Глава I эволюция или творение? 7 глава

Креационная же модель не нуждается в том, чтобы объяснять факты через такие вторичные допущения. Напротив, она предсказывает эти факты. В данном случае это набор отдельных видов организмов, имеющих и сходства, и различия.

В связи с этим странно, что эволюционисты так подчеркивают сходства как доказательства эволюции. В любом случае сходства лучше объясняются креационной моделью, а различия предсказываются ею. Рассмотрим следующие примеры поверхностного сходства, приводимые обычно в подтверждение эволюции.

Сходства в строении организма

Сходства в строении организма считаются одним из главных под­тверждений эволюции. В известной степени, поскольку Линнеевская система классификации искусственна и произвольна, такие сходства действительно могут отражать родство. Это несомненно верно на уровне вариаций и, быть может, на уровне видов, и лишь изредка — на более высоких уровнях. Нужно помнить, что родственные отношения на этих более высоких уровнях не имеют никаких объективных доказательств. Это только эволюционистское допущение.

Эрнст Майр, один из ведущих американских систематиков (систе­матика — это раздел биологии, занимающийся классификацией), под­черкивает, что все высшие категории (род, семейство, отряд и т.д.) выделяются достаточно произвольно, потому что экспериментально до­казать это родство невозможно. Комментатор цитируемой работы Майра вносит ясность:

«В соответствии с представлением автора, которое, я думаю, разде­ляют практически все биологи, вид является единственной таксономи­ческой категорией, которая имеет подтверждения объективности своего существования. Высшие категории являются в большей или меньшей степени делом вкуса».⁹

То, что человек может собрать растения или животных в классифи­кационную таблицу на основе их строения, еще отнюдь не значит, что виды, более близко стоящие в этой таблице, имеют в действительности более эволюционное родство. Это только подтверждает, что человек обла­дает способностью классифицировать и упорядочивать наборы данных.

В сущности, классификация гораздо сильнее поддерживает креаци-шную модель. Если бы существовал эволюционный континуум, как это 1редсказывает эволюционная модель, между видами не было бы проме-сутков, и классифицировать их было бы невозможно. Классификация гребует не только сходств, но и различий, и разрывов, а они гораздо лучше укладываются в креационную модель.

Сходства в развитии зародышей

Даже до Дарвина эволюционисты указывали, что сходства в зароды­шевом развитии указывают на общность происхождения. Современные учебники по-прежнему содержат изображения параллельных рядов заро­дышей рыбы, птицы и млекопитающего, а то и человека, подчеркивая сходство между ними как доказательство существования общего предка.

Этот тип сходства доказывает общность происхождения не более ясно, чем предыдущий. С точки зрения креационной модели, если боль­шинство высших животных были сотворены, чтобы воспроизводить себе подобных при помощи одного и того же процесса размножения, есте­ственно ожидать, что их зародышевое развитие окажется сходным.

Поскольку развитие каждого животного начинается с одноклеточ­ной стадии, являющейся результатом слияния двух родительских кле­ток и продолжается дроблением, происходящим в примерно сходных условиях среды, и поскольку многие структуры, которым предстоит развиться, подобны друг другу, было бы естественно, чтобы развиваю­щиеся зародыши были на ранних стадиях развития более похожи друг на друга, чем на более поздних.

В свое же время, когда необходимо развивать особенные признаки данного вида, поверхностное сходство уступает место ясно различимым свойствам. На самом деле эти существенные различия появляются в эмбриональном развитии достаточно рано.

Различия, даже на ранних стадиях, гораздо более важны, чем сходство. ДНК цыпленка существенно отличается от ДНК ящерицы, даже если эта разница незаметна глазу. Отличие генетической програм­мы развития каждого вида обеспечивает то, что из данного зародыша разовьется только этот вид. Недолговечные поверхностные сходства не имеют отношения к проблеме эволюции-творения; тончайшие различия составляют более важную реальность.

