1.3 Событие как условие личностного становления и развития

«Словно тёмную воду, я пью помутившийся воздух.
Время вспахано плугом, и роза землёю была.
В медленном водовороте тяжёлые нежные розы,
Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела! » [71]

Осип Эмильевич Мандельштам

В предыдущих параграфах мы рассмотрели событие как двусоставное понятие: «Со-бытие́ » и «событие». Дали определение в философском ключе: событие — это такая ситуация, которая встречает человека как «субъект к субъекту». Рассмотрели подходы к изучению события и событийности в психологии. Прежде, чем переходить к определению события как условия личностного становления со стороны психологической науки, дадим рабочее определение понятию: событие — это ситуация, побуждающая личность к качественному изменению системы смыслов. Закономерно встают вопросы:

1) Неужели у ребенка в силу еще не рожденной личности не существует событий? - На этот вопрос мы ответим следующим образом: если мы говорим о рождениях личности, то события как раз и побуждают внутреннее бытие человека к эпохальным и более неочевидным личностным рождениям. Так, Е. Ю. Коржова пишет о событиях как об изменениях, приводящих к существенным трансформациям, своеобразным «рождениям личности»: являясь человеку в виде объективных условий, они выступают как «проявители внутренних детерминант бытия»[72].

2) Справедливо ли называть событие (например, историческое) - событием в психологическом смысле слова, если оно качественно не изменило систему смыслов личности? - Ответ. Сама постановка вопроса предполагает то, что личность - объект. Не отрицая же объектной части личности, в нашем исследовании мы постулируем её активность как субъекта. Проводя аналогию: если царь посылает гонца на площадь с некоторой вестью, а конкретный человек не смог различить вести в силу нечуткости, не знания языка и т. п., - можно ли называть вестника - вестником? Проповедовал ли он весть? Не отвечая прямо на поставленный нами самими вопрос, заметим: умение настроится на слушание, иначе, предстоять. Предстояние - одна из важнейших категорий, описывающих способность к событийности. Возможно, каждый день - событие, однако не каждый «Я» способен к «разговору» на языке со-Бытия. Этому языку необходимо учиться. И лучшим учителем, является событие. Словами, М. Мамардашвили: ««Яблоки» Сезанна есть яблоки, посредством которых мы видим что-то, чего бы мы не видели без этой конструкции»[73].

Итак, мы увидели, что событийность не естественна. Человек растет культурно, искусственно-организовано. Организовано в самом пространстве культуры через некоторые институции. В традиционном обществе такими институциями являлись обряды инициации. Они были организованы как прохождение через смерть. «Смерть в обряде посвящения создает «чистую табличку» (tabula rasa) на которой будут записаны знания, необходимые для формирования нового человека - пишет Мирча Элиаде - чтобы стать взрослым, ребенок должен «умереть» в детстве»... «Смерть в посвящении необходима как «начало» духовной жизни. Ее функция определяется тем, что она готовит рождение к более высокой форме жизни, к высшему предназначению»[74]. Проходя через обряды инициации человек преодолевал конечность бытия, переживал преображение, метаморфозу. Подчеркнём, метаморфоза происходила с неофитом качественно, революционно. Также важным замечанием является и то, что метаморфоза возможна только в процессе непосредственного проживания общественного опыта, выраженного в конкретном обряде[75]. Иными словами, входя во внутренний круг Бытия, человек с необходимостью переживал испытание событием. М. Элиаде пишет: «изменение экзистенциального состояния происходит в результате религиозного испытания. Посвященный становится другим человеком, ибо ему открывается религиозная сущность Мира и Жизни»[76]. Напомним, что религиозное по Мирче Элиаде раскрывается термином иерофания, что значит «нечто священное, предстающее перед нами»[77]. Для нашего исследования категория иерофании важна постольку, поскольку личность, преображаясь в процессе события, само собой, если это событие является[78] священным, причащается святому, становясь, в терминологии нашего исследования, событийной. « Проявляя священное, какой-либо объект превращается в нечто иное, не переставая при этом быть самим собой »[79]. Со стороны науки, таким образом, следует констатировать: в стремлении к со-Бытию (со-стоянию Бытию; событию Бытию), человек становится больше самого себя через причащение Иному.

В событийном действии человек выступает целостно. В человеке, переживающем событие удерживаются оба полюса человеческих возможностей (и субъектность, и объектность). Б. С. Братусь потому определяет личность как орудие присвоения родовой человеческой сущности[80], а Г. Р. Державинн поэтически находит в человеке одномоментно и автора, и объект творчества: «я царь — я раб — я червь — я бог! »[81]. Другими словами, через событие человек определяем только Бытием, которое проявляется в нем самом. Внешние атрибуты (символы) лишь способствуют совершению поступка - поступления на предназначенный путь. Смысл позволяет понимать, а «понять предмет, – утверждает Бахтин, – значит понять мое долженствование по отношению к нему (мою должную установку)»[82].

