 |
Истоки и становление юридической науки
|
|
|
|
Становление современной юридической науки принято рассматривать, главным образом, как возникновение и движение правовых идей в рамках развития философии права, как историю правовых учений1. Для настоящего исследования, с учетом вышесказанного, важен несколько иной аспект этого процесса-становление профессионального юридического мышления и научного правосознания в общем контексте развития науки. Если предположить, что юристы способны помыслить право иначе, чем не юристы, и способны размышлять в отношении права в собственных ими сформированных и им присущих представлениях, то те «единицы», в которых юристы мыслят право, и те правила, по которым они оперируют данными единицами, могут рассматриваться как суть и специфика собственно юридического мышления2. Надо заметить, что проверить данное предположение далеко не просто, поскольку проблемы права традиционно обсуждались большинством европейских мыслителей начиная с эпохи Возрождения. Поэтому, рассматривая исторически формирующиеся способы отношения к праву, подходы к его пониманию и исследованию, реализуемые профессиональными юристами и воспроизводящиеся в юридическом образовании, мы можем обозначить только самые общие черты профессионально-юридического исследования в сравнении с иными (в основном, философскими) исследованиями права3. Отсюда может возникнуть
1 См., напр.: Шершеневич Г.Ф. История философии права. СПб., 1907;
Коркунов Н.М. История философии права. СПб., 1908; Его же. Лекции по
общей теории права. СПб., 1904; Хвостов В.М. История римского права.
М., 1910; Новгородцев П.И. Историческая школа юристов. М, 1999; Алек
сеев С. С. Самое святое, что есть у бога на земле. Иммануил Кант и проблемы
|
|
|
права в современную эпоху. М, 1998; Нерсесянц В.С. Юриспруденция.
2 В литературе упоминается, например, об экономическом образе мыш
ления как методе, технике мышления, «интеллектуальном инструменте».
См.: ХейнеП. Экономический образ мышления. М., 1992. С. 23.
'В.М.Сырых считает, что правоведение должно «содержать развитый перечень критериев, руководствуясь которыми, можно было бы вполне
98 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
вопрос о теоретической продуктивности такого анализа, поскольку мышление, взгляды на право и методы его исследования, например, средневековых юристов кажутся не имеющими никакого отношения к современному правоведению. Тезис вполне понятный, хотя и не бесспорный. Тем более этого нельзя сказать о юридических положениях, понятиях и конструкциях, т.е. догме современного позитивного права, в которой воплотилось мышление, в том числе, и средневековых, и римских юристов, и правоведов Нового времени. Идея восхождения европейской правовой традиции к римскому праву сегодня настолько прочно определяет пространство нашего профессионального самосознания, что специально уже практически не обсуждается. При этом исследования, например, рецепции институтов римского частного права законодательством стран континентальной Европы настолько детальны и всесторонни, что, в определенном смысле, отодвинули на второй план вопрос влияния римского права на профессиональное и научное мышление европейских юристов Нового времени. Нельзя сказать, что он не осмысливался вообще. Однако представители общей теории права явно не включали данную проблему в число существенных. В советской юриспруденции проблема рецепции осмысливалась, помимо историков права кажется, только цивилистами4. При этом базовая методологическая конструкция такого исследования определялась прежде всего, идеей экономической обусловленности рецепции, соответствия институтов римского частного права складывающимся в Европе экономическим отношениям, базирующимся на частной собственности. Так, объясняя возникновение в XVI веке «историко-филологической школы»5, которая в противоположность постглоссаторам от интерпретации глосс переходит к изучению оригинального текста кодекса Юстиниана, О.С.Иоффе пишет: «Уже в конце
|
|
|
удовлетворительно отличать научное знание о праве от всех иных форм правового сознания и сознания вообще». Сырых В.М. Указ. соч. С. 21.
"Например, цикл работ О.С.Иоффе, посвященных развитию юридической мысли от Древнего Рима до современности. См.: Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. М, 2000. Причем автор не только осуществляет тонкий теоретический анализ развития институтов и понятий гражданского права, но и в отдельных случаях, правда, к сожалению, без специального обсуждения, касается мыслительных оснований данного развития, т.е. методологического уровня проблемы.
