 |
Твоя блузка в химчистке. Её надо было забрать в пятницу. 12 глава
|
|
|
|
- Мне это не нравится, – пробормотала она.
- Ну, тебе это и не обязательно должно нравиться.
- То есть, она щелкает пальцами, и ты уже у её ног?
- Ну, вроде того.
МакКайла нахмурилась. Я повернулся к ней спиной и ушел. Я знал, что завтра меня могут заставить раскаяться в этом, но мне было все равно. К тому времени, как я оделся, я уже забыл о МакКайле. Будет ли Эдит ждать меня у двери, или же мне ждать её у машины? А что, если там будет её семья? Она припарковалась рядом с машиной Ройала. Стоило вспомнить выражение его лица, и я сразу начинал прикидывать, не лучше ли пойти домой пешком. Сказала ли она им, что я знаю? Можно ли мне было знать, что они знают, что я знаю? Что предписывал для знакомства вампирский этикет? Кивка головы хватит?
Но когда я вышел из спортзала, Эдит была там. Сложив руки на груди, она стояла в тени здания, хотя небо все еще было затянуто облаками. Её лицо сейчас было спокойным, легкая улыбка пряталась в самых уголках её губ. Тонкий свитер не казался достаточно теплым, и хотя я знал, что это глупо, мне захотелось снять свою куртку и завернуть в нее Эдит. Когда я подошел к ней, то почувствовал странное ощущение гармонии: как будто все в этом мире было в порядке, пока я был с нею рядом.
- Привет, – я прекрасно осознавал, насколько огромной и глупой была моя улыбка в этот момент.
- Привет, – ответная улыбка была ослепительной. – Как физкультура?
Я сразу стал подозревать неладное.
- Нормально.
- Правда? – она подняла брови. – А как твоя голова?
- О нет.
Она медленно пошла по направлению к парковке. Я автоматически подстроился под её шаг.
- Ты сам сказал, что я никогда не видела тебя на физкультуре – мне стало любопытно.
- Отлично, – сказал я. – Замечательно. Что ж… приношу свои извинения. Если ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной, я могу пойти домой пешком.
|
|
|
Она музыкально рассмеялась.
- Это было очень занимательно. Хотя я бы не возражала, если бы ты ударил ту девчонку чуть сильнее.
- Что?
Она оглянулась, и её рот превратился в прямую линию. Я проследил за её взглядом, чтобы увидеть блондинистая голову МакКайлы, удаляющейся от нас.
- Уже давно никто, кроме моих домашних, не позволял себе даже в мыслях употреблять в мой адрес такие словечки. Мне не особо это нравится.
Я ощутил внезапное беспокойство за судьбу МакКайлы. Эдит догадалась о моих мыслях и снова рассмеялась.
- Не беспокойся, я бы не стала причинять вреда твоему другу. Если бы я решилась на это, кто бы тогда еще согласился играть с тобой в бадминтон?
Было сложно спокойно воспринимать подобное. Эдит была вся такая… хрупкая. Но когда она говорила такое, становилось понятно, что она более чем уверена в своих способностях. Если она вдруг захочет причинить вред МакКайле – или кому-то еще, – для того человека это станет очень плохой новостью. Она была опасна, и я об этом знал, но продолжал натыкаться на стену, когда пытался осознать это. Я перевел тему разговора.
- А какими словами думают о тебе твои домашние?
Она покачала головой.
- Судить людей по их мыслям – нечестно. Мысли, по идее, должны оставаться личными. Считаются лишь поступки.
- Не знаю… Но ведь, если знаешь, что кто-то слушает твои мысли, разве это не то же самое, как если бы ты решил высказаться вслух?
- Это тебе хорошо говорить, – ухмыльнулась она. – Контролировать свои мысли очень сложно. Когда мы с Ройалом сталкиваемся лбами, я думаю о нем словами еще более худшими, и да, я озвучиваю их ему вслух, – она снова засмеялась своим звонким смехом.
