 |
Тогда хватит прикалываться.
|
|
|
|
Я всегда прикалываюсь. Я же Скаут.
Мне страшно. — Ну блин. все мое спокойствие улетучилось.
Мне тоже. — Это совсем не удивительно. — Как Джэйс?
В ужасе. Чарли?
Рядом с собой я увидела не того парня, которого узнала за лето, а того, кем он был в начале лета.
Плохо.
Куда мы по-твоему едем?
В Алькатрас [19]?
Скаут.
Прости. Защитный механизм.
Когда я нажала отправить, внедорожник дернулся влево. Я увидела, что мы приехали к коттеджам в Безмятежных песках. В Лэйк Каунти было много домов, которые туристы арендуют на лето. Большинство было просто хижинами в стиле тараканника Холидей Инн[20], но Безмятежные пески были рассчитаны и на более обеспеченную публику. Согласно Мег Джэмисон, которая работала у них секретарем летом, самый дешевый коттедж стоил 2500 за неделю.
Тот рядом, с которым мы остановились, в эту категорию не входил.
Большинство жителей Лэйк Каунти относятся к среднему классу. Мои родители не так уж много зарабатывают в школе и в больнице, но мы все равно более обеспечены, чем большинство. Наш дом — один из самых больших в нашем районе.
Хижина была как минимум в три раза больше. Хотя разве можно называть хижиной дом с тремя этажами и гаражом на четыре машины.
Баскетболист вышел из машины и открыл дверь для Стефана, который, в свою очередь, открыл дверь для меня.
— У меня есть наручники, — сказал он мне тем же тоном, каким обычно говорят «у меня есть жвачка» или типа того. — Я не хочу их использовать, но придется, если ты не сможешь себя контролировать.
Мысль о том, что в этой ситуации мои руки будут связаны, была одной из самых пугающих.
— Я не буду создавать проблем, — ответила я. Я не была уверена, что смогу, даже если б захотела.
|
|
|
ГЛАВА 22
Внутри дом выглядел так же роскошно, как и снаружи. Сияющие деревянные полы были совсем новыми и пахли дубом с нотками лимонного чистящего средства. Поверх лежали старые бабушкины ковры, какие обычно можно встретить в музеях. Картины в резных рамах казались подлинными произведениями, а не банальными репродукциями, развешанными в каждом втором доме в Кентукки. Только люстра над нашими головами напоминала мне, где я нахожусь на самом деле. Только в западной части штата на потолок могли повесить раскидистые оленьи рога.
Оборотень, открывший нам дверь, поклонился и так и остался стоять, согнувшись. Может быть, из-за низкого положения в иерархии, а может, из-за артрита.
— Сэр, — выдохнул он и склонился еще ниже, когда Стефан прошел мимо.
Стефан снял пиджак, обнажив зверские пятна пота подмышками, и повесил его на руку старого дворецкого.
— У нас еще два гостя, Акей. Приготовь им комнату.
— Конечно, сэр. Поселить их на верхнем этаже, или вместе с колдуньей?
— На третьем этаже есть пустые комнаты. Проследи, чтобы они жили не напротив девушек.
Парень, выглядевший как помолодевший Акей, возник в прихожей, и старый дворецкий начал общаться с ним, и в словах было много гласных и твердых согласных. Как только он закончил отдавать приказ на своем родном языке, молодой человек убежал наверх.
Все это время мы стояли у входной двери. Меня как-то успокаивало то, что я не одна, и что друзья находятся рядом со мной. Если бы я не боялась показаться трусихой, то бы схватила их за руки и держалась до последнего. Я не хотела находиться здесь, и мне было настолько страшно, что, если бы один из охранников обернулся и попытался напугать меня, меня бы хватил инфаркт.
— Оповестить королеву о вашем прибытии? — спросил баскетболист.
— Конечно, Мандела, — ответил Стефан и повернулся к слуге. — Акей, покажи провидице и койотам дом. — Акей поклонился еще глубже, почти коснувшись пола. — Хашим и Трэвис, отведите ведьму в ее камеру.
|
|
|
Почему-то, слыша, как меня называют ведьмой, я сомневалась, что меня ждет честный суд.
— Будет сделано, босс, — сказал блондин с техасским акцентом. — Нам составить ей компанию?
— Ненадолго. Мы составим расписание смен после того, как я встречусь со стражами.
Трэвис и Хашим поклонились, не знаю уж из уважения или из страха перед Стефаном.
Я ожидала, что меня уведут под конвоем с суровыми лицами, как и доставили сюда, но внезапно Трэвис подошел и подал мне руку.
— Пройдемте, мисс.
Так как из-за нахлынувшего ужаса меня поразила немота, я молча обернула свою руку вокруг его локтя. Когда я почувствовала его теплую и неожиданно мягкую кожу, мое сердце екнуло, но не от страха. Я заглянула ему в лицо, и почувствовала, как краснею.