5 См.: Хвостов В.М. Указ. соч. С. 445.
2.3. Истоки и становление юридической науки 99
XIV и особенно в конце XV - XVI вв. развитие капиталистических отношений в недрах феодального общества становится настолько интенсивным, что оно с неизбежностью должно было вызвать дальнейшее развитие частноправовых норм, форма выражения которых в творчестве глоссаторов и постглоссаторов не могла уже быть признана удовлетворительной. В этих условиях римское право в его первоначальном виде зачастую представлялось более предпочтительным, чем наслоения, которым оно подверглось в результате творчества средневековых юристов. Если идеология эпохи Ренессанса вообще характеризуется значительным увлечением памятниками классической древности, то это тем более понятно для идеологии юристов, усматривавших в классическом римском праве вполне пригодную правовую систему для опосредствования новых экономических отношений»6. Такой подход к проблеме, разумеется, вполне оправдан. Ему отдавали дань и наши дореволюционные юристы7. Однако для целей методологического исследования он становится второстепенным, а на первый план выходит вопрос о становлении юридического мышления в европейской правовой традиции и роли в этом процессе римского права. С этих позиций, в частности, для ситуации, обсуждаемой О.С.Иоффе, акцент смещается с вопроса о социальных основаниях обращения юристов XVI века к первоначальному тексту Кодекса Юстиниана, на вопрос о
|
|
|
6 Иоффе О.С. Указ соч. С. 48.
7 «С материальной стороны римское право во многих отношениях прек
расно удовлетворяло новым запросам германской жизни; личность искала
свободы, - римское право насквозь было пропитано индивидуализмом;
имущество должно было быть сделано подвижным в широком и живом
обороте, - римское право не знало ничего подобного тем стеснениям и огра
ничениям, которые в средние века опутывали имущество». Хвостов В.М.
Указ. соч. С. 29-30.
Однако не все исследователи усматривают в данном процессе экономические основания. Так, Ф.В.Тарановский связывает обращения юристов этого периода к оригинальному тексту Кодекса Юстиниана с духом, умонастроениями Возрождения. Ср.: «Французские юристы XVI века свергли с себя путы средневековых глосс и, следуя общему движению возрождения, обратились непосредственно к памятникам римского права. Первая их задача заключалась в том, чтобы черпать из чистого источника классической культуры. Поэтому они прежде всего занялись установлением и критическим изданием подлинного текста Юстинианова Свода, искаженного средневековыми переписчиками». Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 19.
100 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
методологии такого обращения. Другими словами, для методологического рассмотрения важно найти не только изменения в социальных условиях того или иного этапа развития юриспруденции, но и, в первую очередь, изменения в сфере юридического мышления.
Известно, что в ряде европейских стран римское право, правда, в усеченном виде, никогда не исчезало как действующее право. Однако принято считать, что данное обстоятельство не имело заметного значения ни для процесса рецепции, ни, тем более, для возникновения европейской юридической науки8. В качестве события, определившего всю историю европейского права и юридической науки, как известно, называют обнаружение в конце XI века рукописи, содержащей Дигесты - сборник юридических материалов, составленный при императоре Юстиниане около 524 г. Значение данного события обычно рассматривают в двух планах.
|
|
|
Первый - Европа получила текст, в котором наиболее полно были представлены понятия и институты римского права, к этому времени в значительной мере утраченные или искаженные в действующих юридических документах9.
Второй - Кодекс Юстиниана стал для европейской юриспруденции не просто книгой, на которой было воспитано европейское правосознание и благодаря которой получили профессиональное образование многие поколения юристов, но своеобразной «библией права» по отношению к данному тексту как абсолютному юридическому авторитету10. Однако исторически данное событие состо-
8 «Римское право, - пишет Г.Ф.Пухта, - никогда не переставало быть
действующим правом в Италии, Франции и Испании; но его существование
до глоссаторов, во времена глубокого невежества, было жалкое, неполное;
применение и знание римского права было даже настолько недостаточно,
что впоследствии могло родиться мнение, будто римское право совершенно
не действовало в продолжение нескольких веков и было вновь введено глос
саторами». Пухта Г. Ф. Курс римского гражданского права. М., 1874. С. 3 - 4.
