Глава XLIX. ЛАССО РАЗВЯЗАНО
Встревоженный орел с криком взвивается в небо. Испуганныйгневными голосами, он покинул сук на старом тополе и летит наразведку. Один взмах могучих крыльев -- и он уже парит высоко внебе, зорко осматривая поляну и окружающие ее заросли. Наполяне он видит распростертого на земле и, по-видимому,мертвого человека; рядом бегает конь и громко ржет. В заросляхон видит двух всадниц. Одна с непокрытой головой, сразвевающимися по ветру волосами, сидя в седле по-мужски,галопом скачет от поляны. Другая всадница на пятнистой лошадисидит боком в дамском седле и направляется к поляне; на нейамазонка и шляпа; едет она более медленным аллюром, но вид унее тоже взволнованный. Вот что видит орел со своей высоты. Обе всадницы нам знакомы. Та, которая скачет от поляны,--Исидора Коварубио де Лос-Льянос, а та, которая направляется кней, -- Луиза Пойндекстер. Уже известно, почему первая из них покинула поляну.Остается объяснить, почему вторая едет туда. После разговора с Зебом Стумпом молодая креолка вернуласьк себе в комнату и, опустившись на колени перед статуеймадонны, начала молиться. Как все креолы, она была католичкой итвердо верила в заступничество святых. Странной и печальнойбыла ее молитва: она просила Святую Деву за человека, которогосчитали убийцей ее брата. Она ни минуты не сомневалась, что он невиновен в этомужасном преступлении. Это было невероятно. Если бы у неевозникли хотя бы малейшие подозрения, ее сердце не выдержало бытакого испытания. Она не просила мадонну помиловать его. Она просила Небесазащитить его от врагов -- от ее друзей. Рыдания заглушали шепот молитвы. Луиза нежно любила братаи была глубоко потрясена его смертью, но эта печаль не моглазаглушить другого чувства, более сильного, чем узы крови. Горюяо погибшем брате, девушка молилась о спасении возлюбленного. Когда она поднялась с колен, взгляд ее случайно упал налук, который так часто помогал ей посылать нежные весточкилюбимому человеку. "О, если бы я могла послать стрелу, чтобы предупредить егооб опасности!" Эта мысль вызвала другую: не осталось ли следов их тайнойпереписки в том месте, где они обменивались стрелами? Луиза вспомнила, что в последний раз Морис переплыл реку,вместо того чтобы переправиться в лодке. Его лассо, наверно,осталось в челне. Накануне, потрясенная горем, она не подумала об этом.Лассо могло выдать тайну их ночных свиданий, о которой знали,как она полагала, только они сами и тот, чьи уста навекиумолкли. Солнце поднялось уже довольно высоко и ярко светило черезстеклянную дверь. Луиза распахнула ее, чтобы спуститься в сад ипройти к лодке. Но на веранде она остановилась, услыхавдоносившиеся сверху голоса. Разговаривали двое: ее горничная Флоринда и чернокожийкучер, которые в отсутствие хозяина решили подышать свежимвоздухом на асотее. Внизу можно было отчетливо слышать каждое слово, но Луизумало интересовал их разговор. Только когда до ее слухадонеслось знакомое имя, она стала прислушиваться. -- Они говорят об этом Джеральде. Морис Джеральд -- егоимя. Говорят, что он ирландец, но если это правда, то он совсемне такой, как те ирландцы, которых я видел в Новом Орлеане. Онбольше похож на джентльмена-плантатора. Вот на кого он похож! -- Ты не думаешь, Плутон, что он убил массу Генри? -- Вот еще что придумала! Он убил массу Генри! Может, ещескажешь, что я убил массу Генри? Будет такая же неправда... Ой,смотри, Флоринда! Ведь это он -- легок на помине. Смотри,Флоринда, смотри вон туда! -- Куда? -- Вон туда, на тот берег. Видишь, мужчина на лошади! Этои есть Морис Джеральд, тот самый человек, которого мы встретилив черной прерии. Тот самый, который подарил мисс Лу крапчатуюлошадь. Тот самый, которого сейчас все ищут. Они не там егоищут. Они не найдут его в прерии сегодня! -- А ты этому не рад, Плутон? Я уверена, что он невиноват. Он такой красивый и храбрый! Никогда он не мог... Луиза не стала слушать дальше. Она вернулась