Я не смотрел, куда мы идем, поэтому удивился, когда нам пришлось замедлить шаг, потому что путь к машине Эдит был отрезан толпой детей. Вокруг красного кабриолета Ройала образовался круг, в несколько рядов, в основном, из парней. Некоторые выглядели так, будто сейчас начнут пускать слюни. Никого из семьи Эдит рядом не наблюдалось, и я подумал, не попросила ли она их дать ей немного личного пространства.
|
|
|
Ни один из автомобильных фанатов даже не обернулся, когда я протиснулся мимо них, чтобы подойти к двери машины Эдит.
- Позерство, – пробормотала она, проскальзывая за мной.
Я поспешил к пассажирской двери и залез внутрь.
- Что это за машина?
- M3, – сказала она, осторожно сдавая назад, чтобы никого не задеть.
- Эм, я не владею языком журнала «Кар-энд-Драйвер» [американский журнал для автолюбителей].
Она осторожно маневрировала по направлению к выезду.
- Это BMW.
- Ладно, это название я слышал.
Мы отъехали от школы и остались вдвоем. Было удивительным почувствовать себя наконец свободным. Никто нас не слушал, и никто не смотрел.
- А «позже» уже настало? – спросил я.
Она сразу поняла, о чем речь, и нахмурилась.
- Полагаю, да.
Я старался выглядеть абсолютно спокойным, ожидая её объяснений. Она смотрела прямо на дорогу, претворяясь, будто это было действительно нужно, я же смотрел на нее. Эмоции на её лице сменяли друг друга, но так быстро, что я не мог понять их значения. Я начал уже думать, не проигнорирует ли она мой вопрос, как вдруг машина остановилась. Я с удивлением посмотрел в окно. Мы были уже у дома Чарли, припарковались рядом с моим пикапом. Что ж, похоже, поездка с ней проходит куда легче, если не поднимать головы до самого её конца, решил я.
Когда я снова перевел свой взгляд на нее, она смотрела на меня так, будто пыталась что-то прочесть в моих глазах.
- Так ты хочешь узнать, почему тебе нельзя видеть, как я охочусь? – спросила она. Её тон был серьезным, но по выражению лица казалось, будто её это скорее забавляет. Ничего общего с тем, как это было в столовой.
- Да. И почему ты так... рассердилась, когда я спросил.
Её брови взлетели вверх.
- Я напугала тебя? – в её голосе звучала надежда.
- А что, хотела?
Она склонила голову.
- Возможно, да.
- Что ж, тогда ладно – конечно, я пришел в ужас.
Она улыбнулась, покачала головой, но потом снова стала серьезной.
- Прошу прощения, что так среагировала. Просто… Как подумаю, что ты окажешься рядом… пока мы охотимся…
|
|
|
Было заметно, как сильно она сжала челюсть.
- Это было бы плохо?
Она процедила сквозь зубы:
- Чрезвычайно.
- Потому что?..
Она глубоко вздохнула и посмотрела сквозь лобовое стекло на плотную завесу облаков, которая нависла так близко, что казалось, её можно потрогать.
- Когда мы охотимся, – проговорила она медленно, неохотно, – мы полностью отдаемся на волю своим инстинктам… позволяем им преобладать над разумом. Особенно обонянию. Если бы ты оказался где-то поблизости, когда я настолько не владею собой… – она покачала головой, по-прежнему нерадостно глядя на небо.
Я сохранял молчание, ожидая, когда же она взглянет на меня, чтобы оценить мою реакцию. Но вот наши глаза встретились, и молчание усугубилось, стало иным. Электрические искры, которые я чувствовал днем, пронизывали пространство между нами, пока она, не моргая, смотрела в мои глаза. Я даже не замечал, что не дышу, пока не закружилась голова. Когда я поспешно втянул в себя воздух, нарушая тишину, она закрыла глаза.