Р.Иеринг подчеркивает, что как право действующее, римское право не оказало
серьезного влияния на европейскую юриспруденцию. См.: Иеринг Р. Дух
римского права. СПб., 1875. С. 2.
9 См.: ХвостовВ.М. Указ. соч. С. 426; Берман Г.Дж. Указ. соч. С. 126.
10 «Средние века, - отмечает Ф.В.Тарановский, - обладали тремя источ
никами истины, которыми питались различные стороны мировоззрения
эпохи, - религия, философия и право. Источниками этими были: Священное
писание, Аристотель и римское право в Юстиниановом своде». Тарановский Ф.В.
Указ. соч. С. 16. Или «Свод цивильного права, точно так же, как Библия и
2.3. Истоки и становление юридической науки 101
яло не в факте обнаружения упомянутой рукописи, а в деятельности болонской школы глоссаторов, приступившей к изучению и преподаванию кодекса Юстиниана уже в конце XI века".
Роль глоссаторов для рецепции римского права общепризнанна, хотя и получила у разных авторов оценки, существенно отличающиеся по содержанию. Одни исследователи считают, что заслуги глоссаторов не стоит переоценивать, поскольку они только переписали и поверхностно истолковали (глоссировали)текст Юстинианова Уложения. Весьма резок здесь Ф.В.Тарановский: «Рабской приверженностью к букве римского права одержимы были и глоссаторы и комментаторы. Кропотливое толкование слов и фрагментов (отрывков) поглощало всю их деятельность. За подробностями и частностями они не видели общей системы права, не находили руководящих ее принципов. Им и в голову не приходило ставить вопрос о том, как сложились и выработались те стройные и законченные правила, которые были извлечены римскими юристами из бытового материала юридических отношений. Конечно, для первоначального усвоения римского права было необходимо и в течение известного довольно продолжительного времени достаточно то фрагментарное толкование Согропз шпз стПз, которым занимались глоссаторы и комментаторы. Должен был, однако, наступить момент, когда подобная разработка оказалась недостаточной. Пережевывание глосс завело юриспруденцию в тупик»12.
|
|
|
Другие считают, что глоссаторы не только толковали, устраняли пробелы и противоречия в тексте Кодекса, но и приспосабливали «Юстинианово право к современной им жизни»13.
патристика, принимался как святая правда, воплощение разума». Берман Г.Дж. Указ. соч. С. 135. Сходное замечание по этому поводу и у В.М.Хвостова, отмечающего восприятие Согриз_)ипз как «гаио зспр1а, откровение самого юридического разума, обязательное для всех времен и народов». Хвостов В.М. Указ соч. С. 429.
" Среди наиболее известных представителей данной школы обычно называют имена: Якоб, Гуго, Гозна, Булгар - «четыре доктора». Однако ее родоначальником принято считать Ирнерия.
12 Тарановский Ф.В. Указ соч. С. 18 - 19. Оценка жесткая и вряд ли
справедливая хотя бы потому, что автор, по сути, обвиняет глоссаторов, что
они не отнеслись к праву с позиций и методом науки ХГХ - XX веков. Такая
возможность у европейских юристов появится не ранее XVII века. Однако
они не будут спешить воспользоваться ею. См. далее.
13 Хвостов В.М. Указ. соч. С. 441. Сходное понимание у О.С.Иоффе.
См.: ИоффеО.С. Указ. соч. С. 43-44.
102 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
Третьи склонны полагать, что именно глоссаторы заложили основы европейской правовой традиции и юридической науки. «Хотя глоссаторы занялись только обработкой римского права, найденного ими действующим, т.е. изъяснили и систематизировали прежде существовавшее право, не создавая ничего нового, однако они своей обработкой настолько существенно изменили его, что отличие их эпохи от предшествующей не могло быть больше, если б они даже нашли римское право не действующим, забытым и ввели бы его вновь в действие»14. Роль глоссаторов, таким образом, усматривается в том, что они, очистив от случайностей и наслоений, устранив пробелы, противоречия и «темные места», сделали предельно отчетливыми те качества римского права, которые и позволили смотреть на него как на «писаный разум».