в дом ипрошла на асотею. Когда она поднималась по лестнице, сердце еебилось так сильно, что его удары, казалось, заглушали звук еешагов. С большим трудом ей удалось скрыть свое волнение отслуг. -- Почему вы так громко разговариваете? Что вы тамувидели? -- спросила Луиза, скрывая свои чувства под напускной,строгостью. -- Мисс Луиза, посмотрите-ка туда! Молодой джентльмен... -- Какой молодой джентльмен? -- Тот самый, которого разыскивают, тот самый... -- Я никого не вижу. -- Он сейчас за деревьями. Смотрите туда, туда! Вон чернаяшляпа, бархатная куртка и блестящие серебряные пуговицы. Это он-- тот самый молодой джентльмен. -- Ты, верно, ошибаешься, Плутон. Здесь многие такодеваются. Расстояние слишком велико, чтобы узнать человека,особенно теперь, когда его уже почти не видно... Все равно,Флоринда, беги вниз, приготовь мою шляпу и амазонку. Я хочупроехаться верхом. А ты, Плутон, оседлай мне Луну, толькоскорее! Я боюсь, что солнце поднимется слишком высоко. Ну,живо, живо! Как только слуги спустились по лестнице, Луиза еще разподошла к парапету; она с трудом переводила дыхание от бурноговолнения. Теперь ей никто не помещает рассмотреть хорошенько,кто там, на холме, среди зарослей. Но было уже поздно: всадник скрылся. "Сходство большое и в то же время это как будто не он.Если это Морис Джеральд, то зачем бы ему ехать туда?" И сердце ее сжалось. Она вспомнила, что однажды ужезадавала себе этот вопрос. Она больше не стала задерживаться на асотее. Через десятьминут Луиза уже была на другом берегу, в зарослях, где скрылсявсадник. Она ехала быстро, внимательно глядя вперед. Поднявшись наобрыв над долиной Леоны, Луиза вдруг натянула поводья. До неедонеслись чьи-то голоса... Она прислушалась. Хотя звуки были едва слышны, все жеможно было различить два голоса: женщины и мужчины. Какого мужчины, какой женщины? Ее сердце снова сжалось. Девушка подъехала ближе. Снова остановилась... Сноваприслушалась... Говорили по-испански. Это ее не успокоило. С ИсидоройКоварубио де Лос-Льянос Морис Джеральд стал бы говоритьпо-испански. Креолка знала этот язык достаточно хорошо, чтобыпонять смысл разговора. Но она была еще слишком далеко и немогла разобрать слов. Голоса звучали возбужденно, словноговорившие были охвачены гневом,-- это вряд ли было неприятноЛуизе. Она подъехала еще ближе; еще раз натянула поводья... ещераз прислушалась. Мужского голоса уже не было слышно. Голосженщины звучал отчетливо и твердо -- казалось, она грозила. Потом наступила тишина, прерванная коротким топотом копыт,и затем снова тишина; затем прозвучал голос женщины -- вначалегромкий, словно угрожающий, потом приглушенный, как будто онаразговаривала сама с собой, -- и опять тишина, прерваннаятопотом копыт, словно лошадь, удаляясь, скакала галопом. Вот и все, да еще крик парившего над поляной орла,которого вспугнули сердитые голоса. Голоса доносились с поляны, хорошо знакомой Луизе: с этимместом у нее были связаны дорогие воспоминания. Девушка еще разостановилась, почти на самой опушке. Она боялась ехать дальше,боялась узнать горькую правду... Наконец она перестала колебаться и выехала на поляну. Там взад и вперед бегала оседланная лошадь. На земле лежалкакой-то человек, руки которого были стянуты лассо. Рядомвалялись сомбреро и серапе, но, по-видимому, принадлежавшие неему. Что же здесь могло произойти? Мужчина был одет в живописный мексиканский костюм. Налошади -- нарядный чепрак мексиканской работы. Сердце Луизы наполнилось радостью. Мертв этот человек илижив, но он безусловно тот, кого она видела с асотеи, и не МорисДжеральд. До последней минуты Луиза всем сердцем надеялась, что этоне он, и ее надежды сбылись. Она подъехала ближе и взглянула на распростертогочеловека; посмотрела на его лицо, которое было обращено вверх,потому что он лежал на спине. Ей показалось, что она где-товидела его, хотя и не была в этом уверена. Было ясно, что он -- мексиканец. Не только