— Куда вы ее ведете? — грозно спросил Чарли, будучи гораздо смелее меня.
— Мы подготовили специальную комнату для ведьмы, — ответил Стефан. — Ведь мы обязаны думать о безопасности всех, кто находится в доме, включая ее саму, до суда.
Чарли шагнул вперед в сторону Трэвиса, несмотря на то, что едва доставал ему до носа.
— Я пойду с ней.
— Боюсь, ведьма должна оставаться в одиночестве до новолуния. Возможно, ты сможешь убедить королеву, чтобы она разрешила короткие визиты, чтобы ты мог убедиться в ее благополучии.
Чарли не сразу отступил, что на каком-то глубоком эгоистичном уровне обрадовало меня — но я не могла позволить, чтобы с ним что-то случилось только потому, что я боялась оставаться одна. Он посмотрел на меня, и я покачала головой, пытаясь казаться спокойной и властной. Прошла еще пара секунд, прежде чем он склонил голову, как другие, перед Стефаном.
— Я навещу тебя, как только смогу, — сказал он.
— Позаботьтесь друг о друге, хорошо? — сказала я всем троим, так как не смогла обратиться конкретно к Чарли. Я не могла расплакаться у всех на виду. Все было точно так же как, в тот день, когда я предстала перед стаей Хэйганов. Нельзя было показывать страх и эмоции. Это мир оборотней — сила в нем главное.
К счастью, никто не ожидал такой крепости характера от Провидиц, поскольку лицо Талли превратилось в водопад, когда Трэвис и Хашим увели меня, идя так близко, как в обществе считается неприличным. С каждым шагом отдаляясь от своей стаи, я чувствовала, что у меня забирают что-то важное. Мое волнение было явным, так как Трэвис крепче сжал руку.
|
|
|
— Не волнуйся. Мы о тебе позаботимся. — Его тон был вежливым, но каким-то снисходительным.
— Сказал большой злой волк, — пробормотала я, прежде чем поняла, что, наверное, лучше было бы промолчать. Трэвис только рассмеялся.
— А ты тогда одна из трех поросят?
Я нахмурилась.
— Я думала, что буду Красной шапочкой.
— Только в этот раз вместо бабушки — Малефисента, а сама шапочка превращается в большого белого волка.
— Я не ведьма.
— Простите, мисс Донован, но это Альфа-Стая, а не «Закон и порядок». Здесь вы виновны, пока не доказано обратное. — Мне показалось, я увидела на его лице сожаление. — Но такого не бывает.
***
Я не думала о том, как будет выглядеть моя камера, но не ожидала увидеть настоящую тюремную камеру. Ну, кто будет монтировать стальные прутья в подвале роскошной виллы на озере?
Тем не менее, именно ее я и обнаружила, когда мы спустились вниз. Камера находилась напротив стиральной машинки и сушилки. Она была несколько больше камер, которые я видела по телевизору, где-то 4х4 метра, и была похожа на незаселенную комнату в общежитии. Кровать с дешевыми белыми простынями стояла у стены, а рядом с ней — облезлая тумбочка. На этом мебель заканчивалась.
Я вполне могу пережить отвратную кровать с грязнющими простынями. Но вот уборная или то, что предполагалось там как уборная, вызывало у меня стойкое нежелание заходить в камеру. В углу стоял унитаз без сидения. Головка душа торчала из потолка на высоте двух метров. Все это было огорожено только белой занавеской.
А еще, со стены свисали цепи.
Владельцам Безмятежного курорта стоило бы посмотреть в словаре, что значит «безмятежность».
— Уютно, — сказала я, пока Трэвис вводил код.
— На случай, если у тебя появятся гениальные идеи, это одни из самых прочных стальных прутьев, которые только можно достать, и их еще больше в этих бетонных стенах. — Техасец указал на коробку у входа. — Как только ты туда зайдешь, я дерну за рычаг, и по этим прутьям пройдет достаточно тока, чтобы превратить твои прямые волосы в блонди афро, если ты к ним прикоснешься.
|
|
|
— Окно, — спросила я, кивнув на маленький просвет под потолком.
— Двойное пуленепробиваемое стекло, к тому же под двумя системами безопасности, каждая управляется отдельным генератором.
— Про полный дом доминантов я вообще молчу.
Трэвис расплылся в улыбке в свете ламп.
— Именно, булочка. — Он наклонился ближе, и его теплое дыхание я почувствовала у себя на плече. — Очень жаль, что ты ведьма. Я бы не отказался узнать тебя поближе.
Теперь я покраснела всем телом.
— Я не ведьма. — Почему мой голос такой весь с придыханием? — Я оборотень...
Он не сдвинулся с места, что было довольно грубо, до ужаса страшно и немножко волнительно.
— Ты пахнешь совсем как оборотень.
