на это не обратил, а уж когда обратил – станция была далеко, а открытая дверь с перекладиной посередине являла картины среднерусской природы, каковые не казались такими прекрасными на голодный желудок да еще из-под вагона.
– Будешь теперь с нами. Воспитанник прожекторного батальона, N-ской дивизии, – сказал самый главный командир батальона, старший лейтенант. А на следующей станции отдали его девчонкам на расправу, потому как основной личный состав был женский. И девчонки, сорвав с него одежду (особенно с портками возились – не давался), засунули его под хобот водоразборной колонки, из которой паровозы водой заправляют, и отмыли пацана до настоящей, родной его кожи, на которой уж неведомо сколько слоев грязи собрал десятилетний Одиссей. А затем старшина мерку снимал, а утром была формочка по росту и сапожки и, даже, фуражка. Была и красноармейская книжка, где значилось, что такой-то и такой-то есть воспитанник такой-то части, такого-то полка и дивизии. – Так это, значит, про тебя Валентин Катаев " Сына полка" написал? – пытаюсь таким образом немного пошутить. – Да не-ет, – тянет он утвердительно. – Там был Ваня Солнцев, а я – Федя. 16 августа 1999 г. Вера Фомичева (Москва) Затаенный уголок (к слайду Марка Евгеньевича Бурно) Затаенный уголок, я приду в
Усопшей маме Александр Хмельницкий (Москва) Остров 3 янв. 98 г. «Серебряный бор». Молчит. 7 янв. Труд души. 10 янв. Дети общаются. Живут... 17 янв. Сны – поступь. 18 янв. Я живу на уме... 22 янв. Инвалиды бодры. Одиноки... Может быть самолюбивы. Имеется граница. 23 янв. Мой мозг один. 30 янв. Я спускаюсь в утопию тела. 2 февр. Из детства. «Слюна» из гусеницы. 3 февр. Люди с завода – пчелы, если смотреть из окна. 19 февр. Человек в аптеке. Цуцик. Он искал что-то в своей поклаже. Но чувствовалось, что он всему чужой. Он ругал себя и ныл, при работе логики. Он чувствовал отношение мира. 21 февр. Лютая жизнь в детстве. 5 апр. О. Строг, неясен... пытлив... жарок. 17 апр. Женщина на платформе. Я мыслил про нее. 17 апр. Я был за городом. Все иначе. 23 апр. Сегодня жил. 6 сентября 1999 г. Инна Чугунова (Москва) Красный куст После короткой прогулки я шла домой. Уже разделась, даже прилегла. Но яркие голубые просветы в небе за окном уже не давали мне покоя. Я торопливо собирала фотосумку и снова шла в свой лес. Маршрут – по сравнению с обычным – упростила: шла низом, среди поредевшего папоротника, в чистом ельнике, почти без подлеска. Шла торопливо, будто боясь опоздать. Попутно механически щелкала затвором – скучные, никчемные фотоэтюды. Было безлюдно, только одинокий грибник тихо пробирался с корзиной – какие, впрочем, уже грибы? Но и я вскоре нашла пару больших, переросших опят и потом – моховик. А в основном занималась сбором гербария. Было всё еще муторно, тягостно, голова звенела от хаотичной бессмыслицы. И тревога еле слышно всё еще колыхалась во мне, мешаясь с предвечерним солнечным светом и легко бередя спящую морозным сном душу. ... Когда я шла домой, на опушке, перед самым выходом из леса, увидела куст. Куст как куст – с красными обвислыми листочками. Таких множество росло на опушке. Но прямо в него, в этот самый куст, бил золотой сноп солнечного света, и он светился яркими рубиновыми переливами в золотом мареве уходящего дня.
Естественно подумалось мне, надо фотографировать. Я пробралась поближе, бросила вещи на траву и начала совершать привычные действия. Вот я выбираю оптимальный ракурс – чтобы и куст, и вон та желтая береза гармонично встраивались в композицию, образуя, к тому же, перспективу... Вот я настраиваю параметры экспозиции... Сто двадцать пять и восемь... Вот я нажимаю на спуск... И вдруг будто легким жаром обдало меня – сбоку, прямо в нескольких метрах от меня – еще такой же куст, прозрачный и светится на солнце! А вот и побуревшая рябинка – и тоже светится! И всё вокруг, оказывается, играет яркими прозрачными красками – желтый, бурый, гранатовый; чуть поблекшая зелень, черные ветви и темно-голубое, совсем чистое небо! И уходить-то уже не хотелось! Я увлеклась и снимала куст в контражуре. На фоне угрюмо высившихся темных домов куст светился особенно прозрачно и ласково. Я сделала несколько дублей, наслаждаясь неплохой композицией, уже забыв, что эти самые дома мне показались вначале неудачным фоном. Щелкнув последний раз затвором, я невольно отдала себе отчет в том, что «красный куст» – очень даже неплохой кадр и, уж конечно, лучший кадр за сегодня. И стало мне как-то неожиданно радостно, и как-то вдруг свободно вздохнулось! Шагая к дому, я уже не чувствовала того туманного смятения, которое еще в начале пути сковывало и глодало меня. Мне уже было легко, свободно и, в общем-то, все мучившие меня тягостные дилеммы отпали за ненадобностью. И даже жалко было, что путь держу домой, – ведь самое время насладиться жизнью! СОДЕРЖАНИЕ
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|