одежда, но ичерты лица выдавали испано-американский тип. Его наружность показалась ей довольно красивой. Но не это заставило Луизу соскочить с лошади и с участиемнаклониться над ним. Она поторопилась помочь ему, радуясь, чтоон оказался не тем, кого она боялась найти здесь. -- Кажется, он жив,-- прошептала она. -- Да, он дышит. Петля лассо душила его. В одно мгновение Луиза ослабилаее; петля поддалась легко. "Теперь он может дышать свободнее. Но что же тутпроизошло? На него набросили лассо, когда он сидел на лошади, истащили на землю? Это наиболее вероятно. Но кто это сделал? Яслышала здесь женский голос -- я не могла ошибиться... Но вотмужская шляпа и серапе, которые принадлежат не ему. Может быть,здесь был другой мужчина, который уехал с женщиной? Но отсюдаускакала только одна лошадь... А, он приходит в себя! СлаваБогу! Я сейчас все узнаю". -- Вам лучше, сэр? -- Сеньорита, кто вы? -- спросил дон Мигуэль Диас,поднимая голову и с беспокойством озираясь вокруг. -- Где она? -- О ком вы говорите? Я никого здесь не видела, кроме вас. -- Карамба! Как странно! Разве вы не встретили женщинуверхом на серой лошади? -- Я слышала женский голос, когда подъезжала сюда. -- Правильнее сказать -- дьявольский голос, потому чтоИсидора Коварубио де Лос-Льянос настоящий дьявол! -- Разве это сделала она? -- Будь она проклята! Да!.. Где же она? Скажите мне,сеньорита. -- Я не знаю. Судя по топоту ее лошади, она спустилась посклону холма. Наверно, это так, потому что я подъехала с другойстороны. -- А!.. Вниз по склону холма -- значит, она поехаладомой... Вы были очень добры, сеньорита, освободив меня от этойпетли,-- я не сомневаюсь, что это сделали вы. Может быть, вы неоткажете и помочь мне сесть на лошадь? Я надеюсь, что смогуудержаться в седле. Здесь, во всяком случае, мне нельзя большеоставаться. Мои враги недалеко... Пойди сюда, Карлито! --сказал он лошади и как-то особенно присвистнул. -- Подойдипоближе, не бойся этой прекрасной сеньориты. Не она сыграла снами эту злую шутку. Ну, иди сюда, мой конь, не бойся! Лошадь, услышав свист, подбежала к хозяину, который ужеподнялся на ноги, и позволила ему взять себя под уздцы. -- Если вы мне поможете, добрая сеньорита, я, пожалуй,смогу сесть в седло. Как только я буду на лошади, мне нечегоопасаться преследования. -- Вы думаете, что вас будут преследовать? -- Кто знает? Как я уже сказал вам, у меня есть враги.Впрочем, неважно... Я чувствую еще большую слабость. Вы ведь неоткажетесь помочь мне? -- Я охотно окажу вам любую помощь, какая только в моихсилах. -- Очень вам признателен, сеньорита! С большим трудом удалось молодой креолке подсадитьмексиканца в седло. Он покачнулся, но удержался в нем. Подобрав поводья, он сказал: -- Прощайте, сеньорита! Я не знаю, кто вы. Вижу только,что вы не мексиканка. Американка, я думаю... Но это все равно.Вы так же добры, как и прекрасны. И, если только когда-нибудьпредставится случай, Мигуэль Диас отплатит вам за эту услугу. Сказав это, Эль-Койот тронул поводья; он с трудомудерживал равновесие и поэтому ехал шагом. Несмотря на это, он скоро скрылся из виду, -- деревьязаслонили его, как только он пересек поляну. Он поехал не по одной их трех дорог, а по узкой, едвазаметной тропе. Молодой креолке все это показалось сном, и скореестранным, чем неприятным. Но эта иллюзия быстро рассеялась, когда она подняла ипрочитала валявшееся на земле письмо, потерянное Диасом. Письмобыло адресовано "дону Морисио Джеральду" и подписано "ИсидораКоварубио де Лос-Льянос". Луиза взобралась в седло почти с таким же трудом, кактолько что уехавший мексиканец. Переезжая Леону на обратном пути в Каса-дель-Корво, онаостановила лошадь посередине реки и в каком-то оцепенении долгосмотрела на поток, пенящийся у ее ног. На ее лице быловыражение глубокого отчаяния. Будь это отчаяние хоть немногоглубже -- и воды Леоны сомкнулись бы над ее головой.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
