Глава II / Деда Паша

Август этим летом выдался удивительно жарким, даже для степи. Пожилой мужчина вытирает пот со лба рукавом правой руки, держащей топор. Это деда Паша. Он стоит, согнувшись над пеньком, на котором лежит курица и держит её другой рукой за лапы и крылья. Та жалобно кудахчет. Деда Паша закрывает левый глаз, хорошенько прицеливается, и с громким возгласом «гхык» ударяет по пеньку в том месте, где лежит куриная шея. Голова птицы отлетает на булыжник. Деда Паша облегчённо выдыхает, раздувая щёки. Он поднимает курицу, держа её за лапы, и кровь стекает вниз. Часть её попадает на пенёк, образуя в центре красное пятно. Деда Паша несёт курицу в дом, на кухню, и кладёт тушку на стол, покрытый цветастой клеёнкой. Его жена, баба Таня, сидит на табуретке, опершись локтями в колени, и чистит картошку. Кожура из-под ножа с разноцветной керамической ручкой падает в блестящее алюминиевое ведро цвета металлик. Очищенную картошку хозяйка кидает левой рукой, не отнимая локтя от колена, в большую, полную воды, эмалированную синюю кастрюлю, стоящую на деревянной подставке на полу. На бабе Тане домашний халат, поверх которого надет клеёнчатый фартук с нарисованными на нём овощами, и платок на голове. Деда Паша подходит к рукомойнику, тщательно смывает кровь с ладоней, долго и громко умывается, а затем переодевается в чистую одежду.

– Я на вокзал, – говорит он жене, выходя из дома.

– Па-аш, купи сырой колбасы на базаре, две каталки! – кричит ему вдогонку баба Таня. – Слышишь?

– Слы-ышу! Куплю! – громко отвечает деда Паша, спускаясь по ступеням крыльца.

Он берёт прислонённый к сараю велосипед и выкатывает его за ворота. Затем ставит левую ногу на педаль, а правой раза три отталкивается от земли, держась двумя руками за руль. Разогнавшись таким образом, деда Паша перебрасывает правую ногу через седло велосипеда и опускается на него, вращая педали.

Он едет на железнодорожный вокзал встречать сына. По обеим сторонам пыльной дороги мелькает разноцветный деревянный штакетник, за которым видны огороды и, в основном, одноэтажные дома в русском стиле с высокими чердаками и покатыми крышами. Такой же дом у деда Паши и бабы Тани. Завёрнутые манжеты штанин дедовских брюк в самом низу захвачены прищепками с противоположных от велосипедной цепи сторон.

В горячем воздухе небольшой железнодорожной станции Оренбургской области разносится древесный, смоляной запах креозота – шпальной пропитки.

– Де-да Па-аша-а-а!!! – кричит маленький мальчик, выглядывая из открытого тамбура поезда.

Молодой крепкий мужчина среднего роста стоит внизу, на асфальтированной платформе. На нём хлопковая кремового цвета рубашка с коротким рукавом, светло-серые брюки, подпоясанные коричневым кожаным ремнём, и белые летние кожаные туфли. Держа мальчика обеими руками под мышки, он снимает его с высоких ступеней вагона и ставит на землю. Молодой мужчина – отец мальчика. Едва встав на ноги, тот со всех ног бросается в сторону и бежит вдоль железнодорожных путей навстречу деду Паше, невысокого роста коренастому мужичку во фланелевой рубашке, на которой в шахматном порядке разлинованы белые и синие квадраты. Четырёхлетний Андрюша в белой футболке и синих коротких шортах несётся вихрем по платформе. Камешки, проглядывающие из-под асфальта, сливаются в его глазах в одну размазанную субстанцию. Его белые носочки в коричневых сандалиях сверкают так быстро, что стоящий у поезда мужик, вынув «приму» изо рта, смачно сплёвывает табачную стружку сомкнутыми губами и восклицает: «Вот эт спорцмец! ».