Он вновь вдохнул, и от его дыхания все мое тело покрылось мурашками.
Я много раз проигрывала эту сцену у себя в мыслях, но до сих пор не знаю, что бы произошло, если бы Хашим не вмешался. Скорее всего, я бы оттолкнула его и потребовала держать злой нос подальше от меня, и закрепила бы требование кулаком.
Ну, или я убеждаю себя в этом.
— Иди, — прошипел Хашим, и Трэвис отпрыгнул от меня. Я не сразу поняла, но он указал на меня, а затем на клетку. — Ты. Иди.
Зная, что смысла оттягивать неизбежное нет, и в стремлении отдалиться подальше от странностей, которые сейчас едва не произошли с Трэвисом, я вошла внутрь. Дверь за мной со свистом задвинулась, и я услышала гул электричества.
Все это время я стояла и осматривала свою тюрьму, пытаясь не паниковать. Я никогда не страдала клаустрофобией, но раньше меня и не запирали в клетке на несколько недель.
Но я не плакала.
Я держала спину прямо, а плечи расправленными. Волчица, брыкавшаяся под кожей через несколько часов после полнолуния, никак не хотела поддаваться двум мужикам, стоявшим за дверями подвала.
Наконец я почувствовала себя глупо, просто стоя там и оглядывая бетон. У меня было все время в мире, чтобы ознакомиться с обстановкой.
Кровать была маленькой, но матрас удобным. Не слишком мягкий, не слишком жесткий, не свалявшийся и без торчащих пружин.
Тумбочка была грязной и потрепанной, но когда-то была элитной декоративной мебелью.
Уборная была потрясающе чистой и вылизанной, запах хлорки перебивал любые упоминания о грибке или чего-то похуже.
Осмотрев все, я легла на кровать и стала ждать.
ГЛАВА 23
Потребовалось три минуты, чтобы понять, что я слышу голоса, и еще две, чтобы убедиться, что они не у меня в голове.
|
|
|
— Большая честь быть с вами здесь, — сказал женский голос с густым британским акцентом.
— Это честь для меня, моя Альфа, — ответил знакомый голос. — Жаль, что обстоятельства не настолько благополучны, как хотелось бы.
— Да, вся эта ситуация... прискорбно. Но тебе нечего бояться. Я признаю твою честь и благородство. Я знаю, ты никогда бы по своей воле не нарушила приказ своих Альф.
— Что вы, мэм, никогда.
Я могла представить, как Талли накручивает на палец прядь своих черных волос. Она была прямо надо мной, на этаж выше, я поняла это по ее голосу и по тому, как ее запах шел вниз через вентиляцию.
Это была какая-то жилая комната или гостиная, судя по гулу работающего телевизора, который не позволял мне никого заметить раньше. Один из первых навыков выживая, которые я получила после превращения, — это абстрагироваться от фоновых звуков. Если бы я этого не могла, поток звука от сомнительно талантливых диснеевских певичек из комнаты Энджел свел бы меня с ума.
Я закрыла глаза и попыталась представить свою лучшую подругу прямо над собой. Она была напугана? Они угрожали ей? Они с ней нормально обращаются? А где мальчики? Они должны быть там, рядом с ней, защищать ее.
— Ваше величество, я хотела спросить, могу ли увидеть свою подругу, — сказала она, и дрожь ее голоса была слышна даже здесь.
Повисла долгая пауза, а затем, альфа-самка сказала:
— Я не думаю, что это хорошая идея. Боюсь, Тауматург имеет на тебя большое влияние. Но я не виню тебя, сестра моя. Нисколько. Любой на твоем месте, был бы обманут ею.
— Но, ваша светлость. Я искренне не верю, что она...
Был какой-то жест или взгляд, потому что Талли осеклась.
Послышался царапающий звук. Будто цепь елозила по полу.
— Ты знаешь, когда женщина обращается зверем, это неестественно. — Она подошла ближе к Талли.
— Я знаю. Но...
— Наши враги давно пытаются проникнуть в наши ряды. И, кажется, это им почти удалось. Она идеальный троянский конь, не так ли? Одинокая волчица пришла в тот момент, когда мы потеряли почти всех наших детей. Провидицы хотят защитить ее. Шифтеры видят в ней пару своего вида. Стратиго сказали мне, что ее запаху, ее притяжению почти невозможно противостоять. Неудивительно что гоплит Хэйган смотрит на нее с таким обожанием. Бедный мальчик стал жертвой биологии.
— Я не думаю...
— А затем они внедрили ее в твою стаю, еще в младенчестве. Чтобы она успела врасти в нее, стать членом семьи. Очень умно, но так жестоко по отношению к вам.
— Но Скаут не...
— Именно поэтому никто ни в чем не обвиняет стаю Хэйганов. — Ее голос стал сильнее. — Было бы неправильно наказывать целую стаю за зло, причиненное им. Ты как не думаешь, провидица Мэттьюс?
