 |
Глава 8. Linkin Park
|
|
|
|
Глава 8
Inside of me
When all the vacancy the words revealed
Is the only real thing that I've got left to feel
Nothing to lose
Just stuck, hollow and alone
and the fault is my own, and the fault is my own
Linkin Park
Корнелиус Фадж, вышедший из зала заседаний самым последним, когда все уже разошлись, едва успел подняться на нужный этаж, как буквально на выходе из лифта столкнулся с Кингсли. От неожиданности он выронил документы, которые держал в руках, и те разлетелись по полу.
– Министр, вы уже вернулись? А мы вот только что…
– Ко мне в кабинет, – резко, отрывисто приказал Шеклболт, взмахивая палочкой, чтобы собрать рассыпавшиеся свитки. – Живо.
Фадж, прижимая собранные документы к груди и преисполнившись самых мрачных подозрений, поспешил за ним.
Кингсли открыл дверь просторного кабинета на первом этаже и влетел внутрь подобно урагану. Фадж зашел следом и нерешительно остановился у двери.
– Закройте дверь, Фадж. И подойдите ближе, – Кингсли обошел свой стол, но не стал садиться, а остался стоять, упираясь кончиками пальцев в столешницу. Затем вперил исполненный холодного гнева взгляд в своего консультанта. – Объясните мне, что вы там устроили?
– А, так вы уже знаете? – пролепетал Фадж, опасливо подходя ближе к столу. – Но, собственно, что я должен был…
– Прекратите немедленно! – взвился Шеклболт, хлопая ладонью по столу. – Я назначил вас на эту должность, поскольку вы заверили меня, что можете с этим справиться! У вас была простая задача – проследить, чтобы Снейпа отправили в Азкабан. В Азкабан, Фадж! Не на Поцелуй Дементора! И не в супружество с мисс Грейнджер! Что, черт возьми, там произошло? Как это вообще могло произойти?
– Понимаете, мы не… Никто же не знал, что мисс Грейнджер…
|
|
|
– Вы должны были провести закрытое заседание! – загремел Кингсли, рывком отодвигаясь от стола. – Закрытое от публики! Чтобы исключить любые выступления зрителей! Я же оставил вам четкие инструкции!
– Виноват, господин министр. Но я думал, что…
– Вы не думали. В том-то и дело, что вы не думали. Хотели порисоваться? Или, может, свести старые счеты?
– Господин министр!
– Никаких оправданий, Фадж! Это похоже на намеренный саботаж работы Визенгамота. И я жду от вас рапорт с подробным описанием произошедшего к завтрашнему утру. А теперь потрудитесь объяснить, как это вышло.
– Понимаете, мы даже предположить не могли, что кто-то знает об обете поручительства, – сбивчиво заговорил бывший министр, нервно комкая в руках бумаги. – Я даже не помню, чтоб хоть раз сталкивался с подобным в своей практике. Из всех судей Визенгамота один лишь Тиберий Огден знает, как проводится…
– С Огденом я уже побеседовал, – бросил Кингсли, наконец-то усаживаясь за стол. – Он в таком же недоумении, как и все. Последний раз этот обряд проводили 150 лет назад. Откуда, откуда девчонка могла о нем узнать? Для этого надо как минимум перелопатить протоколы заседаний за последние лет двести. А все архивы закрыты, – он потер виски кончиками пальцев и снова уставился на Фаджа. – Ну, и? Каковы ваши дальнейшие действия? Мы даже не допросили его.
– Так он же во всем сознался, – с некоторым недоумением ответил Фадж, решая, что ему, пожалуй, уже можно присесть в кресло напротив министра. – Я зачитал все обвинения, как положено. Я ждал, что он будет защищаться или оправдываться, и мы были готовы к этому, у нас были нужные свидетели. Но он признал свою вину. Я не ожидал, что он признает свою вину! Никто не ожидал! И я все равно намеревался отправить его в Азкабан, в соответствии с вашими указаниями. Но никто из судей не проголосовал. А потом люди начали кричать, и мне пришлось…
|
|
|
Кингсли с подозрением уставился на него. До чего же тяжелый, пронизывающий взгляд!
