 |
Огонь и тьма
|
|
|
|
Желтый свет солнца заливал комнатку Васи на следующий день. Она проснулась от его прикосновения и встала на ноги. Голова болела, она жалела, что столько кричала, бегала, пила и плакала прошлой ночью.
«Этой ночью», – вспыхивало в ее голове. Она расскажет Дмитрию, что знала или подозревала о Челубее. Она шепнет прощание Ольге и Марье, но так, чтобы они не услышали и не окликнули ее. А потом уйдет. На юг, где воздух теплее, и демоны холода не будут беспокоить ее по ночам. Юг. Мир был большим, и ее семья достаточно настрадалась.
Но сперва гонка.
Вася быстро оделась – плащ и сапоги с ее старой рубахой, жилеткой и теплыми штанами. Она выбежала на солнце. С неба доносилось немного тепла, когда она подставила лицо солнцу. Скоро зацветут подснежники в скрытых закутках, и зиме придет конец.
Снег прошел на рассвете и укрыл двор. Вася сразу пошла в загон Соловья, хрустя им.
Глаза жеребца сияли, он дышал как боевой конь перед атакой. Кобылка Зима стояла спокойно рядом с ним.
– Постарайся не выигрывать слишком явно, – сказала Вася Соловью, видя в нем дикость. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в волшебстве коня.
Соловей тряхнул гривой и рыл снег.
Вася вздохнула и сказала:
– И ночью мы уезжаем, когда праздник в разгаре. Так что не устань в гонке, мы должны быть далеко до рассвета.
Это успокоило коня. Она вычесывала его шерстку, шептала планы о том, как выведет их с сумками из города в темноте.
Красный край солнца было видно над стенами города, Касьян прибыл во двор Ольги, одетый в серебро с серым, с вышивкой на приподнятых носах сапог. Он замер у ограды загона. Вася поймала его взгляд.
Она легко его выдержала. После Морозко она могла вынести любой взгляд.
|
|
|
– Рад встрече, Василий Петрович, – сказал Касьян. Пот сделал волосы на его висках завитками. Вася не знала, нервничал ли он. Кто бы не нервничал, выставляя обычного коня против Соловья? Она улыбнулась.
– Доброе утро, господин, – поклонилась Вася.
Касьян посмотрел на Соловья.
– Конюх может подготовить коня. Не нужно пачкаться.
– Соловей не потерпит конюха, – сказала Вася.
Он покачал головой.
– Я не хотел оскорбить, Вася. Мы ведь хорошо знаем друг друга.
Да? Она кивнула.
– Повезло, – сказал Касьян, взглянув на Соловья. – Конь так тебя любит. Почему же?
– Каша, – сказала Вася. – Соловей ее обожает. Что вы пришли сказать, Касьян Лютович?
Касьян склонился. Рука Васи была на спине Соловья. Ноздри коня раздувались, он тревожно переменился. Касьян смотрел ей в глаза.
– Ты мне нравишься, Василий Петрович, – сказал он. – Понравился в тот миг, что я тебя увидал, когда еще не знал, кто ты. Тебе стоит побывать в Башне Костей весной. У меня лошадей как травы, и ты сможешь на всех прокатиться.
– С радостью, – сказала Вася, хоть знала, что весной будет далеко. – Если великий князь отпустит, – на миг ей захотелось, чтобы это было правдой. Лошадей как травы…
Касьян провел по ней взглядом, словно мог увидеть душу и украсть ее секреты.
– Поехали ко мне домой, – тихо сказал он с новой эмоцией. – Я дам тебе все, что ты хочешь. Должен лишь сказать…
О чем он? Он не закончил. Несколько лошадей ворвались во врата, пробежали с криками по двору, их преследовал злой распорядитель.
Вася не понимала, что имел в виду Касьян. Что сказать?
Юные бояре из свиты Дмитрия теперь были всюду. Те, что обзывали ее и бросили вызов. Они смогли удержаться на лошадях, их уздечки звенели, как боевая музыка.
