 |
Краткая биография переводчика. Валерия Каррика. Переводы каменович-каррик (кам/кар) (лучшие по мнению автора путеводителя)
|
|
|
|
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ ПЕРЕВОДЧИКА
ВАЛЕРИЯ КАРРИКА
(1967 г. )
Валерий Каррик.
Фактически из Петербурга (хотя начинал на Украине, а сейчас душою уже почти окончательно переселился в Британию). Математик, свободный философ, по совместительству переводчик. " Каррик" - псевдоним, от гэльского " скала" (ср. замок Carrick Fergus в Северной Ирландии (Co. Down) и " Каррок" в " Хоббите" у Толкина). Тоже читал Толкина поначалу, разумеется, в оригинале.
В соавторстве с М. Каменкович перевел «Властелина Колец» Дж. Р. Р. Толкина.
Переводы Валерия Каррика:
1994 г.
² Дж. Р. Р. Толкин «Две башни» / «The Two Towers» (1994, роман)
² Дж. Р. Р. Толкин «Содружество кольца» / «The Fellowship of the Ring» (1994, роман)
1995 г.
² Дж. Р. Р. Толкин «Возвращение короля» / «The Return of the King» (1995, роман)
² Дж. Р. Р. Толкин «Приложения» / «Appendices» (1995)
2001 г.
² Дж. Р. Р. Толкин «Властелин Колец» / «The Lord of the Rings» (2001, роман-эпопея)
2020 г.
² Фольклорное произведение «Кошачий король» / «Поэт Шонахан и кошачий царь» (2020, сказка)
ПЕРЕВОДЫ КАМЕНОВИЧ-КАРРИК (КАМ/КАР) (ЛУЧШИЕ ПО МНЕНИЮ АВТОРА ПУТЕВОДИТЕЛЯ)
Перевод Каменкович и Каррика уже интересен тем, что в основу легли труды В. А. М., а не «Кистямура», как это обычно бывает среди русских переводчиков Толкина. Но не в этом его уникальность.
Перевод Кам/Кар — это в первую очередь христианский взгляд на «Властелина колец». Как известно, Джон Толкин был выходцем из католической семьи и это, безусловно, нашло отражение в его трудах. Фродо в этом переводе наконец-то обретает родную фамилию Бэггинс. Большинство имен (но, к сожалению, не все) оставлены авторами в толкиновском звучании.
|
|
|
Переводы Кам/Кар оформлены массивным количеством комментариев и ссылок: на другие труды Толкина, мифы разных народов и богословские тексты. И вот здесь, пожалуй, может возникнуть основная претензия неподготовленного читателя. Пришел в гости к Толкину, а попал на философско-богословский диспут.
Комментариев Кам/Кар наберется на отдельный том — настолько сильно они расширяют оригинальное произведение (когда издание в одной книге — это увесистый томище). Отсылки и комментарии — это прекрасно, но одно дело упоминания писем Толкина, другое — постоянные вставки из Евангелия или Петра Флорентийского. Толкин, безусловно, был католиком, но не настолько убежденным, чтобы рассматривать его роман, как исключительно религиозное произведение. Толкин не раз утверждал, что действия его романа происходят в «дохристианскую эпоху».
На выходе мы получаем академический (и немного суховатый) перевод, что в принципе хорошо — но с сильным христианским уклоном и обилием комментариев на каждой странице.
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ БИОГРАФА И ИССЛЕДОВАТЕЛЯ
ХАМФРИ УИЛЬЯМА БУВРИ КАРПЕНТЕРА
(29 апреля 1946 г. – 4 января 2005 г. )
Хамфри Карпентер.
29 апреля 1946 г. родился Хамфри Карпентер, создатель авторизованной биографии Толкина. После его смерти толкиновед Дуглас Андерсон опубликовал в журнале «Толкин Стадис» статью, посвящённую памяти этого незаурядного человека.
Хамфри Уильям Буври Карпентер умер от сердечной недостаточности у себя дома в Оксфорде 4 января 2005 г. Плодовитому и разностороннему писателю, радиоведущему и музыканту было всего 58 лет.
