 |
Глава 9. We Are The Fallen
|
|
|
|
Глава 9
I've fought another day
Lose another chance to break away
From all I cannot bear
I suffer through the shame
Wishing hope would just abandon me
Till this is over
We Are The Fallen
Когда они аппарировали к воротам Хогварца, привычно взявшись за руки и накрывшись плащом, Гермиона боялась, что сейчас увидит руины замка и снова расплачется. Все-таки воспоминания об ужасах той ночи были еще слишком свежи. Но, к ее удивлению, замок был почти цел. Они прошли сквозь ворота совершенно беспрепятственно – похоже, защитные чары еще не восстановили – и добрались до замка по уже расчищенному мосту. В самом большом дворе работали колдовские бригады строителей, заново отстраивавшие крытую галерею, по периметру окружавшую двор. Гарри, подняв голову, рассматривал оставшиеся повреждения. Сильнее всех пострадала Астрономическая башня. Вероятно, по ней ударили каким-то очень мощным разрушительным заклинанием, не позволявшим починить ее магическим путем. Ее почерневшие останки были заключены в какой-то защитный кокон и почти не просматривались снизу. Гермиона, осмотревшись, потянула его за руку:
– Как думаешь, где может быть Макгонаголл?
– Наверное, в кабинете директора? – неуверенно предположил Гарри. – Она же теперь директриса… после того, как Снейп сбежал…
– Пойдем, посмотрим?
Они вошли через центральные двери. Сквозь настежь распахнутую дверь в Большой Зал был виден зачарованный потолок, который, по всей видимости, тоже пострадал при атаке Пожирателей. Он больше не показывал небо над замком. Вместо этого на нем мигали лиловые вспышки и пульсировали черные кольца. Интересно, удастся ли его починить? Гарри с Гермионой быстро миновали нужные лестницы и коридоры – так, словно никуда и не уходили отсюда. Словно здесь не было войны. Гарри дважды пользовался секретными проходами, чтобы сократить путь, каждый раз удивляясь, что они не были разрушены. А затем они добрались до большой гаргульи, за которой пряталась лестница в кабинет директора, и в замешательстве остановились.
|
|
|
– Гарри, мы же не знаем пароля, – вспомнила Гермиона. – Как же мы войдем?
– Не знаю… Может, она сохранила старый пароль?
– А какой был старый?
– Дамблдор.
Стоило ему это произнести, как гаргулья ожила и отпрыгнула в сторону, открывая лестницу. Гермиона вымученно улыбнулась:
– Наверное, не все в этом мире меняется, да?
– Точно. И, кажется, я этому даже рад.
Они поднялись по лестнице и постучали. Дверь распахнулась. Гермиона вдруг так разволновалась, что Гарри пришлось буквально втаскивать ее в кабинет за руку.
«Что я здесь сейчас услышу?.. Чего мне ждать?.. »
– Мистер Поттер? Мисс Грейнджер? Какой приятный сюрприз.
«Приятный сюрприз?.. О…»
К ее величайшему изумлению, голос самой строгой преподавательницы Хогварца вовсе не был суровым. Он был скорей… усталым.
Еще бы. В таком возрасте сражаться в такой войне… Не говоря уж о ее новых обязанностях.
– Не стойте в дверях, мистер Поттер.
Они приблизились к столу директрисы. Гарри огляделся. Кабинет выглядел точно так же, как и неделю назад. Большинство удивительных инструментов Дамблдора сохранились. Единственным отличием было то, что огромный портрет Дамблдора в резной раме, висевший сразу за спинкой кресла директора, был пуст. Со всех прочих портретов на Гарри и Гермиону с любопытством взирали бывшие директора и директрисы школы.
Минерва Макгонаголл, сидевшая за столом, выжидательно смотрела на них:
– Ну, с чем пожаловали? Осмелюсь предположить, что вы пришли не просто так. Мистер Поттер, поздравляю вас с зачислением в штаб авроров. Я всегда знала, что это ваше.
– Спасибо, профессор. А… А где Дамблдор?
|
|
|
Директриса оглянулась на портрет. Слегка нахмурилась и поджала губы:
– Мы сами хотели бы это знать. Вы, кажется, говорили, что беседовали с ним после окончания боя?
– Да, я пришел сюда, чтобы… Чтобы уладить некоторые вопросы.