- Бо, я думаю, тебе нужно войти в дом, – её голос был уже не таким атласным – скорее, как мятый шелк, – и она снова смотрела на небо.
Я открыл дверь, и порыв арктического ветра, ворвавшийся в машину, помог прочистить мысли. Боясь, что из-за головокружения могу споткнуться, я осторожно выбрался из машины и захлопнул за собой дверь, не оглядываясь. Звук опускающегося окна заставил меня повернуться.
- И Бо! – позвала она. Она наклонилась к открытому окну, на её губах играла легкая улыбка.
- Да?
- Завтра моя очередь.
- Очередь для чего?
Она улыбнулась шире, сверкнув белоснежными зубами.
- Задавать вопросы.
А потом она уехала; машина быстро набрала скорость и исчезла за углом раньше, чем я смог привести в порядок мысли. Я улыбнулся и пошел в дом. Было очевидно, что она планировала увидеться со мной завтра, если больше ничего не произойдет.
Той ночью Эдит была главной героиней моих снов, как и всегда. Однако атмосфера бессознательных видений изменилась. Она была пронизана тем же электричеством, что заряжало меня днем, и я все время ворочался и часто просыпался. Только под утро я провалился в тяжелый сон без сновидений.
|
|
|
Когда прозвонил будильник, я все еще был вялым, но в то же время готовым к бою. После душа я посмотрел на себя в зеркале в ванной, пока причесывал мокрые волосы. Я выглядел так же, как и всегда, но в то же время и по-другому. Волосы были темными и густыми, кожа – бледной, и я по-прежнему оставался костлявым и угловатым, никаких изменений. Мои глаза были такими же светло-голубыми и отвечали мне тем же взглядом… но я понял, что именно в них и было все дело. Я всегда думал, что это из-за цвета глаза – и следовательно, я сам – казались такими неуверенными. Но, хотя цвет не изменился, отсутствие решимости исчезло. Мальчик, который смотрел на меня сегодня из зеркала, был уверен в себе и устремлен к своей цели. Я попытался вспомнить, когда же произошла столь значительная перемена? Вероятно, я мог бы без труда догадаться.
Завтрак был обычным, тихим событием, как я и ожидал. Чарли сделал себе яичницу, я съел миску хлопьев. Интересно, забыл ли он о следующей субботе?..
- Кстати, о субботе, – начал он, будто прочитал мои мысли. У меня была уже настоящая паранойя по этому поводу.
- Да, пап?
Он пересек кухню и включил кран.
- Ты все еще собираешься в Сиэтл?
- План был таким, – нахмурился я, жалея, что он поднял эту тему, и мне придется умалчивать половину правды.
Он выдавил немного средства для мытья посуды на тарелку и потер её губкой.
- И ты уверен, что не сможешь вернуться к танцам?
- На танцы я не пойду, папа.
- Что, никто не пригласил тебя? – спросил он, не отводя взгляда от тарелки.
- Я не любитель таких вещей, – напомнил я.
- А-а, – он нахмурился, вытирая тарелку.
Я подумал, беспокоится ли он о том, что я изгой в обществе? Может, стоило сказать ему, что у меня достаточно приглашений? Но это точно сыграло бы против меня. Он не будет очень рад, узнав, что я отказался от всех вариантов. Тогда придется сказать ему, что есть одна девочка… которая меня как раз не пригласила… и, конечно, мне не хотелось доводить до этого.
Все это навело меня на мысли о бале, о Тейлор и её новом, уже купленном платье, и об отношении ко мне Логана, и обо всей этой бадяге. Я не знал, что мне с этим делать. Ни в этом, ни в параллельном мире я бы ни за что не пошел на танцы. Было просто несправедливо подыгрывать плану Тейлор, когда у меня сердце к этому не лежало. Вопрос был в том, как это провернуть…
Потом Чарли уехал, помахав на прощанье, и я поднялся наверх почистить зубы и собрать книги. Когда я услышал, что полицейская машина отъехала, я выдержал не больше пары секунд, прежде чем выглянуть в окно. Серебристая машина была уже там, на месте, где обычно парковался Чарли. Я сбежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки, и через секунду был уже у двери. Я подумал, сколько еще продлится этот странный распорядок? Хотел бы я, чтобы это никогда не заканчивалось.