Родившийся 29 апреля 1946 г. в Оксфорде, он был единственным сыном преосвященного Гарри Карпентера, ректора Кебл-колледжа (назначенного епископом Оксфордским в 1955 г. и в ноябре следующего года отказавшегося санкционировать церковный брак К. С. Льюиса и разведённой американки Джой Дэвидмен), и Урит Моники Тревельян, выпускницы оксфордского Сомервиль-колледжа. Он получил образование в Дрэгон-скул в северном Оксфорде, Мальборо-колледже в Уилтшире и в оксфордском Кебл-колледже, где изучал английский язык. В 1968–1974 гг. он постоянно работал радиопродюсером и ведущим на Би-Би-Си, после чего стал фрилансером – как радиоведущий и как писатель. В 1973 г. он женился на Мэри Причард, дочери валлийского писателя Карадога Причарда. Первая его книга, «Путеводитель по Темзе» (1975) была написана в соавторстве с женой. После этого он опубликовал множество книг, от историй для детей (включая более дюжины томов в очень успешной серии про мистера Маджейку о добром волшебнике – школьном учителе) и справочников, таких как также написанный в соавторстве с женой «Оксфордский спутник по детской литературе» (1984), до самой значимой серии биографий, включающей «Дж. Р. Р. Толкин: Биография» (1977); «Инклинги: К. С. Льюис, Дж. Р. Р. Толкин, Чарльз Уильямс и их друзья» (1978), выигравшую награду Сомерсета Моэма от Общества писателей; и «У. Х. Оден: Биография» (1981), номинированную на Уитбредскую премию в номинации биографии. В 1984 г. он получил премию Э. М. Фостера от Американской академии и Института искусств и литературы. Его «Персонаж с серьёзным характером: жизнь Эзры Паунда» (1988) была награждена Призом Даффа Купера. Неоднозначно, из-за содержащихся в них разоблачений, были встречены его более поздние биографии, такие как «Бенджамин Бриттен: Биография» (1992), получившая Премию Королевского филармонического общества; «Роберт Ранси: Архиепископ поневоле» (1996) и «Деннис Поттер: Биография» (1999). Особенно успешной стала его «Спайк Миллиган: Биография» (2003), а об истории издательства Джона Мюррея, работу над которой прервала его смерть, писали, что она была на завершающей стадии редактирования. На шестом десятке лет у него диагностировали болезнь Паркинсона, и его состояние всё сильнее ухудшалось. Жена и две дочери его пережили.
|
|
|
Фотография № 1. Хамфри Карпентер с женой и дочерьми.
История отношений Карпентера с Толкином – долгая и сложная, на протяжении долгих лет его взгляды менялись. Вскоре после того, как им были отредактированы «Письма Дж. Р. Р. Толкина», опубликованные в 1981 г., он тихо отошёл от толкинистики, и к середине 1980-х гг. начал дистанцироваться от этой области исследований, часто допуская спорные публичные высказывания. После его ухода из жизни настало время обратиться к его менявшимся взглядам на Толкина и его собственное связанное с Толкином творчество, зафиксированным в комментариях в его лекциях, интервью и опубликованных произведениях.
|
|
|
Впервые Карпентер прочёл «Властелин колец» примерно в десятилетнем возрасте, через несколько лет после публикации, найдя все три тома в библиотеке и прочитав их за четыре дня. Примерно в 1964 г., когда ему было восемнадцать лет, он перечитал его, решив, что это было «его первое настоящее прочтение этой книги» (Noad 13 [в скобках даны ссылки на использованную Андерсеном литературу с указанием номера страниц – примечание переводчика]).