Сходства в биохимии

Даже упомянутая нами ДНК считается подтверждением эволюции. То, что в основе наследственности всех организмов лежит именно ДНК, считается признаком общности происхождения. Бесконечно более важ­ный факт, что каждый организм обладает своей собственной молеку­лярной структурой ДНК, отличной от любого другого вида, обычно игнорируется. Уже обсуждалась невероятная сложность молекулы ДНК; такая система никогда не могла бы возникнуть случайно. Точно так же и один тип ДНК не мог бы развиться в другой тип ДНК; ее структура

предотвращает такие изменения. Трудно представить себе более твердое подтверждение специального сотворения, чем само существование и функции ДНК.

Сравнительному изучению подвергались и другие соединения, вхо­дящие в состав живого организма, особенно такие белки, как гаммагло-булин, инсулин, цитохром С, гемоглобин и другие. При помощи разно­образных методов исследовалось сходство этих соединений у разных организмов. В общем (хотя и при большом числе исключений) относи­тельное сходство в этих соединениях существует, но свидетельствует о том же, что и подобные им сходства в анатомическом строении.

Именно этого и следует ожидать на основании креационной моде­ли, и потому этот факт не может служить доказательством эволюции. Эти исследования в молекулярной систематике оказывают полезную помощь традиционной морфологической систематике, особенно с точки зрения установления истинных границ между сотворенными видами, через которые не могут переходить изменчивость и мутирование.

Сходства в поведении

Даже сходство в поведении животных приводится иногда в каче­стве подтверждения родства. Примеры этому найти нелегко, потому что обычно поведенческие паттерны сильно различаются. Даже тесно свя­занные виды часто имеют абсолютно разные инстинкты и привычки. Существующие же сходства в поведении могут быть легко объяснены с точки зрения крационизма.

Обманчивое сходство

Существует много случаев сходства, которые даже эволюционисты не называют доказательствами единства происхождения. Они приписы­вают их конвергенции или мимикрии.

Конвергенция, или параллелизм, это предположительное парал­лельное и независимое эволюционное развитие сходных черт у нерод­ственных животных. Например, считается, что крылья развились совер­шенно независимо в четырех разных случаях (у насекомых, летающих пресмыкающихся, птиц и летучих мышей). Глаза головоногих и глаза рыб, как полагают, развились вполне независимо, хотя и имеют очень похожее строение. Считается, что кит развился из наземного млекопита­ющего, хотя его форма и напоминает рыбу. Примеров конвергенции существует весьма много.

Мимикрия — это феномен, при котором один вид организмов имитирует признаки другого вида — например, в окраске — чтобы достичь той же степени защищенности в окружающей среде. Основные примеры мимикрии находятся среди насекомых.

Эволюционисты используют понятия конвергенции и мимикрии для объяснения поверхностного, внешнего сходства в случаях, когда нет других возможностей эволюционного объяснения.

Вопрос лишь в том, что если существует множество случаев сходства среди организмов, которые никак не могут иметь общих предков, как можно определить, какое сходство является подтверждением родства?

Напомним, что креационная модель не сталкивается с этим как с проблемой. Она полагает набор сходств и различий, причем сходства просто указывают на сходство функций (например, и летучим мышам нужно летать, поэтому Творец наделил крыльями и тех, и других). Этот взгляд равно приложим и к случаям так называемой конвергентной эволюции и мимикрии. Все виды были сотворены отдельно, но наделены сходными структурами, предназначенными для выполнения сходных функций, и разными структурами — для выполнения разных функций.

РУДИМЕНТЫ И РЕКАПИТУЛЯЦИИ

С давних пор часто упоминаемым свидетельством в пользу эволю­ции, использовавшимся еще до Дарвина, является то, что некоторые рудиментарные следы предполагаемых прежних эволюционных измене­ний все еще можно наблюдать в строении организмов, живущих сегод­ня. Есть два главных типа таких следов: так называемые рудиментар­ные органы и эмбриональные рекапитуляции. Предлагается, что они имеют значение как отображение прошедшей эволюции, которые сейчас уже бесполезны в соответствующих живых организмах.