– Только не говорите мне, что вы были не в силах угомонить толпу, – наконец, произнес он, откидываясь на спинку кресла. – В вашем распоряжении был весь отдел магического правопорядка и штаб авроров, кроме группы, сопровождавшей Поттера. Где он, кстати?
– Насколько мне известно, вернулся в дом семьи Уизли час назад. К тому моменту все уже закончилось. Отлично сработано.
– Да уж, просто прекрасно! – бросил Кингсли, снова начиная сердиться. – И это уже не первый ваш прокол на этой неделе, Фадж. Как теперь спасать девчонку?
– Да ведь она совершенно очевидно пребывала с ним в сговоре! – в голосе Фаджа слышалась открытая неприязнь. – Я не знаю, когда и где они успели сговориться, но…
– Они не могли сговориться, – отрезал Кингсли. – Я знаю Гермиону. Она хорошая, сообразительная девушка. Может быть, немного доверчивая, но… Нет. Она не могла сделать это сознательно. Вероятно, ею манипулировали. Воспользовались ее добротой. В конце концов, все ребята пережили страшное время, а этим троим досталось особенно. Вы же присутствовали при допросе Поттера, Фадж. И знаете, что им довелось пережить. А потом еще этот бой за Хогварц… Нет, здесь определенно дело нечисто.
– Помилуйте, но кому понадобилось бы освобождать Снейпа таким трудоемким способом, чужими руками? Да еще посредством обета поручительства?
– Не знаю, – Кингсли снова поднялся на ноги и принялся мерить шагами кабинет. – Но это надо выяснить. Это заклятие можно снять?
– Я не изучал этот вопрос... пока не изучал, – поспешно добавил Фадж, увидев, как лицо Кингсли снова обращается в каменную маску при этих словах. – Но, насколько я понимаю, это разновидность Нерушимой клятвы. Если ее и можно снять, то это будет непросто.
– М-да… Дела. А девчонка просто попала. Фадж, найдите ее, пусть придет ко мне. И рапорт к утру. И заодно отправьте сообщение Огдену, что я прошу его представить мне всю информацию об этом обряде. Все, что известно. Ступайте.
Фадж, вознося молчаливую благодарственную молитву всем силам, какие знал, выскочил из кресла с несвойственной его возрасту прытью и попятился прочь из кабинета. С облегчением выдохнул, закрыв за собой дверь. И поспешил в свой собственный кабинет. Там он трясущимися руками положил уже изрядно помятые свитки на стол, воровато огляделся, достал из тумбочки у стола пузатую бутылку и стакан, налил себе огневиски на два пальца и уже собирался выпить, но тут из темного угла ему навстречу шагнула тень, и он от неожиданности выронил стакан и схватился за сердце.
|
|
|
– Это так вы отрабатываете свою плату? – елейным тоном осведомился человек, прятавший лицо под глубоким капюшоном, низко надвинутым на лоб.
– Люциус… Что вы здесь делаете? Вы напугали меня до полусмерти.
Малфой отбросил капюшон за спину, с невозмутимым видом извлек из кармана палочку и направил на осколки. Стакан мгновенно склеился и вспрыгнул на стол.
– Что я здесь делаю? Пришел ознакомиться с результатами вашей… работы. Должен сказать, я разочарован. Весьма разочарован.
– Не только вы, Люциус. Я только что имел крайне неприятный разговор с министром магии. А выйти из министерства мне и вовсе страшно. Но что я мог сделать?
– Убрать эту девку из зала, вот что! – прошипел Малфой, придвигаясь к нему чуть ли не вплотную. – Он признал свою вину! Вам оставалось лишь огласить приговор, вызвать дементора и привести приговор в исполнение!
– Я так и сделал! – прошипел в ответ Фадж, хватая стакан. – Но она выскочила словно из ниоткуда!
– И вы не могли просто продолжать работу суда?
– Я не мог! Вы же видели, она разнесла дементора в клочья! Она ударила заклинанием такой силы, что его просто вышвырнуло из зала и размазало по стенке! Кто же знал, что она владеет настолько мощной магией, она же совсем девочка… Что я мог сделать?