Вряд ли истина на стороне одной из позиций, тем более что авторы дают свои оценки не совсем в одних рамках. Однако как бы ни относились исследователи к роли глоссаторов и постглоссаторов и историческим последствиям их деятельности, очевидно, что это было, говоря современным языком, не только первое исследовательское отношение к римскому праву в европейской юридической традиции, но и первый серьезный опыт европейских юристов в науке права. Во всяком случае, представлениям о праве как единой системе, системному отношению к праву в континентальной Европе мы обязаны именно этой эпохе. В этом смысле допустимо считать, что именно глоссаторы заложили те особенности европейского, по крайней мере, континентального юридического мышления, которые и будут определять его своеобразие в дальнейшем. Обычно это своеобразие отождествляют со схоластикой, а весь период глоссаторов и постглоссаторов именуют схоластической юриспруденцией. Для современного научного сознания такая характеристика, безусловно, несет элемент негативного отношения. Достаточно органична она и для юристов. Однако не следует за-
Ср.: «Глоссаторы слепо преклонялись перед римским правом. Свою задачу они усматривали в возможно точном, полном истолковании юстиниановой кодификации...Никаких прямых практических целей, в смысле сближения римского права с потребностями современной им жизни, они не преследовали». ГриммД.Д. Лекции по догме римского права. СПб., 1910. С. 11.
14 Пухта Г.Ф. Указ. соч. С. 4. А с точки зрения Г. Дж. Бермана, они еще и создали науку права в современном западном смысле. См.: Берман Г. Дж. Указ. соч. С. 153.
2.3. Истоки и становление юридической науки 103
бывать, что это оценка сегодняшнего дня, данная в рамках критериев науки двадцатого века.
Необходимо помнить, что в интеллектуальном плане, относительно средств и способов мышления XI век в Европе - это век науки в аристотелевском смысле, т.е. эпоха другой науки, другого способа познания. Сменившая ее классическая научная рациональность, естественно-научное мышление начнут господствовать еще только через пять столетий. А пока в качестве системы мышления и способа познания глоссаторы могут пользоваться исключительно аристотелевской диалектикой, поскольку ничего другого в этой области просто еще нет15. Исследователи отмечают, правда, что это уже не та диалектика, которая господствует в эпоху античных философов. Отмечается, что античная диалектика приходит в средневековую Европу существенно измененной в своих гносеологических смыслах, начало которым положили еще стоики III - II веков до нашей эры16. Существо этих изменений исследователи усматривают как в понимании диалектики, так и в отношении к ней.
Считается, что для понимания сути античной диалектики необходимо учитывать введенное Аристотелем различение аподик-
15 При этом нужно учитывать, что «в эпоху античности и в Средние
века диалектикой называли в первую очередь вообще искусство доказывать
истинное и опровергать ложное, а кроме того, искусство правильно опре
делять и классифицировать понятия (герменевтика), правильно строить суж
дения и умозаключения (аналитика), правильно отыскивать нужные аргу
менты (топика). Для обозначения всего этого применялся и другой термин
- «логика», который именно в этом смысле употребляется и сейчас, в то
время как под «диалектикой» теперь чаще понимают (особенно после Канта)
учение о противоположностях.
Поскольку то, что мы называем теорией познания, тогда не выделялось в особую область, постольку гносеологическая проблематика тоже частично входила в компетенцию диалектики, т.е. логики, частично же передавалась психологии (учение о познавательных способностях) и метафизике (учение о границах познания и его предмете). К диалектике относились такие гносеологические вопросы, как вопрос о формах достоверного и вероятного знания (аспект проблемы соотношения знания и веры), вопрос о ступенях и модусах познания, вопрос о критериях истины и т.п., хотя подобные вопросы включались нередко и в «метафизику»». Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1990. С. 345.
16 Данный процесс, его влияние на становление мышления как римских,
так и средневековых юристов интересно и весьма развернуто анализирует
Г.Дж.Берман. См.: Берман Г. Дж. Указ. соч. С. 135 и след.
