 |
Глава 14. James LaBrie
|
|
|
|
Глава 14
No promises broken
That's for sure
No wishin' and hopin'
I'll find a magic cure
This time I'll do things differently
This time I will do it
Just watch me
James LaBrie
Когда Гермиона открыла глаза, на улице уже был день. Она выпуталась из пледа и села. Дверь на кухню была открыта, окно на кухне – тоже. В доме царила тишина. Часы на каминной полке показывали почти десять утра. Гермиона потянулась и встала с дивана. Вроде бы выспалась. И голова больше не кружилась. Но ночь, проведенная в одежде на неудобном старом диване, давала о себе знать. Было дискомфортно. И хотелось принять душ. А еще очень хотелось есть.
Она подошла к лестнице, ведшей наверх, и прислушалась. Кажется, она и впрямь в доме одна.
На столе на кухне она обнаружила скромный завтрак – бутылку молока, два вареных яйца и уже остывший тост. И клочок пергамента, на которой мелким убористым почерком было написано: «Буду к вечеру. Рассчитываю на ужин. С. » Надо же, завтрак ей оставил, как трогательно. Рядом лежал замшевый мешочек с деньгами. Гермиона безразлично подняла его и слегка встряхнула. Тяжелый.
«Я рассчитываю, что бытовые хлопоты вы возьмете на себя в посильном для вас объеме», – всплыло в ее памяти. Интересно, что в его понимании означает «посильный объем»? Уборка, стирка, готовка? Или что-то еще?
Гермиона вернулась в гостиную, поднялась по лестнице и нерешительно остановилась перед дверью в комнатку поменьше. Старая дверь с облупившейся краской. Теперь это будет ее комната. Крошечная мрачная комнатушка с дряхлой мебелью. И с окном, выходящим на серый, запущенный нежилой квартал. Отныне это ее единственный уголок, ее личное пространство. Она повернула ручку и вошла. Ее встретила уже знакомая ей аскетичная обстановка – деревянная односпальная кровать, двустворчатый шкаф, табурет. Правда, сегодня, в дневном свете, комнатка уже не казалась такой мрачной. Окно здесь тоже было приоткрыто, и воздух в комнате был свежим и прохладным. Осмотрев комнату, Гермиона с удивлением обнаружила новые предметы интерьера – висящее на стене зеркало в простой деревянной раме и компактный ореховый туалетный столик под ним. Когда же он успел это сюда поставить? Она ведь все это время спала внизу и даже не слышала, чтобы он куда-то уходил и возвращался, а потом снова уходил. Значит, он истолковал ее слова как просьбу.
|
|
|
«Единственное, чем я могу помочь вам – это обеспечить вам максимально спокойное существование», – снова зазвучал в голове спокойный, ровный голос ее бывшего преподавателя. Что ж… Спасибо и на этом. Гермиона посмотрела на свое отражение и отвернулась от зеркала. «Займись чем-нибудь полезным, Грейнджер, – приказала она себе. – Хватит лить слезы. Иначе тебе прямая дорога в палаты для тяжелых пациентов в Мунго».
Разложив свои вещи в шкафу, она выкупалась, переоделась и съела свой незамысловатый завтрак. Поискав по кухне, нашла вчерашнюю почти нетронутую шоколадку. Еще раз перечитала записку и задумалась. Как покупать продукты в волшебных лавках, если на нее все смотрят и перешептываются? Вчера в сопровождении профессора Снейпа она ощущала себя намного спокойнее. Северус. Его зовут Северус. И теперь ты будешь звать его по имени. Гермиона открыла мешочек и пересчитала деньги. 150 галлеонов. Довольно крупная сумма. Но вернуться на Диагон-аллею или вообще куда бы то ни было, где люди читают «Пророк», она была не готова. Поразмыслив еще немного, она решила поменять часть денег на маггловские и сходить в привычный ей супермаркет. Там точно должно быть спокойней. И, по крайней мере, там она стопроцентно найдет такие продукты, из которых наверняка сможет приготовить что-то съедобное на этой кухне.
|
|
|
Снейп вернулся около семи вечера. Гермиона подняла глаза от книги, которую читала все на том же диване под треск огня в камине, и нерешительно встала ему навстречу.
– Добрый вечер, – он окинул ее беглым взглядом и, не снимая плащ, шагнул в комнату.