|
|
|
Она ждала в машине и, вроде как, и не смотрела в мою сторону, пока я закрывал дверь, не потрудившись запереть её на задвижку. Я подошел к машине и заколебался лишь на секунду, прежде чем открыл дверь и забрался внутрь. Она улыбалась и была спокойной, и, как и всегда, такой идеальной, что это причиняло боль.
- Доброе утро. Как ты сегодня? – её глаза впились в мое лицо, как будто за этим простым вопросом крылось что-то еще, помимо обычной вежливости.
- Хорошо, спасибо, – мне всегда было хорошо – и даже больше, чем хорошо – когда я был с нею рядом.
Её взгляд коснулся кругов под моими глазами.
- Ты выглядишь усталым.
- Я не мог спать, – признал я.
Она засмеялась.
- Я тоже.
Мотор мягко заработал. Я уже привыкал к этому звуку. Наверное, когда я в следующий раз сяду за руль пикапа, рев его двигателя испугает меня.
- Наверное, ты права, – сказал я. – Должно быть, я спал больше, чем ты.
- Могу поспорить, что больше.
- А чем тогда ты занималась прошлым вечером?
Она засмеялась.
- Ну уж нет. Сегодня день, когда я задаю вопросы.
- А, точно, – я нахмурил лоб. Я не мог представить, что во мне могло интересовать ее. – Что ты хочешь знать?
- Какой твой любимый цвет? – спросила она совершенно серьезно.
Я пожал плечами.
- Все время разный.
- Сегодня какой?
- Мм, на самом деле… я думаю, золотой.
- Твой выбор обусловлен чем-то конкретным, или просто наобум?
Я смущенно прочистил горло.
- Это цвет твоих глаз сегодня. Если бы ты спросила неделю назад, я, наверное, сказал бы «черный».
Она окинула меня взглядом, который я до конца так и не понял, но, прежде чем я спросил, она уже задавала следующий вопрос.
- Что играет у тебя сейчас в плеере?
Я задумался на пару секунд, пока я не вспомнил, что последнее, что я слушал, это диск, который подарил мне Фил. Когда я назвал группу, она улыбнулась и открыла отделение под магнитолой в машине. Она вытянула один из дюжин дисков, набитых в небольшое пространство, и протянула мне. Это был тот же самый диск.
- От Дебюсси к этому? – спросила она, приподняв бровь.
Так продолжалось весь оставшийся день. Пока мы шли от урока к уроку, а затем и всю обеденную перемену она без устали допрашивала меня. Она хотела знать о каждой незначительной подробности моего существования. Фильмы, которые мне нравились, и которые не нравились; те немногие места, где я бывал, и те многие, где мне хотелось бы побывать; и книги – так много вопросов о книгах.
Я не мог вспомнить, когда в последний раз говорил так много. Я неуютно чувствовал себя всю дорогу, зная, что я, должно быть, безумно скучен для нее. Но каждый раз она, казалось, вся устремлялась вперед, сидя на стуле, в ожидании моего ответа, каждый раз у нее наготове был следующий вопрос, каждый раз ей хотелось большего. Поэтому я и не противился этому сеансу психоанализа, так как это, казалось, действительно имеет для нее значение.
Когда прозвенел первый звонок, я глубоко вздохнул. Время пришло.
- Есть один вопрос, который ты мне еще не задала.
- Вообще-то больше одного, но какой именно ты имеешь в виду?
- Самая неприятная и унизительная вещь, которую я когда-либо делал.
Она ухмыльнулась.
- Это захватывающая история?
- Еще не знаю. Расскажу тебе через пять минут.
Я пошел прочь от нашего столика. Её глаза светились любопытством.