Прекрасно. Шантаж.
— Вы очень добры и мудры, моя Альфа. — Талли почти задыхалась, и я знаю это, потому что она чувствовала вину за то, что не пыталась меня выгородить. Она и не должна была. Я понимала и разозлилась бы, скажи она нечто иное. Нам не обязательно было всем уходить под воду вместе с кораблем.
После этого было много трепа, но не по делам, а вроде «как вам нравится в Кентукки». Наконец, включился телевизор, и вместе с ним отключились мои уши.
До конца дня не происходило ничего интересного. Хашим принес ланч и обед, весьма неплохие для тюремной еды. Я больше не слышала никаких разговоров, поэтому просто лежала и ради интереса думала о своем притягательном запахе. Я не думала, что пахну как-то особо сексуально; ни Джэйс, ни Чарли ни разу об этом не говорили. Хотя, это объяснило бы поведение Трэвиса и Маки.
Хотя, Маки в принципе ничем не объяснить.
Но что, если она права? Что, если мой запах так и говорит «подходите, мальчики!»? Он появился после первого превращения? Или же был всегда? Когда я впервые встретила Лиама, он обнюхал меня и спросил, что я такое? Может, это потому что я уже пахла как девочка-оборотень? А если да, то тогда что с Алексом и Чарли? Действительно ли их тянуло ко мне, или же это все животные инстинкты?
После долгого тяжкого раздумья я решила, что это какие-то нездоровые и ненужные мысли. Вместо того, чтобы отвлечься, я решила посчитать, сколько в доме людей. Так как я была в подвале, а дом был размером с Капитолий[21], это было не так просто.
Обнаружить мою стаю было легче всего. Талли и Джэйс большую часть времени проводили вместе на третьем этаже. Чарли, в свою очередь, торчал около двери в подвал. Я пыталась понять, что он постоянно делает, но не могла. Рядом со входом в подвал была дверь в кухню. Но если его не назначили мыть тарелки, то смысла отираться там не было. Стефана и его людей было почти так же легко вычислить. Кроме того, что я была знакома с их запахом, я могла их чувствовать. Доминанты излучали силу, и их сила была ощутима в воздухе. Даже без супер-слуха и обоняния я могла легко сказать, где находится каждый из элиты. Дальше сложнее. В доме были другие мужчины, слабее Стратиго, не считая Акея. Телевизор орал весь день, поэтому было сложно сказать, сколько их, но явно не больше шести.
Женщин вычислить было легче, благодаря душистому шампуню, мылу и духам. Помимо Талли и альфа-самки было еще четыре разных запаха, может, больше, но их я не различала.
Что в итоге? В доме у меня было около дюжины врагов? Если и была какая-то надежда сбежать, она быстро рассыпалась. С большим успехом я могла бы стать мисс США, получить роль Чудо-Женщины и выиграть в лотерею за один день. И все равно я нюхала, слушала и думала. Либо так, либо пялиться в голый бетон и сходить с ума. К тому времени, как я заснула, у меня был довольно точный план дома, и незнакомых людей я научилась определять по запаху и звукам шагов.
Следующим утром, Мандела, баскетболист, принес завтрак. Кроме яиц, сосисок и тостов на подносе, на краю моей кровати оказалась стопка книг.
— Тот, кто обязан тебе жизнью, настоял, чтобы тебе их передали, — сказал он мягким голосом. — Он сказал, что будет жестоко оставить тебя без возможности чем-то себя занять и упражнять мозг.
Я посмотрела книжки — детективы и женские романы в мягких обложках. Упражняться особо нечем.
— Спасибо. Я чуть с ума не сошла от безделья.
— Благодари не меня, а доброту Альфы. Она позволяет жить тебе в таком комфорте, несмотря на то, что ты есть.
Я передумала оправдываться и быстро закрыла рот.
— Скоро она придет посмотреть на тебя, — сказал он. — Советую тебе отнестись к ней с должным почтением, Тауматург.
С этими словами он покинул подвал, оставив меня наедине с калорийным завтраком, который я не смогу съесть благодаря новой информации. Я не ждала драки с подружкой Стефана. Не думаю, что кто-то кроме альфа-самца и троих Амиго может мне серьезно навредить. От провидицы исходит не физическая угроза. Вместо ударов и пинков она будет ковыряться в моей голове. Сможет ли она увидеть, что внутри, как Талли? Может, она увидит мои слабости и как сломать меня изнутри? Мне никогда подробно не рассказывали о возможностях провидиц, но этих возможностей, кажется, было так много, что не сосчитать. В подвале не было часов, а телефон у меня отняли по прибытии, поэтому я понятия не имела, сколько времени прошло, прежде чем кто-то еще спустился вниз.
Судя по 24 главам прочитанной книги Джэймса Паттерсона, с того момента, как я забила на завтрак, прошло полчаса.