– Как минимум, арестовать ее за нападение на сотрудника департамента магического правопорядка! – старший Малфой едва не скрежетал зубами от негодования. – Она вмешалась в работу суда! Предъявила какой-то древний обряд, который никто не помнит! Что это вообще за чушь? Откуда она могла узнать о нем?
– Вы вот тоже хороши, – Фадж понизил голос до едва слышного шепота. – Выкрикнуть про дементора прямо из зала…
|
|
|
– Я всего лишь спасал вашу шкуру! Толпа уже разъярилась, оставалось только направить этот гнев в нужное русло, и я это сделал. Я практически подвел вас к нужным действиям! А вы просто стояли и смотрели, как эта выскочка брала его на поруки!
Мужчины замерли, глядя друг на друга. Малфой сверлил взглядом бывшего министра. Фадж сжал в руке стакан, словно собирался швырнуть им в своего собеседника:
– Я. Ничего. Не мог. Сделать. Впрочем, я не понимаю, с чего мы так разволновались. Ну ладно, она взяла его на поруки… Он все равно не найдет здесь работу. Уж я об этом позабочусь. А травля в «Пророке» довершит остальное. У него не будет ни мгновения покоя. Ему попросту некуда деваться.
– Фадж, вы ведь не идиот. Не прикидывайтесь, что не понимаете, – процедил Малфой сквозь зубы, теряя терпение. – Или вас уже не устраивают регулярные… м-м-м… пожертвования, которые моя семья делала в вашу пользу? Я поручил вам простое дело. Я объяснил вам, насколько это важно. На свободе остались люди, которым Северус Снейп крайне… неугоден. Он слишком много знает. И если он заговорит, нам всем не сносить головы! А если я пойду на дно – я потащу следом и вас, уж будьте уверены! Вы натворили достаточно еще в свою бытность министром. Даже когда всем стало известно, что Темный лорд вернулся, вы продолжали упорно это отрицать и поддерживали активные отношения с теми из семей, кто оказался наиболее близок к Вольдеморту. И несмотря на то, что вы якобы боролись с Темным лордом, вы привечали всех тех, кто ему служил. Теперь же, когда об этом известно всем, за подобные… отношения… можно запросто загреметь в Азкабан. Я вот очень удивился, когда Шеклболт принял вас обратно в министерство.
– Люциус, мне кажется, ваши тревоги абсолютно беспочвенны. Вы уже побывали в Азкабане. И ухитрились сбежать оттуда. А теперь вам и вовсе нечего бояться благодаря весьма мудрому поведению вашей жены во время битвы за Хогварц. Надо отдать ей должное, она отлично поработала. Вы на свободе только благодаря ей… и вашим щедрым взносам в фонд помощи пострадавшим во Второй войне. Я думаю, Снейп не представляет для вас угрозы. По крайней мере, не сейчас.
– Вы ничего не знаете об этом человеке, Фадж. Ничего. Его хладнокровию и мстительности мог позавидовать и сам Темный лорд. Вдобавок, он вхож в нашу семью еще со школы.
– И, тем не менее, вы заплатили мне, чтоб я учинил над вашим… другом… судилище, – фыркнул бывший министр, окончательно расслабляясь. – Не цените вы друзей, Люциус.
– С такими «друзьями» не нужны и враги, – проворчал Малфой, снова набрасывая на голову капюшон. – Раз уж вы прокололись с дементором, то хотя бы уладить вопросы с прессой вы можете?
|
|
|
– В этом можете не сомневаться. У меня отличные связи.
– Разве Скитер снова пишет? – прищурился Люциус. – Мне казалось, она надолго выбыла из игры. Из которой ее, кстати, вывела все та же мисс Грейнджер. Фадж, вам бы следовало давно присмотреться к этой девице повнимательней. Она опасна. Еще и грязнокровка. Рискованное сочетание.
– Скитер вернулась в редколлегию «Пророка», да. Она заверила меня, что ее проблемы с мисс Грейнджер решены.
– Тогда не смею вас больше отвлекать, – Малфой слегка поклонился. – И надеюсь, что результат не заставит себя долго ждать. Мое терпение не безгранично.