– Малый! – звали они. – Волчонок! Вася! – они кричали шутки. Один ткнул Касьяна локтем, спросив, как ему понравится проиграть худому мальчишке, с которого свисал, как тряпка, плащ, и у коня которого не было уздечки.
|
|
|
Касьян рассмеялся. Васе показалось, что его голос был с надрывом.
Наконец, юных бояр уговорили уйти. За заснеженным загоном, за вратами Владимира просыпался город. Прозвенел крик с башни сверху, последовал шлепок и резкий ответ. Пахло дымом от сотен печей.
Касьян не уходил, меж рыжих бровей пролегла морщина.
– Вася, – начал он. – Прошлой ночью…
– Вам не нужно проверить лошадь? – резко спросила Вася. – Мы соперники, так зачем нам откровенничать?
Касьян скривил губы и миг разглядывал ее лицо.
– Ты… – начал он.
Но его снова перебил гость, этот был одет просто, как воробей. Его капюшон защищал от холода, лицо было строгим. Вася сглотнула, повернулась и поклонилась.
– Брат, – сказала она.
– Простите, Касьян Лютович, – сказал Саша. – Я хочу поговорить с Васей наедине.
Саша, казалось, давно не спит, а то и не ложился.
– Бог с вами, – вежливо попрощалась Вася с Касьяном.
Касьян опешил на миг. А потом холодно сказал:
– Лучше меня слушаться, – и ушел.
«Он странно пахнет», – сказал Соловей.
– Касьян? – спросила Вася. – Как?
Соловей тряхнул гривой.
«Пылью, – сказал он. – И молнией»
– Что Касьян хотел? – спросил Саша.
– Понятия не имею, – честно ответила Вася. Она посмотрела на лицо брата. – Что ты делал?
– Я? – он утомленно прислонился к ограде. – Я искал слухи об этом Челубее, после Мамая. Важные лорды не появляются из лесу внезапно. В городе должен был кто–то слышать о нем, хоть и от кого–то. Но, при всем его величии, я не получил новостей.
– И? – спросила Вася. Зеленые глаза смотрели в серые.
– У Челубея есть письмо, лошади, люди, – медленно сказал Саша. – Но нет репутации.
– Теперь ты подозреваешь, что посол – бандит? – по–детски спросила Вася. – Ты теперь мне веришь?
Ее брат вздохнул.
– Если не найдется других объяснений, то я тебе верю. Но я никогда о таком не слышал, – он замолчал и добавил под нос. – Если это бандит, и он всех нас так обманул, то ему кто–то помог. Откуда у него деньги, писари, бумаги, лошади и наряды как у татарского лорда? Или Хан послал бы нам такого? Вряд ли.
– Кто мог ему помочь? – спросила Вася.
Саша медленно покачал головой.
|
|
|
– После гонки Дмитрия Ивановича можно будет уговорить выслушать все от тебя.
– Все? – спросила она. – Касьян говорил, нужны доказательства.
– Касьян, – парировал ее брат, – слишком умный для своего блага.
Их взгляды пересеклись во второй раз.
– Касьян? – сказала она в ответ на взгляд брата. – Невозможно. Те бандиты сожгли его деревни. Он пришел к Дмитрию Ивановичу просить его помощь.
– Да, – медленно сказал Саша. Лицо все еще было тревожным. – Это так.
– Я расскажу Дмитрию все, что знаю, – поспешила сказать Вася. – Но потом я покину Москву. Мне нужна твоя помощь. Присмотри за кобылкой – моей Зимой – и будь добр к ней.
Ее брат напрягся, глядя ей в лицо.
– Вася, некуда идти.
Она улыбнулась.
– Есть целый мир, брат. У меня есть Соловей.
Он молчал, и она добавила с нетерпением, чтобы скрыть боль:
– Ты знаешь, что я права. Ты не можешь отослать меня в монастырь, я не выйду ни за кого замуж. Я не могу быть боярином в Москве, но я не буду девицей. Я уеду.
Она не могла смотреть на него и стала вычесывать гриву Соловья.
– Вася, – начал он.
Она все еще не смотрела на него. Он издал недовольный звук и пролез через ограду.
– Вася, нельзя просто…
Она повернулась к нему.