Вместе с Манделой, Хашимом и Трэвисом в подвал спустились три женщины. Охранники остались у входа, Трэвис прислонился к двери.
— Оставайся в метре от решетки, — сказал мне Мандела.
Я картинно отступила назад.
Три девушки, выглядевшие как старшеклассницы или, может, студентки, сжались с другой стороны и смотрели на меня с тем же испуганным любопытством, как на льва в зоопарке.
— Так ты добрая или злая ведьма? — сказала самая смелая, чернокожая девушка с красивыми сиреневыми прядями. По голосу я могла предположить, что она из Бруклина.
Я приложила руку к голове, изображая Элли.
— И совсем я не ведьма, я Скаут Донован из Кентукки.
— А твоя маленькая собачка?
Я не могла не улыбнуться.
— Это тоже я. Хотя, к слову, собачка не такая уж и маленькая.
Повисла пауза, после чего девчонка рассмеялась.
— Она мне нравится, я голосую за то чтобы не убивать ее.
— Тру! — крикнула девчонка с волосами цвета тыквы и неисчислимым количеством веснушек. — Не говори таких ужасных вещей!
— Каких вещей? Я просто хочу сохранить ей жизнь. Это же не ужасно. совсем наоборот. Правда, Сабрина?
— Я уже чувствую любовь, Пифия.
— Видите, она смешная и умная. Она могла бы тусить с нами.
— Она не одна из нас, — сказала старшая девушка, белокурая амазонка. У нее был акцент похожий на говор Стефана. Я решила, что она тоже из России или из одной из тех стран, что во времена Битлз входили в СССР. — В полнолуние она обращается без кровной связи, чем нарушает естественный порядок. Вам стоило бы об этом помнить.
Тру показала язык, в котором я увидела здоровую серьгу. Блондинка показала средний палец, даже не оборачиваясь в сторону Тру.
— Дайте угадаю, она даже с завязанными глазами видит все, что происходит в комнате? — спросила я.
— Нет, просто Тру предсказуемая. — Блондинка перекинула густые локоны за плечи. — Если хочешь знать, я вижу потенциал.
— Потенциал?
— Это очень мощный дар, — сказала Веснушка, самая младшая. — Она может взять ребенка в руки и сказать, что ему нужно заниматься музыкой, если у него есть шанс стать великим музыкантом, или что надо быть с ним осторожнее, если он может вырасти в серийного убийцу.
— А это работает только на детях?
— Конечно нет. — Волосы блондинки непослушно закрывали ей лицо. — Я могу коснуться любого живого существа и увидеть потенциал.
— Что насчет меня?
Мандела, который стоял, как статуя, зашевелился.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Я просто спросила, но после его возражения мне уже хотелось узнать.
— Мне интересно, в чем мой потенциал. Может, во мне умирает великий стилист, и мне суждено было бы создавать безумные прически. А так я никогда об этом не узнаю.
Мандела даже не задумывался.
— Нет.
— Нууу, — завыла Тру. — Пусть попробует. Ну что ведьма ей сделает, откусит пальцы?
— Пальцы вкусные.
Мандела посмотрел на меня пламенным взглядом, но русская, тем не менее, сказала:
— Я хочу взглянуть.
— Она Тауматург, Миша. Что, если она покажет тебе глубины Ада? Хочешь увидеть? Сможешь ли ты жить с этим?
— Я рискну, — сказала Миша, явно уязвленная тем, что кто-то считал, что она не справится. — Думаю, нам важно будет это знать.
— Ты уверена? Что если я была права насчет причесок? Эти волосы просто безумные, вдруг у тебя будут кошмары про гнездо с чайками на голове?
Тру захихикала, а Миша стала еще решительней. Она подошла к клетке, и выставила вперед открытую ладонь, будто останавливая меня. Я приложила свою руку к ее. Сначала я не поняла, что что-то происходит, но ее зрачки расширились, а дыхание участилось. Когда Мандела расцепил нас, она задыхалась
— Миша! Ты в порядке? Что ты видела?!
Миша не ответила, она еще не могла собраться с дыханием, но смотрела в мою сторону невидящим взглядом. Теперь мне уже было не так интересно.
— Миша, черт возьми, ответь мне! — Мандела схватил ее за плечи и затряс. Она, наконец, пришла в себя, но начала дрожать так сильно, что сомневаюсь, что она могла бы ответить.
Я была так занята драмой, что не заметила, как Трэвис впустил в комнату еще одного человека, что было ошибкой. Лучше б я не взвизгивала как девчонка, когда передо мной появилась альфа-самка.
— Что происходит? — спросила темнокожая девушка с еще более темными глазами и волосами. В своей футболке и рваных джинсах она выглядела лет на 19, и если бы она не излучала силу, я бы посчитала ее безобидной.