– Разумеется, разумеется.
Когда за ним закрылась дверь, Фадж рухнул в свое кресло и уставился на стоявший на столе пустой стакан. Тянуться за бутылкой уже не было сил.
Вот это вляпался.
Малфою хорошо – опять вышел сухим из воды. Он всегда ухитрялся выкручиваться благодаря умению приспосабливаться и тем самым щедрым «пожертвованиям» на благие дела. И не придерешься ведь. Едва закончился бой за Хогварц, всю семью Малфоев сразу же забрали авроры. Фадж знал, что Люциуса допрашивали особенно долго, но в итоге Кингсли согласился не предъявлять их семье никаких обвинений взамен на показания по делам других пойманных Пожирателей. Включая и Снейпа. Бывшему министру не было известно в подробностях, что именно рассказал Люциус о своем соратнике и друге, но этого, очевидно, с головой хватило, чтобы сделка состоялась. А потом он, видимо, испугавшись, что Снейп может заговорить и точно так же сообщить министерству что-то и о нем – решил, что будет проще сразу и быстро ликвидировать его.
И вот теперь этот план провалился. Знал бы Малфой, что у Поттера есть доказательства невиновности Снейпа – что бы он стал делать? С Поттером не договоришься. На компромиссы он никогда не шел и тем более не соглашался сотрудничать, если чуял, что им пытаются манипулировать. Его можно было разве что убить. Но про подобное никто бы даже не заикнулся. Если раньше мальчишка был всего лишь любимцем Дамблдора и сумасшедшим Избранным, от которого все ждали Главного Великого Свершения, то теперь он был национальным героем, и трогать его было опасно.
Какой же он был идиот, что согласился участвовать в этой афере! Попробуй теперь выкрутись. Малфой, еще чего доброго, сочтет опасным и его – и тогда пиши пропало. А уж если станет известно о прочих связях бывшего министра, сохранившихся еще с времен его правления, то ситуация может принять крайне неприятный оборот.
Надо что-то делать. Но что и как – он не представлял.
*****
Покинув Нору, Гермиона отправилась прямиком в Лондон и сняла комнату в «Дырявом котле». Она все еще пребывала в состоянии шока. Двигалась будто на автопилоте. У нее не было сил что-то предпринимать, идти куда-то еще, совершать даже простейшие действия. Она просидела на кровати несколько часов, тупо уставившись в стену перед собой. Голова не работала. После такого чудовищного эмоционального напряжения, которое ей довелось пережить в суде, она не чувствовала вообще ничего. Лишь пустоту, в которой тяжелым камнем медленно билось сердце. Когда настал вечер, у нее не хватило решимости спуститься вниз и поужинать в общем зале, и она попросила принести ужин в номер. Хозяин, обслуживавший ее лично, не сказал ей ни слова, лишь оставил тележку с едой и удалился. Это показалось ей недобрым знаком, но вникать сейчас в детали она попросту не могла, так как это требовало каких-то усилий. Поэтому, наспех поужинав, она повалилась на кровать и забылась тяжелым сном безо всяких сновидений.
Проснулась она от того, что яркое майское солнце било в окно, прямо ей в лицо. Зажмурившись, она отвернулась от окна, села, спустила ноги с кровати и, увидев под ногами незнакомый пол, вдруг вспомнила, где она. Все события вчерашнего дня в одно мгновение обрушились на нее мощной лавиной. В ушах снова и снова раздавался исполненный боли и ненависти крик Рона. Гермиона вспомнила его искаженное горем лицо, вновь отчетливо услышала страшную фразу «…а я не хочу жить с тобой! ».
Она вскочила с кровати, заметалась по комнате. Поймала в висящем на стене зеркале свое отражение и уставилась на себя так, словно увидела впервые. Широко открытые, перепуганные глаза, спутанная грива не очень чистых волос, два ярких красных пятна на щеках. И кольцо на безымянном пальце левой руки. Широкое гладкое кольцо из светлого серебристого металла. Она смотрела на него несколько секунд, затем истерически всхлипнула и попыталась стащить его с пальца. Не тут-то было. Кольцо свободно проворачивалось на пальце, не сдавливая его, но и не снималось. Гермиона поискала свою палочку, обнаружила ее в кармане брошенного на стул плаща и попыталась применить все известные ей заклинания, которые могли бы стащить кольцо с пальца. Но и здесь ее ждала неудача. Кольцо не снималось. Никак.
