О. Ю. Солодянкина. Частное vs публичное

О. Ю. Солодянкина

Череповец, Череповецкий государственный университет

ЛОШАДИ И СОБАКИ В ЖИЗНИ РУССКОГО ДВОРЯНИНА:

ЧАСТНОЕ VS ПУБЛИЧНОЕ

Человек – часть природы, но наши взаимоотношения с природой носят сложный, амбивалентный характер. Многие из представителей флоры и фауны «вписаны» в человеческую жизнь, так же как и человек (например, существование в нем) является частью жизненного цикла ряда обитателей животного мира. Длительное время рядом с человеком «идут» собаки, скорее всего, древнейшие прирученные животные. Долго служат человеку и лошади. При этом роль животных меняется в разные эпохи и в разных регионах. Постараемся выяснить, какую роль лошади и собаки играли в жизни элиты общества – в повседневном существовании российского дворянства – и определить, была ли это публичная или частная сфера жизни.

Лошади помогали дворянину репрезентировать себя: все окружающие отмечали, какие лошади (число, порода, стать, масть и т. п. ) впряжены в экипаж. Это был значимый статусный показатель. Лошадь для верховой езды также определяла положение человека в обществе. Умелый наездник – одна из важных характеристик дворянина (в меньшей степени это касалось дворянских девушек), и верховая езда была важной частью обучения дворянского недоросля, что заметно и по индивидуальным домашним программам, и по учебным планам высших заведений (например, Царскосельского лицея). Хорошо сидящий в седле дворянин с удовольствием заказывал у модного живописца портрет – не за столом в мундире, а верхом на коне. Традиционно верхом изображали и императоров в статуях, призванных запечатлеть память о них. Конь становился важной частью такого монумента, и Петр Первый в знаменитом «Медном всаднике» гармонирует со своим вздыбленным конем, и органично в скульптуре П. Трубецкого выглядят солидный Александр III и его статичный конь.

Общие увлечения лошадьми сближали людей, и это уже было приватной сферой. Дружба на основе общего увлечения – распространенное явление. Такое увлечение «снимало» все заботы о подарках (и о взятках) «нужному» человеку – что могло быть лучше породистой лошади? Разве что прославленные Гоголем борзые щенки! Дворяне прекрасно владели «лошадиной» тактикой «кадровых перемещений»: услужить нужному человеку, предоставив ему на время племенного жеребца, было почти столь же прочно, как и породниться с ним, выдав свою дочь или племянницу.

Одним из этапов взросления детей являются ролевые игры, помогающие детям правильно освоить реалии окружающей их социальной действительности. При тогдашних коммуникациях и транспортных средствах одной из популярнейших просто обречена была стать игра в лошадки. А. П. Бологовская вспоминала, что когда девочкой на рубеже 1840–х–1850–х проводила воскресенья в Царскосельском дворце с детьми наследника престола Александра Николаевича, «несмотря на обилие, разнообразие и роскошь игрушек, одной из любимейших наших забав была игра в лошадки, а так как у меня < …> были длинные локоны, то я всегда изображала пристяжную. Великий князь Александр Александрович вплетал в мои локоны разноцветные ленточки, садился на козлы, и мы с гиком летели вдоль всей галереи, причем в пылу игры великий князь нещадно хлестал «лошадей» по ногам; доставалось, конечно, и платью»[138]. Детская игра – безусловно, занятие из частной сферы, но игра в компании с великими князьями для родителей таких «избранных» детей становилась знаком публичного признания.

Аналогичную роль – и репрезентаций, и увлечений, и возможности выхода из частной сферы в публичную – играли собаки. Свора собак для охоты, породистые борзые, вбегающие в гостиную, аккуратно расчесанные комнатные собачки в женских покоях – непременный атрибут дворянской жизни. Портретов с любимыми собаками также много. Признанным любителем собак в императорской семье был Александр II. И на прогулках в загородных резиденциях, и во время визитов (например, в воспитательные учреждения) его сопровождал любимый пес, становясь источником всяких историй (с отобранным у мальчика–гимназиста кренделем[139] или вырезанным девочками–институтками на память клочком шерсти[140]). На многочисленных портретах и фотографиях Александр II запечатлен с кем–нибудь из своих любимцев (возникает ощущение, что чаще, чем с первой женой или детьми).

Деление людей на собачников и несобачников возникло не сегодня; оно было характерно и для дворянской среды. Собака могла охранять вход в кабинет, и как бы предупреждать хозяина о вторжении в его пространство постороннего; сторожевой лай заставлял погрузившегося в думы дворянина «выйти» из мира личных мыслей и вспомнить о служебных обязанностях. Если собака пропадала, объявления об этом печатали газеты. В «Санкт–Петербургских новостях» в 1766 г. в номере первом появилось объявление о пропавшей собаке, а в номере четвёртом – о сбежавшей суке.

«Собачьи» курьезы тоже весьма примечательны: собака могла появиться вместо человека. Так, казанский помещик князь А. А. Долгорукий, получивший классическое французское воспитание, выезжал за границу без жены, богатой некрасивой провинциалки, не смотревшейся рядом с декламировавшим монологи из Корнеля и Расина мужем. В одну из таких поездок «князь Алексей Александрович решил «нанять» в Германии или Швейцарии гувернантку для своих детей. Жена с нетерпением ждала «мамзели», но каково же было ее удивление, когда вместо нее супруг привез прекрасную сенбернарскую собаку.

– А гувернантка? – спрашивает жена.

– Ах, ma chè re, – со смехом ответил князь, – престранная произошла история. Одну очень образованную и милую особу я совсем уже нанял, заключил с ней условие и даже часть задатка отдал, да попался случайно прекрасный экземпляр сен–бернара. Я его, разумеется, не замедлил купить. Денег оставалось немного, в обрез, чтобы вернуться домой, и я вынужден был написать гувернантке, что остальную сумму в задаток дать ей не могу, потому что изменил свои намерения, и условие с ней считаю не состоявшимся»[141].

Так, лошади и собаки заняли определенную нишу в жизни российского дворянина, находившуюся на стыке публичного и частного.