 |
И тогда, - клянусь, немало взоров Тот навек запечатлело миг, - Сам генералиссимус Суворов У святого знамени возник.
|
|
|
|
И тогда, - клянусь, немало взоров Тот навек запечатлело миг, - Сам генералиссимус Суворов У святого знамени возник.
Был он худ, был с пудреной косицей, Со звездою был его мундир. Крикнул он: " За мной, фанагорийцы! С Богом, батальонный командир! "
И обжег приказ его, как лава, Все сердца: святая тень зовет! Мчались слева, набегали справа, Чтоб, столкнувшись, ринуться вперед!
И происходит чудо! Батальон выходит из окружения. Как и те, кто воевал под командованием самого А. В. Суворова, воины Первой Мировой побеждают многократно превосходящего врага!
Ярости удара штыкового Враг не снес; мы ураганно шли, Только командира молодого Мертвым мы в деревню принесли... И у гроба - это вспомнит каждый Летописец жизни фронтовой, - Сам Суворов плакал: ночью дважды Часовые видели его
Оплакивал наш великий полководец одного из бесчисленных героев, принесшего жизнь на Алтарь Отечества! (Всем хорошо известно, что уже в годы Великой отечественной войны будет учреждён орден А. В. Суворова).
Всё эти кажущиеся невозможными, непостижимыми события описал один из сражавшихся в том полку - офицер и поэт Арсений Несмелов, (А. И. Митропольский) в стихотворении «Суворовское знамя». Поэт погиб в большевистских застенках. К его жизненному пути, и к творчеству можно относиться по-разному (не о том здесь ведётся речь). Только «Суворовское знамя», бесспорно, – лучшее его произведение. И самое главное, конечно, - духовная преемственность русского воинства (о чём говорилось в первой части).
А главное, повторяю, в том, что нет повода у нас, потомков, сомневаться, что так всё и было!
|
|
|
Не умирает и не должна погибнуть духовная преемственность русской армии.
А потому, завершить эту часть хочется снова стихами М. И. Цветаевой из «Лебединого стана».
Мракобесие. - Смерч. - Содом.
Берегите Гнездо и Дом.
Долг и Верность спустив с цепи,
Человек молодой - не спи!
В воротах, как Благая Весть,
Белым стражем да встанет - Честь.
Обведите свой дом - межой,
Да не внидет в него - Чужой.
Берегите от злобы волн
Садик сына и дедов холм.
Под ударами злой судьбы -
Выше - прадедовы дубы!
Литература 1. М. И. Цветаева «Лебединый стан». 2. Стихи С. С. Бехтеева3. Стихи А. И. Несмелова (Митропольского)4. Сборник «Великие художники» И. С. Глазунов. 5. Сборник «Великие художники» А. М. Васнецов6. Сборники песен Казачьего хора и Праздничного хора Свято-Данилова Монастыря. 7. В. С. Соловьёв «Византизм и Россия». 8. Материалы Музея М. И. Цветаевой. 9. Журнал «Русское Возрождение» - номер, посвящённый И. А. Ильину, И. С. Шмелёву, А. И. Деникину. 10. И. А. Ильин « О России». 11. И. А. Ильин сборник статей о революции. 12. И. С. Шмелёв «Солнце мёртвых». 13. И. С. Шмелёв «Памяти Непреклонного». 14. Житие Святого Благоверного Князя Александра Невского15. Житие Святого Дмитрия Солунского. 16. «Святой Архистратиг Михаил». 17. Ф. И. Тютчев – сборник стихов и статей.
Часть Третья -
самая углублённо философская
«Историческая и Личная Причастность Бессмертию»
(На основе произведений А. А. Тарковского)
|
|
|
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
Так написал через двадцать лет после Великой Победы русский воин и замечательный поэт Арсений Александрович Тарковский. Перед нами первая часть прекрасного и в чём-то уникального трёхчастного цикла с неисчерпаемым по глубине названием «Жизнь. Жизнь…». Лет десять назад прозвучали эти строки в связи с сюжетом, посвящённом сыну поэта - великому режиссёру Андрею Арсеньевичу Тарковскому. Прозвучавшие за кадром военной хроники, навсегда связались они в сознании с Великой Отечественной войной.
Думаю, когда мы говорим о литературных произведениях, да и о произведениях искусства в целом, связанных с темой Бранной Славы Отечества, то следует понимать, что это не только изображение великих, судьбоносных сражений или воспоминания о них. Это – и всё многообразие произведений, созданных в годы великих испытаний. Да, видимо, это - и в целом творчество сражавшихся, смотревших в глаза смерти и после того переосмысливших суть земного бытия.
И А. А. Тарковский, очевидно, один из тех, кто прежде всех наводит на подобные мысли своими глубоко философскими в самом высшем толковании этого слова произведениями. А потому исследование его творчества - творчества ветерана войны будет происходить в очень непривычном для большинства ключе – и в чём-то даже отличаться от исследований в первой и второй частях данного цикла.
В первой части статьи мы уже говорили о том, как младший офицер Александр Зацепа прозрел и уверовал в последний день своего земного бытия. А. А. Тарковский же, по воспоминаниям сына, изначально был верующим, вопреки эпохе всеобщего безбожия, несмотря на посланные ему неимоверные духовные искушения. И потому настало время вплотную подойти к другим его произведениям.
|
|
|
Не надо быть слишком проницательным, чтобы увидеть в этих строках Пасхальную Идею, предвосхищённую ещё пророком Исайей, - и даже вовсе не завуалированную: «Где, смерть, твое жало? Где, ад, твоя победа? »
В приведённом же стихотворении эта мысль даже не откровение, не прозрение, а мировоззрение, давно сложившееся, само собою разумеющееся. А значит, не надо «бежать ни клеветы, ни яда» и «бояться смерти». А в финале показан тоже практически не завуалированный образ апостолов, очевидно, и Андрея Первозванного, и Петра, которых увидел Спаситель, «проходя близ Моря Галилейского», и призвал. Потому-то в стихотворении и «все уже на берегу морском», и образ рыболовных сетей, и бессмертие, «идущее косяком», как рыба, в сети апостолов. А потом и души всех, последовавших за Христом.
Лирический герой, как и сам поэт, «пропускает» эти мысли через своё сердце и повествует от своего имени, что было свойственно создателям ветхозаветных псалмов. (Неслучайно Псалтирь занимает особое место в православном богослужении наравне с книгами Нового Завета).
И вот от библейских образов, которые, говоря стихами другого русского воина Б. Ш. Окуджавы, «у нас в крови, хоть этому не обучали», лирический герой А. А. Тарковского «переходит» к осмыслению именно « Личной Причастности Бессмертию», о которой говорится уже в самом названии:
|
|
|