Рисунок 1. Фрагмент программки школьного спектакля «Хоббит», подписанной Толкином: адаптация Хамфри Карпентера, музыка Пола Дрейтона
Его личные взаимоотношения с Толкином начались весной 1967 г., когда он связался с Толкином при помощи своих родителей и получил его разрешение написать сценарий для авторизованной постановки «Хоббита», в которой должны были выступить мальчики из подготовительных классов оксфордской школы Нью-колледж-скул. Его друг Пол Дрейтон написал музыку на стихи Толкина. Воспоминания Карпентера об этой встрече с Толкином составляют первую главу его толкиновской биографии. Через несколько месяцев, в декабре, Толкин посетил последнее представление пьесы. Согласно Дрейтону, Толкин «казался обоснованно довольным тем, что слышал и видел» (Drayton and Carpenter 16), тогда как согласно Карпентеру, игравшему на контрабасе в составе оркестра и близко наблюдавшему Толкина, сидевшего недалеко от сцены, «широкая улыбка светилась на его лице, когда повествование и диалог были неотделимы от его собственных слов, а в тот момент, когда происходило малейшее отступление от книги, она сменялась нахмуренными бровями» (Carpenter 2001).
|
|
|
В течение четырёх лет контактов у Карпентера с Толкином не было, пока в качестве радиопродюсера он не попытался заполучить у профессора интервью для радио. Они обедали вместе и переписывались, но интервью так и не состоялось. Потом, в сентябре 1973 г., Толкин умер, а на следующий год Карпентер стал продюсером программы о жизни Толкина «Дорога вдаль и вдаль ведёт» для оксфордского радио Би-Би-Си, составленной Энн Бонсор из нескольких интервью друзей и членов семьи Толкина. Эта программа разожгла в Карпентере интерес к созданию толкиновской биографии. Согласно Чарльзу Ноуду, Карпентер «обратился в «Аллен энд Анвин» с письменным предложением описать жизнь Толкина. Он чувствовал, что база у него подходящая: он получил степень по английскому языку и он знал Толкина. Он ожидал ответа «нет», но к его удивлению Рейнер Анвин ответил, что если семья Толкина согласна, он может начинать» (Noad 14). Как вспоминал Карпентер годы спустя, «что касается семьи Толкина, я приходил к её членам одному за другим и говорил: " Послушайте, я не так уж много знаю о написании биографий, но я немного знал вашего отца, и я знаю Оксфорд, я знаю среду, в которой он действовал, и думаю, что если не найдёте кого-нибудь с такими же преимуществами, вероятно, вы обнаружите, что за дело примется какой-нибудь биограф похуже" » (Carpenter 1995 271).
Фотография № 2. Хамфри Карпентер.
Он начал работать над книгой в январе 1975 г. и потратил несколько следующих месяцев на чтение всех толкиновских бумаг, их сортировку и подготовку многочисленных заметок. Когда он описывал свою работу в ходе послеобеденной речи на Ежегодном общем собрании Толкиновского общества в Лондоне, прошедшем 22 февраля 1976 г., он уже завершил первый черновик биографии: «Это был всецело поглотивший меня проект. Физически поглотивший, потому что я мог позволить посвятить ему всё своё рабочее время, что означало, в общем, от 8 до 10 часов в день, 5 или 6, или порой 7 дней в неделю» (Anon. 1977 39-40). Он продолжал: «Я осознавал, когда я приступил к проекту, что я буду должен просеять буквально тысячи писем. Подчёркиваю, тысячи. Несколько очень мелко исписанных дневников и кучу рукописей, занимавших такой объём, что для их хранения требуется более 100 коробок для документов» (Anon. 1977 41).
Заметки Карпентера для этой книги были изумительными – большие папки с транскриптами, извлечениями, краткими содержаниями и анализами толкиновских рукописей, наряду с обширной хронологией жизни Толкина, напечатанной на больших карточках-указателях. Позже он вспоминал, как медленно учился делать исследование экономичными методами: «Когда я занимался книгой о Толкине, то делал грандиозные заметки. Я выписывал бесконечные выдержки из писем, в конечном счёте обнаружив, что девяносто процентов из этих выдержек всё равно никогда не сможет быть мной использовано... К тому времени, когда я подошёл к работе над Оденом, я научился достаточно, чтобы понять, что, на мой взгляд, будет такого рода цитатой, которую мне захочется действительно использовать... Учишься узнавать, что ищешь» (Ross 1984 101).
|
|
|
Фотография № 3. «Дж. Р. Р. Толкин: Биография», первое издание из собрания К. Пирожкова.