Она кивнула:
– Как вы видите, все остальные портреты на месте. И их обитатели тоже. А Дамблдора мы так и не нашли. Мы думали, что он, возможно, отправился на какой-то другой свой портрет. Но мы понятия не имеем, существует ли он, и если да, то где находится. Признаться, при жизни Альбуса я ни разу не встречала его портретов. Только фотографии. Да еще карточки в шоколадушках.
Гермиона печально посмотрела на пустующую резную раму. Она так надеялась, что Дамблдор сможет прояснить хоть что-нибудь… подсказать, утешить…
Профессор Макгонаголл взмахнула палочкой, сооружая из воздуха два простых деревянных стула, которые аккуратно приземлились на лежавший перед ее столом ковер:
– Садитесь. Я вас слушаю.
Гарри дернул Гермиону за руку. Она оторвалась от портрета и внезапно поняла, что взгляды всех присутствующих, включая портреты бывших директоров, направлены на нее одну. И это окончательно подорвало ее и без того хрупкую уверенность в правильности своих действий.
– Профессор Макгонаголл… Я пришла за советом.
На лице директрисы отразилось удивление:
– За советом? Ко мне? Вероятно, это касается вашего… вчерашнего выступления на суде?
Гермиона сглотнула подступивший к горлу ком. И кивнула. Профессор Макгонаголл придвинулась ближе к столу и сложила руки поверх лежавших перед ней исписанных листов пергамента:
– Мисс Грейнджер… По правде говоря, я не знаю, какого именно совета вы от меня хотите. Я даже не знаю, как прокомментировать ваши действия. Мы все были крайне изумлены вашим заступничеством за профессора Снейпа… да, мистер Поттер, Северус Снейп остается в звании профессора и по сей день, невзирая ни на что. И не надо на меня так смотреть.
Гарри заерзал на своем стуле. Ближайший портрет закатил глаза и едва слышно пробормотал: «Молодежь…»
– Профессор Макгонаголл, вы не говорили с Кингсли… э-э-э… в смысле, с министром магии?
– Нет, мистер Поттер, – директриса слегка сдвинула брови к переносице. – Надеюсь, вы понимаете, что у меня много важных дел, поскольку вверенную мне школу нужно подготовить к новому учебному году.
|
|
|
– Я все им рассказал. Снейп ни в чем не виноват. Его судили ни за что.
– Позвольте, но ведь он же признал свою вину, когда ему предъявили обвинения? – повторно удивилась Макгонаголл. – Или у меня неверные сведения? Об этом сегодня было во всех газетах.
– Вот как? В газетах, значит? – Гермиона негодующе вскочила на ноги. – То есть, вы поверили этой Скитер? Этой…
– Сядьте, мисс Грейнджер. Точнее… миссис Снейп.
– Не называйте меня так! – взвилась Гермиона, сжимая руки в кулаки. – Я не жена ему и не буду ею! Это… это получилось случайно! Я не хотела этого! Я… Я просто была в отчаянии! Они чуть было не убили невиновного человека, и никто, никто не вступился, никто не хотел помочь! Почему Орден Феникса бросил своего лучшего шпиона? Почему никто даже не попытался выяснить у него, что и как происходило весь последний год? Почему? Он ведь пришел в сознание еще неделю назад! Почему никто не пришел и не поговорил с ним? Как же так?..
Гарри бросил на нее нервный взгляд, не зная, стоит ли вмешиваться, и не рискует ли он снова получить по лицу. Директриса же смотрела на Гермиону с выражением крайней заинтересованности.
– Сядьте, мисс Грейнджер, – повторила она и подтолкнула к ней большую клетчатую банку, в которой, как уже знал Гарри, хранились имбирные тритоны. Когда она предлагала их ему, он не сразу сообразил, что печенье заколдовано. Оно было пропитано легкой смирительной настойкой, позволявшей быстро и без лишних движений успокоить распереживавшегося ученика. Гермиона этого не знала. Она непонимающе уставилась на банку, поэтому Гарри пришел ей на помощь, открыл банку сам, взял печенье и протянул ей:
– Съешь. Помогает.
Она подчинилась. Пока она жевала, Макгонаголл перевела взгляд на Гарри:
– Мистер Поттер, объясните ситуацию. Только кратко и без лишних эмоций.