– Добрый вечер, сэр… Северус, – быстро поправилась она, прежде чем он успел задрать бровь. – Я сделала то, что вы просили, ужин готов.
– Хорошо. Поужинаем позже, а сейчас одевайтесь, – приказал он, даже не заходя на кухню.
– Куда мы идем? – робко спросила она.
– Просто прогуляемся, – ответил ей Снейп. – Вы бледны как привидение. Вам нужен свежий воздух.
Гермиона не посмела протестовать.
Выйдя на улицу, он взял ее за руку, и они дезаппарировали в какой-то лес. Едва оказавшись там, он мгновенно отпустил ее и шагнул вперед, создавая между ними дистанцию. Она с обреченным видом плелась за ним, цепляясь мантией за низкорослый кустарник. Дался ему этот свежий воздух… Впрочем, гуляли они недолго, может, минут двадцать. Он доставил ее домой. Они в полном молчании поужинали, Гермиона убрала со стола, вымыла посуду и, не желая сидеть в гостиной, пока там находился Снейп, так же молча ушла в свою комнату. Там она прилегла на кровать и, спрятав лицо в подушку, долго, беззвучно плакала, пока не уснула.
*****
Когда Снейп открыл дверь кабинета Макнейра, тот, широко улыбаясь, поднялся ему навстречу:
– Профессор! Наконец-то! Я так рад, что вы про меня не забыли. Как вы себя чувствуете? Ничего не беспокоит?
– Все хорошо, благодарю, – сдержанно отозвался Снейп, цепким взглядом окидывая кабинет.
– Замечательно, просто замечательно! – восхитился Макнейр. – Быстро ли восстановился голос? Видите ли, я впервые опробовал это заклинание и был не совсем уверен, что…
– В течение суток.
– Прекрасно, прекрасно. А как здоровье очаровательной миссис Снейп? Когда я видел ее последний раз, она выглядела несколько уставшей.
Снейп поджал губы. Но промолчал. Макнейр, видимо, даже не заметил, что его вопрос остался без ответа, и продолжал сыпать какими-то общими фразами, а затем пригласил гостя следовать за ним. «А я уже и забыл, как ты невыносим! » – страдальчески поморщившись, подумал Снейп, идя за Макнейром по коридору. Но Макнейр был ему нужен, так что придется терпеть.
|
|
|
– Сейчас пациентов стало намного меньше, – продолжал трещать Макнейр. – Все травмированные уже повыписывались домой, представляете, у нас даже было несколько укушенных оборотнями, это настоящее бедствие. Кстати, как вы относитесь к оборотням, профессор Снейп?
– Я знал… одного.
Люпин. Один из Мародеров. Не такой мерзкий, как Поттер-старший и Блэк, но дружить они все равно не могли. Особенно после того, как Мародеры сыграли с ним жестокую, злую шутку, в результате которой он бы неминуемо попал в зубы трансформировавшегося в полнолуние Люпина. Если бы не струсивший Поттер, вытащивший его оттуда в последний момент. Блэк в этой ситуации и вовсе проявил себя как моральный урод, не гнушавшийся ничем. Подумать только, вот так подставить своих друзей этой выходкой. Если бы она удалась, Люпин разорвал бы свою жертву в клочья – и наверняка отправился бы за это если не к дементорам в лапы, то в Азкабан уж точно.
Макнейр, осмотревшись по сторонам, понизил голос:
– Понимаете, у нас тут есть совершенно печальный случай… девочка, совсем девочка, она сильно пострадала, и мы пока не можем ничем ей помочь. Я слышал, вы прекрасно готовите Волчьелычное зелье… У нас тут, безусловно, есть зельевары, но то, что у них получается, приносит слабый, очень слабый результат… Профессор, мне крайне требуется ваша консультация.
Снейп резко остановился посреди коридора:
– Вы намерены отвести меня к своему пациенту, чтобы получить мою консультацию? Мистер Макнейр, я вовсе не целитель, никогда им и не был. Я обещал вам рецепт своего зелья и больше ничего.