Если бы такие особенности действительно существовали, то креа­ционная модель могла бы объяснить их в терминах принципа деграда­ции, связанного со вторым началом термодинамики. Прежде всего они бы свидетельствовали не в пользу эволюции (в сторону более высокой степени организованности), а в пользу падения к более низкой. В этом случае креационная модель не предсказывала бы эти особенности, но по крайней мере могла бы их объяснить не хуже, чем эволюционная мо­дель (которая тоже их не предсказывает).

Однако в действительности очень сомнительно, что такие феноме­ны вообще существуют. Ниже мы кратко рассмотрим каждый из них:

Рудиментарные органы

Определенные органы человека и различных животных издавна описываются как бесполезные рудименты структур, которые были по­лезными на предыдущей эволюционной стадии. Однако теперь эти сви­детельства выдвигаются не с такой уверенностью, как раньше. В после­дние годы было доказано, что практически все так называемые «руди­ментарные» органы, особенно у человека, определенным образом ис­пользуются и вовсе не являются рудиментарными. Одно время эволюци­онисты объявляли рудиментарными около 180 органов человека, но теперь не объявляют практически ни одного. Таковыми были щитовид­ная железа, тимус, копчик, шишковидная железа, ушные мускулы, миндалины и аппендикс. Теперь известно, что все они обладают полез­ными и часто очень существенными функциями.

С точки зрения истории предмета кажется мудрым вообще не объяв­лять органы рудиментарными. Незнание учеными специфических функ­ций таких структур не доказывает того, что их нет. Похоже, что в оставшихся немногочисленных случаях более интенсивные исследования откроют, как это часто бывало в прошлом, специфические функции, действительно выполняемые этими предположительно бесполезными орга­нами.

Малый остаток того, что может быть настоящей атрофией, безус­ловно является плохим примером для эволюции! Эти дегенеративные изменения, возможно, представляют собой результат вредных мутаций.

Теория рекапитуляции

Старое эволюционистское клише «онтогенез воспроизводит филоге­нез» является популярным определением того, что обычно называют «законом биогенеза». Онтогенез — это развитие эмбриона, а филоге­нез — это воображаемое эволюционное развитие данного вида живот­ных. В случае человека, например, считают, что человеческий зародыш начинает свою жизнь как морское одноклеточное, развивается в водной среде до червеобразного с сердцем в виде пульсирующей трубки, затем до рыбы с жабрами и двухкамерным сердцем, затем до земноводного с трехкамерным сердцем и мезонефритной почкой, затем до млекопитаю­щего с четырехкамерным сердцем, метанефритной почкой и хвостом и наконец, до человеческого существа. На этом пути человеческий заро­дыш действительно сохраняет «рудименты» своей прошлой эволюции посредством воспроизведения ее главных фаз.

Логика этой странной идеи, по-видимому, исходит из того, что новые эволюционные стадии для данного вида животного приобретались как бы в дополнение к развитию эмбриона до предыдущей стадии, но эмбрион всякий раз должен сначала проходить через все предыдущие стадии, чтобы достичь новой стадии.

Современные исследования по молекулярной генетике показали невозможность такой концепции. ДНК человека — это ни ДНК рыбы, ни ДНК рыбы с какими-то новыми добавками. ДНК каждого вида уникально запрограммирована для производства именно этого вида, а не для производства временных реплик какого-то другого вида.

Более того, эмбриологические исследования показали, что в эмбрио­логических последовательностях так много пропусков, добавлений и ин­версий по сравнению с предполагаемыми эволюционными последователь­ностями, что идея рекапитуляции определенно не может быть названа законом\ Наблюдаемые же параллели являются весьма поверхностными и никоим образом не могут представлять собой реальное воспроизведение.

Наиболее известной и впечатляющей из этих параллелей несомнен­но является предполагаемое развитие «жаберных щелей» на «рыбьей стадии» роста человеческого зародыша. Это предполагаемое воспроизве­дение совершенно поверхностно: в человеческом эмбрионе никогда и ни в какое время не развиваются жабры или жаберные щели, и следова-

тельно, он никогда не становится рыбой. У него нет рыбьего хвоста, плавников или каких-либо иных рыбьих структур.