– Оп-оп-оп! – кричит деда Паша, радостный при виде бегущего к нему внука. Он выставляет руки вперёд, а ноги в однотонных серых штанах и пыльных ботинках сгибает в коленях, садясь почти на корточки. Внук с разбега прыгает в объятия деда, обхватывая его двумя руками вокруг шеи, и прижимается к его щеке, колючей от щетины. Белая кепка деда, съехав на затылок от объятий мальчика, едва не падает на платформу. От деда пахнет дорожной пылью, хлебом – он работает на мукомольном комбинате – и лёгким перегаром: со вчерашнего дня он вышел в свой последний отпуск перед пенсией, и позволил себе немного расслабиться в честь приезда сына.

– Оп-па-а-а! – кряхтит он, выпрямляясь вместе с Андрюшей, изображая, что ему очень тяжело держать внука. – Какой большой стал!

Дед поднимает Андрюшу на вытянутых руках. Мальчику очень нравится и то, что он стал «таким большим», а значит, вырос за год, и то, что он парит в воздухе. Дед несколько раз подбрасывает его вверх и ловит, и от этого у Андрюши перехватывает дыхание, а внизу живота становится щекотно. Он заливается громким смехом и долго не может остановиться.

И вот они уже все вместе: деда Паша, родители Андрюши – папа Лёша и мама Вера, одетая в цветастое льняное платье и кожаные босоножки молочного цвета, – и сам Андрюша, идут, оживлённо беседуя друг с другом, через весь посёлок к дому деда Паши и бабы Тани. В руках взрослых, а также на руле и багажнике велосипеда – сумки с поклажей. У Андрюши через плечо синяя детская сумочка с изображением на белом клапане, который Андрюша называет «закрывашкой», Льва Бонифация с голубой гривой и в матроске. Он плывёт на голубом корабле с длинной трубой по морю с зелёными волнами. На заднем фоне виднеется красный остров с двумя круглыми холмами, на одном из которых растут две пальмы. Бонифаций приветственно машет левой лапой. Мама Вера разрешила положить в сумочку только несколько игрушек и теперь часто напоминает сыну, чтобы тот держал спину ровно.

Заходят на базар. Здесь, на прилавках, лежат горы сочных арбузов и дынь, ящики со сливами, яблоками, грушами, помидорами, грецким орехом и прочими вкусностями. Они останавливаются у магазина «Гастроном». Деда Паша поручает Андрюше ответственное задание – сторожить велосипед. Андрюшу переполняет счастье, и он усердно держится за седло и раму. И хотя сам велосипед прислонён к магазину, и его придерживает за руль мама Вера, Андрюша уверен, что именно благодаря его усилиям двухколёсный конь не падает. Деда Паша и папа Лёша возвращаются из магазина через несколько минут с полной сумкой. Дед спрашивает у внука, не пытался ли кто отобрать велосипед, пока его не было. Андрюша отрицательно мотает головой.

– Ну конечно. Такой охранник стоит, – смеётся дед.

Они продолжают путь. Андрюше нравится смотреть себе под ноги и разглядывать землю, мелкие камешки на ней и траву вдоль дороги. В воздухе стоит тягучий, как перед грозой, степной аромат лета.

– Деда Паша! – спрашивает Андрюша. – А почему у тебя прищепки на брюках?

Дед объясняет, что когда едешь на велосипеде, штанины брюк попадают в велосипедную цепь. Вот прищепки и нужны для того, чтобы этого не происходило. Для наглядности он садится на велосипед и проезжает на нём несколько метров. Андрюша, удовлетворённый ответом, улыбается.

Вот и дом. Здесь всё, как в сказке! Длинный большой двор, весь покрытый булыжником, спускается от высоких ворот к огороду. По правую сторону двора тянется ряд сараев, слева стоит большой, одноэтажный, деревянный дом жёлтого цвета. Баба Таня тяжело переваливается, шлёпая босыми ногами по деревянному полу кухни. У неё больные колени. С большим трудом она доходит до крыльца, на ходу снимая с себя заляпанный готовкой фартук. Она радостно улыбается при виде сына, снохи и внука. Её смуглое, как у всех степных жителей, лицо изрыто бороздами морщин, коренных зубов почти нет, а седые волосы под платком забраны в шишку.