Макнейр, снова оглядевшись, подступил ближе и понизил голос до шепота:
– Вы, разумеется, правы, профессор Снейп, но этот пациент… точнее, пациентка… признана моими коллегами безнадежной. Ее поместили в закрытые палаты и полностью изолировали. Паллиативный уход, больше мы ничего не можем сделать. Но она единственная дочь и наследница одной из чистокровных семей, и ее родители готовы хорошо платить тому, кто возьмется за ее лечение.
|
|
|
Снейп помолчал, размышляя. Деньги ему сейчас очень нужны.
– Это очень серьезные вещи, – наконец, изрек он. – Я правильно понял, что речь идет о ребенке, укушенном оборотнем?
– Совершенно верно.
– В таком случае, я вряд ли смогу чем-то помочь, кроме как приготовить Волчьелычное зелье. От ликантропии нет лекарства. У меня есть опыт нейтрализации проклятий и лечения повреждений различной степени тяжести. Но я не целитель. Почему вы решили, что моей квалификации будет достаточно?
– Не скромничайте, сэр, – так же тихо продолжил Макнейр, заглядывая ему в глаза. – У вас репутация одного из лучших зельеваров страны. Я когда-то читал ваши статьи в «Практическом зельеделии». Весьма прискорбно, что из-за всех этих некрасивых событий в вашей биографии мы не можем пригласить вас к нам абсолютно официально. Но лично мне ваша биография безразлична. И я очень рассчитываю на вашу помощь. Я предлагаю вам работать в команде со мной. Родители девочки в отчаянии, они готовы поступиться многим, только бы у их единственной дочери появился шанс на выздоровление. Они готовы на эксперименты. И готовы это щедро оплачивать.
Снейп вздохнул. Если там и впрямь поработал оборотень, у ребенка нет шансов. Она останется волком. Он никогда не слышал ни об одном случае полной обратной трансформации вервольфа в человека. Все, что было ему доступно – это то самое зелье, которое позволяло вервольфу сохранять человеческий разум при трансформации и не нападать на людей, пока не закончится влияние полнолуния.
А, впрочем…
Если люди готовы оплачивать эксперименты, возможно… только возможно… он сумеет изобрести что-то еще. Каждое лето, возвращаясь из Хогварца домой, он много работал над рецептурой различных новых эликсиров, и кое-что у него получалось. Это было ему очень интересно. Ему не хватало лишь времени и денег, чтобы заниматься этим постоянно и более эффективно, не отвлекаясь на основную работу.
– Я согласен. Попытаться. Но я не могу гарантировать результат. И требую гарантий безопасности в случае неудачи. Для начала я должен осмотреть ее и поговорить с ее родителями.
– О, разумеется! – Макнейр, судя по всему, испытал облегчение, услышав его ответ. – Я напишу им сегодня, и уже завтра вы сможете с ними увидеться и все обсудить. Идемте, я покажу вам девочку.
Вдвоем они поднялись на пятый этаж, где находились закрытые палаты для тяжелых пациентов. Макнейр открыл одну из дверей, и они вошли в просторную палату, разделенную на две части крепкой решеткой.
Как вольер для животного.
|
|
|
За решеткой он увидел самый обычный интерьер больничной палаты. Койка, столик, стул. На полу у самой решетки, прислонившись спиной к стене и опустив голову, покрытую густой копной кудрявых волос пшеничного цвета, сидела девушка. Она показалась Снейпу знакомой. Он точно видел ее раньше, но где?
Словно в ответ на его мысленный вопрос девушка подняла голову и посмотрела на вошедших. Взгляд ее помутневших голубых глаз безразлично скользнул по их лицам. Ее осунувшееся, белое как снег лицо было абсолютно пустым. Не подав ни единого признака того, что посетители были ей знакомы, она снова опустила голову.
– Мисс Браун?! – Снейп обернулся к Макнейру. – Она была моей студенткой в Хогварце. Как и когда она подверглась нападению? Я видел ее меньше месяца назад в школе, и она была совершенно здорова.
– Ее покусал Фенрир Сивый во время нападения Темного лорда на Хогварц. Мисс Браун отказалась от эвакуации и пострадала во время боя с Пожирателями, – голос Макнейра изменился и стал резким. Он испытующе смотрел на Снейпа. Тот отвел глаза.
«Пострадала во время боя с Пожирателями… Надо было содрать с Фенрира его поганую шкуру сразу же, как Вольдеморт принял его!.. »
– Я не вижу на ней ран, – Снейп, сделав вид, что не заметил изменившегося голоса Макнейра, пристально разглядывал сидевшую на полу Лаванду Браун.