Мои друзья как раз поднимались из-за стола, и я направился в их сторону.
Мои щеки пошли красными пятнами, но, наверное, это было нормально. Мне полагалось выглядеть переживающим. В любом случае, смазливый парниша из мыльной оперы, которую мама смотрела с религиозной преданностью, тоже весь горел, когда разыгрывал эту сцену. Благодаря ему у меня, по крайней мере, было общее представление о сценарии, плюс то, что когда-то я думал об Эдит; мне хотелось, чтобы все было правдоподобно.
Джереми заметил меня первым, и в его глазах читалось любопытство. Его взгляд метался от моего красного лица к Эдит и обратно.
- Тейлор, можно тебя на минутку? – сказал я, подойдя к ней. И я не пытался говорить тихо.
Она была прямо в центре толпы. Логан повернулся и сердито взглянул на меня своими рыбьими зелеными глазами.
- Конечно, Бо, – ответила Тейлор смущенно.
- Слушай, – начал я, – я так больше не могу.
Все вокруг замолчали. Глаза у Джереми стали совершенно круглыми. Аллен выглядел смущенно. МакКайла кинула на меня осуждающий взгляд, как будто она поверить не могла, что я так поступаю. Но она не знала, что на самом деле я делаю, и почему мне нужна была публика.
Тейлор была ошарашена.
- Что?
Я нахмурился. Это было несложно: я был достаточно зол, потому что не смог отговориться от этого, или выдумать лучшего выхода из положения. Но сейчас было уже слишком поздно что-то менять.
- Я устал быть пешкой в твоей игре, Тейлор. Ты когда-нибудь думала, что у меня тоже есть какие-то чувства? Все, что я могу делать, это наблюдать, как ты используешь меня, чтобы заставить ревновать кое-кого другого, – мой взгляд быстро перескочил на Логана, который стоял с открытым ртом, и обратно на Тейлор. – И тебя не интересует, что в процессе ты можешь разбить мне сердце. Это твоя красота сделала тебя такой жестокой?
Глаза Тейлор были широко открыты, рот застыл в беззвучном маленьком «о».
- Я больше не играю в эти игры. Вся эта показуха с балом? Я вне игры. Иди туда с тем, с кем тебе действительно хочется быть.
Более продолжительный взгляд в сторону Логана.
А потом я удалился, распахнув двери столовой движением, которое, как я надеялся, выглядело достаточно драматически.
Я никогда не смогу до конца пережить это.
Но, по крайней мере, теперь я был свободен. Вероятно, дело того стоило.
Неожиданно Эдит оказалась прямо рядом со мной, шагая в ногу, как будто мы с самого начала шли вместе.
- Это было действительно очень зрелищно, – сказала она.
Я глубоко вздохнул.
- Может быть, я немного перегнул палку. Сработало?
- Как по волшебству. Тейлор чувствует себя просто роковой женщиной, притом даже не очень понимает, почему именно. Если Логан не пригласит её на бал до понедельника, я буду очень удивлена.
- Отлично, – пробурчал я.
- А теперь продолжим о тебе…
Эдит продолжила допрос, пока мы не дошли до класса по биологии, и пока не пришла миссис Баннер со своей видеомагнитофонной тележкой. Когда она закончила приготовления и потянулась выключить свет, я увидел, как Эдит отодвигает свой стул на несколько дюймов дальше от моего. Это не помогло. Как только комната погрузилась в темноту, появилось то же электрическое напряжение, то же непреодолимое желание протянуть руку, преодолеть крохотное расстояние и дотронуться до её холодной атласной кожи.
Это было похоже на зуд, который становился все сильнее и сильнее. Я не мог больше ни на что обращать внимание. Оставалось надеяться, что, о чем бы ни был этот фильм, этой темы на экзамене не будет.
Через какое-то время, минут через пятнадцать – а может, и через две, просто из-за происходящего казалось дольше – я подвинул мой стул и стал медленно наклоняться, до тех пор, пока моя рука не коснулась её плеча. Она не отодвинулась.
