А. И. Черкашенина. Культура, экономика, повседневность

А. И. Черкашенина

Ставрополь, Академия народного хозяйства и госслужбы

 при Президенте РФ (Ставропольский филиал)

ЖЕНЩИНА И ПЛАТЬЕ В ПОЗДНЕСРЕДНЕВЕКОВОЙ АНГЛИИ:

КУЛЬТУРА, ЭКОНОМИКА, ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Культурный код одежды, вне зависимости от времени и пространства, является первым маркером социального статуса. Одежда всегда служила великолепнейшей репрезентацией личной и групповой идентичности, играла свою роль в контексте самых широких интеллектуальных полей[69]. Так, в XV в. в Англии, так же как и во Франции, появляется мода на вышитые женские платья, которые обильно украшаются гербами и эмблемами, свидетельствуя о богатстве и статусе своей обладательницы[70], а главным образом — её супруга. В одежде имело значение всё: цвет, покрой, отделка.

Обратимся к тексту поэмы «Жемчужина» и посмотрим, сколь впечатляющей является картина торжествующего девства: «Дитя, стоит, как королева»; «Дитя, невинность, налегке / Вся в обрамлении жемчужин»; «Гербовой лилии подобна, / Она стояла, глядя в воду; / Плащ белый облегал удобно, / И красоте ее в угоду / Расшит был жемчугами дробно»; «Так герцогиня во дворец / Должна входить в венце надетом! / Оплечь власа ложились цветом, какой лишь золоту присужен, невинность чистая при этом / Цвела в сиянии жемчужин» [71].

Обращает на себя внимание гипертрофированная тавтологичность образного ряда — образ жемчуга на протяжении 5 строф встречается 13 раз: «Плащ белый облегал удобно, / И красоте ее в угоду / Расшит был жемчугами дробно»; «На ней жемчужный был венец /Увенчан маленьким букетом / Жемчужным — ни один цветец/Украшен не был самоцветом»; «Цвела в сиянии жемчужин»; «Не счесть жемчужин — столько их / И на груди, и на подоле / Горошин белых, не других, / Лишь белые на белом поле…».

Такой семантический ряд акцентирует наше внимание на символике жемчуга. Частые упоминания белого цвета (цвета невинности) и аллюзии на королевские регалии и знаки высшего достоинства сообщают нам глубокий сакральный смысл, который проясняется по ходу прочтения поэмы. Рай, вечность, святость, чистота, блаженство — вот что визуализируют жемчужно–белые оттенки образного ряда.

Ещё один примечательный в смысле цветовой символики фрагмент, на этот раз из Пролога Батской Ткачихи Чосера[72]. Тамалый — это цвет веселья, яркости, привлекательности, а также похоти и порока; он суггестивно дополняет образ Батской ткачихи. Кроме того, представление Чосера о женщинах её типа и класса с помощью данного цветового кода также приобретает в нашем восприятии чёткость, зримость, объёмность. Алый в английской культуре — это также цвет потустороннего мира, «доброго народца», фэйри и эльфов. Именно в алое платье одета будущая жена сэра Гавейна, когда Артур встречает её на вересковой пустоши, между дубом и остролистом в образе уродливой старухи.

Цветовая символика одежды приобретает широкую распространенность благодаря соответствующему топосу куртуазной культуры. Ещё Й. Хёйзинга отмечал дихотомию зеленого и голубого как символ важной для куртуазии бинарной оппозиции верности/непостоянства в любви[73]. Это справедливо и для английской ветви куртуазного дискурса — так, в анонимной поэме «Ассамблея знатных дам»(предположительно 1470—1480гг. ) главная героиня в своем видении встречает некую прекрасную даму, «достойную всяческого поклонения»[74], одетую в голубое платье, вышитое незабудками и понизу — девизом “Bien loialment” — «Очень верная»[75]. Прекрасная дама говорит о том, что зовут ее «Непоколебимость»(Perseveraunce), и что она «много дней» живет при дворе достойнейшей госпожи Верности[76]. Тот же код мы встречаем и в стихотворении Чосера «Против женского непостоянства»[77].

Не только ношение, но и создание платья было тесно связано с женской сферой дискурса: например, оно часто мыслилось как занятие женщины. Это само по себе примечательно, потому что изготовление одежды часто «выводит» женщину за рамки типичных внутрисемейных занятий, включает её в более широкий круг экономических и социальных отношений ^[78].

Женщины–ткачи этой программе следовали, причем так успешно, что включились в жёсткую конкуренцию с мужчинами–ткачами на правах отдельной гендерно–профессиональной группы. Так, в городе Бристоле в сер. XV в. был принят специальный ордонанс, запрещающий женщинам и девушкам занятия ткачеством, дабы они не перебивали работу у мужчин, которые из–за этого «бродяжничают, не нанимаются, и не могут иметь работу, чтобы жить»[79].

Женщины были активно заняты в поставках текстиля и изготовлении одежды для королевского двора в Лондоне конца XV в. Согласно документам, относящимся к этому аспекту коронации Ричарда III Глостера (корпусу Королевского Гардероба — «Great Wardrobe»), производством одежды из шелка и бархата были заняты женщины — silkwomen; при этом у них иногда были специфические деловые отношения с мужьями, которые, впрочем, порой выступали как полноправные, или даже неполноправные коммерческие партнеры своих жен. Примером такой семьи могут послужить Сесилия и Джон Уолкоты, горожане и торговцы тканями[80].

Те женщины, кому не посчастливилось проявить коммерческую или иную активность в сфере ремесла, были целиком зависимы от мужей в столь важной сфере. Так, из письма леди Маргарет Пастон своему мужу явно проступает вся глубина такой зависимости: «Моя матушка послала к моему отцу в Лондон за мастердевиллерской тканью, чтобы сделать платье для меня; а он ответил матушке и мне, когда прибыл домой, что он велел вам купить её, когда уезжал из Лондона. Молю вас, если она еще не куплена, купите её и пришлите домой так скоро, как вы можете; потому что у меня нет платья на эту зиму, кроме моего черного и моего зеленого льерра, и это так тягостно, что я принуждена их носить»[81].

Одежда и одевание напрямую связано с властью, в нашем случае — с властью мужа над женой. Несмотря на материальную и финансовую тяжесть данных обязательств, мужья все–таки шли на подобные расходы: это было репрезентацией их социального статуса, выражением симпатии к жене и символом власти над нею. Роль, значение концепта одежды в сфере женского не исчерпывается указанными фактами: мы лишь перечислили некоторые вехи, остальные ещё ждут своего тщательного и глубокого исследования.