Замечание на ответ второй. Замечание на ответ третий

Замечание на ответ второй

Второй вопрос Неофита составлял продолжение, или частнейшее раскрытие первого, в нём спрашивалось: если россияне до лет патриарха Никона православно содержали веру, то «вси ли были во едином согласии»?

Денисов отвечал, что вси россияне тогда «всесоборне и всецерковне согласно и безраздорно во благочестии пребываху», а «какия были особне от неких некая раздоротворения», о том обещал отвечать в третьем ответе.

И мы отлагаем замечание также до третьего ответа, ибо настоящий никаких замечаний не возбуждает.

Замечание на ответ третий

В третьем вопросе спрашивалось: если в российской церкви до патриарха Никона было какое несогласие, то не противно ли оно было восточной церкви?

В ответ на это Денисов перечисляет и описывает бывшие тогда в русской церкви нестроения и расколотворчества. Не без намерения, конечно, Денисов с большою подробностию говорит здесь о несении латинского креста пред Исидором, как обычае, противном православию, и о спорах при преподобном Евфросине Псковском об аллилуйа, очевидно направляя сии примеры в оправдание раскола. Но так как далее в вопросах и ответах говорится подробнее о том и о другом, – и о кресте четвероконечном, и об аллилуйа, – то замечания о сих предметах мы отлагаем до рассмотрения тех вопросов. Здесь же почитаем не излишним рассмотреть только четвёртый пункт ответа, в котором Денисов говорит о Стригольниках. Вот что он пишет:

«Во дни святого Фотия митрополита Московского восташа во Пскове раздоротворцы, именуемии Стригольницы, раздор в церкви грубостию творяще. Православным тогда архиереом и иереом древнее благочестие опасно кроме новин соблюдающим, тии же, не в преданиих церковных, но ложные зазоры наносяще, раздоротворствоваху. Чесо ради правильно от вселенского патриарха и от российских архиереов извержени и отлучени быша».

Пример сей служит к осуждению старообрядцев. Ибо и российская церковь времён патриарха Никона разве в чём-либо изменила указанную Денисовым в первом ответе православную веру, еже веровати во единого Бога в Троице и прочее? Нет; и сам Денисов ни в каком повреждении догматов веры её не уличил. Посему именуемые старообрядцы, подобно Стригольникам, наносят ложные клеветы на святую церковь, отделяясь от неё якобы за повреждение веры, и правильно преданы церковию осуждению, как и Стригольники. Старообрядцы скажут, что сами они неповреждённо соблюдают веру во Святую Троицу и воплощение Господне? Но и Стригольники веру во Святую Троицу и вочеловечение Господне не повреждали, а только оклеветали св. церковь и отделились от единства её, оставшись без священства и полноты таинств. Так же и старообрядцы оклеветали св. церковь во введении мнимых ересей, во изменении догматов веры, чего и сами доказать не могут, отделились от её единства, остались без преемственной от Христа иерархии и без полноты таинств. Со Стригольниками сходство самое тождественное.