Я думал, это маленькое прикосновение поможет, облегчит саднящее «хочу», но получилось вроде как еще хуже. Ощущение электрических импульсов становилось сильнее, превратившись в сильные толчки. Я начал умирать от желания обнять её, притянуть к себе и крепко прижаться к ней. Я хотел пробежаться пальцами по длине её волос, хотел зарыться в них лицом. Я хотел проследить за формой её губ, по линии её скул, по длине её шеи…
Что не очень подходило для комнаты, полной людей.
Я наклонился вперед, сложив руки на столе и вцепившись в парту пальцами, чтобы удержать себя на месте. Я не смотрел на нее, опасаясь, что она смотрит на меня, и будет еще сложнее сдержаться. Я старался заставить себя смотреть фильм, но цветные пятна передо мной просто не складывались в четкое изображение.
Я с облегчением выдохнул, когда миссис Баннер включила свет, а потом наконец посмотрел на Эдит: она смотрела на меня в ответ, её взгляд можно было истолковать двояко.
Как и вчера, до спортзала мы шли в молчании. И так же, как и вчера, она без слов дотронулась до моего лица – в этот раз тыльной стороной холодной ладони, единожды проведя от макушки до подбородка, прежде чем повернуться и пойти прочь.
Физкультура прошла быстро. Чтобы сэкономить время, тренер Клэпп сказала нам разбиться на те же пары, как в прошлый раз, и МакКайле пришлось снова играть со мной. Ради безопасности нас обоих, я не участвовал, а лишь наблюдал за её показательным выступлением одиночной игры в бадминтон. Она не говорила со мной, но я не знал, было ли это из-за сцены в столовой, или из-за вчерашнего спора, или потому, что я был таким рассеянным. Где-то на краю сознания я отмечал, что это меня огорчало. Но я мог сосредоточиться на ней не больше, чем во время фильма на биологии.
Я снова ощутил ту самую гармонию, когда вышел из спортзала и увидел Эдит в тени здания. В моем мире все было так правильно. На моем лице автоматически появилась широкая улыбка. Она улыбнулась в ответ, а потом продолжила допрос с пристрастием.
Теперь её вопросы стали иными, отвечать на них стало сложнее. Она хотела знать, по каким вещам из дома я скучаю, настаивая, чтобы я подробно описывал ей все, чего она не знала. Мы просидели перед домом Чарли несколько часов, пока небо не стемнело, а дождь неожиданно не превратился в ливень.
Я пытался описать невозможное, как, например, запах креозота – горький, немного смолистый, но все равно приятный; или высокий, причитающий зов цикад в июле; или деревья в пустыне, словно покрытые перышками; или огромное небо, бело-голубым простором расстилающееся до горизонта. Самым сложным было объяснить, почему мне казалось это прекрасным, оправдать красоту, не зависящую от чахлой растительности, что выглядела в основном едва живой, а ту красоту, которая была связана с наготой простирающейся земли, с кратерами долин между скалистых холмов, с их направленностью к солнцу. Я заметил, что жестикулирую, пытаясь описать все это.
Её спокойные, полные неподдельного интереса вопросы побуждали меня отвечать свободно, и я забыл, что мне неудобно перетягивать на себя весь разговор. Наконец, когда я закончил подробное описание моей старой комнаты, вместо того, чтобы задать следующий вопрос, она промолчала.
- Ты закончила? – спросил я с облегчением.
- Даже не приблизилась к финалу, но скоро приедет твой отец.
- А сколько уже времени? – вслух подумал я, взглянув на часы. Увиденное меня удивило.
- Сумерки, – пробормотала Эдит, смотря на запад, на скрытый облаками горизонт. Голос выдавал её задумчивость, как будто мысли блуждали где-то далеко. Я смотрел на нее, пока она смотрела в ветровое стекло.