104 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
тического и диалектического рассуждения17. Особенность аподиктического рассуждения заключается в том, что оно строится на заведомо истинных посылках (очевидных положениях), «которые достоверны не через другие [положения], а через самих себя»18. Только такие рассуждения Аристотель рассматривает как обеспечивающие достоверность (доказательность) и демонстрирующие истину. Построенные на бесспорных посылках, «ибо о началах знания не нужно спрашивать «почему», а каждое из этих начал само по себе должно быть достоверным»19, аподиктические суждения необходимо истинны просто в силу правильности рассуждения20.
В отличие от аподиктического, диалектический метод мышления уже не претендует на содержание императивно бесспорных доказательств. К диалектическим умозаключениям Аристотель относит рассуждения, построенные на положениях, которые, будучи принятыми большинством или общепризнанными, являются не истинными, а только «правдоподобными»21. И поскольку диалектическое рассуждение строится не на бесспорных посылках, то оно
17 Современные исследователи говорят, в частности, о соотношении у Аристотеля «диалектики» и «аподиктики». Ом:. Аристотель. Топика. Соч.: В 4т. Т. 2. М., 1978. С. 645. Однако термин «аподиктические суждения» введен, кажется, только Кантом. См.: Кант. Критика чистого разума. Соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1964. С. 171.
п Аристотель. Топика. С. 349.
19 Там же.
20 В определениях Канта: «Ассерторическими называются суждения, в
которых утверждение или отрицание рассматривается как действительное
(истинное), а аподиктическими - те, в которых оно рассматривается как
необходимое-».Кант. Указ. соч. С. 171.
21 Аристотель. Топика. С. 349. При этом то, относительно чего строятся
диалектические умозаключения, Аристотель называет проблемой: «Ведь
доводы получаются из положений, а то, относительно чего строятся умо- •
заключения, - это проблемы». Аристотель. Указ. соч. С. 352. Разумеется,
это не современное понятие проблемы. Иллюстрируя свои рассуждения,
Аристотель пишет: «А различаются между собой проблема и положение
способом выражения, а именно: если говорят: «Разве двуногое существо,
живущее на суше, не есть определение человека?»...то получается положе
ние. Если же спрашивают: «Есть ли двуногое существо, живущее на суше,
определение человека или нет?»...то получается проблема». Там же. Однако
здесь важнее обратить внимание, что аристотелевская «проблема» неявно
подразумевает исследование.
2.3. Истоки и становление юридической науки 105
«способно привести не к достоверности, а лишь к вероятности»22. Кроме вероятностного статуса выводов, отличительная черта аристотелевского диалектического мышления усматривается и в том, что доказательность диалектического рассуждения ставится в зависимость от осознания принципа, который кладется в основу положения, по поводу которого строится умозаключение23. Таким образом, можно сказать, что греческая (аристотелевская) диалектика не ограничивается формальными правилами, не строится на бесспорных посылках и учитывает при оценке результатов умозаключений основания (принципы), на которых базируются исходные положения.
В разработках стоиков аристотелевская диалектика начинает существенно утрачивать эти черты, уходить от оснований рассуждения, а значит, от «вероятностности» и «проблемности», в область логических операций, правильности рассуждений24. «Аристотелевское деление на аподиктическое и диалектическое мышление, - пишет Г.Дж.Берман, - было принято стоиками начиная с III в. до н. э. Однако стоики рассматривали диалектическое мышление не как метод постижения первопринципов, а как метод анализа аргументов и определения понятий с помощью расчленения и синтеза родов и видов. Им также недоставало важнейшего для Аристотеля стремления к системности. У них диалектика стала независимой дисциплиной, по сути, не отличающейся от логики, но содержащей сильные элементы грамматики и риторики»25. В гносеологическом плане наиболее принципиальным здесь является выведение «за скобки» метода мышления, осознания оснований (принципов), исходных пола-ганий рассуждения. «Именно в этой форме, приданной ей стоиками, греческая диалектика и была импортирована в Рим в эпоху республики (II -1 вв. до. н.э.), а сами труды Платона и Аристотеля остались на заднем плане. Там диалектикой занялись образованные слои об-
22 Берман Г.Дж. Указ соч. С. 136.