Гермиона, ощущая, как внутри все похолодело, опустилась на табурет перед зеркалом и вперила невидящий взгляд в свое отражение. Она все вспомнила. Дементор, скорчившийся в каменном кресле Снейп, ее необычный Заступник. Ее шарф, покрывавший опущенную черноволосую голову. И она, стоящая рядом со Снейпом, державшим ее руку в своей. Мерцание синих лучей вокруг и дребезжащий голос Огдена, произносящий текст обета.
– НЕТ! – простонала она, вцепляясь руками себе в волосы. – НЕТ!.. Что же я наделала?.. Рон, Рон, как же так…
Не хочу больше жить с тобой!
Весь ужас произошедшего наконец-то дошел до нее в полной мере, и она, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Плакала она долго. Когда слезы закончились, ей стало немного легче. Она несколько раз глубоко вздохнула, вытерла опухшие и покрасневшие глаза и попыталась сосредоточиться.
Итак, каковы итоги на сегодняшний день?
Она оскорбила Рона. Она причинила ему боль, и ей придется изрядно потрудиться, чтобы он ее простил. Это первое.
Она спасла Снейпа от дементора, и теперь он свободен. Это хорошо. Здесь можно успокоиться. Это второе.
И третье. Она заставила себя мысленно произнести эту фразу: я вышла замуж за Снейпа, и с этим надо что-то делать. Должен быть способ аннулировать этот брак. Развестись, как это делают магглы. Ну что-то же должно быть. Повторяя себе эту фразу, чтобы успокоиться, она тяжело поднялась на ноги. Оделась. Кое-как расчесала спутавшиеся волосы и заплела их в косу, чтобы они не отвлекали ее. Вышла из комнаты, стараясь не смотреть на свою левую руку, и спустилась вниз, позавтракать. Подойдя к барной стойке, она поздоровалась с Томом, но тот в ответ пробурчал что-то невнятное. Принимая у нее заказ, он даже не смотрел ей в лицо. Такое поведение было для него странным – обычно он приветствовал ее очень радушно. Но, погрузившись в свои мысли, Гермиона не обратила на это внимания. Она взяла предложенный ей завтрак, прихватила газету из стопки на барной стойке, выбрала себе столик в укромном уголке. Усевшись, она расправила газету перед собой и оторопело уставилась на первую страницу, еще до конца не понимая, что видит.
Заголовок, набранный крупными черными буквами и занимавший полстраницы, был подобен пощечине.
«ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ СЕВЕРУС СНЕЙП НА СВОБОДЕ! »
И ниже буквами помельче: «Сенсационное избавление! »
Вторую половину страницы занимала фотография: Гермиона в зале суда, они со Снейпом берутся за руки. Перевернув страницу, она увидела еще одно фото, как Снейп тянет ее за руку, увлекая за собой сквозь толпу. Ниже – фотография Фаджа и еще нескольких волшебников в мантиях судей. Она была так потрясена этими снимками, что не сразу заметила текст сопроводительной статьи. Подняв глаза от газеты, она увидела, что немногочисленные посетители, молодая ведьмочка-помощница Тома и сам Том смотрят на нее во все глаза.
В лицо ей бросилась кровь. Гермиона встала из-за стола, так и не притронувшись к завтраку, выдавила вымученную улыбку, схватила газету и прошла через весь зал обратно к лестнице в номера. Пристальные, осуждающие взгляды буравили ее спину, неприятно жгли затылок.
Очутившись в своей комнате, она машинально повернула ключ в замке, присела на кровать, развернула газету и принялась читать.