Я все еще смотрел на нее, когда она снова посмотрела мне в глаза.
- Для нас это самое безопасное время дня, – сказала она, ответив на незаданный вопрос, застывший в моих глазах. – Самое простое. Но в то же время и самое грустное… Конец очередного дня, возвращение ночи. Темнота так предсказуема, ты не считаешь? – она печально улыбнулась.
- Я люблю ночь. Без темноты мы бы никогда не увидели звезд, – я нахмурился. – Правда, тут их и так не часто увидишь.
Она засмеялась, и её настроение резко улучшилось.
- Чарли будет дома через пару минут. Так что, если ты не хочешь ему сказать, что в субботу ты будешь со мной… – она взглянула на меня с надеждой.
- Благодарю, но нет, спасибо, – я собрал свои книги, одеревенев от долгого сидения в машине. – Так что, завтра моя очередь?
- Конечно же, нет! – она притворилась ошеломленной. – Я же сказала тебе, что не закончила, разве нет?
- Что еще у тебя осталось?
Она показала свои ямочки.
- Завтра узнаешь.
Я смотрел на нее, как обычно, слегка ослепленный.
Я всегда думал, что у меня нет особых предпочтений, когда дело касается девушек; все мои бывшие приятели дома выдвигали какие-то требования – одному нравились блондинки, другой смотрел только на ноги, третий искал голубоглазую. Я думал, у меня запросы менее конкретны: симпатичная девушка – это симпатичная девушка. Но я понял, что на самом деле я, скорее всего, был наиболее искушенным из всех них. Очевидно, мой типаж был крайне особенным, просто я тогда об этом не знал. Я не знал, что мой любимый цвет волос – это вот этот отливающий бронзой, потому что раньше никогда его не видел. Я не знал, что ищу глаза медового цвета, потому что никогда таких не встречал. Я не знал, что губы девушки должны изгибаться именно так, скулы должны быть такими высокими, а ресницы – черными и длинными. Все это время существовал один единственный образ, одно единственное лицо, которое могло меня тронуть.
Как идиот, забыв обо всех предупреждениях, я потянулся к её лицу.
Она отпрянула.
- Прос… – начал я извиняться, опустив руки.
Но она резко повернулась, снова всматриваясь в стену дождя за окном.
- О нет! – выдохнула она.
- Что такое?
Она сжала зубы, её брови превратились в жесткую линию. Она кинула на меня быстрый внимательный взгляд.
- Еще одно осложнение, – сказала она мрачно.
Она наклонилась и открыла дверь с моей стороны одним стремительным движением – от её близости сердце у меня зашлось неритмичным галопом, – а потом она почти отпрянула от меня.
Пелену дождя прорезал свет фар. Я поднял голову, ожидая увидеть Чарли и кучу объяснений, которые за этим последуют, но это был темный седан, который я не узнал.
- Поспеши, – торопила она.
Она пристально следила за этой машиной.
Я тут же выскочил из автомобиля, хотя не очень понимал, что происходит. Дождь забарабанил по моему лицу, и я надел капюшон.
Я надеялся угадать, кто скрывается за силуэтами из незнакомой машины, но было слишком темно. Я видел Эдит, освещенную их фарами; она все еще смотрела прямо перед собой, её взгляд был прикован к чему-то или кому-то, что я не видел. На её лице отражалась странная смесь раздражения и поражения.
Потом она завела мотор, и на мокром тротуаре скрипнули шины. «Вольво» исчез из вида за одну секунду.
- Привет, Бо! – окликнул знакомый сипловатый голос с водительского кресла маленькой черной машины.
- Джулз? – спросил я, шагая сквозь дождь. Как раз в тот момент за углом показался крузер Чарли, его огни отразились от зеркал машины, стоящей передо мной.
