 |
Cписок использованной литературы
|
|
|
|
Cписок использованной литературы
1. Ансон, Вильям Рейнель. Договорное право: [Пер. с англ. / В. Ансон; Под общ. ред. и с предисл. О. Н. Садикова. - М.: Юрид. лит, 1984. 463 с.
2. Габазов Тимур Султанович. Злоупотребление правом недобросовестными потребителями: Судебная практика и возможные пути её решения // Право и практика. 2019. №2. с. 226-228.
3. Гражданское право: Учебник. В 2 т. / Под ред. Б. М. Гонгало. Т. 1. 2-е изд. перераб. и доп. – М.: Статут, 2017. – 511 с.
4. Трушников С. Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2020 г. 11—18 / С. Трушников — «Издательские решения», Т. 2 – 160 с.
5. Хохлов С. А. Избранное / Вступ. слово, сост.: П. В. Крашенинников. – М.: Статут, 2017. – 304 с.
Sitnikov Maxim Sergeevich
Volgograd Institute of Management, branch
Russian Academy of National Economy and Public Administration
under the President of the Russian Federation
Russia, Volgograd
e-mail: c_i_c_e_r_o@mail. ru
ON THE ISSUE OF ABUSE OF CONSUMER RIGHTS
Abstract: an extremely high level of consumer protection implies the possibility of consumers abusing their subjective rights. The article substantiates the real possibility of consumers abusing their subjective rights, which violates the rights and legitimate interests of economic entities. In this regard, the author comes to the conclusion that Russian judicial practice should implement the principle of good faith.
Keywords: weak side of the contract, consumer law, restriction of freedom of contract, protection of consumer rights.
УДК 346
Слепых Наталья Васильевна
Московский государственный юридический
Университет им. О. Е. Кутафина
Россия, Москва
e-mail: natali. slepykh. 01@mail. ru
К ВОПОСУ О КОРПОРАТИВНОМ КОНТРОЛЕ: ПОНЯТИЕ, ВОССТАНОВЛЕНИЕ, СРОК ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ
Аннотация: в статье рассматривается проблематика определения понятия «корпоративный контроль», его отличий от субъективного права, очерчиваются пределы заявления требований о восстановлении корпоративного контроля и высказывается позиция по вопросу их содержания, а также анализируется вопрос о применяемых сроках исковой давности.
|
|
|
Ключевые слова: корпоративный контроль, корпоративные права, восстановление корпоративного контроля, способы защиты корпоративных права, срок исковой давности.
Вопрос правовой природы и содержания понятия «корпоративный контроль» остается актуальным по сегодняшний день. В доктрине продолжается дискуссия о том, что следует понимать под требованиями о восстановлении корпоративного контроля, а также о том, в рамках какого срока исковой давности такие требования могут быть заявлены.
Первоочередным в этой связи является положение о том, что заключает в себе корпоративный контроль. Ни в одном из профильных нормативно-правовых актов (Гражданский Кодекс РФ (далее – ГК РФ), Федеральный закон от 08. 02. 1998 N 14-ФЗ " Об обществах с ограниченной ответственностью" [85] (далее – ФЗ «Об ООО») и др. ) законодатель таким понятием не оперирует, дефиниция корпоративного контроля зародилась в судебной практике[86], началом которой стали позиции Высшего Арбитражного суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ), в которых суд прямо называет заявленные требования истцов восстановлением права на корпоративный контроль.
Преобладающей концепцией является понимание корпоративного контроля как возможности полноценно осуществлять принадлежащие участнику корпоративные права, оказывать влияние на организацию и развитие деятельности корпорации. Аналогичной позиции придерживается Сарбаш С. В. говоря о том, что сущность данного понятия заключается в способности предрешать практически все управленческие решения, извлекая из этого соответствующие выгоды (Сарбаш С. В., 2008: 70).
Необходимо подчеркнуть, что корпоративный контроль не тождественен субъективному праву. Понимать корпоративный контроль необходимо, как фактическую возможность оказывать влияние на управленческие процессы в организации, в то время как, закрепляя субъективные права участников корпорации, законодатель наделяет их примерно совпадающим по содержанию объемом прав[87], не делая в этой связи разграничений исходя из размера принадлежащих им долей. Различие указанных понятий наглядно проявляется на практике. Так, п. 1 ст. 8 ФЗ «Об ООО» закрепляет право участника общества участвовать в управлении делами общества, но всегда ли это обеспечивает участнику корпоративный контроль? Представим ситуацию, когда два участника ООО обладают долями в размере 51% и 49% соответственно. Так как согласно п. 1 ст. 32 ФЗ «Об ООО» участник корпорации обладает на общем собрании числом голосов, пропорциональным его доле в уставном капитале общества, а в соответствии с п. 8 ст. 37 указанного ФЗ, по общему правилу, для принятия решения по многим вопросам, относящимся к компетенции общего собрания участников требуется простое большинство, то при разногласии участников, для одобрения решения будет достаточным согласия участника, обладающего 51% доли. В данной ситуации участник с 49% долей фактически корпоративным контролем не обладает, хотя субъективное право на участие в управлении делами общества у него, безусловно, есть.