– Я могу, – сказала она. – И буду. Запри меня, если хочешь помешать.
Она увидела, как он отпрянул, и поняла, что на ее глазах слезы.
– Это неестественно, – сказал Саша, но другим тоном.
– Знаю, – сказала она решительно, яростно и жалобно. – Мне жаль.
Она говорила, и зазвенел большой колокол на башне.
– Я расскажу тебе правду, – сказала Вася. – О смерти отца. О Медведе. Все. Перед тем, как уйду.
– Позже, – сказал Саша после паузы. – Мы поговорим позже. Будь внимательна, сестренка. Будь осторожна. Я… буду молиться за тебя.
Вася улыбнулась.
– У Касьяна нет лошади, что похожа на Соловья, – сказала она. – Но я буду рада твоим молитвам.
Жеребец фыркнул, вскинув голову, и мрачное выражение Саши смягчилось. Они крепко обнялись, и Васю окутали знакомые с детства запахи старшего брата. Она вытерла глаза о его плечо.
– Ступай с богом, сестра, – прошептал Саша ей на ухо. Он отошел, поднял руку и благословил ее и лошадь. – Не делай резких поворотов. И не проиграй.
|
|
|
Новая толпа зевак собиралась у загона: конюхи хозяйства Ольги. Вася запрыгнула на спину Соловья. Умные ушли с дороги. Дураки стояли и глазели, и Вася подвела Соловья к ограде. Он перепрыгнул ее и несколько голов, когда их хозяева не сдвинулись. Саша забрался в седло Тумана. Брат и сестра поехали вместе к вратам.
Вася оглянулась, выезжая, и она подумала, что увидела величавую фигуру в окне башни и маленькую у ее юбок, тянущуюся к свету. А потом она и ее брат выехали на улицу.
Толпы шли за ними. Вася трепетала от криков людей, она подняла руку толпе, и люди заревели в ответ:
– Пересвет! – слышала она. – Василий Храбрый!
Со стороны дворца появился великий князь, бояре и слуги, толпа ревела.
– Ты готов, Вася? – осведомился Дмитрий, поравнявшись с ними. Его свита отстала, пропуская их. Все бояре и князья суетились, выбивая место сзади. – Я поставил на тебя.
– Я готов, – ответила Вася. – Или Соловей, а я буду держаться за его шею и постараюсь не подвести его.
Соловей был роскошен на солнце, его шерстка была темным зеркалом, грива ниспадала с головы без уздечки. Князь рассмотрел коня и рассмеялся.
– Безумец, – тепло сказал он.
Бояре сзади с завистью смотрели на родственников, что так близко общались с Дмитрием.
– Если победишь, – сказал Дмитрий Васе, – я наполню тебе мешок золотом и подыщу красивую жену, что родит тебе детей.
Вася сглотнула и кивнула.
* * *
Шум пропал. Вася посмотрела на снежную улицу, где с вершины холма одиноко ехал Касьян.
Дмитрий, Вася, Саша и все бояре застыли.
Вася видела красоту Соловья, бегущего по снегу, она видела, как белая кобылица Морозко двигалась в лучах рассвета. Но она не видела коня, подобного золотому существу, на котором ехал Касьян.
Кобылица была огненного цвета в яблоках. Ее грива на два оттенка светлее ниспадала с шеи и плеча. Она была с длинными ногами и крепкими мышцами, выше Соловья.
На голове кобылицы была золотая уздечка, на ней были золотые поводья. Касьян держал поводья, а ее нос склонялся почти до груди. Кобылица, казалось, убежит, если всадник отпустит. Каждое ее движение было идеальным, как и каждый поворот головы, когда она встряхивала серебристо–золотой гривой.
Изо рта кобылицы торчали острые края. Вася ненавидела уздечку.
Кобылица замешкалась перед толпой, и всадник толкнул ее. Она с неохотой пошла, размахивая хвостом. Она попыталась встать на дыбы, но Касьян опустил ее и вонзил шпору в бок.
Толпа не радовалась им, а стояла без движения, очарованный светом и мягкой поступью.
|
|
|
Соловей вскинул уши.