23 Там же. С. 137.
24 По характеристике В.Дильтея, для стоиков «в основе объяснения поз
нания лежит принцип его соответствия логическому характеру действитель
ности. Так, понятия как продукт логических операций врастают в логичес
кую связь мира, и их связь в знании становится критерием при интерпре
тации восприятий». Дильтей В. Воззрение на мир и исследования человека
со времен Возрождения и Реформации. Москва-Иерусалим, 2000. СП.
25 Берман Г.Дж. Указ соч. С. 137.
106 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
щества, включая и юристов, которые впервые применили ее к действующим правовым институтам»26. Эта же линия развития диалектики продолжается и в Средние века. Получившая изощренную разработку, превращенная из «искусства познания» в «искусство аргументации» в рамках догматического сознания того времени, диалектика становится схоластикой. Именно такой диалектикой как методом мышления и познания и пользуются глоссаторы, именно этот схоластический метод глоссаторов и постглоссаторов отмечают исследователи27.
Если отвлечься от современных критериев оценок научности, то основанная на диалектике стоиков схоластическая юриспруденция, с точки зрения развития юридической мысли, может быть представлена в несколько ином свете по ряду оснований.
Во-первых, как метод мышления диалектика оказала определенное влияние на деятельность римских юристов, а значит, на само римское право28. Разумеется, римские юристы не пользовались ею как теоретическим методом. Считается, что практически ориентированная римская юриспруденция была вообще чужда всяких теоретических изысканий. Например, утвердилось мнение, что активно пользуясь конструкциями юридического лица и договора, римские юристы не только не создали этих понятий, но и не испытывали необходимости в подобных теоретических обобщениях именно в силу исключительно практического характера своей юриспруденции29. Однако, являясь, по существу, прецедентным, действующее римское право не могло не зависеть от стиля мышления его создателей, например в произведениях классических юристов, создаваемых в связи с разрешением конкретных практических вопросов. Тем более это касается заключений римских юристов, имевших обязательную силу и являвшихся, по сути, источниками права30.
26 Берман Г.Дж. Указ соч. С. 137.
27 См.: Хвостов В.М. Указ. соч. С. 442; Иоффе О.С. Указ. соч. С. 47.
28 По утверждению В.Дильтея, способная все доказать греческая диалек
тика, соединенная с римской позитивностью, не только придала римскому
правоведению систематическую форму, но и, например, создала «при дейст
вии римского права казуистическое учение об обязанностях». Дилътей В.
Указ. соч. С. 16.
29 См. напр.: Скловский К.И. Указ. соч. С. 37.
30 «Заключения юристов, обладавших ^5 гезропёепсН, приобретали,
таким образом, официальное значение источников права, причем совпада
2.3. Истоки и становление юридической науки 107
Отсюда, основанная на диалектике стоиков схоластическая юриспруденция оказалась, как минимум, достаточно адекватной для интерпретации римской правовой мысли.
Во-вторых, овладев такой диалектикой и реализовав ее в развернутых системных разработках Кодекса Юстиниана, европейские юристы стали, кажется, чуть ли не первой профессией, обладающей собственным мышлением, а юриспруденция приобрела собственный метод уже в XII веке.
В-третьих, как тип мышления средневековых юристов, диалектика стоиков оказалась достаточно эффективной для возрождения «практической догмы» римского права в форме «теоретической догмы» права европейского. Разумеется, можно упрекнуть схоластическую юриспруденцию в отсутствии исторического взгляда на римское право31. Однако, может быть, именно это и позволило ей досконально исследовать его собственные конструкции и, выведя их на уровень логических абстракций, явить то правовое мышление, которое потом будет восприниматься и воспроизводиться европейскими юристами, несмотря на различные социально-исторические условия, как «дух римского права». В этом процессе, судя по всему, и зарождается как догма права, в ее современном понимании, так и юридическая догма, позитивная юриспруденция, благополучно пережившая несколько столетий самой жесткой критики, не спешащая покидать и наше сегодняшнее правоведение32. Феномен сам по себе достойный, как минимум, внимания и всестороннего теоретического осмысления. Вполне допустимым, в этой связи, представляется, например, отношение к юридической догме не традиционно (инструментально-технически), а как к явлению культурного порядка, о
ющие суждения привилегированных юристов, высказывавшихся по данному вопросу, имели для судьи силу закона... Вначале эти заключения приобретали обязательную силу только для разрешения конкретных споров, являвшихся предметом обсуждения авторов этих заключений. Впоследствии, однако, помещенные в специальные сборники, они приобрели общеобязательное значение для разрешения аналогичных или однородных споров и, при отсутствии разногласий, применялись на тех же основаниях, на которых применяются правовые нормы вообще». Иоффе О.С. Указ. соч. С. 22.