Все провидицы встали на одно колено, даже Миша, которая в процессе едва не упала.
Хашим ответил на вопрос королевы.
— Миша коснулась ведьмы. Она отказывается говорить, что видела.
Альфа наклонила голову.
— Миша?
— Я… я не помню. — Миша на секунду посмотрела на меня, и я сразу поняла — она лжет. — Простите, Ваше величество.
— Ты уверена, что не помнишь? Ты ведь знаешь, что за наказание ждет тех, кто лжет мне.
Миша побледнела.
— Я не лгу. Пусть Лиззи прочтет меня.
Альфа-самка кивнула рыжей.
— Давай.
Лиззи положила руку на лицо Миши, закрыла глаза и начала покачиваться со странным гулом, исходящим из ее рта. Она так стояла дольше, чем хотелось бы, прежде чем отпустить Мишу, и открыть глаза.
— Я вижу только замешательство и страх, ваше величество. Я ей верю.
— А ты видишь правду? — вырвалось у меня, прежде чем я вспомнила, что мне стоило оставаться невидимой.
Лиззи покраснела, что сделало ее еще моложе.
— Я провидица душ. Я вижу эмоции и редкие отдельные мысли.
Эмоции и отдельные мысли? Талли надрала бы ей зад в этой области, если б это было соревнование.
— Харпер, ведь так?
— Я предпочитаю Скаут, — ответила я спокойнее, чем была на самом деле.
— Меня зовут Сарварна. Но я предпочитаю «Ваше Величество», «Ваше превосходительство» или как предпочитают у вас в стране — Альфа.
Самое смешное, что это был не сарказм. Она действительно думала, что мне важно знать, как я должна к ней обращаться.
— Ты Альфа? — Я отошла, когда гнев сверкнула на ее лице. — Извини, я просто думала, что альфа-самец и самка, ну ты знаешь... пара.
— Мы и так пара.
Так она и Стефан...
Фи. Просто фи.
Пока у меня на лице проявлялось мнение по этому вопросу, Сарварна широко улыбнулась.
— Пришлось потрудиться, чтобы завоевать его.
Миша и Лиззи неловко стояли в сторонке. Тру было так же противно, как мне.
— Повезло тебе, — сказала я. — Он... солидный мужчина.
Я не знаю, как разговаривать с настоящей Лолитой.
— Твое мнение много для меня значит, Тауматург.
Я прикусила язык, чтобы не сказать ничего лишнего.
Лиззи разорвала тишину.
— Позвольте мне попробовать. Ваше величество?
— Ты уверена? — спросила Сарварна.
Лиззи кивнула, барабаня пальцами по бедру.
— Навредишь ей, распрощаешься с жизнью. — Суровые слова, но Альфе явно было скучно. — Ты поняла?
— Ясно-понятно.
Тут сложно ошибиться.
Сарварна кивнула, и Лиззи подошла к клетке.
Она была не так уверена, как Миша, но она не сводила с меня глаз. Смелая девчонка, в других обстоятельствах мы могли бы подружиться.
Когда она остановилась рядом с решеткой, она так же вытянула руку. Я повторила жест, а затем внезапно решила проецировать, как я делала с Талли.
Бери, что хочешь. Мне нечего скрывать, — подумала я.
Ее глаза расширились от шока. Я начала чувствовать притяжение от ее руки, будто мои мысли действительно перетекали через ладонь. Лиззи бы так стояла весь день, но Сарварна прервала нас, и Хашим оттащил провидицу.
— Ну? — спросила Сарварна. — Что ты видела?
Щеки Лиззи загорелись.
— Обрывки памяти и эмоции.
Я еще раз ощутила, что Провидица лжет об увиденном во мне.
Меня это как-то успокоило.
— Но я не видела ничего плохого и скрытного, я… — Она прокашлялась — Я не думаю, что она таумр... тарума... — Она опустила глаза. — Я не думаю, что она ведьма.
Сила, окружавшая Сарварну, отличалась от силы шифтеров. Например, Трэвиса я воспринимала как хищника. Я чувствовала силу другого волка, его силу и хитрость. Она не менялась в зависимости от ситуации, просто обнимала его, как толстовка с капюшоном.
Сила Сарварны, с другой стороны, просто кричала и требовала внимания. Она окружала ее, как платье для церемонии вручения Оскара — живое, дышащее, стремящееся задушить тебя. Доказательства моей невиновности от Лиззи ее просто выбесили.
Сарварна сделала глубокий вдох.
— Думаю, мне и Скаут нужно поговорить наедине.
Даже без всяких способностей я поняла, о чем думает Тру. «Увидимся позже, мертвая девчонка» — вот что было написано у нее на лице. Лиззи и Миша тщательно сохраняли пустые невыразительные лица.
— Вы уверены, ваше величество? — Миша слегка кивнула головой. — Мы переживаем за вашу безопасность.