Следующие десять минут Гарри, старательно подбирая слова, пересказывал ей то, что увидел в Омуте памяти, опустив подробности отношений Снейпа с его матерью, резонно полагая, что эта часть истории касается лишь его и Снейпа. Гермиона, слушая его, поймала себя на том, что искренне удивляется каждой обрисованной им ситуации. Какие-то вещи она уже слышала от Гарри раньше, какие-то были ей совершенно в диковинку, но сомнений не возникало: Северус Снейп все это время беспрекословно исполнял все, что велел ему Дамблдор. И даже те ситуации, в которых он был вынужден действовать жестко, были смоделированы директором от и до. И во всем этом ее потрясло вовсе не поведение Снейпа. Самым жестоким ударом было услышать, что Дамблдор все это время сознательно подвергал их всех опасности, поскольку считал, что эта закалка необходима и пойдет им всем только на пользу. А уж по мнению Дамблдора Северус, выходит, и впрямь заслужил все, что с ним произошло. Один этот их разговор возле замка чего стоит… Снейп попытался отказаться от дальнейшего «служения», а Дамблдор быстро поставил его на место. Неужели его проступки в прошлом были настолько чудовищны, что он до конца жизни будет пытаться искупить свою вину, сколько бы хорошего и полезного он ни сделал?
|
|
|
Да… Возможно, так и есть. Но сердце все равно мучительно сжалось.
Нельзя, нельзя так с людьми. Особенно с самыми близкими твоими последователями. Неудивительно, что портрет пустует. Как он вообще мог смотреть Гарри в глаза после всего этого? Как они ухитрились так мирно побеседовать в прошлый раз, сразу после боя? Ведь беседа и впрямь была мирной. Даже радостной. Дамблдор даже всплакнул от счастья.
Вот и верь после этого кому-либо.
Когда Гарри, наконец, закончил свой рассказ, Макгонаголл впервые посмотрела на Гермиону:
– Мисс Грейнджер, вы уже знали об этом, когда приняли это… решение?
– Я знала не все, – честно ответила Гермиона. – Гарри просто не успел рассказать нам все в деталях. Но я знала основное. Что Северус Снейп… профессор Северус Снейп невиновен.
– Кто еще знает об этом, мистер Поттер?
– Министр магии. Начальник штаба авроров. И Фадж.
– Фадж? – директриса подняла брови. – А он-то как об этом прознал?
– Он присутствовал при моем допросе в штабе авроров.
Лицо Макгонаголл помрачнело еще больше. Какое-то время она молчала, что-то обдумывая.
– Мистер Поттер, я попрошу вас пока больше никого не посвящать в это. Мне необходимо подумать. Мне крайне не нравится происходящее. Безусловно, эта ситуация требует нашего пристального внимания. Если Фадж слышал вашу историю и после этого, даже имея четкие указания министра магии, отправил невиновного человека на казнь… Это как минимум странно. Кингсли ему доверяет, иначе не принял бы его в качестве консультанта и тем более не отрядил бы его председательствовать на суде. А еще более странно то, что Северус… что профессор Снейп признал свою вину, зная, что невиновен, и что эта история известна не только ему одному. Ведь он сам передал вам воспоминания?
|
|
|
– Да, – кивнул Гарри. – В них содержались последние инструкции профессора Дамблдора, адресованные лично мне.
– Ясно. И вы говорите, что вас еще и отправили на срочное задание.
Гарри открыл было рот, чтобы что-то сказать – и умолк, потрясенный.
Они с Гермионой переглянулись.
«Выходит, это была подстава, – в ужасе подумала Гермиона. – И Нарцисса Малфой об этом знала. Она предупреждала меня. Она знала, что он невиновен. Она уже знала, что его осудят на Поцелуй Дементора. Она уже знала… Если министерство ополчилось против Снейпа, если кто-то нарочно услал Гарри подальше, чтобы он не пришел в суд, то… Что это значит? Что будет дальше? »
– Мисс Грейнджер, профессор Снейп еще в больнице? Я бы хотела побеседовать с ним, когда он сможет говорить.
– Профессор Макгонаголл, – сбивчиво, торопливо заговорила Гермиона, – пожалуйста… я прошу вас… Мне нужна помощь. Мне нужно снять это заклятие. Поэтому я и пришла к вам, ваш опыт и ваши знания…
– Снять заклятие? Мисс Грейнджер, это невозможно. Это вовсе не заклятие и даже не чары. Это разновидность Нерушимой клятвы, одним из условий которой в данном случае является заключение брака. Вы разве не знали этого?
– Я… я читала, да, – растерянно залепетала Гермиона, уже понимая, что помощи не будет. – Но я… Я не обратила на это условие должного внимания. Точнее, я… Меня так захватили эмоции, что я совершенно не подумала об этом, когда… когда привели дементора.