31 См. Хвостов В.М. Указ. соч. С. 439.
32 Кстати сказать, еще Г.С. Мэн отмечал: «История Римского права есть
самая длинная из всех историй человеческих установлений». Мэн Г.С. Древ
нее право, его связь с древней историей общества и его отношение к новей
шим идеям. СПб., 1873. С. 19.
108 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
чем уже упоминалось, а к праву как элементу европейской культуры, историческое значение которого сопоставимо с христианством и наукой33. Интересно отметить, что подобное видение влияния права на раннюю европейскую историю мы обнаруживаем еще в XIX веке, причем у исследователя, представлявшего не континентальное, а англосаксонское правосознание, но считавшего при этом, что понятия и конструкции римского права оказали принципиальное влияние на формирование всего строя европейского мышления34. Однако сам автор дает этому вполне рациональное объяснение. Недооценку континентальными мыслителями влияния римского права на европейское мышление он находит вполне естественной, поскольку «понятия, заимствованные из римской юриспруденции, тесно смешались с их повседневными идеями; англичане, с другой стороны, не могут заметить его по своему полному невежеству, на которое они сами осудили себя относительно всего, что касается этого важного источника новейших знаний, этого единственного результата римской цивилизации. Но в то же время, если англичанин задаст себе труд освоиться с классическим римским правом, то, вследствие этого самого равнодушия его соотечественников к этому предмету, он может лучше взвесить высказанные мною предположения, чем любой француз или немец»35.
33 Проблемы правовой культуры в плане ее становления и типов весьма
обстоятельно освещены в нашей литературе А.П.Семитко. См.: СемиткоЛ.П.
Указ. соч. Его же. Правовая культура социалистического общества: сущ
ность, противоречия, прогресс. Свердловск, 1990. Думается, автор вполне
обоснованно рассматривает данную проблематику преимущественно в пла
не становления права и правосознания и в контексте исторического разви
тия. Такая позиция оправданно привела исследователя к анализу правовой
культуры в связи с институтом личности и идеей права, что позволило выс
ветить, наверное, наиболее принципиальные аспекты проблемы. В то же
время, отдавая должное роли римского права в становлении правовой куль
туры, автор не до конца преодолел отношение к его влиянию на европейскую
правовую культуру как юридико-техническому. См.: СемиткоАЛ. Развитие
правовой культуры как правовой прогресс. С. 113 -119. Отсюда, за рамками
исследования остались, в частности, вопросы юридического мышления, его
влияние на становление европейской правовой культуры, которые могли
бы, на наш взгляд, придать авторской позиции дополнительные основания.
34 См.: Мэн Г.С. Указ. соч. С. 265 - 273.
35 Там же. С. 268. Любопытно, что сегодня аналогичное видение роли
права в европейской истории демонстрирует другой представитель англо
саксонского правосознания - Г. Дж. Берман.
