 |
А может, он и тот, и другой.. Регент всё правильно понял.
|
|
|
|
А может, он и тот, и другой.
Нет, он не мёртв. Боль его кандалов была слишком горячим вещественным доказательством. Значит, безумен...
Слабо сопротивляясь оковам, он услышал тонкое, похожее на комариное, жужжание, которое, быстро усиливаясь, переросло в удар колокола, гулко прокатившегося в его ушах через мозг с одной стороны черепа до другой. Кандалы, казалось, отрастили зубы и вгрызлись в запястья и лодыжки, грозя сожрать их до плеч и бёдер, кусая и терзая.
Рем хрипло закричал. Зловоние Инвида смешивалось со злым ликованием в его груди – он был уверен, что задыхается.
Если не безумен, значит, ещё хуже – он жертва Хин, гаруданского расширенного, или изменённого, состояния сознания.
Ками, Леарна и их собратья культивировали путь Хин как симбиотическое существование, взаимодействие окружающей средой на микроорганическом и даже субатомном уровне. Оторванные от синергетической биоматерии их планеты, они даже не были бы разумными существами.
Но для инопланетных форм жизни воздействие атмосферы Гаруды и погружение в состояние Хин означало через непродолжительное время сперва сумасшествие, а потом смерть.
Рем изо всех сил цеплялся за последний клочок реальности. Безконечные воспоминания об древней Оптере, рае, каким она когда-то была – но только ли сны это были? Образы исчезнувшей супруги Регента, Регис, её страсти к Зору, биогенетический материал которого был основой при клонировании Рема – были ли это видения в лихорадке Хин? Но они казались настолько реальными, какими не могут быть галлюцинации. Намного более яркие и детализированные, чем могли быть любой сон или кошмар.
Офицеры-Инвиды со звоном цепей вздёрнули Рема на ноги. Сквозь измученные и спутанные чувства Рема холодные плитки пола были как бело-зелёные пласты льда, которые одновременно и студили, и жгли его подошвы лютым морозом.
|
|
|
Регент нависал над ним семиметровым ростом, массивный и ужасный, его мантия раздувалась и опадала, словно капюшон кобры, пока он разглядывал Рема, его влажно поблескивающие иссиня-чёрные глаза казались размером с крышки люков. Рем чувствовал, как Хин захватывает его снова, спирая дыхание в груди и отключая конечности.
Рем услышал собственный стон, чувствовал, как его самообладание готово выскользнуть из тисков его воли. На него нахлынули чувства, что в окружающих тенях скрываются существа, ждущие момента, чтоб напасть на него, сожрать его тело, выпить разум и украсть душу. И хотя часть его разума признавала это мозгодробительным эффектом Хин, но он не мог найти в себе силы противиться ему.
– ДЕРЖИТЕ ЕГО ПРЯМО, – приказал Регент, когда Рем, хныкая, попытался свернуться в позу эмбриона. – ДЕРЖИТЕ ЕГО ГОЛОВУ.
Когда Рема, с глазами, словно у попавшего в капкан животного, повторно поставили на ноги и тычками в спину заставили выпрямиться, Регент продолжал:
– ТЫ – ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНОЕ СОЗДАНИЕ, ТИРЕЗИАНЕЦ. ИЛИ, ЛУЧШЕ СКАЗАТЬ, «КЛОН»? ИЛИ, ЕЩЁ ЛУЧШЕ, КЛОНИРОВАННЫЙ ЗОР?
Он стоял, обхватив четырёхпалыми ладонями свои запястья, превосходящие толщиной талию Рэма.
– НО КЕМ БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ЕСТЬ КОЕ-ЧТО, ЧТО МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ ТЕБЯ. СЮДА ЛЕТЯТ ТВОИ ДРУЗЬЯ-ХРАНИТЕЛИ.
Рем не смог сдержать жалкого всхлипа, в котором смешались недоверие, отчаяние, и безумная надежда
Регент всё правильно понял.
– ИМЕННО. ОНИ ЛЕТЯТ ПРЯМО В МОИ РУКИ. ЧТОБ БЫТЬ ПОСАЖЕННЫМИ В ТЮРЬМУ, КАК ТЫ, ЧТОБ ПРОЙТИ ИЗУЧЕНИЕ, КАК ТЫ, ЧТОБ ПРОЙТИ СКВОЗЬ ВСЕ МУКИ И ИССЛЕДОВАНИЕ РАЗУМА, КАК ТЫ.
Рем был готов разрыдаться, но Регент наклонился вперёд с огромного трона, заглушая его:
|
|
|
– НО ЭТОГО МОЖЕТ НЕ БЫТЬ! ТЫ МОЖЕШЬ СПАСТИ ИХ, ЗОР-КЛОН, И ТАК ЖЕ СПАСТИ СЕБЯ! ЦЕЛИТЕЛИ ХЭЙДОНА-IV МОГУТ ВЫЛЕЧИТЬ ИХ, И ВЫЛЕЧИТЬ ТЕБЯ. ПРЯМО СЕЙЧАС. И ТЫ СМОЖЕШЬ УЛЕТЕТЬ С НИМИ – ЕСЛИ ТЫ ПРОСТО СКАЖЕШЬ МНЕ НЕСКОЛЬКО НЕСЕРЬЁЗНЫХ СЛОВ И ДАШЬ МНЕ, ЧТО Я ХОЧУ.