— Лиззи говорит, что в разуме Тауматурга нет злости. К тому же, Стратиго будут дежурить у входа в подвал. Я в полной безопасности.
Мандела не захотел подниматься наверх.
— Нам лучше будет остаться. Полемарх приказал нам оберегать вас.
— Я приказываю вам ждать наверху. Ты мне перечишь?
— Нет, Ваше величество. — Он поклонился, затем посмотрел на меня. — Если хоть один волос упадет с ее головы, твой конец будет медленным и болезненным.
Как на такое ответить?
Мандела вывел остальных из подвала.
Я осталась в подвале наедине с бабой, которая однажды ткнет меня ножом посреди поля.
Круто.
— Как тебе условия? — Она облокотилась на стену и сложила руки. Она, конечно, пыталась казаться собранной, но ее сила просто хлестала меня волнами и пульсировала у нее в горле.
— Как во дворце, Альфа. — Я присела на кровать и закинула ногу на ногу. В эту игру могут играть двое.
Эти темные-темные глаза встретились с моими.
— Это наказание, а не заключение.
— Правда? — Зачем тогда стальные прутья и элекричество? — И за что же меня наказывают?
Ее губа изогнулась, и я неожиданно поняла. Она не верила, что я Тауматург. Нет. Проблема была конкретно между мной и ей. Вот только я не знала, в чем она заключается, ведь я впервые ее вижу.
— Преступления против нашего народа, конечно.
— Конечно, — сказала я язвительно. — Весь этот домашний арест не скрывает того, что вы до смерти меня боитесь.
Всплеск силы.
— Я тебя не боюсь.
— Тогда почему ты здесь?
Джэйс часто говорил, что я легко иду на конфликт. Он считает, что у меня так мало друзей в школе не потому что, по моему мнению, они немытые придурки, а потому что на любую критику я отвечаю стервозными выпадами. Я думаю, он сильно преувеличивает, но есть во мне что-то, что заставляет давить, когда становится горячо. Обычно это помогало — хамоватые парни отступали, когда я не визжала как девчонка, а хамоватые девки затыкались, когда в них летели оскорбления.
Но приемы, помогавшие в школьных войнах, слабо действовали на альфа-самку. Сарварна сорвалась и подошла к прутьям, уставившись на меня. Стены просто тряслись от силы.
— Не стоит, — кивнула я на прутья. — Или сначала отключи ток. Это очень больно. — Я знала, потому что прошлой ночью забыла об этом аспекте своей тюрьмы.
Она остановила руку в сантиметре от прута.
— Тебе придется позвать своих качков, чтобы открыть ее. И, в отличие от тебя, они понимают, что в случае чего, я заберу нескольких из вас с собой.
Ее руки повисли, и глаза расфокусировались. Похоже, я ее напугала, хотя это не особо хорошо. Люди просто стремятся убить то, что заставляет их намочить штаны, но маленькая победа есть победа.
Начался совсем другой разговор.
Думала, я не найду тебя? — прозвучал голос в моей голове. Голос Сарварны-провидицы отличался от ее обычного голоса только акцентом.
— Я и не особо пряталась, — храбро сказала я.
Ты нарушила правила, Лилит. Выбрала человека? Умно, но против правил.
— Скаут. Мое имя скаут. Неужели так сложно запомнить?
Я не позволю тебе забрать то, что принадлежит мне.
Я по-прежнему не понимала, что происходит. Но она была абсолютно сумасшедшей, поэтому что мне терять? Я улыбнулась.
— Попробуй остановить меня.
ГЛАВА 24
До ночи перед судом меня больше никто не навещал. За две недели вниз спускались только женщина, служившая Акею, и мини-Акей. Я так и не узнала имен, потому что их называли омегами, и, видимо, они слуги альф.
Она приносила мне еду три раза в день, а вечером забирала пустые подносы. Она никогда не говорила со мной и не смотрела на меня, просто молча делала свою работу и уходила. В это время кто-то из оборотней стоял в подвале, направив пистолет мне на голову. Только тогда я поняла эффект тюрьмы как наказания. Раньше я думала, что это похоже на отпуск. В школу не надо ходить, на работу не надо, о тебе забоятся, есть куча свободного времени. Звучит не так плохо. Как же я ошибалась.
Я была отрезана от всех своих близких людей, целыми днями смотрела на прутья и ходила по одному и тому же бетонному квадрату. Пытка. Знала, что за мной постоянно следят. Мне было не с кем поговорить, и голоса в голове звучали все громче и громче.
Конечно, и ствол, направленный в голову, совсем не добавлял веселья.
Я развлекалась, читая книжки по нескольку раз, и подглядывая за своими охранниками. Кто-то постоянно стоял у моей двери — трое Стратиго и трое более слабых шифтеров по сменам. Среди них канадец Кори, открытый и дружелюбный, и Рокко из Италии, который не говорил по-английски, что меня вполне устраивало. Последнего звали Боб, что было бы нормально, если бы он явно не был азиатом. Я слышала, как он на ломаном английском объяснял, что вырос в Китае, и его имя трудно произносить. Поэтому он называет себя Бобом в честь Боба Дилана.