– А, так раны я залечил! Даже значительных шрамов не осталось, а лицо вообще не пострадало. Тут другая проблема, профессор Снейп. Она трансформировалась в полнолуние. Но только частично. Мы не поняли, почему это произошло, ведь Фенрир укусил ее, будучи в человеческом обличье, и трансформироваться она вообще не должна. Но теперь она безумна, не узнает окружающих и пытается их укусить. Мы пробуем давать ей Волчьелычное зелье, но результата нет. О, нет-нет, не стоит этого делать, – остановил он Снейпа, уже взявшегося за ручку двери, проделанной в решетке. – Ее слюна может быть заразна, у нас не было возможности это проверить. Никто не решается с ней контактировать настолько близко.
Снейп недоуменно уставился на него:
– Как же я смогу осмотреть ее?
– Завтра, сразу как вы побеседуете с ее родителями, мы подготовим ее к осмотру. Обычно ее приходится или усыплять, или фиксировать. Мы стараемся не делать этого без особой надобности. Идемте. Мы здесь уже все увидели.
Снейп, бросив еще один взгляд на светлые волосы Лаванды Браун, покинул палату следом за Макнейром. Тот молча пошел вперед и вскоре остановился возле очередной запертой двери.
– Надеюсь, у вас еще есть время, профессор Снейп? Прошу.
Он открыл дверь. Внутри оказалась прекрасно оборудованная, ярко освещенная лаборатория. Многочисленные шкафы и полки с банками, пробирками и ретортами. Несколько портативных очагов с водруженными на них котлами разных размеров. Какая-то мудреная конструкция из стеклянных трубок и колб, которая напомнила Снейпу о занятиях алхимией. И везде книги и толстые тетради, видимо, лабораторные журналы. Макнейр прошел вперед и уселся на край одного из столов, наблюдая за Снейпом. Снейп огляделся, и взгляд его упал на странные, незнакомые ему предметы, выстроившиеся в ряд на одном из столов и напоминавшие маленькие искривленные телескопы. Макнейр проследил направление его взгляда.
– Это маггловские микроскопы, сэр. Занятные вещицы, скажу я вам. Магглы изобрели весьма хитроумный способ видеть вещи настолько маленькие, что даже не подозреваешь об их существовании, хотя это всего лишь набор линз и зеркал, расположенных под определенным углом. Именно благодаря им я обнаружил в вашей крови те странные компоненты, которые не смог определить. Напоминаю, вы обещали мне рецепт зелья, – его голос снова стал высоким и по-дурацки веселым.
Снейп оглядел лабораторию еще раз, снял свою мантию, повесил ее на вешалку у двери и повернулся к Макнейру.
– Я согласен работать с вами, мистер Макнейр, – сухо произнес он. – Покажите мне, где здесь можно вымыть руки. У меня есть вопросы, и мне надо подготовиться к завтрашнему визиту мистера и миссис Браун.
Макнейр кивнул:
– Разумеется, я все вам расскажу.
– И прежде всего мне нужно взглянуть на то зелье, которое ей сейчас дают.
– Да, конечно, сейчас.
Он порылся в одном из шкафов и извлек оттуда довольно внушительный бутылек, заполненный бледно-голубой субстанцией. Снейп посмотрел жидкость на свет:
– Кто это варил?
– Один из наших штатных зельеваров.
– Я уже по цвету вижу, что в способе приготовления была допущена ошибка. Возможно, что и не одна. Вы знакомы с рецептом?
– Да, я внимательно изучал его. Но сварить это самому мне ни разу не удавалось. Невероятно сложный состав и способ приготовления.
– Базовый компонент этого зелья – аконит. Он придает отвару лиловый цвет, а здесь я вижу голубой. Как давно девочка это принимает?
– Возможно, пару дней. Скоро полнолуние.
«Идиоты… Не умеешь варить – не берись. Неудивительно, что ей так плохо. Как можно было выварить аконит до голубого цвета?.. »
– Хорошо, что не дольше. Немедленно вылейте это. Я сварю другое зелье. Посмотрим, что можно сделать.
Макнейр с довольным видом потер руки:
– Не возражаете, если я буду присутствовать при приготовлении?