Рем был сломлен. Храбрость, сила воли, убеждённость и даже любовь могут быть переоценены, если это может дать защиту от пытки. И всё же Регент был не в состоянии включить одну вещь в своё уравнение, один фактор, который никакие пытки не могли преодолеть – элементарное незнание.
– СКАЖИ МНЕ, ГДЕ ПОСЛЕДНЯЯ МАТРИЦА ПРОТОКУЛЬТУРЫ, – прошипел Регент. – СКАЖИ МНЕ, КУДА ЕЁ СПРЯТАЛ НАСТОЯЩИЙ ЗОР! У ТЕБЯ МНОГО ЕГО ВОСПОМИНАНИЙ. Я НЕ ИМЕЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, ОТКУДА И КАК, НО ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ ТАМ, ДОЛЖНО!
Но этого не было. Если бы было, Рем немедленно рассказал бы Регенту всё, что тот хотел знать. Но этот путь спасения для него был закрыт.
Рем уронил голову на грудь и зарыдал. Пребывающий глубоко в Хин, он чувствовал, как свет солнца глумится над ним, пот, выступивший из кожи, жжёт её, как кислота, а паника спирает ему горло.
Он услышал скрип, когда Регент поднялся со своего трона.
– БОЛЬШЕ ВСЕГО Я ПРЕЗИРАЮ УПОРСТВО. ЕГО Я НАКАЗЫВАЮ.
Линн Минмей пыталась остановить раскачивание и дёрганья коридора. Её шатнуло вперёд, рука опёрлась на руку таинственного пилота «ТрансТека». Она была босиком и растрёпанная, её мутило от выпитого алкоголя, но ещё хуже она чувствовала себя из-за последнего и наихудшего проявления Человеческой природы, которой она стала свидетелем.
Не то, чтобы она хотела напиться – алкоголиков она презирала. Но жизнь в качестве «жены» генерала Т. Р. Эдвардса было легче представить только после пары стаканов. А затем был ещё один напиток, из личной бутылки Эдвардса – чего-то, что, как она слышала, некоторые офицеры в шутку называли «вытяжкой из сорняков».
Это был продукт перегонки под вакуумом и давлением в 150 атмосфер жидкости из растения, связанного с Цветком Жизни. Солоноватый, в больших дозах смертельный. Но необычно бархатистый на вкус и согревающий.
Лучше всего пить медленно и растягивать глотки.
Но ей необходимо было что-то, что могло укрепить её, пока она сидела и слушала, как Эдвардс – мужчина, которого Минмей думала, что любит, и которому она отдалась – проявляет себя инкарнацией Дьявола.
|
|
|
На неё снова нашёл приступ головокружения, и она подумала, что сейчас потеряет или равновесие, или свой завтрак (пообедать она не успела).
– Подождите, подождите… – выдавила она, сжав зубы и затаив дыхание. Голова у неё шла кругом, и во рту почувствовался привкус желчи.
Пилот «ТТ» остановился и оглянулся на неё движением, которое выдавало настоящее безпокойство о ней. Минмей вытащила волосы, запутавшиеся в ресницах, и всмотрелась в своего сопровождающего:
– Мы знакомы? Кто Вы?
Он был высоким и худощавым, гибкий и сильный на вид. За тонированным забралом шлема она могла различить только общие черты лица и густую тёмную бороду. Он пару секунд помолчал, затем ткнул пальцем в нашивку и ответил:
– Здесь же всё написано: «Вспомогательная служба РЭК, ЛН[1] 666-60-937»
Она видела эту нашивку, а также знаки офицера-диспетчера, и эмблему подразделения. Но имя на нашивке левого нагрудного кармана было ей не знакомо: «Айсл Л. ». Его голос, проходя через громкоговорители шлема, тоже становился неузнаваемым.
Её таинственный спаситель носил эмблему одного из исследовательских подразделений доктора Ланга. Ланг сумел пробить через Совет разрешение для создания собственных Сил Безопасности, но Эдвардс как мог саботировал переподчинение кадровых лётчиков учёному-Роботехнику. Так что, скорее всего, этот пилот был одним из набранных из «второго эшелона» и прошедших обучение на Тироли добровольцев, которые должны были занять кабины машин личной армии Ланга.
Но что он делает на КСК-3?
Минмей, медленно качаясь из стороны в сторону, закрыла один глаз в усилии сосредоточить на пилоте второй.
– Ладно-ладно, это я поняла. А дальше-то что? – Она ещё не была уверена, что он не потянет её обратно к Эдвардсу, чтоб потребовать какой-нибудь награды или покровительства.
Она также ждала, когда поднимется тревога.