Разговоры этой троицы развлекали меня, но больше всех тот, кто разводил их на беседу. С самого утра и до вечера Чарли торчал у входа в подвал. Я не знаю, как он это делал, но знаю зачем. Молодец Чарли. Каждый раз, открывая рот, он передавал мне информацию.
Тонко ведя дружескую беседу и задавая невинные вопросы, Чарли разговорил Альфа-Стаю. Сначала они не особо хотели общаться с ним, но постепенно он втерся им в доверие. Чарли все еще оставался Чарли. Я бы их сразу выбесила, а Джэйс полез бы в драку, если бы мы пытались что-нибудь из них выудить. Мы бы не продвинулись далеко, но Чарли донес до меня на блюдечке их боевые стили и слабости. Все, что он заметил во время тренировок на заднем дворе.
Кроме этого он сообщал мне, что происходит в реальном мире. Талли проводила время с провидицами, которые оказались дружелюбными и общительными. Родители регулярно звонили, и Джэйсу удавалось успокаивать их.
Энджел попыталась убежать из дома, чтобы найти меня, но дошла только до конца двора, потому что для путешествия ей понадобились два полных чемодана.
Не только Чарли заботился о том, чтобы я слышала знакомые голоса. Периодически, Талли приходила навестить Чарли. Она никогда не оставалась надолго, в основном спрашивала, хорошо ли он питается, но никогда не забывала упомянуть, чем они с Джэйсом занимаются, и что они в порядке.
Я была благодарна своим друзьям за все, что они делают, но с каждым днем меня все больше тревожило, что Джэйс не появляется.
Я ощущала, как он ходит по верхнему этажу, но никогда не приходит к подвалу. Глупый повод для обиды, но все равно.
А затем, за два дня до суда, мне в грудь вонзился еще один нож.
Я лежала на кровати, которая после длительного использования стала жесткой, как кирпич, перечитывая постельные сцены в ставших моими любимыми любовных романах.
Телевизор наверху жужжал постоянно, и когда он отрубился, я даже не поняла. А затем послышался голос, который я хотела услышать все две недели.
— Вы хотели меня видеть? — спросил Джэйс. Его голос стал на несколько тонов ниже, и я поняла, что он говорит с девушкой.
— Мы не так много общались за эти недели, — сказала альфа-самка. — Я хотела бы узнать, нравится ли тебе здесь.
Я услышала звук пододвигаемого кресла.
— Хорошо. Вы неплохо устроились здесь, ребята.
— Мы сделали с арендованной территорией все, что могли. — Она говорила, будто имела ввиду две комнаты, а не самый большой дом в кемпинге. — Я выросла в Логове, и мне сложно привыкнуть к худшим условиям, но омеги очень стараются.
— Если это худшие условия, я боюсь подумать, что вы считаете роскошью.
Длинная пауза.
— Ты так думаешь, Джэйс?
— Конечно! Тут в каждой комнате плазма и игровая приставка! А душ мой вы видели?! Там аж целых пять кранов, которые обливают с каждой стороны.
Смешок.
— Нет, я не думаю, что имела удовольствие оказаться в твоем душе.
Я чуть не блеванула.
— Вам стоит как-нибудь взглянуть.
У меня руки зачесались вбить в моего брата немного здравого смысла.
Какого черта он делает? Флиртует с женщиной альфа-самца? Плюс, он как-то слишком радуется тому, что ему больше не приходится жить в одной комнате со мной.
— Интересно, — промурчала Сарварна. — Знаешь, в Логове прекрасные ванные комнаты. Надеюсь, ты когда-нибудь их посетишь.
— Серьезно? — Что-то снова лязгнуло, скорее всего, ножка кресла.
— Конечно. Я видела, как ты тренируешься с моей стаей каждое утро. Ты умелый воин и практически доминант. Конечно, койоту трудно вступить в Альфа-Атаю, но не невозможно.
Кто-то встал, по топоту я поняла, что это Джэйс.
— Это из-за Талли? Она вам нужна в Альфа-Стае, поэтому вы хотите забрать меня вместе с ней.
— Конечно, нам нужна Талли. Но и ты нам тоже нужен.
В словах был скрытый смысл, и это было неправильно на всех уровнях. Она удерживала его сестру до новолуния, а потом убьет ее. Кроме этого, она пара практически самого крутого оборотня в мире. Флиртовать с Джэйсом было стремно, противно, и этого просто не должно было быть. Разве Чарли ошибался насчет того, что одному из пары ничего не светит с другими? Или она просто вешает моему брату лапшу на уши?
Я считаю
|
|
|