|
|
|
В этой связи следующим аспектом темы является резонно возникающий вопрос о том, что понимать под требованиями о восстановлении корпоративного контроля, каково их содержание. Если отталкиваться от ранее указанных Постановлений ВАС РФ, то в них к требованиям о восстановлении корпоративного контроля суд относил требования о признании недействительным договора купли-продажи доли в уставном капитале ООО и об обязании возвратить эту долю; о переводе прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи в части доли в уставном капитале ООО и признании права собственности на долю. Такой подход был всецело воспринят судебной практикой, а в дальнейшем и законодателем при внесении изменений в ГК РФ в части п. 3 ст. 65. 2. Анализируя данную норму с точки зрения принципов гражданского права и общих положений Гражданского кодекса, можно констатировать, что правоприменителю предоставляются широкие возможности ее толкования, в том числе ввиду наличия немалого количества оценочных понятий(Егоров А. В., 2015: 90), неясности критериев её применения и отсутствия официальных разъяснений Верховного суда Российской Федерации(Леонтьев Н. В., 2019: 66). И. А. Назимов восстановление корпоративного контроля определяет, как специальный способ защиты гражданских прав, ориентированный на восстановление положения, существовавшего до нарушения прав участника, утратившего корпоративный контроль, посредством возврата ему доли в юридическом лице от ее недобросовестного незаконного обладателя. Восстановительный характер такого способа защиты заключается именно в возврате утраченных корпоративных прав, объем которых устанавливается исходя из размера доли участия в юридическом лице (Назимов И. А., 2014: 113).
|
|
|
Таким образом, в большинстве случаев требования о восстановлении корпоративного контроля связаны с утратой доли участия в обществе помимо воли лица. Однако такой подход является узким, а требования о восстановлении корпоративного контроля заключают в себе более широкий спектр нарушений прав участников корпорации, в том числе и те случаи, когда участник продолжал оставаться собственником принадлежащей ему доли, но фактически был лишен возможности влиять на принятие управленческих решений. Например, в тех случаях, когда участника попросту не уведомляют о проведении общего собрания участников (чаще всего внеочередных), в повестку дня которых включены вопросы о внесении изменений в Устав организации[88] ввиду наличия корпоративного конфликта. В такой ситуации ввиду нарушения прав на управление корпорацией участнику целесообразно обратиться в суд с исковым заявлением о признании недействительными решений общего собрания, на основании которых вносились изменения в ЕГРЮЛ. Или же при так называемом «размытии долей», когда корпорацией принимается решение о выпуске дополнительных акций не с целью действительного привлечения средств для увеличения уставного капитала, а лишь с целью перераспределения объема корпоративного контроля в пользу заинтересованного участника[89]. В этом смысле логичной представляется позиция А. А. Маковской, которая писала о том, что в одних ситуациях участника интересует лишь возврат доли, а в других его интересы во многом направляются значительно дальше, то бишь, проблематика защиты нарушенных прав участников организаций содержит в себе два самостоятельных, но тесно связанных вопроса: возвращение собственнику утраченного имущества и восстановление и осуществления владельцем корпоративных прав, которые не могли быть им реализованы из-за " утраты" корпоративного актива (Маковская А. А., 2009: 107).
|
|
|
Широкого понимания содержания требований о восстановлении корпоративного контроля придерживается и С. В. Сарбаш, отмечая, что такой способ защиты корпоративных прав вбирает в себя другие способы защиты: виндикация и признание права собственности, признание сделки недействительной и реституция, … признание недействительными различных корпоративных актов (решения собрания участников юридического лица, решения совета директоров), признание недействительными корпоративных записей в системе ЕГРЮЛ, учредительных документов и т. д. (Сарбаш С. В., 2008: 75).
Значимым вопросом при обращении в суд с иском о восстановлении корпоративного контроля является срок исковой давности. Из анализа судебной практики он различается именно в зависимости от того, с точки зрения какого подхода – узкого или широкого оценивать, относятся заявленные требования к требованиям о восстановлении корпоративного контроля или нет, и что конкретно с учетом обстоятельств дела «скрывается» под такими требованиями (признание недействительными сделок по отчуждению доли, решений органов управления общества о внесении изменений в Устав (оспоримыми/ничтожными) и т. д. ). Отметим, что единообразной практики по этому вопросу не имеется. Тем не менее, относительно некоторых положений сформировались устойчивые позиции судов, хотя во многом и противоречивые (Степанов Д. И., 2020: 167).