Андрюша бросается ей в объятия и прижимается щекой к халату, от которого даже без фартука пахнет варёными помидорами, капустой, мясом, перцем и ещё какой-то вкусной едой, которую хозяйка готовит к приезду гостей. Она не успевает толком налюбоваться внуком, как он уже бежит на веранду, к комоду, в самом верхнем выдвижном ящике которого его ждёт много-много вкусных ирисок. Он разворачивает одну и кладёт в рот. Потом берёт горсть этих вязких, карамельного вкуса конфет обеими ладошками, прячет в карманы шорт и бежит во двор.

Сзади дома прилеплены ещё один сарай и курятник, состоящий из двух частей, закрытой, где куры и петух ночуют, и открытой, где они гуляют весь день. Эта вторая часть для Андрюши – словно вольер в зоопарке, где за широкими отверстиями сетки Рабица гордо вышагивает походкой надзирателя важный петух, и неуклюже топчутся без умолку кудахтающие куры. Подражая курам и петуху, Андрюша кудахчет и кукарекает. Петух грозно нахлобучивает гребешок, прыгает и хлопает крыльями, вызывая Андрюшу на бой. Испуганные куры прячутся в «спальную» часть курятника. Мальчика это очень веселит, и он ещё громче передразнивает петуха. Однако, видя, что соперник не приближается, петух понемногу успокаивается, и куры одна за другой возвращаются.

Андрюша любит, когда дед разрешает ему войти вместе с ним в вольер, чтобы насыпать птицам корм – смесь из зёрен, хлеба и воды, которую дед, прежде чем отнести в курятник, долго размешивает и разминает в ведре специальной деревянной палкой. Эта смесь имеет приторный, но в то же время приятный запах. Курятник, сарай, велосипед и каждый предмет во дворе пахнет по-своему.

Рядом с вольером, посередине двора, колодец с механическим насосом, длинная ручка-рычаг которого поднята вверх так высоко, что Андрюша не может до неё допрыгнуть. Зато папа Лёша спокойно одной рукой качает насос, и из крана в ведро или кружку под большим напором льётся откуда-то из недр земли холодная и вкусная вода. За колодцем кончается двор, и начинается огород.

Ряд сараев по правую сторону двора замыкается навесом для дров и большим пеньком, на котором дед устраивает «казнь» для откормленных кур или, как он их называет, курей. Обычно после «куриной казни» баба Таня на кухне долго ощипывает перья у птицы, а потом держит её над огнём керогазовой горелки, чтобы опалить оставшуюся щетину. Между пеньком и огородом стоит яблоня, на раскидистых ветках которой висят большие сочные яблоки светло-зелёного цвета с красными боками. Самые спелые и вкусные из них сплошным ковром лежат на земле.

Завершает картину двора стоящий в тени яблони большой стол, за которым вся семья сидит по вечерам и ест шашлык из домашних кур, а также арбузы и дыни, которые растут прямо тут, в огороде. К общей компании присоединяются постоянно ворчливая тётя Света – родная сестра папы Лёши – и её дети, Кирилл и Оксана. Они живут на соседней улице, метрах в ста отсюда. Вдоль стола стоит широкая лавка со спинкой, и взрослые ещё приносят из дома стулья.

Андрюше нравится ходить по булыжнику во дворе. Пузатые гладкие камешки издают лёгкое постукивание при наступании на них, так как верхние под человеческим весом скользят по нижним и бьются боками друг о друга. Они различаются между собой по величине (самые большие – с ладошку) и цвету – от ослепительно-белого до тёмно-серого и бурого. Андрюша выбирает из них самые, по его мнению, красивые и набивает ими свой рюкзачок. Однако, когда приходит время уезжать, папа Лёша сердится, ссылаясь на то, что дома некуда будет эти камни складывать, и Андрюша со слезами на глазах высыпает их обратно во двор. Может быть, именно поэтому он, уже взрослый, везде, где был галечный пляж, садился, скрестив ноги «по-турецки», и, словно маленький мальчик, тщательно выбирал камешки, сушил их на солнце и прятал в пакет. А дома складывал свои трофеи в прозрачные декоративные чаши из цветного оргстекла.