«Эта будет быстрой», – сказал он, роя землю
Вася выпрямилась на спине Соловья. Она хмурилась. Эта кобылицы была необычной, как Соловей. Откуда Касьян ее взял?
«Это все–таки будет гонка», – подумала она.
Золотая кобылица замерла. Ее всадник поклонился с улыбкой.
– Бог с вами, Дмитрий Иванович, брат Александр, Василий Петрович, – лицо Касьяна было хитрым и веселым. – Это моя девочка. Золотая. Ей идет, да?
– Да, – сказала Вася. – Почему я не видел ее раньше?
Улыбка Касьяна не дрогнула, но что–то в его глазах потемнело.
– Она… дорога для меня, и я редко на ней катаюсь. Но я подумал, что на ней стоит прокатиться против твоего Соловья.
Вася отвлеченно поклонилась и не ответила. Она заметила еще одного домового, почти прозрачного на крыше дома, сверху ощущался шелест крыльев, она увидела, как женщина–птица смотрит на нее с насеста на башне. Странное ощущение пробежало по ее спине.
Дмитрий рядом с ней сказал после мига тишины:
– Ну, – он хлопнул Васю по спине. – Вот и будет гонка.
Вася кивнула, князь улыбнулись и рассмеялись. Напряжение пропало. Зимний день был солнечным, последний день праздника, и вся Москва болела за них. Они пошли к вратам кремля, Касьян поравнялся с ней. Толпа ревела, поддерживая светлую и темную лошадь.
Они спускались, миновали врата и вышли на посад.
Весь город собрался на стене, на берегу реки и полях. Смелые мальчишки были на деревьях на другом берегу реки, снег оттуда сыпался на зрителей внизу.
– Мальчик! – слышала Вася. – Мальчик! Он как перышко, тот большой конь его донесет.
– Нет! – отвечал вопль. – Нет! Посмотрите на ту лошадь, просто посмотрите!
Кобылица трясла головой и переминалась. Пена была на ее губах, и ее движения разбивали сердца Васи.
Процессия всадников пересекла пустую площадь рынка и добралась до реки.
– Удачи, Вася, – сказал Дмитрий. – Будь быстрым.
Князь направил своего коня к месту финиша. Саша, взглянув на Васю, последовал за ним.
Соловей и золотая кобылица спокойно прошли к началу, их всадники почти задевали друг друга коленями, их лошади были почти одного роста. Жеребец склонил ухо и мирно подул на золотую кобылицу, но она прижала уши и попыталась щелкнуть зубами, но помешала золотая уздечка.
Широкая замерзшая река сверкала на солнце. На другой стороне, у начала и конца гонки собрались бояре и монахи в мехах и бархате, напоминали самоцветы на белизне реки. Они смотрели, как два всадника приближаются.
– Хочешь поспорить, Вася? – спросил вдруг Касьян. Пыл на его лице отражал ее рвение.
– Поспорить? – удивилась Вася. Она отодвинула Соловья от золотой кобылицы. Вблизи борьба другой лошади была осязаемой, как жар летом.
Касьян улыбался. В его глазах светилась победа.
– Сделка, – сказал он. – Я уже видел, что ты это любишь.
– Если я выиграю, – сказала импульсивно она, – вы отдадите мне свою лошадь.
Соловей склонил к ней уши, а золотая кобылица повела ухом.
Касьян сжал губы, но в его глазах все еще было веселье.
– Хороший приз, – сказал он. – Отличный. Ты теперь собираешь лошадей, видимо, Вася, – он произнес ее имя мягко, и она вздрогнула. – Хорошо, – продолжал он. – Я ставлю свою лошадь против твоей руки в браке.
Она потрясенно посмотрела на него.
Он склонялся над шеей лошади, фыркая от смеха.
– Думаешь, все такие слепые, как великий князь?
«Нет, – подумала она. – Хоть признавай, хоть отрицай, но он все время знал? » – она не успела заговорить, он провел кобылицу к линии старта, его смех окружал его, сияя, как и утро.