– Мисс Грейнджер, вы уже совершеннолетняя. Признаться, я слегка удивлена. Вы всегда казались мне рассудительной и дальновидной студенткой. И в вашей неразлучной троице, – она бросила красноречивый взгляд на Гарри, – именно от вас я ожидала бы подобного меньше всего. Ваши решения и поступки имеют последствия. И вы должны были хорошо подумать, прежде чем ручаться за Северуса Снейпа таким способом.
– Профессор, ну неужели нет способа об этого избавиться? – Гермиона умоляюще сжала руки. – Неужели нельзя расторгнуть этот брак? Развестись? Или объявить его недействительным? Я же не могу теперь жить с ним всю жизнь!
Макгонаголл смотрела на нее и молчала. Молчала долго.
Гарри нетерпеливо заерзал на месте. Директриса бросила на него пристальный, ничего не упускающий взгляд:
– Мистер Поттер, вы не могли бы оставить меня с мисс Грейнджер на несколько минут?
– Да… Да, конечно, – оторопело произнес Гарри, все еще переваривавший информацию о том, что опять оказался в самой гуще какого-то заговора. Поднявшись со стула, он пересек кабинет и вышел за дверь. Гермиона осталась сидеть перед столом директрисы. Макгонаголл встала из-за стола и, обойдя его, остановилась перед своей бывшей ученицей. Когда она заговорила, ее голос звучал приглушенно и даже ласково, чего от этой суровой женщины услышишь нечасто.
– Мисс Грейнджер… Боюсь, здесь я бессильна. Колдовское общество не практикует разводов, как это делают магглы. Убедительно прошу вас не пытаться нарушить ваш обет – это магический контракт, и вы сделаете себе только хуже. Мне вас искренне жаль. Правда. Я очень сожалею, что рядом с вами не нашлось никого, кто мог бы вас остановить, и я вижу, что вы в самом деле переживали за судьбу несправедливо осужденного человека. Но лучшее, что вы можете сделать – это пойти к Северусу и обсудить сложившуюся ситуацию с ним. Я учила его с момента его поступления в Хогварц и потом много лет работала с ним бок о бок. Да, он совершил множество дурных поступков. Связался с нехорошей компанией. Практиковал черную магию. Но жестоким я его не считаю. В юности многие сильные колдуны совершают глупости, вы сами это знаете. Вдобавок, после того, что рассказал мистер Поттер, думаю, вы уже поняли, что он способен на сильные, глубокие чувства, хоть и не всегда это показывает. Так что – да, мисс Грейнджер, вам придется прожить с ним всю жизнь. Или его, или вашу.
– Профессор Макгонаголл… Я не могу, – из глаз Гермионы вновь потекли слезы. – Я не смогу. Это… Я была… Я хотела совсем не этого.
Директриса наклонилась к ней и взяла ее руки в свои. Такого тоже не случалось ни разу, и все это только сильнее смутило Гермиону.
– Мисс Грейнджер, поверьте моему жизненному опыту, все еще может кончиться хорошо. Я понимаю, вы в шоке. Мы все хотели, чтобы эта война закончилась, но вместо этого она продолжается, только уже в иных плоскостях. Но когда-нибудь пройдет и это. Я прошу вас не делать глупостей. Вы умная девушка. И я очень рада, что мистер Поттер пришел сюда с вами – это значит, что у вас есть как минимум один настоящий друг. Не отталкивайте его. И постарайтесь прийти к какому-то консенсусу с профессором Снейпом. Как я уже сказала, он совершил множество неприятных вещей, и ему довелось пережить очень много такого, от чего большинство людей давно сошли бы с ума. Но он не станет обижать вас. Я уверена в этом. А теперь ступайте. Если вам потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, я постараюсь помочь вам, чем сумею.
Гермиона кивнула. Поднялась на ноги, уже зная, что никогда ничего не попросит у Минервы Макгонаголл, дабы не обременять ее своим безрассудством еще больше.
– Спасибо, профессор Макгонаголл. До свидания.
На негнущихся ногах она вышла из кабинета. Как в тумане спустилась по лестнице. Гарри, ждавший ее внизу, у каменной гаргульи, вопросительно поднял брови:
– Ну что?
– Мне надо подумать, Гарри. Я хотела бы побыть одна.
– Да… конечно… Проводить тебя обратно?
– Нет. Не надо. Я сама.