Северус Снейп, известный широкой общественности как последний директор школы чародейства и волшебства «Хогварц», а также один из ближайших последователей Сами-Знаете-Кого, много лет состоявший в рядах Пожирателей смерти, предстал перед собранием Визенгамота сегодня утром. Глава заседания Корнелиус Фадж провел публичное слушание в одном из старейших залов министерства магии, куда были допущены не только свидетели по рассматриваемым делам, но и простые обыватели. Северус Снейп, еще не закончивший лечение после нанесенных ему увечий во время битвы за Хогварц и временно лишенный способности говорить, продемонстрировал свойственный ему цинизм, признал свою вину и подтвердил предъявленные ему обвинения, чем немало удивил всех присутствующих. Учитывая тяжесть совершенных им преступлений и признание вины, суд проголосовал за высшую меру наказания – Поцелуй Дементора. Несмотря на это, он вышел из зала суда фактически свободным человеком. Как же это произошло?
На судебном заседании также присутствовала Гермиона Грейнджер, близкая подруга Гарри Поттера, путешествовавшая с ним весь последний год, о чем спецкору «Ежедневного пророка» стало известно из инсайдерских сообщений. Невзирая на свой публичный имидж и факт участия в войне против Сами-Знаете-Кого на стороне Ордена Феникса, мисс Грейнджер внезапно открыто изъявила желание взять осужденного Северуса Снейпа на поруки посредством обета поручительства, иначе именуемого Покровом Невинности, который не применялся в колдовской судебной практике более 150 лет. Одним из условий данного обета является заключение брака между поручителем и осужденным. Надо ли говорить, в какой шок это неожиданное «заступничество» повергло колдовской мир?
Спецкорреспондент «Ежедневного пророка» провела тщательное расследование сразу же после завершения судебного заседания и получила неоспоримые доказательства преступного сговора Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер, ныне миссис Снейп. Сговора, который, по всей вероятности, имел место быть еще до всех вышеупомянутых событий. Очевидно, что Гермиона Грейнджер, будучи коварной и амбициозной особой (о чем спецкор «Пророка» уже неоднократно писала четыре года назад), не только не стремилась к победе над Сами-Знаете-Кем и его приспешниками, но и имела преступную, и даже интимную связь с одним из наиболее близких его слуг, бывшим преподавателем зельеделия в школе чародейства и волшебства «Хогварц», который обучал ее черной магии с самого первого года ее поступления в школу...
Дальше следовало еще больше гадостей. В состоянии абсолютного ступора Гермиона прочла о том, что Снейп соблазнил ее еще в школе. Что все это время они сговаривались убить Дамблдора. Что она, вероятно, должна была убить и Гарри. И что разбила сердце герою войны Рональду Уизли, подающему надежды молодому волшебнику, который… который…
Там были даже цитаты из его краткого интервью, которое он дал «Пророку» в тот же день.
Злые, жестокие строчки, ножом вонзавшиеся в сердце.
Гермиона не могла больше читать. Она истерически расхохоталась и, бросив газету, принялась кругами ходить по комнате.
Итак, теперь все магическое сообщество Британии знает, что Снейп на свободе. И знает, каким образом он там оказался, невзирая на приговор. А она, Гермиона Грейнджер, близкая подруга и соратница Гарри Поттера, оказывается, давняя поклонница Вольдеморта, несмотря на свое неколдовское происхождение. И вот она-то приложила все усилия, чтобы сохранить жизнь арестованному Пожирателю и помочь ему избежать правосудия. Да еще как приложила! Слыханное ли дело – «имела преступную, и даже интимную связь»!
Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Теперь, когда на каждом углу ее будут узнавать, пялиться, шептаться за спиной, тыкать пальцами, ей абсолютно перехотелось выходить на улицу и вообще из этой комнаты. Есть тоже перехотелось. Ей даже не нужно было смотреть на имя журналиста, написавшего эту пакость. Перо Риты Скитер она узнала сразу. Она сбросила газету на пол, упала на кровать и уставилась в потолок.
«Как эта женщина снова попала в штат “Пророка“? Она что, совсем страх потеряла? Да как она смеет писать подобное!.. »
Будучи отнюдь не глупой девушкой, Гермиона понимала, что такое могло произойти только в одном случае: Скитер нашла способ обойти их давний уговор, и шантаж Гермионы больше не имел силы. Либо она таки зарегистрировалась как анимаг, либо накопала что-то такое, что, в свою очередь, позволит ей самой шантажировать Гермиону. Или Гарри.