Кони стучали по льду к сияющим рядам людей. Курс был отмечен: дважды вокруг города и вдоль реки, где ждал великий князь.
Дыхание Васи паром срывалось с губ.
«Он знает. Чего он хочет? ».
Соловей напрягся под ней, вскинул голову с твердой спиной. Дикое желание сбежать и скрыться, где ее не найдет зло, овладело Васей.
«Нет, – подумала она. – Нет, лучше столкнуться с ним. Если он задумал зло, побег не поможет», – но Соловью она мрачно шепнула:
– Мы победим. Что бы ни случилось, мы должны победить. Тогда он не расскажет мой секрет. Если он мужчина, он не признает, что девушка одолела его.
Конь прижал уши в ответ.
Лошади шли дальше по широкой замерзшей реке, крики и ставки вскоре затихли. В этом затишье двигался только дым, рисуя завитки на чистом небе.
Времени на разговоры не было. Начало было отмечено на снегу, епископ с голубыми губами, в шапке и черный на фоне невинного неба, ждал, чтобы благословить всадников.
Благословение прозвучало, Касьян оскалился Васе и развернул лошадь.
Вася повела Соловья в другую сторону. Лошади сделали круги, а потом пришли бок о бок к началу. Она ощущала ярость жеребца под собой, жажду скорости, и в ее груди стало свободнее, она отвечала на его жажду.
– Соловей, – шепнула она с любовью. Она знала, что конь понял. Она посмотрела на белое солнце, белый снег и небо цвета глаз Морозко. Кони сорвались в один миг. Слова Васи унес ветер, перекрыли оглушительные вопли толпы.
* * *
Первая часть гонки была прямой по реке, где они резко повернули бы на густой снег возле города. Соловей мчался, как заяц, и Вася завопила, когда они пронеслись впервые мимо толпы: вой, что бросал вызов им, сопернику и миру.
Люди кричали в ответ, а потом лошади остались одни, бежали шаг в шаг.
Кобылица бежала как падающая звезда, и Вася потрясенно поняла, что на открытой земле она быстрее Соловья. Кобылица вырвалась на шаг, другой. Пена летела с ее губ, всадник хлестал ее тяжелыми поводьями. Оббежит ли она город дважды? Вася сидела тихо, склонившись на спине Соловья, конь бежал быстро и легко. Они приближались к повороту, Вася видела голубой и скользкий лед. Она выпрямилась. Соловей собрался и повернул, не поскользнувшись.
Золотая кобылица бежала так быстро, что чуть не пропустила момент. Касьян потянул ее, она споткнулась, но встала, прижимая длинные уши к голове, пока всадник кричал на нее. Вася шепнула Соловью, и его шаги стали короче, он догонял них, двигаясь плавно. Его голова была на уровне бедра кобылицы. Лошадь обезумела, путалась под ударами всадника. Соловей бежал большими прыжками, и вскоре они поравнялись, а потом стремя Касьяна оказалось за Соловьем.
Касьян крикнул ей и отсалютовал, когда они миновали его, и Вася, несмотря на страх, ощутила ответный смех в горле. Страх и мысли пропали, была лишь скорость, ветер и холод, идеальное движение коня под ней. Она склонилась, шептала добрые слова Соловью. Конь склонил к ней уши, а потом ускорился еще сильнее. Они были почти на коня впереди, и по лицу Васи бежали холодные слезы. От ветра ее губы высохли и потрескались. Ее зубы болели от холода. Снова направо, и они оказались у стены кремля, бежали по густому снегу. Крики звучали со стены. Все ниже и быстрее, Вася ногами, весом и голосом просила коня держаться на ногах, опустить голову и бежать.
«Вперед! – говорила она ему. – Вперед! ».
Они снова ударили по льду на огромной скорости и впереди соперников, и теперь кричали бояре. Первый круг закончился.
Подростки бегали на лошадях вдоль льда, пытались двигаться вместе с Соловьем, но даже их бодрые лошади не успевали, и они отстали. Вася со смехом крикнула им оскорбление, и они ответили. Она рискнула оглянуться.