Джулз уже выбиралась из автомобиля, её широкую улыбку было хорошо видно даже в темноте. На пассажирском сидении была женщина значительно старше, горделивая женщина с необычным лицом – оно было суровым, стоическим, с морщинами, избороздившими смуглую кожу, словно старую кожаную куртку. И неожиданно знакомые глаза, глубоко сидящие под густыми бровями, черные глаза, казавшиеся одновременно слишком молодыми и слишком древними, чтобы подходить к этому лицу. Мать Джулз, Бонни Блэк. Я немедленно узнал её, хотя за прошедшие пять лет забыл даже имя. Она смотрела на меня, изучая мое лицо, поэтому я вежливо ей улыбнулся. Потом я увидел больше – её глаза были широко открыты, будто от удивления или страха, так, что крылья её носа широко раздувались, – и моя улыбка погасла.
Еще одно осложнение, сказала Эдит.
Бонни все смотрела на меня вдумчивым, тревожным взглядом. Неужели Бонни так легко узнала Эдит? Могла ли она действительно верить этим невозможным легендам, над которыми хихикала её дочь?
Ответ легко читался в глазах Бонни. Да. Да, она вполне могла верить.
Глава 12. БАЛАНСИРУЯ
- Бонни! – воскликнул Чарли, как только выбрался из машины.
Я повернулся к ним спиной и поспешил к дому. Ныряя под козырек крыльца, я сделал Джулс знак идти за мной. За своей спиной я услышал, как Чарли вместо приветствия крикнул ей:
- Притворюсь, что не видел вас за рулём, барышня.
- А нам в резервации рано права дают, – отболталась Джулс. Я отомкнул дверь в дом и включил свет на крыльце.
- Как же, дают вам! – рассмеялся Чарли.
- Мне же нужно как-то передвигаться. – Низкий голос Бонни я узнал сразу же, несмотря на все прошедшие годы; внезапно я почувствовал себя младше, всего лишь ребенком.
Войдя внутрь, я оставил входную дверь открытой, включил в прихожей свет, повесил на крючок куртку и, встав в дверном проёме, стал с тревогой наблюдать, как Чарли и Джулс помогают Бонни выбраться из машины и сесть в её инвалидное кресло.
Когда вся троица, отряхиваясь от дождя, поспешила под крышу, я попятился с их пути.
- Вот так сюрприз! – сказал Чарли.
- Давненько не виделись, – ответила Бонни. – Может, мы не ко времени. – Её тёмные глаза снова скользнули по мне с непонятным выражением.
- Нет, всё отлично. Надеюсь, останетесь посмотреть игру?
- На то и рассчитывали, – ухмыльнулась Джулс. – Наш-то телик на прошлой неделе сломался.
Бонни выразительно посмотрела на дочь.
- Ну, а Джулс, конечно, рвалась снова увидеть Бо, – добавила она. Джулс вернула ей сердитый взгляд.
- Голодны? – спросил я и, отвернувшись от них, направился в кухню. Под испытующим взглядом Бонни я чувствовал себя неуютно.
- Не-а, только что поели, перед приездом сюда, – ответила Джулс.
- А ты, Чарли? – бросил я через плечо, уже скрываясь за углом.
- Само собой, – отозвался он, двигаясь, судя по голосу, в направлении гостиной и телевизора. Слышно было, что кресло Бонни перемещается следом за ним.
Сэндвичи из поджаренного хлеба с сыром уже были на сковороде, и я резал помидоры, когда почувствовал, что за спиной кто-то есть.
- Ну что, как жизнь молодая? – спросила Джулс.
- Всё отлично. – Я заулыбался. Трудно было устоять перед её весёлой энергией. – Сама-то ты как? С машиной закончила?
- Нет. – Она нахмурилась. – Всё ещё не могу найти нужные запчасти. Эту тачку, – она указала в направлении улицы большим пальцем, согнув остальные, – мы одолжили.
- Слушай, ты прости меня. Я так и не видел этот, который ты тогда искала, как его?
- Главный цилиндр. – Она ухмыльнулась. – Пикап не в порядке? – внезапно добавила она.
|
|
|