Гадко. Как же гадко!
И как плохо.
Ей вдруг стало страшно. Страшно и одиноко как никогда. Деваться ей некуда. Она может какое-то время прятаться здесь, но у нее и денег-то толком нет, чтобы позволить себе длительное пребывание в гостинице.
В дверь тихонько постучали.
– Уходите, – безучастным голосом произнесла она. – Мне ничего не нужно.
– Гермиона? – послышался из-за двери голос Гарри. – Гермиона, пожалуйста, открой. Я пришел поговорить.
Вот уж не было печали…
Она вздохнула. Говорить с ним ей не хотелось. Да и вообще ни с кем не хотелось. Но он же зачем-то пришел… Она села, взяла свою палочку и направила ее на дверь, открывая замок. Дверь отворилась. Гарри стоял у порога, не решаясь войти. Гермиона подтянула колени к груди, бросив на него раздраженный взгляд:
– Или заходи, или закрой дверь с той стороны.
Он вошел, аккуратно притворил за собой дверь. Огляделся. Затем присел на краешек стула и, сложив руки на коленях, воззрился на Гермиону:
– Как ты?
– Отвратительно, – мрачно ответила Гермиона. Ей не хотелось даже смотреть на него.
– Там такой переполох, – произнес он. – Ну и устроили же вы…
– Мы устроили? – она резко подняла голову и уставилась на него немигающим взглядом. – Мы устроили? Да ты в своем уме?! Ты что же, думаешь, что я была с ним в сговоре? Или что? Уже прочел писанину Скитер, да?
Он затряс головой:
– Нет! Что ты… Я так не думаю. Конечно, нет. То, что пишет Скитер – это ужасно. Но она всегда пишет одни только гадости. Просто не обращай на нее внимания, и все.
– Я-то могу не обращать, – пробурчала Гермиона, опуская голову на руки. – Да только я теперь не могу даже выйти отсюда, чтобы ко мне никто не пристал и не пялился.
– Да брось! Мы уже это проходили, вспомни! Четвертый год в Хогварце, когда шел Тремудрый турнир. Она и не такое тогда про тебя писала. И про меня тоже.
– Правда? Короткая же у тебя память, Гарри… Тогда она выставила меня всего лишь хитрой, хладнокровной, расчетливой особой, которая манипулирует мальчиками. А теперь… О-о-о, она отлично постаралась!
– Послушай, Гермиона, я тебя не узнаю. Неужели ты сложишь руки? Надо что-то делать! Как-то исправлять ситуацию. Ты же не можешь сидеть в этой комнате вечно.
– Да мне вообще не пришлось бы тут сидеть, если бы кое-кто выполнил свое обещание и пришел на заседание! – внезапно вспылила Гермиона, садясь ровнее и чуть ли не испепеляя друга исполненным злости и обиды взглядом. – Гарри, ты обещал мне! Я ждала тебя! Ждала все утро! Почему ты не пришел?
– Я был на задании штаба авроров, – ответил Гарри, определенно смущенный ее обвинениями. Уши у него покраснели. – Я не знал, что суд назначен на понедельник. Никто не сообщил мне об этом.
– Жалкое оправдание, – скривила губы Гермиона. – Я послала тебе записку. Со Свинринстелем.
– Я не получил ее. Гермиона, я был на секретном задании. Мы не могли выдать свое местонахождение, иначе у нас бы ничего не вышло. Нам надо было поймать кое-кого. Свинринстель вернулся в Нору тем же утром, так и не найдя меня. Я спрашивал миссис Уизли. Тебе не сказали?
– Нет, – она умолкла, но в душе продолжала злиться. И не могла придумать, как же укусить его побольнее, в чем еще обвинить. – Я не верю, что ты никак не мог со мной связаться, Гарри. Не верю. Что значит секретное задание? Что там было такого секретного?
– Помнишь магазин «Борджин и Берк»?
– Ну… помню, конечно.