Золотая кобылица вернулась на реку и бежала по льду быстрее, чем Вася видела у лошадей, ее преследовал вой зрителей. Она догоняла Соловья, пена усеивала ее грудь. Вася склонилась и шептала коню. Жеребец нашел в себе силы, дыхание, ловкий ход, и он не отставал, когда кобылица догнала его. Они повернули бок о бок, и Касиян больше не ошибся – он проверил ход кобылицы, чтобы она не поскользнулась на льду.
Не было шанса говорить или думать. Как запряженные кони, кобылица и жеребец оббегали город бок о бок, изо всех сил, но никто не вырывался вперед, пока они не побежали по извилистой дороге посада к берегу реки, к концу гонки.
Но тут сани остановились слишком рано и перекрыли путь. Люди вокруг кричали, двигаясь. Всадники обогнули город быстрее, чем эти дураки думали, и путь был закрыт.
Касьян радостно посмотрел на нее, и Вася невольно улыбнулась в ответ. Они мчались к нагруженным саням, и Вася считала шаги Соловья, прижав ладонь к его шее. Три, два, и на еще один не было места. Конь прыгнул и поджал копыта. Он опустился легко на снег, побежал по последнему участку реки к концу гонки.
Кобылица перепрыгнула сани на шаг позади, ударилась об лед как птица, и они побежали по ровной поверхности под крики Москвы. Впервые Вася громко кричала Соловью, и он отвечал, но кобылица не отставала, бежала рядом с дикими глазами, и лошади мчались по льду вместе, всадники задевали друг друга коленями.
Вася не увидела руку, пока не было слишком поздно.
В одну минуту Касьян ехал, сжимая поводья. В другую он потянулся и схватился за шнурки ее капюшона, дернул за них, чтобы шапка слетела. Ее волосы вывалились, коса расплелась, и черный флаг волос полетел за ней на глазах у всех.
Соловей не смог бы остановиться, даже если захотел. Он мчался, не замечая ничего. Безумие Васи угасло, и она могла лишь держаться за него, тяжело дыша.
Жеребец оказался на голову впереди, потом по плечо, и они пересекли финиш в потрясенной тишине. Вася знала, что Касьян победил ее в игре, о которой она и не подозревала.
* * *
Она села прямо. Соловей замедлился. Конь тяжело дышал, уставший. Даже если бы она хотела сбежать, конь не смог бы этого сейчас.
Вася спрыгнула на землю, убрав с него свой вес, и повернулась к толпе бояр, монахов, где великий князь стоял и смотрел на нее с ужасом в тишине.
Ее волосы обвились вокруг ее тела, зацепившись за мех плаща. Касьян уже слез с золотой кобылицы. Лошадь стояла, опустив голову, кровь и пена капали из нежных уголков ее рта, где их порезала уздечка.
Вася, несмотря на свой ужас, разозлилась вдруг на эту золотую уздечку. Она опустила на нее ладонь, чтобы сорвать.
Но рука Касьяна в варежке отбила ее пальцы и оттащила ее.
Соловей завопил и встал на дыбы, но люди с веревками – люди Касьяна – подавили уставшего коня. Васю бросили на колени на снег перед великим князем, ее волосы упали на лицо, вся Москва это видела.
Дмитрий был белым, как соль, за светлой бородой.
– Кто ты? – осведомился он. – Что это? – бояре пялились вокруг него.
– Прошу, – сказала она, дернувшись в державшей ее руке. – Пустите меня к Соловью, – за ней конь снова завопил. Люди кричали. Она обернулась. Они забросили на его шею веревки, но конь отбивался.
Касьян решил проблему. Он поднял Васю на ноги, прижал нож к ее горлу и тихо сказал:
– Я убью ее, – так тихо, что слышала только девушка и жеребец с острым слухом.
Соловей застыл.
«Он все знал», – подумала Вася. Что она была девушкой, что Соловей понимал язык людей. Его ладонь на ее руке оставит следы.
Касьян тихо обратился к Соловью:
– Пусть ведут тебя в конюшню великого князя, – сказал он. – Иди тихо, и она выживет и вернется к тебе. Даю слово.
Соловей возмутился. Он ударил копытами, и мужчина отлетел с воплем в снег.