– Гермиона, – он потянулся к ней и взял ее за кончики пальцев. – Пожалуйста, не отчаивайся. Мы придумаем, как тебе помочь. Мы обязательно придумаем. Ты только…
– Да. Спасибо, Гарри.
Она тихонько вытащила свои пальцы из его ладони, отвернулась и, глотая слезы, побрела к выходу.
Жить не хотелось.
Гермиона шла и шла по знакомой территории, не разбирая дороги. Ноги несли ее к выходу через мост, к тому самому месту, где она показала Гарри и Рону ту проклятую шкатулку. Когда они шли сюда, она еще на что-то надеялась. На то, что мудрая профессор Макгонаголл подскажет, что ей делать и как избавиться от этой непосильной ноши. Ведь так было всегда. Всегда был выход. Она столько раз его находила из самых, казалось бы, непреодолимых ситуаций и трудностей. И сейчас слова Макгонаголл о том, что выхода нет, и теперь придется провести остаток жизни с Северусом Снейпом, окончательно ее подкосили. Тем более, это было сказано таким тоном… как будто ей сообщили о смертельной болезни, от которой нет лечения.
Слез не осталось. Надежды тоже. Глухое чувство разочарования и страха сдавливало грудь, не давая полноценно дышать.
Гермиона встала у каменного парапета. Отрешенно смотрела вниз, на отвесные скалы, в разломах которых кое-где торчали кривые, безобразные деревья. Дна этой пропасти видно не было – туманная дымка скрывала зеленую поросль где-то далеко внизу. Опустошенное сознание слабо цеплялось за какие-то воспоминания. Жалкие обрывки, оставленные ей из милосердия. Нора, куда она больше не вернется. Рон, осторожно обходящий ее, будто она с ног до головы облита буботуберовым гноем, Джинни, скрестившая руки на груди, Гарри, смущенно отводящий от нее глаза. Миссис Уизли. Фадж, кашляющий и растерянно оглядывающийся по сторонам. Все эти образы мелькали вокруг нее, как стремительно выцветавшие прямо на глазах фотографии. Голубые глаза Макгонаголл, смотрящие на нее с такой жалостью, что хотелось выть, ее сухие, сморщенные, теплые руки. Хогварц… место силы, где она привыкла находить ответ на любой свой вопрос. Гермиона села на выщербленную каменную кладку у основания парапета и закрыла глаза.
«Грейнджер, что же ты наделала! Как теперь жить? Куда теперь идти? »
Она вдруг в полной мере осознала, насколько она беспомощна и одинока. У нее теперь нет семьи. Больше нет друзей. Требовать от Гарри, чтобы он выбирал между ней и Джинни, она никогда бы не стала. У нее нет крова, профессии и денег. И родителей тоже нет. Ничего больше нет. Как было бы хорошо, чтобы и ее самой тоже больше не было. Мелькавшие вокруг нее образы тускнели и рассеивались как утренний туман. Измученный мозг отключался, не в силах больше выдерживать напряжение.
Гермиона не знала, сколько часов она, скорчившись, просидела на этом мосту, похожая на одно из диковинных каменных существ, когда-то украшавших это место. Когда она, наконец, очнулась, солнце уже село, и вокруг сгущались сумерки. Холодный камень впивался в позвоночник, и Гермиона, пошевелившись, ощутила, что у нее затекли ноги.
Глубоко вдохнув и проведя ладонями по лицу, она ощутила прикосновение прохладного металла. Кольцо. Какая нелепость. У нее не осталось никого и ничего, но теперь есть это кольцо. И Снейп.
Безразличные мысли вяло шевелились в голове как умирающие мотыльки. Осужденный Визенгамотом Пожиратель смерти. Бывший преподаватель зельеделия и бывший директор Хогварца. Старше нее… она даже не знала, сколько ему лет. Правда, в Хогварце он был самым молодым среди преподавателей. Чужой ей человек. И отныне – ее супруг пред лицом всего магического общества. И ей ничего не остается, как в итоге пойти к нему. Потому что… потому что у нее больше никого нет, и идти ей некуда. Гермиона даже удивилась собственному безразличию, с которым она думала обо всем этом. Она тяжело поднялась с холодного камня, с трудом распрямив затекшие ноги, и сделала несколько неуверенных шагов. Небо быстро темнело, и черная громада замка с непривычно темными окнами нависала над ней, словно хотела поглотить ее заживо. Гермиона поежилась и, ускоряя шаг, пошла к воротам, чтобы дезаппарировать обратно в «Дырявый котел» и хоть немного поспать.
|
|
|