У человеческого зародыша развиваются жаберные щели, как и у зародыша рыбы. У рыбы они впоследствии становятся жаберными дуга­ми. У человека они преобразуются в евстахиевы трубы, тимус и пара-щитовидные железы. Пока их развитие не закончено, они также на­правляют рост развивающихся кровеносных сосудов, так что их никак нельзя назвать бесполезными рудиментами.

То же самое относится к развивающимся почкам, сердцу и другим структурам. В настоящее время имеются ясные данные о том, что все особенности всех стадий развития всех зародышей имеют жизненно важное значение в любом развитии. Нет никаких ненужных рудиментов или останков ранних стадий эволюции; все стадии содержат необходи­мые для современного организма компоненты. Креационная модель под­разумевает, что все они должны отражать тщательно проработанный замысел, как оно и есть на самом деле.

Вследствие этого очень мало кто из современных эмбриологов ве­рит ныне в теорию рекапитуляции. Удивительно, что так много эволю­ционистов все еще продолжают считать ее подтверждением эволюции. Специалисты в эмбриологии или палеонтологии так не считают. К при­меру, профессор Колумбийского университета, говоря о работах Геккеля (современника Дарвина, популяризатора теории рекапитуляции) подчер­кивает: «...Многие современные исследования опровергли эту теорию».¹⁰

ПРОБЕЛЫ В ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕТОПИСИ

Важно, что среди ископаемых обнаруживается тот же набор сходств и различий, что и среди живых организмов. Среди ископаемых суще­ствуют те же разрывы между видами, какие мы видим в Линнеевской классификации современных растений и животных.

Как мы уже видели выше, если бы эволюционная модель имела смысл, следовало бы ожидать непрерывного горизонтального континуу­ма живых организмов, а не отдельных систематических категорий. Раз­рывы между видами могут быть объяснены лишь рядом вторичных предположений, включающих специальные условия среды и условия отбора.

Пробелы в палеонтологической летописи требуют еще большего числа вторичных допущений. В этом случае должен быть хотя бы вер­тикальный континуум между каждым вымершим организмом и его эволюционными потомками. Отсутствие этой непрерывности не предска­зывается эволюционной моделью (в отличие от креационной). Эти пробе­лы невозможно объяснить тем, что промежуточных форм не было, как это делается в отношении ныне живущих организмов. Для их объясне­ния должны привлекаться специальные условия, вследствие которых существовавшие промежуточные формы не сохранились в ископаемом виде или не найдены как таковые.

Креационная модель, с другой стороны, совсем не требует подоб­ных вторичных допущений. Она предсказывает, что в палеонтологичес­кой летописи должны быть пробелы, причем те же самые, что и в современном мире. Тот же план творения, включающий использование сходных структур для сходных целей, приложим ко всем организмам, как живым, так и вымершим. Палеонтологическая летопись может быть случайным собранием случайных продуктов случайных процессов не в большей степени, чем живой мир. Даже вымершие животные (а выми­рание — это признак деградации, а не развития) должны были входить в состав исходных категорий творения.

Если бы эволюция на самом деле имела место, следовало бы счи­тать, что классификационная система тоже менялась от эпохи к эпохе. Если все растения и животные меняются случайно, так же должна меняться и система живого мира. Однако, факты говорят о том, что с самого начала она была той же самой, даже если принять традиционное подразделение на геологические эпохи. Обратите внимание на следую­щее:

1. Все царства и подцарства живого мира присутствуют в ископа­емом виде, начиная с кембрия.

2. Все типы животного царства известны, начиная с кембрия.

3. Все классы животного мира известны, начиная с кембрийского периода, за исключением:

а) мшанок (известных с ордовика)

б) насекомых (известных с девона)

в) граптолитов (появившихся между кембрием и карбоном)

г) трилобитов (возникших между кембрием и пермью)

4. Все отделы растительного царства представлены в отложениях, начиная с трисового периода, за исключением:

а) бактерий, водорослей и грибов (известных до кембрия)

б) мхов и плауновидных (известных с силура)

в) голосеменных (известных с карбона)

г) диатомовых (появившихся в юрском периоде)

5. Все отряды и семейства (как и царства, типы и классы) внезап­но появляются в палеонтологической летописи без промежуточных или ранних примитивных форм. Это относится даже к большинству родов и видов.