«Вася, – читала она в диких глазах коня. – Вася».
Рука Касьяна сжалась на ее руке, она охнула, и нож под ее челюстью впился так, что задел кожу…
– Беги! – отчаянно закричала Вася коню. – Не будь пленником!
Но конь уже опустил пораженно голову. Вася ощутила довольный выдох Касьяна.
– Взять его, – сказал он.
Вася возмущалась без слов, но конюхи прибежали и надели на голову Соловья уздечку из кривой цепи. Она ощущала слезы гнева. Жеребец дал себя увести, опустив голову, уставший. Нож Касьяна пропал, но он не отпустил ее руку. Он повернул ее к великому князю и толпе бояр.
– Стоило слушать утром, – шепнул он ей на ухо.
Саша все еще был на коне, Туман шагала по льду, ее брат был с мечом в руке, капюшон не скрывал его бледное лицо. Он смотрел на струйку крови, что стекала по ее горлу.
– Отпусти ее, – сказал Саша.
Стража Дмитрия выхватила мечи, люди Касьяна обступили ее брата на своих хороших лошадях. Клинки сияли в свете безразличного солнца.
– Я в порядке, Саша, – крикнула Вася брату. – Не…
Касьян прервал ее.
– Я подозревал, – сказал он ровным голосом великому князю. Суета на льду прекратилась. – Я убедился только сегодня, Дмитрий Иванович, – Касьян был мрачным, но глаза блестели. – Тут большая ложь и наглый грех, если не хуже, – он повернулся к Васе, коснулся ее щеки обжигающим пальцем. – Но это точно вина ее врущего брата, который решил обмануть князя, – добавил он. – Я бы не винил юную девчонку, что, возможно, немного не в себе.
Вася молчала, искала выход. Соловья увели, брат был окружен вооруженными людьми… Если тут были черти, она их не видела.
– Морозко, – прошептала она неохотно, яростно и отчаянно. – Прошу...
Касьян ударил ее по губам. Она ощутила кровь рассеченной губы, его лицо стало злым.
– Не вздумай, – рявкнул он.
– Ведите ее сюда, – сказал сдавленно Дмитрий.
Касьян не успел пошевелиться, Саша убрал меч в ножны, слез с лошади и прошел к великому князю. Копья заставили его остановиться. Саша расстегнул пояс и бросил меч в снег, показал пустые руки. Копья чуть отодвинулись.
– Брат, – сказал Саша. От яростного взгляда Дмитрия он исправился. – Дмитрий Иванович…
– Ты знал об этом? – прошипел Дмитрий. Лицо князя не скрывало потрясение из–за предательства. И на его лице Вася увидела призрака ребенка, что любил и доверял ее брату всем сердцем, его иллюзии были разбиты. Вася почти всхлипнула, вздохнув. Ребенок пропал, и остался великий князь, одинокий властелин мира.
– Знал, – ответил Саша все еще спокойным голосом. Знал. Прошу, не наказывайте сестру за это. Она юна, она не понимала, что делала.
– Ведите ее сюда, – повторил Дмитрий, прикрыв серые глаза.
В этот раз Касьян подтащил ее.
– Это точно женщина? – осведомился Дмитрий у Касьяна. – Я не хочу ошибиться. Поверить не могу…
«Что мы бились с бандитами вместе, – закончила за него Вася. – Что мы терпели снег, тьму, и что я напилась в вашем зале и обещала служить. Все, что сделал Василий Петрович, ведь он не настоящий. Словно это сделал призрак»
Судя по морщинам вокруг рта Дмитрия, Василий Петрович будто умер.
– Хорошо, – сказал Касьян.
Вася не знала, что происходило, пока не ощутила ладонь Касьяна на шнурках ее плаща. А потом поняла и бросилась на него, рыча. Но Касьян забрал ее кинжал раньше нее, он выбил из–под нее ноги и толкнул лицом в снег. Лезвие ее кинжала прижалось к ее спине.
– Не дергайся, дикая кошка, – шепнул Касьян, пока она билась. Он подавлял смех в голосе. – Иначе я тебя порежу.