К настоящему времени Эдвардс уже должен был понять, что она сбежала из его объятий и спальни не просто, чтоб немного проветриться. Даже надменный, холодный Эдвардс, должно быть, уже признался себе, что Минмей сделала попытку вернуть себе свободу.
|
|
|
– Вы сказали, что хотите на Тирезию, правильно? – спросил лётчик. – И, возможно к Гаруде, или на Хэйдон-IV? Я отвезу Вас туда, и в любое место, куда Вы захотите, Минмей. Но Тирезия – обязательная первая остановка.
В его голосе, даже прошедшем через динамики шлема, Минмей послышалось что-то очень знакомое. Минмей вздохнула и снова провела пятернёй сквозь свои роскошные чёрные волосы. Разумеется, ни один «ТрансТек» не был снабжён генератором свёртывания, да и навряд ли среди остальных кораблей РЭК, способных входить в гиперпространство, были такие, на которые можно было бы выписать заявку, как на обычную реактивную шлюпку.
Но в голосе этого мужчины звучало что-то такое, что-то стальное и одновременно сострадательное, что не позволяло думать, что ему не под силу то, что он сейчас озвучил.
Она смутно вспоминала, как говорила ему рядом с каютой Эдвардса, что она хочет лететь к Тирезии или Гаруде, но начало их приключения для неё было в алкогольном затмении. Она не знала, в чём заключался её первоначальный план, кроме того, что Джонатан Вольфф и Рик Хантер должны были быть где-то там.
Она медленно помотала головой:
– Я не смогу… Я не смогу…
Он снова взял ей за руку:
– Не волнуйтесь, Минмей.
Потом он снова повёл её прочь. Минмей совсем потеряла понимание и контроль над событиями, но в какое-то время устало осознала, что он обувал её босые ноги в палубные ботинки, в которых она буквально утонула. В другом месте она почувствовала, как что-то укололо ей руку, и рассмотрела, что он ввёл ей какую-то ампулу из дозатора.
– Противорвотное, – пояснил 666-60-937. – Крутая вещь, если ты не хочешь обляпать фонарь кабины съеденными печеньками.
– Кабина?.. – повторила она, пытаясь осознать смысл сказанного. Потом увидела, что они стоят около служебного люка, ведущего на ангарную палубу. Оттуда раздавалось тихое подвывание двигателей «ТрансТеков», готовящихся к вылету.
– Ждите здесь, – сказал он, когда вывел её на широкую, в основном неосвещённую, ангарную палубу. Минмей не успела спросить, что он собирается делать, как он ушёл.
Противорвотное прекратило попытки её желудка расстаться с содержимым и немного разогнало муть в её голове. Некоторое время она просидела прямо на палубе, делая глубокие вдохи и короткие отрыжки. Внезапно руки в перчатках сомкнулись на её плечах и потянули вверх.
– Всё готово, теперь идите за мной. Наш самолёт – вот там.
– Чт…
Они пошли среди машин, стоящих на палубе. То и дело в разных местах вспыхивала сварка, бросая на стены и фюзеляжи резкие тени, гудела машинерия бригад техобслуживания, раздавались голоса мужчин и женщин: крики, смех, просьбы или ругань. Они прикладывали все силы, чтоб не попадаться техникам на глаза.
|
|
|
Он вел её к «Альфе», окрашенной в матово-серый цвет с оливково-жёлтыми полосами, оснащённую дополнительными двигательными и оружейными модулями. Машины такого типа были одними из самых грозных в своём классе, и навряд ли, подумала Минмей, они предназначались для «шестимесячных» пилотов Ланга.
Минмей увидела перед собой спускной трапик, и на неё нашла волна воспоминаний. Она была человеком, далёким от техники, так почему же машины всегда играют такую огромную роль в её жизни?
Послышался недоумевающий крик, несколькими секундами позже его подхватило ещё множество голосов. Она одурело поняла, что голоса обращаются именно к ним. Она обеими руками ухватилась за лесенку и поднялась на одну ступеньку, и тут сзади неё послышался странный шум.
Когда она обернулась, она увидела, что три или четыре техника лежат без сознания на палубе. Минмей, как сова, заморгала глазами. Какого…
666-60-937 втащил её по лестнице, усадил в кресло и пристегнул. Похоже, он знал все коды запуска и управления. Пусковой шлюз принял в себя истребитель и затем катапультировал его в Космос.
Зелёный шар Фантомы освещал истребитель и панели кабины призрачным светом. На фоне планеты, совсем недалеко от них, виднелся оранжево-коричневый шарик Тироли. Пилот скорректировал курс машины.
Внезапно приборы на доске осветились оранжевым, и раздался звуковой сигнал.
– Ну да, на КСК-3 переполох, – услышала она его бормотание. Затем, громче: – Они хотя вернуть тебя назад. Они летят за тобой.
– Тогда…
– Не дёргайся. – Он включил ускорители на полную мощность, и истребитель ракетой устремился к луне. Преследователи выстроились для перехвата.
Минмей, вжатая в кресло, глядела на непостижимые звёзды, чувствуя, как ускорение выдавливает из неё непроизвольные слёзы, чувствуя, как влажнеет подголовник.
– А вот и они, – сказал №666-60-937.
|
|
|