Юношеский возраст является одним из важнейших в ходе развития личности человека. Традиционно, возраст ограничивается не по физиологическому, а по социальному статусу представителя. Согласно толковому словарю Владимира Ивановича Даля, юноша - «человек на возрасте от 15 до 20 лет и более, в поре возмужалости »[83]. Человек в юношеском возрасте овладевает системой традиций, ценностей и норм своей культуры и своего места в ней, возрастая не только телом, но и, что размягчает границы возраста, - личностью. Согласно возрастной периодизации, принятой на VII всесоюзной конференции по проблемам возрастной морфологии, физиологии и биохимии (1965 г. ) юношеский возраст находит себя в границах 17-21 лет для юношей и 16-20 лет для девушек[84]. B. C. Мухина делает точное замечание, что в юношеском возрасте человек с необходимостью должен « сознательно разрушить или принять исторически обусловленные нормативы и ценности, которые определяли его поведение в детстве и отрочестве» ради перехода на новый этап развития. Так же, именно здесь происходит пробуждение стремления к противоположному полу, характеризующееся порой такой силой, что затмевает «несмотря на понимание, знания, убеждения и уже сформированные ценностные ориентации молодого человека»[85]. Таким образом, юношеский возраст представляет собой переходный этап, содержанием которого является три пространства развития: физиологическое, социальное и психическое[86]. Стержневой задачей внутри последнего, является смыслорождение. Смыслорождение в юношеском возрасте, как и в любом другом сопряжено с невыносимой в предыдущей системе смыслов болью. Результатом является психологические новообразования. Обозначим новообразования возраста, выделяемые отечественной наукой. Центральным психологическим новообразованием юношеского возраста является становление устойчивого самосознания и стабильного образа «Я»[87], включающее в себя представление о своей индивидуальности, особенностях характера и личности, качество самооценки и самоуважения[88]. Здоровым итогом юношеского возраста как перехода является истинная взрослость, в которой человек живет собственным образом, имеет высокий уровень развития личностных смыслов по Б. С. Братусю[89].

Мы уже понимаем, что условием развития личности является событие, однако каким образом научно-психологически можно выстроить «ловушку»[90] для схватывания эманаций смыслового рождения? Обратимся к работе Бориса Данииловича Эльконина «Введение в психологию развития», где психолог находит искомые инструменты рассмотрения события как условия становления человека. Ученый дает следующее определение: «событие — это такой переход от наличного к иному, который есть вместе с тем и взаимопереход идеи и реалии» и указывает, что «событие — особая переходная форма жизни»[91].

Для рассмотрения события как акта развития, а в русле его исследования акт развития и событие следует расценивать как синонимичные понятия[92], Б. Д. Эльконин предлагает использовать следующую оптику рассмотрения условий события: посредничество, идеальный образ и событийность (качество контакта):

« Посредничество — это деятельность, связанная с переходом из одного в другое «семантическое пространство». Одно из них — это пространство (смысловое поле) причастия, а другое — пространство (смысловое поле) осуществления. Пространство причастия, в которой идея тождественна реалии, — это пространство Чуда. В пространстве осуществления идея и ее реалия различаются»[93].

« Причастие — это приобщение к миру идеи [идеального образа], как особой чувственно-образной реалии. Способом причащения является метаморфоза.

Осуществление [событийность] — приобщение реалии идеи наличному бытию. Способом осуществления является знаковое опосредствование»[94].

Из этого следует вывести роль культурного посредника. Б. Д. Эльконин описывает её следующим образом:

«В своей «Исповеди» Блаженный Августин, обращаясь к Богу, говорил: «Молю Тебя во имя Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего, сидящего одесную Тебя, Сына Человеческого, которого Ты поставил посредником между Тобой и нами, через Которого Ты искал нас, не искавших Тебя, чтобы мы искали Тебя... » В этой цитате точно и лаконично представлена задача посредничества, заключающаяся в словах: «... Ты искал нас, не искавших Тебя, чтобы мы искали Тебя». Для современного представления посредничества и опосредствования они нетривиальны. Посредник — тот, кто выражает собою способ инициации «обратного» поиска и обращения»[95].

К кому обращается человек? - К идеальному образу, - образу идеи, причащаясь которой он преобразует себя (метаморфоза) и осуществляет идею, а значит причастного ей себя. Таким образом, можно предположить, что структура смысловой сферы человека представляется научному взгляду превращенной формой[96] от фундаментальной для смысловой архитектоники идеи. Эта идея же в семантическом пространстве причастия (пространства Чуда тождества между идеальным и реальным) является субъектом, а потому можно предположить также, что сама эта идея выбирается человеком в качестве фундаментальной в связи с восприятием её наиболее верной (той, которой можно вверить себя). В предстоянии большей ему наличному субъективирующей идее, человек с необходимостью вслушивается, какая ему наиболее отзывается. Культурный посредник позволяет личности настроится на особую форму действия - предстояние. По причащении идеальному образу происходит этап осуществления идеи (сопровождающееся соответствующим смыслорождением), так что личность уже может сказать «раньше» и «теперь». Важным замечанием мы находим обязательность бытия посредника развитым на более высоком смысловом уровне, однако необязательность явления посредника одним человеком: роль культурного посредника может играть группа, каждый член которой по отдельности не равен в развитии группе. Основываясь на положениях концепции Б. С. Братуся[97] об уровнях развития личностных смыслов, приведём вероятные примеры идей: идея о необходимости достижения наибольшего удовольствия при наименьших неудовольствиях; аффилиации и благополучного существования группы, к которой индивид причисляет себя; идея достижения всеобщего равенства и блага человечества; идеи о причастии Святого Духа, святости. Из этого следует, что работать не со смыслами напрямую, а с их проявлениями в виде осуществления в своей жизни таких идей, как удовольствие, аффилиация, справедливость и любовь для прогностической ценности не пагубно. Рабочее предположение о связи осуществления идей и невидимой глазу смысловой архитектоники важно при исследовании события, так как позволяет предполагать, что исследуемые нами проявления имеют под собой связь с пространством смыслов личности, ведь, словами Адлера: «Личность раскрывается в действии»[98].