Она смутно услышала Сашу:
– Нет, Дмитрий Иванович, это настоящая девушка. Это моя сестра, Василиса, и я прошу вас не…
Касьян дернул за ткань. Вася отпрянула, когти холода задели ее кожу, а потом Касьян поднял ее. Его свободная рука сорвала жилетку и рубаху, и она осталась отчасти обнаженная на глазах у города.
Слезы собрались в ее глазах от потрясения и стыда. Она закрыла их.
«Стой. Не падай. Не плачь».
Горький воздух обжигал ее кожу.
Рука Касьяна сжала кости ее руки, а другая убрала ее волосы с лица, чтобы она не могла прятаться.
Шум поднялся над толпой: смех и праведное негодование.
Касьян замер на миг, дыша ей в ухо. Она ощущала его взгляд на своей груди, горле, плечах. А потом он посмотрел на великого князя.
Вася дрожала, боялась за брата, который бросился на мужчин, и его подавили трое и прижимали к снегу.
Князь и его бояре смотрели с выражениями потрясения, ужаса и гнева, с выражениями насмешки и похоти.
– Девушка, как я и сказал, – продолжил Касьян, его ровный голос не сочетался с жестокими руками. – Но невинная дурочка, как я думаю, и под влиянием брата, – он с печалью посмотрел на Сашу, что был на коленях в руках стражи.
Толпа шепталась.
– Пересвет, – сказала она. – Магия. Колдовство. Не настоящий монах.
Дмитрий скользнул взглядом от ее сапог до голой груди. Он посмотрел на ее лицо без эмоций.
– Девушку нужно наказать! – закричал юный боярин. – Она и ее брат посрамили нас. Пусть ее выпорют, пусть сожгут. Мы не будем страдать от ведьм в нашем городе.
Вой одобрения стал ответом на его крик, и кровь оставила лицо Васи.
Ответил другой голос, не громкий, но старый и решительный.
– В этом нет смысла, – сказал он. Говорил толстяк с бородок, голос был спокойным, несмотря на гнев вокруг. Вася решила, что это отец Андрей, игумен Архангельского собора. – Наказание не будет обсуждаться при всей Москве, – сказал игумен. Он посмотрел на кипящих людей на берегу реки. Крики были все настойчивее и громче. – Будет бунт, – добавил он. – Могут пострадать невинные.
Вася уже была холодной и перепуганной, но эти слова вызвали новую вспышку ужаса. Ладонь Касьяна сжалась на ее руке, и Вася увидела у него вспышку раздражения. Касьян хотел бунта людей?
– Как скажете, – Дмитрий вдруг зазвучал устало. – Девчонка, – он скривил губы. – Ты пойдешь в монастырь, пока мы не решим, что с тобой делать.
Вася открыла рот в возражении, но Касьян заговорил первым:
– Может, бедняжке будет проще с сестрой, – сказал он. – Я думаю, что она невинна, и это хитрые затеи ее брата.
Вася увидела, как он злобно посмотрел на Сашу. Но это не отразилось на его голосе.
– Хорошо, – сухо сказал великий князь. – Монастырь или башня – все равно. Но я оставлю свою стражу у ворот. А вы, брат Александр, будете под стражей в монастыре.
– Нет! – закричала Вася. – Дмитрий Иванович, он не…
Касьян выкрутил ее руку, и Саша посмотрел ей в глаза и тряхнул головой. Он подставил руки, и их связали. Вася, дрожа, смотрела, как брата уводят.
– Девчонку на сани, – сказал Дмитрий.
– Дмитрий Иванович, – крикнула Вася, не думая о хватке Касьяна. Ее глаза слезились от боли, но она решила заговорить. – Вы обещали мне дружбу. Умоляю…
Князь повернулся к ней с хищным взглядом.
– Я обещал дружбу лжецу, тот мальчик мертв, – сказал он. – Прочь с глаз моих.
– Идем, дикая кошка, – тихо сказал Касьян. Она уже не боролась в его хватке. Он схватил ее плащ со снега, укутал ее и потащил с собой.
|
|
|