Так, единогласна позиция, согласно которой на требования о восстановлении корпоративного контроля в связи с утратой доли в обществе в соответствии с п. 3 ст. 65. 2 ГК РФ распространяется общий трехлетний срок защиты нарушенного права, поскольку, по сути, данное требование является частным проявлением закрепленного в ст. 12 ГК РФ такого способа защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права[90].
Относительно иных требований правильное исчисление срока исковой давности вызывает большую сложность. Так, например, при рассмотрении спора о признании недействительным решения общего собрания участников Общества, которым внесены изменения в Устав, первоочередным вопросом будет являться вопрос о том, относится ли данное требование к восстановлению корпоративного контроля. Если исходить из изложенных выше позиций, то ответить на этот вопрос можно положительно, и соответственно тогда применению должен подлежать общий срок исковой давности в три года[91]. Однако, как в таком случае быть с нормами, устанавливающими специальные сроки обжалования общих собраний (при этом даже они значительно друг от друга отличаются)?
|
|
|
В этом случае практика сталкивается с вопросом применения норм общих (положения гл. 9. 1 ГК РФ) или специальных (например, положения ст. 43 ФЗ «Об ООО»). Казалось бы, ответ на вопрос однозначен, приоритет имеет норма специального закона, но все не так однозначно. Наиболее устойчивые и воспринятые судебной практикой варианты ответа на данный вопрос сводятся к следующему (Степанов Д. И., 2020: 168):
- применение положений ГК РФ о сроке исковой давности для оспоримых решений собраний (п. 5 ст. 181. 4 ГК РФ): 6 месяцев с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении прав решением, либо 2 года с момента, когда сведения о решении стали публично доступными (п. 5 ст. 181. 4 ГК РФ) для участников корпорации;
- применение специальных – сокращенных сроков исковой давности из ФЗ «Об ООО» - 2 месяца для решений собраний участников Общества (п. 4 ст. 43 ФЗ «Об ООО»).
Суды, применяющие специальный срок исковой давности приводят следующие аргументы: гл. 9. 1 ГК РФ применяется при отсутствии в специальном законодательстве соответствующего регулирования (п. 1 ст. 181. 1 ГК РФ); поскольку специальным законом установлен срок обжалования решений, в данном случае не имеется оснований для применения к спорным правоотношениям положений п. 5 ст. 181. 4 ГК РФ[92]. Позиция судебной практики состоит и в том, что в силу положений п. 1 ст. 6 Федерального закона " О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" [93] содержащиеся в государственных реестрах сведения и документы являются открытыми и общедоступными. Учитывая данные свойства сведений ЕГРЮЛ, суды, ссылаясь на ст. 8, 34 и 48 ФЗ «Об ООО», указывают, что участие в ООО предполагает активную позицию участников, которые должны проявлять интерес к деятельности последнего. Участники имеют возможность до истечения срока исковой давности при наличии необходимой степени заботливости и добросовестности получить сведения из ЕГРЮЛ и оспорить принятые с нарушением закона решения[94].
Такая позиция судов не является превалирующей. Многие из них придерживается подхода, распространяющего на указанные требования правил п. 5 ст. 181. 4 ГК РФ[95]. Такую же позицию занял и Верховный суд Российской Федерации[96].
Подводя итог, можно говорить о том, что в настоящее время вопросы корпоративного контроля и его восстановления остаются законодательно не урегулированными, не разъясненными, не смотря на большой запрос практики. Установление содержания понятия корпоративного контроля определило бы пределы заявляемых требований о его восстановлении и позволило бы с большей точностью разграничивать его с иными способами защиты, предусмотренными гражданским законодательством, а также поставило бы точку в вопросе подлежащих применению сроков исковой давности.
Список использованной литературы:
1. Егоров А. В. Восстановление корпоративного контроля. Плюсы и минусы новой конструкции ГК РФ. // Арбитражная практика. 2015. N 7. С. 112
2. Леонтьев Н. В. Проблемы применения статьи 65. 2 Гражданского кодекса России в контексте восстановления корпоративного контроля // журнал " Законы России: опыт, анализ, практика", N 1, январь 2019 г. С. 112
3. Маковская А. А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестн. ВАС РФ. 2009. N 1. С. 106-121
4. Назимов И. А. Восстановление положения, существовавшего до нарушения прав участников юридических лиц корпоративного типа: дис. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2014. С. 184
5. Сарбаш С. В. Восстановление корпоративного контроля // " Вестник гражданского права", 2008, N 4, С. 70-79
6. Степанов Д. И. Ничтожность корпоративных решений в судебно-арбитражной практике //" Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2020, N 9, С. 142-200
Slepykh Natalia Vasilievna
Moscow State Law University named after O. E. Kutafin
Russia, Moscow
e-mail: natali. slepykh. 01@mail. ru
|
|
|