Следующие цитаты из трудов ведущих эволюционистов подтверж­дают внезапность появления большинства форм растений и животных в отложениях. Нет никаких подтверждений, что промежуточные формы когда-либо существовали.

«Несмотря на все эти примеры, остается истинным, как это извес­тно каждому палеонтологу, что почти все новые виды, роды и семей­ства, как и почти все систематические группы высшего уровня, появля­ются в отложениях внезапно и не предваряются постепенными переход­ными последовательностями форм».¹¹

«Нет необходимости утверждать, что палеонтологическая летопись бедна. В некотором смысле она стала ныне слишком богата, и открытия обгоняют осмысление... Тем не менее эта летопись состоит в основном из разрывов».¹²

«Насколько мы можем судить по палеонтологической летописи, крупные изменения происходили внезапно (в геологических масштабах времени)... Ископаемые формы, промежуточные между крупными систе­матическими группами, обнаруживаются крайне редко».¹³

Строго говоря, мы лишь по-прежнему все более детально докумен­тируем тот факт, что переходы между большинством видов отсутствуют. Рассмотрим перечисленные ниже существенные разрывы:

От простейших к многоклеточным беспозвоночным

Один из важнейших палеонтологических разрывов пролегает меж­ду предполагаемыми одноклеточными микроорганизмами, обнаруживае­мыми в докембрийских слоях, и последующей сложной системой морс­ких беспозвоночных существ в кембрии, равно как и необыкновенной эдиакарской (вендской) фауной докембрия.

«Появление разнообразных организмов в раннем кембрии, включая такие сложные формы членистоногих, как трилобиты, поистине удиви­тельно... Это появление новых организмов не было бы так удивительно, будь они простыми. Почему такие сложные органические формы при­сутствуют в отложениях, начиная с возраста в шестисот миллионов лет, и совершенно отсутствуют на протяжении предыдущих двух миллиардов лет?... Если эволюция имела место, то отсутствие докембрийских иско­паемых остатков необъяснимо».¹⁴

«Одной из главных нерешенныхх проблем геологии и эволюции является появление разнообразных многоклеточных морских беспозво­ночных в нижнекембрийских отложениях и их отсутствие в более древ­них слоях. Эти ранние кембрийские ископаемые включают губок, ки­шечнополостных, плеченогих, моллюсков, иглокожих и членистоногих. Их сложная организация ясно указывает, что их появлению в ископае­мых остатках предшествовала долгая и сложная эволюция. Однако, когда мы рассматриваем докембрийские слои в поисках предшественни­ков раннекембрийских ископаемых, мы не находим ровным счетом ни­чего».¹⁵

«Если держаться за эволюционное происхождение основных групп животных, отвергая специальное сотворение их, то полное отсутствие каких бы то ни было ископаемых остатков всех без исключения типов в докембрийских слоях остается необъяснимым с ортодоксальной дарви­нистской точки зрения».¹⁶

Очевидно, существует громадный разрыв между одноклеточными простейшими и высокой сложностью и разнообразием множества типов беспозвоночных в кембрии. Если последние развились из первых, то отсутствие переходных форм кажется невозможным. Гораздо лучше объяс-

няет этот разрыв представление о том, что это исходный разрыв между отдельно сотворенными группами. Каждый организм обладает своей струк­турой, созданной специально для него, а не возникшей случайно.

От беспозвоночных к позвоночным

Эволюционный переход от беспозвоночных к позвоночным должен был затронуть миллиарды животных, но никого из них так никогда и не нашли в ископаемых останках. Беспозвоночные обладают мягкими внутренними частями и твердым наружным панцырем; у позвоночных имеются мягкие наружные части и твердые внутренние скелеты. Как одни развились в других? Это абсолютно непонятно.

