Ю. А. Стецура. Общественный призыв молодёжи и её повседневная жизнь в первые годы советской модернизации

Ю. А. Стецура

Армавир, Армавирская государственная педагогическая академия

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПРИЗЫВ МОЛОДЁЖИ И ЕЁ ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ

Один из крупнейших историков XX века Ф. Бродель писал: «…повседневность – это мелкие факты, едва заметные во времени и пространстве». Воплощая основополагающие принципы историографической школы, сформировавшейся вокруг журнала «Анналов», он констатировал, что «из маленьких происшествий, из путевых заметок, вырисовывается общество… Эти «мимолетности» к тому же фиксируют от общества к обществу контрасты и несходства вовсе не поверхностные»[710].

О. С. Поршнева отмечает, что «центральными в анализе повседневности являются жизненные проблемы так называемых «маленьких», «простых», «рядовых» людей. Ольга Сергеевна подчеркивает, что «история повседневности позволяет решить одну из фундаментальных методологических проблем исторической науки: изучение взаимосвязей между социальными структурами и практикой субъекта»[711].

Н. Л. Пушкарева даёт собственное понимание категории повседневности, подчеркивая, что она включает «событийную область публичной повседневной жизни, прежде всего, мелкие частные события, пути приспособления людей к событиям внешнего мира. Обстоятельства частной, личной домашней жизни, быт в самом широком смысле. Эмоциональную сторону событий и явлений, переживание обыденных фактов и бытовых обстоятельств отдельными людьми и группами людей»[712].

Нами предпринята попытка исследовать «каждодневную, ничем не примечательную, обыденную, будничную» жизнь молодежи 20–30–х годов в период советской модернизации, отойти от «умозрительных построений», раскрывая «историю подробности жизни» в первые годы советской индустриализации, когда трудовая, производственная повседневность составляла «событийную область публичной повседневной жизни» и «эмоциональную сторону событий и явлений, переживание обыденных фактов и бытовых обстоятельств отдельными людьми и группами людей».

Советские преобразования отличались от классической модернизации Западной Европы. С одной стороны, модернизация в СССР носила догоняющий, форсированный, характер, а, с другой, – идеологические преференции влияли на повседневную жизнь всего общества. Решения провести индустриализацию высокими темпами, любой ценой заставляли политическое руководство компенсировать нехватку материальных средств за счет эксплуатации собственного народа, обрекая его на огромные материальные, социальные, экономические трудности.

Официальной пропагандой изо дня в день абсолютизировалась идея строительства нового общества. Каждодневная жертвенность рассматривалась, верхами, как доказательство истинной «веры в социализм», «преданность классовым интересам». Общественный призыв юношей и девушек на ударные стройки стал нормой трудовой повседневности страны. Участвуя в процессе модернизации, молодежь внесла значительный вклад в индустриализацию страны и, прежде всего, восточных районов СССР[713].

В газетах, по радио официальная пропаганда рассказывала только о положительном опыте участия молодежи в хозяйственном строительстве. В реальности же на строительстве гигантов первой пятилетки молодежь встречалась с обманом, бесхозяйственностью, уголовщиной[714]. Особенно остро испытывали на себе «эмоциональную сторону событий и явлений, переживание обыденных фактов и бытовых обстоятельств» девушки. Поехав по призыву на строительство новой жизни, они встретились с гендерным неравенством на ударных стройках[715].

Диалектика трудовой повседневности состояла в том, что многие читавшие газеты, слушавшие радио, в материалах которых рассказывалось только о положительном опыте, о трудовой романтике и героизме. Однако в органы ОГПУ, в партийные, советские, комсомольские органы шли письма, заявления, в которых рассказывалось о каждодневной жизни юношей и девушек на строительстве промышленных гигантов. Так, члены бригады Носкова («Коксохимстрой», город Нижний Тагил) в письме в ЦК ВЛКСМ рассказывали, что «на строительство многие комсомольцы ходили на работу почти босиком, не имели одежды, часто ходили на работу голодными. Заработная плата была очень низкая. Имелись случаи прямого обсчета рабочих. Строительные организации к приему молодежи были не подготовлены, общежития не отремонтированы и не оборудованы»[716].

Документы повседневности свидетельствует о том, что официальная точка зрения расходилась с обыденной жизнью молодежи. Обобщая материалы с мест, информстатсектор ЦК ВЛКСМ, показывая массовый героизм, жертвенность молодежи, вынужден был констатировать о трудностях, противоречиях, недовольствах юношей и девушек, собирать, анализировать в специальном отделе и передавать материалы для принятия мер в ОГПУ.

Диалектика трудовой повседневности состояла в том, что именно юноши и девушки ежедневно активно занимались созиданием. Однако руководство страны, используя молодёжь, как социальную опору модернизационного процесса мало думало о жизненных проблемах тех, кто в основном, оставались безымянными, о «маленьких», «простых», «рядовых» людях, но которые составляли в тоже время большинство участников исторического процесса.

Повседневная жизнь молодёжи в первые годы советской модернизации свидетельствует о том, главная цель «верхов» состояла в том, чтобы использовать дешевый массовый труд миллионов юношей и девушек, не заботясь о нормальных человеческих условиях, прикрываясь идеологизацией исторического процесса, формировать новый социальный тип «Homo Sovetous».