– Мы взяли одного из их поставщиков. Накрыли вместе с последней партией товара. Ох там и мерзости, я тебе скажу…
– Поставщика «Борджин и Берк»? – протянула она, глядя на него расширенными от изумления глазами. – Ничего себе… Гарри, но ведь это очень крупная шишка.
– Очень, – подтвердил он. – И поэтому я не мог отлучиться, не закончив. У нас было всего три дня, чтобы выследить и взять его, иначе он успел бы перепродать свой товар, и мы бы ничего не нашли.
– Ого… И тебе вот так сразу поручили такое крупное дело? Ты ведь еще… ну… ты же не профи.
– Вообще-то, я сам удивился, – признал Гарри, неловко ерзая на стуле. – На такие задания отправляют только опытных людей, а я первый день как стажер. Со мной были и другие авроры, но… В общем, это было непривычно. Формально у нас был командир, но все смотрели на меня так, словно ждали, что я сейчас в одиночку все сделаю и придумаю план. Короче, я не совсем понимаю, для чего меня отправили с этой группой. Операция оказалась… довольно опасной. Стажеры обычно начинают с самых низов.
– Может, потому, что ты герой, – с некоторой долей сарказма произнесла Гермиона, сокрушенно качая головой. – Ладно… Извини. Я понимаю. Но все это уже неважно. Это уже случилось. Мне нужно придумать, как выпутаться. Как там Рон?
– Плохо, – помедлив, неохотно ответил Гарри, явно не желая говорить сейчас о Роне. – Кидается на всех вокруг и кричит…
– И раздает интервью, – с горечью добавила Гермиона, – о том, как я предала его и разбила ему сердце. Хорошо хоть не рассказывает, как я спала со Снейпом еще в школе.
– Ну-у, – протянул Гарри, поднимая на нее глаза и слегка улыбаясь, – если б ты спала со Снейпом в школе, то заклятие бы не сработа...
Он не успел договорить. Гермиона вскочила на ноги и с размаху влепила ему пощечину, да так, что у него дернулась голова.
– Пошел прочь! – закричала она, едва не шипя от боли в руке. – И ты туда же! Да как ты смеешь говорить мне такое?
И залилась слезами от обиды.
Гарри подскочил на стуле, засуетился, не зная, как себя вести. А затем выбрал единственный верный в данной ситуации вариант: обхватил ее обеими руками и крепко прижал к себе.
– Прости, Гермиона, прости! Я просто неудачно пошутил, я никогда… Я ничего такого не думаю, правда. Никогда не думал. Ты же знаешь. Прости, я просто идиот…
Гермиона разрыдалась ему в плечо. Так они стояли какое-то время, прижавшись друг к другу. Гарри обнимал ее, пока она не перестала плакать. Наконец, когда она начала успокаиваться, он усадил ее на край кровати и присел рядом:
– Послушай, ну можно же найти выход. Вот, – он порылся в карманах, извлек кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло, опустил его на тумбочку у кровати. – Я принес тебе денег на первое время. И я хотел предложить тебе дом Сириуса, пока все не уляжется, но Джинни… она… Я не знаю. Это все сложно. Все Уизли очень… расстроены.
Гермиона, всхлипнув напоследок и вытирая глаза ладонями, кивнула:
– Я понимаю, Гарри. Я не хочу быть причиной ваших ссор с Джинни. Спасибо тебе. Спасибо, что не бросаешь меня. Мне так страшно…
Гарри снова обнял ее. Он не знал, что еще сказать. Так они сидели еще какое-то время.
– Может, поговорить с профессором Макгонаголл? – внезапно предложил он. – В сентябре Хогварц снова откроют. Сейчас там ведутся ремонтные работы, но гриффиндорская гостиная почти не пострадала. Может, тебе позволят пожить там на каникулах… ну… в виде исключения.
Гермиона покачала головой:
– Вряд ли… Я же теперь такая же преступница, как и Снейп. Хотя, знаешь… Гарри, это хорошая идея. Правда. Может, Макгонаголл сможет снять с меня это заклятие! Или поможет найти того, кто сможет…
Гарри поднялся на ноги и вытащил из внутреннего кармана куртки свернутый плащ-невидимку:
– Пошли прямо сейчас. Под плащом нас никто не увидит.
|
|
|