Самыми «древними» из позвоночных являются некоторые отряды рыб. Один из ведущих палеонтологов, д-р Альфред Ромер, пишет о них:

«В отложениях позднего силура и раннего девона присутствуют многочисленные рыбообразные позвоночные, и совершенно очевидно, что им предшествовала долгая эволюционная история. Но мы о ней практически ничего не знаем.».¹⁷

Это просто означает, что не существует ископаемых останков ран­них форм, промежуточных между этими рыбами и их предполагаемыми беспозвоночными предками. Конечно, гораздо разумнее верить, что бес­позвоночные и позвоночные с самого начала были сотворены отдельно.

От рыб к земноводным

Следующим важным эволюционным переходом должен быть пере­ход между рыбами и земноводными. Плавники рыб должны были пре­вратиться в конечности земноводных, не говоря уже о множестве других изменений. Но сегодня нет никаких останков «рыбо-земноводного» с частично превращенными в лапы плавниками (или какими-нибудь дру­гими промежуточными признаками).

Главным кандидатом на роль такой промежуточной формы в тече­нии долгого времени целокант — кистеперая рыба, которая обладала похожими на лапы плавниками, напоминающими переход к лапам ам­фибий. Полагали, что кистеперые рыбы в конце концов стали прими­тивными амфибиями, известными под именем лабиринтодонтов. Полага­ли, что этот переход завершился в мезозойскую эру, так как позже останков цело канта не обнаружено.

Эволюционисты были весьма смущены, когда эта рыба была обна­ружена живой и здоровой в 1938 году в водах Мадагаскара.

В течении сотен миллионов лет кистеперые сохраняли неизменную форму и строение. Это одна из величайших загадок эволюции».¹⁸

Непонятно, как эти рыбы могли стать земноводными, если они оставались неизменными в течении сотен лет, за которые они должны были начать меняться. А других возможных переходных форм нет. Двоякодышащие рыбы, прыгуны и другие в чем-то похожи на назем­ных, но отвергнуты эволюционистами по разным причинам.

От земноводных через пресмыкающихся к млекопитающим

Палеонтологическая летопись проливает весьма мало света на ги­потетический переход от земноводных к пресмыкающимся и от них к млекопитающим. Все они являются четвероногими позвоночными с по­хожими скелетными структурами, поэтому различить их останки непро­сто. Среди современных пресмыкающихся есть такие, чьи скелеты напо­минают скелеты земноводных, а скелеты других похожи на млекопита­ющих. Внешние признаки, как и физиологические проявления земно­водных, пресмыкающихся и млекопитающих разительно отличаются друг от друга, но в палеонтологической летописи их не видно.

То, что так трудно сказать, было ли данное ископаемое животное пресмыкающимся или млекопитающим, еще далеко не значит, что оно являет собой переходную форму в эволюционном смысле слова. Для этого нужно было бы видеть животное целиком, а не только его скелет.

Гораздо более важно, что каждый отряд земноводных, млекопита­ющих и пресмыкающихся внезапно появляется в отложениях, без пред­варяющих его примитивных или переходных форм.

Например, палеонтолог Дж. Симпсон отмечает, что каждый из 32 отрядов млекопитающих появляется в ископаемых останках внезапно со всеми своими отличительными чертами, развитыми в полной мере. Он говорит об этом:

«Постоянное отсутствие переходных форм присуще не одним толь­ко млекопитающим, но представляет собой всеобщее явление, как уже

1В

давно замечено палеонтологами».¹³

Для примера рассмотрим грызунов. Грызуны превосходят всех млекопитающих вместе взятых по числу родов и видов, потому наиболее вероятно, что у них могли бы быть найдены какие-нибудь переходные формы. Альфред Ромер, однако, пишет:

«Происхождение грызунов загадочно. Конечно, они произошли от каких-то древних насекомых плацентарных зверей, но переходные фор­мы неизвестны».²⁰

Наиболее уникальными млекопитающими являются, вероятно, ле­тучие мыши с их крыльями. Если летучие мыши произошли от любого млекопитающего или пресмыкающегося, должно быть множество форм, — но ни одна из них не обнаружена.