Когда дело дошло до действительного написания книги, к чему Карпентер приступил лишь после окончания своего исследования, он начал с ощущения, что Толкин был «таким скорее комичным оксфордским учёным – стереотипным рассеянным профессором – который мог начать читать лекцию о «Беовульфе», когда у него из кармана торчал купленная у рыботорговца запакованная рыба. И первый черновик книги был написан во многом в таком ключе, обращаясь с ним в стиле буффонады. По крайней мере, таким было начало. Но по мере того как книга продолжалась, я осознал, что он вовсе таким не был. У него было очень странное детство. Его мать рано умерла (отец его уже к тому времени умер) и его вырастил римско-католический священник – необычный исполнитель роли родителя. Впоследствии он обрёл определённые строгие моральные ценности в духе учения Павла. И моя карикатура на оксфордского учёного столкнулась с его [sic, возможно, вместо «с этим» – примечание Д. Андерсона], и я так никогда это должным образом не преодолел. Первый черновик этой биографии был долгим и растянутым, и семья Толкина сочла его неприемлемым... Я ушёл и переписал его, и тогда его сочли приемлемым. Что я в действительности сделал – так это кастрировал книгу, вырезав из неё всё, что казалось способным вызвать споры. Поэтому с тех пор я всегда был ей недоволен» (Carpenter 1995 270).
За несколько лет до этого он дал более общую характеристику: «Жизнь Толкина была авторизованной биографией. В некотором смысле она полна чудес: у вас есть свободный доступ к бумагам, и все ощущают, что должны вам помочь. С другой стороны, вы вынуждены принимать на себя обязательства, как я уже сказал. Вы действительно должны придерживаться партийной линии. Не то, что в книге о Толкине было что-то, подвергнутое цензуре его семьёй, но думаю, я мог бы быть более беспристрастным, и возможно, более объективным, если бы не чувствовал своих обязательств по отношению к его семье» (Ross 1985 106).
«Дж. Р. Р. Толкин: Биография» была опубликована в мае 1977 г. Масштабное исследование Карпентера произвело на свет превосходную книгу, которая прекрасно выдержала проверку временем, оставаясь и читабельной, и необыкновенно точной на протяжении более четверти века после её написания, несмотря на множество открытий в толкинистике, а также публикацию множества исходных толкиновских текстов, ранее неизвестных публике. Тщательное рассмотрение Карпентером всех этих текстов, возможно, и вошло в его биографическую работу, но его хорошая осведомлённость способствовало появлению долгоживущей и влиятельной биографии.
После публикации Рейнер Анвин, издатель Карпентера в то время, предложил, чтобы тот написал книгу об Инклингах. Карпентер счёл это в высшей степени приемлемым: с одной стороны, он уже проделал всю исследовательскую работу, а с другой стороны, это был шанс получить за ту же самую работу двойную оплату. Он написал «Инклинги» за три недели, с потрясающей скоростью печатая двумя пальцами на своей любимой машинке IBM Selectric. «Инклинги» были опубликованы в октябре 1978 г., и к этому времени он уже был готов отойти от Толкина. Но вскоре, когда представилась возможность стать редактором тома толкиновских писем, он взялся за эту работу. Из огромной массы писем он составил первоначальную подборку для книги, после чего Кристофер Толкин поделился своими комментариями. Исходный сборник оказался слишком большим с точки зрения издателя, и сокращения были сделаны исходя из соображений объёма.
Фотография № 4. «Инклинги», различные издания.
Позже Карпентер размышлял о своём занятии биографиями, заявляя: «биографии, для меня, всегда были упражнением в самообразовании» (Carpenter 1995 277). Кроме того, он чувствовал, что «должна быть какого-то рода личная значимость. Что касается Толкина, личной повесткой стало моё собственное детство. Я жил в той же культуре, что и он, в семье оксфордского учёного. Я хотел запечатлеть эту среду, в отношении которой испытывал очень неоднозначные чувства» (Carpenter 1995 278).