– Я даже настаиваю, – хмуро буркнул Снейп, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
Ближе к вечеру, выйдя из здания больницы, он не стал аппарировать сразу домой, а отправился в тот самый бар, где обедал со своей женой три дня назад. Он хотел побыть один. И желательно без живого упрека в лице Гермионы перед глазами. Заказав себе вина, он прошел в тот же отдельный кабинет, уселся лицом к горящему камину, но к вину так и не притронулся. Он сидел, смотрел в огонь и буквально умирал от мучительного, жгучего стыда.
Маленькая глупая девчонка, на которую он не обращал ни малейшего внимания, хоть и учил ее зельеделию целых шесть лет.
Отказалась от эвакуации и пострадала во время боя с Пожирателями.
Снейп испытывал некоторую гордость, когда его назначили директором. Его, а не Макгонаголл, хотя именно она была заместителем директора при Дамблдоре. Дамблдор был очень рад этому назначению… или, может, сам его и подстроил каким-то образом… хотя вряд ли, тогда он был уже мертв, и поговорить с ним можно было только через портрет в директорской. Он считал, что Снейп сумеет сберечь учеников в это крайне непростое, опасное время.
«Вторая твоя ошибка, старый ты интриган. Или, может, ты и хотел, чтобы я ничего не сумел сделать? Специально подвести меня под удар, попутно пожертвовав несколькими детьми? »
Он знал, что эти мысли ничем не обоснованы и крайне жестоки. Дамблдор никогда не жертвовал учениками, если не считать Поттера, которому требовалось умереть, чтобы лишить Вольдеморта его бессмертия. Но, зная Дамблдора, во всех планах которого было двойное, а то и тройное дно…
Он обязан был защитить этих детей. Он выполнял приказы Дамблдора, скрупулезно, до мелочей. Он служил своей миссии и не замечал ничего и никого вокруг. Он знал, что Вольдеморт нападет на школу, но не сделал ровным счетом ничего. Ничего для эвакуации вверенных ему учеников. Он может оправдывать себя сейчас сколько угодно – о, да, безусловно, у него есть железные оправдания на любой свой поступок. Да только это ничего не меняет. Он не справился. И пустые глаза искалеченной девочки – самое явное тому доказательство.
Директор Хогварца.
Пустое место, а не директор. Сбежал, едва почуяв первую серьезную опасность. Сбежал, потому что Дамблдор сказал, что самое главное – передать информацию Поттеру, это первостепенная задача. И ради этого ему пришлось почти что умереть. А сколько еще людей пострадали в ту ночь? И очень многим повезло куда меньше.
Снейп опустил голову на сложенные руки. Смерть была бы куда милосерднее, чем все то, что он пережил за последние пару недель. Но он и не заслуживал подобного милосердия. Потому-то его и оставили в живых. Чтобы наказать еще сильнее.
В итоге дети, многие из которых даже не достигли совершеннолетия, отчаянно сражались за Хогварц. Дети, а не он. И они победили. Грош цена всем его умениям и мастерству, если маленькие, не до конца обученные существа сумели сделать то, чего не сумел он, прожженный циник, опытный маг с такой колоссальной базой знаний и боевых навыков.
Эти черные щупальца прошлого, которое он создал своими руками от начала и до конца и в котором не мог найти ни единого светлого пятна, не отпускали его. Наверное, и не отпустят, пока он жив.
«Когда это закончится? Неужели все это будет преследовать меня всю мою жизнь? Как я устал… И как же хочется просто прийти домой и лечь спать, и чтобы наутро ничего этого не было…»
«Не ной, Северус, за все надо платить», – всплыло в памяти прекрасное, бесстрастное лицо Нарциссы и ее ледяной голос.
«Ты права, Цисси. Ты всегда была права. За все в этой жизни приходится платить. Особенно мне».
Снейп выпрямился и залпом выпил свой бокал. Нет, ныть он не станет. Тяжелый, кропотливый труд – лучшее средство от мрачных мыслей. Он найдет способ помочь этой девочке. Главное – она выжила. А, значит, у нее есть шанс.
Его взгляд упал на стул напротив. Который час? Пора домой. Там его ждет… еще одна девочка. О которой он теперь тоже обязан заботиться.
За все надо платить.
Тяжело поднявшись на ноги, он оставил пустой бокал на столе и вышел за дверь.
|
|
|