Должно обратить внимание и на то, что Денисов, говоря о Стригольниках, с намерением употребил выражение, что они зазирали церковь «не в преданиих церковных». Это выражение неопределённо. Под преданием в священном писании разумеются: иногда догматическое учение веры, иногда нравственные наставления и правила, иногда обрядовые учреждения. Денисов, употребив без объяснения это выражение «не в преданиих церковных», хотел сказать, что старообрядцы не как Стригольники отделились от церкви за изменение «преданий церковных», то есть и догматов, и обрядов, имеющих также значение догматов, что и доселе утверждают старообрядцы, не полагая различия между преданием догматическим, нравственным и обрядовым. А что в преданиях необходимо делать такого рода различение, на это ясно указывает само священное писание, в котором под преданиями разумеются именно различного характера учения и наставления. В первом послании к Коринфянам Ап. Павел пишет: Аз приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус, в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите, сие есть тело мое, еже за вас ломимое, сие творите в мое воспоминание (1Кор.   11: 23–24), и проч. Здесь названы преданием таинства, установленные самим Господом и преданные церкви Апостолами. Во втором же послании к Солунянам, увещевая их, Ап. Павел говорит: держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим (2Сол.   2: 15). Здесь словом «предания» объемлется всё апостольское писанное и неписанное учение веры. В таком же смысле можно разуметь и сказанное Апостолом в первом послании к Тимофею: о Тимофее, предание сохрани (1Тим.   6: 20). В книге Деяний говорится об Апостоле Павле: и якоже прохождаху грады, предаяше им хранити уставы, сужденные от Апостолов и старец, иже во Иерусалиме (Деян.   16: 4). Здесь св. Лука называет преданием постановления апостольского собора, отменившие известные иудейские обычаи. А во втором послании к Солунянам Ап. Павел называет преданием последование ему в нравственном совершенстве и, в частности, в бескорыстии и трудолюбии: Повелеваем вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякаго брата, безчинно ходяща, а не по преданию нашему, еже прияша от нас: сами бо весте, како лепо есть (вам) подобитися нам, яко не безчинновахом у вас, ниже туне хлеб ядохом у кого, но в труде и подвизе, нощь и день делающе, да не отягчим никогоже от вас… Слышим бо некия безчинно ходяща у вас, ничтоже делающия (2Сол.   3: 6–8,   11). Итак, и самые предания апостольские имеют различие: есть предания о догматах веры и таинствах, и есть предания о правилах нравственности и обрядовых установлениях. Первые, то есть догматические, неизменяемы, и уклонение от них есть уклонение от веры, подлежащее апостольской анафеме: аще кто благовестит вам паче, еже приясте, анафема да будет (Гал.   1: 8); последние же, нравственные и обрядовые, властию церкви могут быть и изменяемы, как, напр., пятое апостольское правило, повелевающее епископу не пускать жены, впоследствии отменено Шестым Вселенским собором, положившим запрещение на епископа, не хотящего отпустить свою жену (пр. 12), и как отменён был апостольский обычай праздновать пасху в четыренадесятый день луны. Итак, словом предание, когда речь идёт даже об апостольских преданиях, не означается что-либо, никогда не подлежащее в церкви изменению; чтобы разуметь под сим словом именно неизменяемое предание, для сего необходимо объяснительное прибавление, что речь идёт именно о предании догматическом, или о предании веры. Доселе мы говорили о преданиях апостольских, а что сказать о преданиях, преданных церковию? И между ними должно различать предания догматические и обрядовые: первые, основанные на откровении слова Божия, неизменяемы, как и само слово Божие; но можно ли ту же неизменяемость приписывать обрядам и обычаям, преданным церковию, когда и апостольские обрядовые предания церковь находила возможным изменять? можно ли мыслить так, что церковь, имущая власть к полезному уставлять обряды, не имеет власти также к полезному по нужде и потребности времени исправлять и изменять сии обряды? Правда, и обрядовые предания, установленные вселенскою церковию, обязательны для церкви поместной, но предания местной церкви разве могут быть обязательны для церкви вселенской? Денисов понимал, что не может обвинить церковь в изменении догматов веры, и потому придумал обвинять её в изменении преданий церковных вообще, под которыми можно разуметь не только предания нравственные и обрядовые, апостольские, церкви вселенской, даже церкви поместной, но и предания догматические, так что, обвиняя церковь в изменении преданий вообще, обвинял её в изменении не только обрядов, но вместе с ними и догматов, как и доселе обвиняют её старообрядцы. Вот почему Денисов и о Стригольниках сказал, что они творили раздор с церковию «не в преданиях церковных», без объяснения, какие предания здесь разумеются, тогда как старообрядцы отделились от церкви будто бы в преданиях церковных, т. е. за изменение церковию не только обрядовых, но и догматических преданий.