2.3. Истоки и становление юридической науки 109
Историческая устойчивость догмы права может объясняться разными причинами. Например, сохранявшимся вплоть до XIX века отношением к Кодексу Юстиниана как «абсолютному праву», непосредственным влиянием работ глоссаторов на юридическую практику, сформировавшим устойчивую профессиональную традицию36. Однако принципиальным является, на наш взгляд, становление юридического мышления и его абсолютное господство на протяжении столетий. В этом плане интересно отметить, что юридическое сознание Нового времени зачастую не различает мышление римских юристов и мышление глоссаторов, а абстрактные юридические положения, которые сформировались в XII - XIV веках глоссаторами и постглоссаторами, воспринимаются именно как мышление римских юристов. Так, характеризуя вторжение римского права в Германию XV столетия, Гирке писал: «Процесс этот походил не на обогащение языка хоть бы самыми многочисленными иностранными словами, но на принятие чужого языка со всем его запасом слов, грамматикой и синтаксисом. Римское право проникает в виде сплоченной системы, каким оно является в Юстиниановом Кодексе, как органическое целое. Римское содержание в римской форме, огромное произведение чужой мысли во всей своей целостности пересаживается в Германию. Стремятся не развивать, но заменять туземное право чуждым. Учатся мыслить по-римски и разучиваются мыслить по-немецки (выделено мной - Н.Т.)»37. Таким образом, целостность Кодекса Юстиниана, строй его понятий, созданные, по сути, как раз глоссаторами, воспринимаются как характеристики римского юридического мышления. Освоенные и присвоенные, подкрепленные авторитетом самого права, данные способы мышления и составили ядро профессионального мышления европейских юристов, во многом обусловив специфику юридического познания.
Принципиальную роль в становлении европейского правового мышления, часто, к сожалению, недооцениваемую современным
36 По замечанию О.С.Иоффе, «рецепция римского права была произ
ведена не в полном объеме его текстов, а лишь в той их части, в какой они
подвергались глоссированию. Для суда не могли иметь обязательной силы
римские источники, не снабженные глоссами». Иоффе О. С. Указ. соч. С. 44.
37 Цит. по: Хвостов В.М. Указ. соч. С. 427. Как видно, автор, в отличие
от современных исследователей, еще воспринимает Кодекс Юстиниана, яв
лявшийся, по сути, компиляцией нескольких текстов, как единую органи
ческую систему.
110 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...
российским обществом относительно современных проблем формирования правового государства, сыграло юридическое образование38. Причем данный механизм, образно говоря, работал в двух направлениях. С одной стороны - на формирование корпуса профессиональных юристов, мыслящих в языке и представлениях римского права39. Естественно, что через несколько поколений данное мышление становится господствующим в юридическом сообществе. «Вначале не более как юридическая грамматика в руках ученых, - писал Р.Иеринг, - оно (римское право. - Н.Т.) вскоре подымается на степень уложения для того, чтобы, в конце концов, после того, как внешний авторитет у него был оспорен и большею частью отнят, поменять его на несравнимо высший авторитет канона нашего юридического мышления»40. С другой - на формирование норм познания права и, в этом смысле, на становление юридической науки, поскольку присвоенные в процессе юридического образования понятия и конструкции римского права становятся основным средством освоения юристами позитивного права, складывающейся правовой действительности. Следовательно, в европейской правовой традиции «наука и ученость произошли от учения, а не наоборот»41. Таким образом, к моменту становления классической научной рациональности, галилеевско-ньютоновской науки нового времени,
38 См.: Русинов Р.К., Тарасов Н.Н. Юридическое образование: проб
лемы и перспективы // Правовое воспитание в условиях демократизации
советского общества. Свердловск, 1991.
39 Впечатляют данные Г. Дж. Бермана, что уже в XII - ХШ веках только
в Болонье одновременно «изучали право до десяти тысяч студентов». Бер-
ман Г.Дж. Указ. соч. С. 127.
40 Иеринг Р. Указ. соч. С. 2. В том же духе высказывается и Пухта:
«Значение действующего права получило оно (римское право. -Я. 7!) не по
воле законодателя (прежнее ошибочное воззрение, давно опровергнутое),
но в силу своего научного значения и всех своих внутренних достоинств.
Рецепция римского права не была моментальным актом, а представляется
нам постепенным укоренением его в юридическом сознании народа и в
практике судов». ПухтаГ.Ф. Указ. соч. С. 7.
41 Берман Г.Дж. Указ. соч. С. 135.
В связи с этим представляются чрезвычайно плодотворными подходы, напрямую связывающие правовую культуру, правовой прогресс, успешность правовых реформ в современной России с профессио