Его личная повестка при написании «Инклингов» была, по его собственным словам, совсем иной: «Я стал атеистом в 21 год, когда начал испытывать воздействие этого мира, но позже, когда я был счастливо женат, я чувствовал, что должна существовать загробная жизнь, потому что жизнь была хороша, и так и должно было продолжаться и впредь. И как раз тогда я писал о К. С. Льюисе и Чарльзе Уильямсе, в «Инклингах», и обнаружил, что их теология очень убедительна, так что эта книга почти что вернула мне веру. Но это не убедило меня окончательно. И затем, по случайности меня попросили написать книгу об Иисусе для серии «Мастера прошлого» [о выдающихся мыслителях – примечание переводчика], не самом деле не биографию, а исследование текстов. Так что я провёл шесть месяцев, изучая теологию Нового Завета, и завершил её совершенно неверующим – хотя некоторые неразрешимые для меня вопросы и остались» (Carpenter 1995 278-9).
Его подход к биографиям был в некоторой степени более творческим, чем у более традиционных биографов: «Я один из тех биографов (и таких множество), которые, как я думаю, очень близки по своему подходу к материалу авторам романов. Я пытаюсь не давать выйти из-под контроля воображению как таковому, но я пишу, подключая воображение. Я сознательно так поступаю, и иногда я покидал почву строгих фактов, когда мне казалось, что это того стоит. В свою биографию Толкина, а затем в «Инклинги» я включил две главы с воображаемыми событиями: вымышленный день в компании с Толкином, а в «Инклингах» – вымышленную беседу. Я полагал, что в действительности это отражало обобщённую правду об этих людях, что более лаконично, чем глава за главой перечислять всевозможными способами, чем они занимались на одной неделе или на другой, и где они проводили Рождество, и тому подобное» (Ross 1984 101).
Кроме того, Карпентер обнаружил, что столь плотная работа над предметом может повлечь собственные трудности: «По своему опыту скажу, что приходится внимательно следить, чтобы, так сказать, совместная жизнь с человеком, которого изучаешь, в течение долгих месяцев, не стала в отношении его источником раздражения. Признаюсь, что на различных стадиях написания своих книг я восставал против Толкина и Льюиса» (Ross 1985 106).
Фотография № 5. «Письма Дж. Р. Р. Толкина», различные издания.
«Письма Дж. Р. Р. Толкина», под редакцией Карпентера и его помощника Кристофера Толкина, вышли в августе 1981 г. Карпентер всегда рассматривал его участие в толкинистике как ступеньку на пути к другим вещам, и как только он покинул это поле, его отношение поменялось кардинально. Его краткая характеристика Толкина в эпилоге к «Таинственные сады: Исследование Золотого века детской литературы» (1985) демонстрирует утрату симпатии к Толкину. Однажды он признался интервьюеру, что когда заканчивает некую вещь, его «интерес к ней в целом спадает примерно до одной шестнадцатой части того, что было. Я имею в виду, что чувствую, что сделал своё дело, и это всё, и это моё последнее слово об объекте " икс" » (Anon. 2000 286). Эта утрата интереса сопровождалась, как свидетельствуют «Таинственные сады», забывчивостью по отношению к деталям толкиновской жизни и творчества, и печальной тенденцией рассматривать Толкина с позиций диванной психологии. «Властелин колец», в интерпретации Карпентера, стал толкиновской попыткой создать альтернативную религию.
В октябре 1987 г. он выступил на Челтнемском фестивале литературы с лекцией, озаглавленной «Пересмотренный Толкин». Зачитав вслух свою характеристику Толкина из «Таинственных садов», он ещё больше её расширил, добавив в свою критику «Хоббита» и «Властелина колец» фрейдистского уклона, а также высказал насмешливые замечания в адрес (предположительно) жалких и одиноких последователей «толкиновского культа», которые не читают иных книг, кроме «Властелина колец». Подобными оскорбительными замечаниями он делился на протяжении нескольких последующих лет.