От пресмыкающихся к птицам

Все эволюционисты считают, что пресмыкающиеся являются пред­ками птиц. Но переходных форм нет, за исключением знаменитого археоптерикса. В. Суинтон утверждает:

«Происхождение птиц в основном является предметом одних толь­ко умозаключений. Нет ископаемых подтверждений в виде переходных стадий грандиозного превращения пресмыкающегося в птицу».²¹

Интересное ископаемое, археоптерикс, имеет некоторые признаки (например, зубы), свойственные пресмыкающимся, а другие (крылья и

перья) — присущие птицам. Поэтому это наиболее упоминаемый в учеб­никах эволюции пример эволюции между двумя классами позвоночных. Если промежуточные формы вообще существуют, то археоптерикс, ко­нечно, является одной из них. Данбар говорит:

«Трудно найти более типичное «переходное звено» между двумя крупными группами животных и более ясное доказательство того, что предками птиц были пресмыкающиеся».²²

И в то же время тот же автор в том же абзаце признает, что археоптерикс отнюдь не является пресмыкающимся, но целиком и пол­ностью принадлежит к птицам: «...Благодаря перьям он должен опреде­ленно быть отнесен к птицам*.²³

На крыльях ископаемого археоптерикса были обнаружены перья, а это говорит, что он был теплокровным, а не чешуйчатым и холоднок­ровным пресмыкающимся.

Поэтому археоптерикс является птицей, а не переходной формой. Это вымершая зубастая птица. У большинства птиц зубов нет, но поче­му бы Творцу не наделить ими некоторых птиц? Пресмыкающиеся тоже не все обладают зубами. Это относится и к рыбам, млекопитающим и земноводным. Наверное, это должно быть отнесено и к древним птицам. Просто те, которые были сотворены зубастыми, по каким-то причинам к настоящему времени вымерли.

Наконец, между археоптериксом и его пресмыкающимися предками должен был бы быть длинный ряд переходных форм. Почему же никто не находил существ, чьи чешуйки были бы наполовину развернуты в перья, или существ с полу-лапами, превращающимися в крылья? Такие животные должны были во множестве населять Землю в течение дли­тельного времени, но их останки никогда не находились. Между прочим, нет и переходных форм между летающими пресмыкающимися (птерозав­рами) и их бескрылыми предками. Все это очень странно с точки зрения эволюционной модели, но прямо предсказывается креационной моделью.

Происхождение насекомых

Если эволюционное происхождение высших животных неясно, то происхождение насекомых и вовсе загадочно. Существует множество разнообразнейших насекомых, но нет ископаемых, указывавших бы на их происхождение от кого бы то ни было.

Удивительно, что ископаемые останки насекомых вообще обнару­жены. Тем не менее их найдено довольно много в янтаре, угле, вулка­ническом пепле и других материалах. Все эти отложения образовались быстро, ибо в противном случае останки насекомых не сохранились бы.

Самое потрясающее, что эти ископаемые насекомые очень сильно напоминают современных. Правда, во многих случаях они значительно крупнее. Известны гигантские стрекозы, гигантские тараканы, муравьи и так далее. Но в сущности они практически не отличаются от совре­менных по форме.

«...В основном современная фауна насекомых удивительно похожа на древнюю. Все основные современные отряды насекомых уже были представлены в древнем лесу олигоцена. Некоторые просуществовали 70 миллионов лет без всяких изменений».²⁴

Происхождение растений

Изучение палеоботаники еще больше разочаровывает эволюционис­тов, чем исследования древних животных. Один из ведущих палеобота­ников С. Арнольд отмечает:

«Долго надеялись, что ископаемые растения представят какие-ни­будь стадии, через которые проходили в своем развитии современные группы, но нужно признать, что эти ожидания исполнились в весьма малой степени, несмотря на сотню лет палеоботанических исследований. До сих пор мы не можем проследить истории эволюции ни одной груп-пы современных растении от начала и до конца». *

Подобно этому, профессор Корнер, будучи сам эволюционистом, говорит:

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: