Искусство, вдохновляющее эмпатию

Уже начали появляться данные научных исследований, которые доказывают связь между эмпатией и искусством. Например, в 2013 году исследователи из Новой школы[30] пытались выяснить, помогает ли чтение художественной литературы понимать мысли и чувства других людей. Была проведена серия из пяти новаторских исследований, в которых одних участников попросили воздерживаться от чтения, а других – читать отрывки разных жанров: от художественной литературы до популярной и публицистической. После испытуемых проверяли на «способность понимать мысли по глазам»: глядя на изображение, нужно было выбрать, какая из четырех эмоций наиболее полно отражает состояние человека на фотографии. Самые «начитанные» испытуемые набирали по тесту больше баллов, они хорошо развили теорию разума, о которой мы говорили в предыдущих главах.

Исследователи обнаружили, что испытуемые, читавшие более глубокие произведения, получали оценки выше, чем их коллеги, читавшие популярную литературу. Ученые пришли к выводу, что это обусловлено глубиной проработки литературных персонажей, изучив которых, читатели научились предсказывать и интерпретировать мотивы и психические состояния. Боевики и приключения влияли на оценки по тесту гораздо меньше. Испытуемые, которые читали популярную беллетристику, вроде «Грехов матери» Даниэлы Стил, или вообще ничего не читали, не смогли повысить оценки по тесту, а те, кто читал «Круглый дом» Луизы Эрдрич – рассказ о взрослении мальчика-индейца и жестоком расистском нападении на его мать, заметно улучшили свои результаты. Это не значит, что какой-то жанр лучше, но повествование может влиять на то, как мы воспринимаем социальные взаимодействия персонажей. Талантливо написанные книги учат нас понимать, что другие люди могут думать иначе.

Результаты приведенных исследований согласуются с моими собственными наблюдениями как преподавателя. Популярная литература стремится сосредоточиться больше на действии, чем на сложных эмоциях, ее задача – потрясти читателя. Эмоции персонажей в популярной литературе часто передаются «широкими мазками», в значительной степени их легко предсказать. Читатель понимает, как герои будут реагировать в определенных ситуациях. Художественная литература позволяет нам глубже проникать в умы персонажей, чтобы мы могли разобраться в их отношениях. Познакомившись с литературой или стихами Уильяма Карлоса Уильямса[31], Абрахама Вергезе[32], Перри Класс[33] или Рафаэля Кампо[34], мы приучаемся к внутренним диалогам их персонажей, пытаемся разобраться, какими могут быть их намерения и мотивы. Такое упражнение позволяет студентам-медикам противостоять предрассудкам и стереотипам, соотносить взгляды людей из внешнего круга с мнением группы.

Думаю, что исследователям из Новой школы удалось показать, как «психологическое просвещение» может изменить наше мышление. Подобные исследования, проводившиеся в Университете штата Нью-Йорк в Буффало, расширили эту идею – любители книг о Гарри Поттере с большей вероятностью идентифицировали себя с волшебниками, а читатели саги «Сумерки» – с вампирами.

Насколько мне известно, волшебства нет, а вампиры не существуют. Зато исследователи обнаружили, что читатели на долгое время приостановили свое неверие и предположили, что принадлежность к одному из вымышленных сообществ даст им возможность полноценно общаться. Люди думали, что смогут установить социальные связи с представителями этих групп и получат удовлетворение от того, что являются частью чего-то большего. Наука считает, что область мозга, которая задействуется для обработки литературного произведения, связана с отделом, ответственным за теорию разума. Мы уже знаем, что теория разума – один из основных компонентов когнитивной эмпатии.

Как я упоминала ранее, эмпирические исследования влияния искусства на эмоции и эмпатию пока находятся на ранних стадиях. В частности, ими занимается Эрик Кандел. Он проводит свои эксперименты в Колумбийском университете. Команда Кандела изучает эмпатию и ее связь с фигуративным[35], переходным и абстрактным искусством. В фигуративном искусстве все реалистично – лицо изображается как лицо. В абстрактном, например в кубических портретах Пикассо и Брака, используются формы, цвет и текстуры – чтобы их понять, требуется напрячь воображение. Переходное искусство находится где-то посередине. Вспомните тонкие, приглушенные формы картин импрессионистов. Изображения не реалистичны, но вы все равно понимаете, что изобразил художник. В своей книге Кандел отмечает, что мозг выделяет на изучение лиц больше нейронов, чем на анализ любого другого объекта.

Психолог Пол Экман предоставил моей исследовательской группе изображения эмоциональных выражений лица для курса обучения эмпатии, который мы проводим в Массачусетской больнице общего профиля, – мы подумали, что раз распознавание лиц так важно для развития эмпатических способностей, то нужно добавить соответствующие задания в программу. Результаты проведенных нами исследований показали, что пациенты ставили более высокие оценки по шкале эмпатии врачам, прошедшим нашу подготовку и научившимся распознавать выражения лица. Наше исследование подтверждает важность точного определения выражения лица в развитии эмпатии у сиделок и медсестер.

Следует добавить, что увлечение Кандела выражениями лица, началось с изучения венского искусства XX века – его вдохновила утонченная мимика и детали – психоэмоциональные штрихи. Кандел также изучает психологические реакции на подобные образы. При помощи нейровизуализации его команда надеется понять, что происходит в мозге у человека, на которого сильно повлияло произведение искусства, как это связано с эмоциональными реакциями в реальной жизни. Я уверена, что эта новая ветвь научных исследований принесет богатые плоды и поможет нам составить дорожную карту для интеграции художественного творчества в обучение эмпатии.

Виртуальная реальность помогает искусству влиять на уровень эмпатии. Я встретила Джейн Гонтлетт – писателя, актрису театра и кино, во Франции на Каннском творческом фестивале, мы попали в секцию, посвященную связи науки, искусства и эмпатии, – Джейн продвигала свой проект «In My Shoes». Он появился так: однажды Джейн каталась на велосипеде, на нее напали, она получила серьезную травму головного мозга. Каким-то чудом ей удалось поправить здоровье, но иногда с ней случались изнурительные приступы. Джейн поняла, что ее состояние, с точки зрения неврологии, пока нельзя считать «хорошим результатом». Хотя приступов почти не было, во время приема противосудорожных препаратов у нее отключалось творческое мышление. Джейн очень хотела поделиться своим опытом с врачами и запустила проект, основанный на технологии виртуальной реальности: стоит надеть специальные очки – и вы поймете, каково это – испытать приступ. Проект «In My Shoes» – это коллекция аудиовизуальных материалов. Я надевала эти очки, когда мы были вместе во Франции. Ощущения были настолько реалистичными, что очки пришлось снять, не досмотрев до конца одну четверть, – я почувствовала симптомы тошноты и дезориентации. Джейн удалось поделиться своим опытом с врачами и со студентами-медиками по всей Англии и за рубежом. Это тоже способ развития эмпатиии.