Разочарование Карпентера в Толкине достигло наинизшей точки в январе 1992 г. при постановке компанией Би-Би-Си его радиопьесы «В норе под землёй жил-был Толкин». Предполагалось, что трансляция состоится в честь столетия со дня рождения Толкина, но в самой радиопьесе никакой чести не было. Изображение Толкина в ней было неизменно абсурдным, как непоправимо рассеянного профессора, бродящего вокруг Льюиса и время от времени выкрикивающего случайные термины наподобие «смаккабагмс». Как преподаватель, окружённый скучными студентами с тяжёлым характером, он был представлен крайне забавной фарсовой фигурой, порой озвучивавшей дебильные мысли («Я ОБЯЗАН прекратить эти витания в облаках. Я обязан присмотреть за женой и детьми и делать свою РАБОТУ. Я взрослый человек, преподающий английский язык и литературу в университете Лидса в лето господне 1924-е. Я должен прекратить вести себя как ребёнок! »). Как бы разумно ни писал Карпентер о Толкине пятнадцатью годами ранее, к этому времени он позабыл практически всё о нём, что когда-либо знал, за исключением некоторых характерных фраз и нескольких фактов, которые мог объединить в карикатурный образ. На самом деле, его взгляды на Толкина, похоже, стали обратным отражением той первоначальной простодушной карикатуры, которая, как выяснил Карпентер при написании своей биографии, была неверна. В радиопьесе можно обнаружить почти что добровольную слепоту – если не бесовское ликование – в этом отношении.
Карпентер отверг конференцию, посвящённую столетию Толкина, состоявшуюся в Кебл-колледже в августе 1992 г. Более того, накануне конференции он передал письма, написанные ему Толкином, как взнос в благотворительный фонд «Оксфам», который (с их точки зрения, весьма трогательно) разместил их в тот месяц перед окном-витриной своего оксфордского книжного магазина, так что гости конференции не только, конечно же, их прочли, но и могли в результате сделать ставку на их приобретение. Многие участники конференции были этим оскорблены. Впоследствии Карпентер, кажется, скрывал свою враждебность, так как через несколько лет прокомментировал те сложности, с которыми столкнулся, когда «решишь впоследствии сделать заявления о своём объекте, которые могут оказаться менее восторженными, чем его биография – я имею в виду Толкина, мне приходится придерживаться своего рода нейтрального тона в отношении биографии, но к тому времени, когда я её завершил, я (в некотором смысле) перерос его работы, и это породило проблемы в том, что я склонялся к тому, чтобы высказываться о нём публично критически, что понятным образом огорчило его семью. С тех пор я в целом стараюсь их так не огорчать... Оказываешься в совершенно неловком положении, когда тебе предоставили привилегированный доступ, и ты завершил свою книгу, а затем ты выстреливаешь, как шальной пулей, начиная говорить нечто иное» (Anon. 2000 286).
Несколько лет он хранил о Толкине почти полное молчание. И всё же когда неизбежный выход на экраны первого из трёх фильмов Питера Джексона «Властелин колец» привлёк огромное внимание публики, Карпентер повторил свои воспоминания о встрече с Толкином в краткой статье для «Санди Таймс Мэгэзин» 25 ноября 2001 г. Через пару лет, в последней, как я полагаю, своей статье, касающейся Толкина – опубликованной в «Санди Таймс» 23 ноября 2003 г. рецензии на «Толкин и Великая война» Джона Гарта, он ещё раз обратился к своей толкиновской биографии, назвав её «ученической работой», заявив, что Толкин в ней изображён «во многом таким, каким он сам себя видел, упуская при этом несколько сложных вопросов (Маргарет Драббл в своей рецензии верно раскритиковала её как «вежливую»)». Возможно, эта книга и вежливая, и всё же она занимает гордое место на небольшой полке книг, необходимых каждому исследователю Толкина.
Фотография № 6. Хамфри Карпентер.
|
|
|
