Who are you, mister Dobby?» (о праве гражданина на собственное изображение)

С недавних пор в средствах массовой информации ведется оживленная дискуссия по вопросу о том, не напоминает ли домашний эльф Добби, — один из персонажей фильма «Гарри Поттер и тайная комната», — Президента РФ В. В. Путина. Ни в коем случае не предрешая ответа на этот вопрос,^; обсудим другой. Допустим (акцентируем внимание: допустимі) что похож. Что тогда? Какие юридические последствия и для кого здесь могут наступить?

По этому вопросу высказаны весьма экстравагантные мне­ния. Так, например, в «Известиях» от 21 января 2003 г. сооб­щается, что «домашний эльф Добби... может быть при­влечен к суду, поскольку, по мнению некоторых людей в Рос­сии, он слишком похож на президента Владимира Путина. Недоёольные полагают, что создатели спецэффектов намерен­но сделали эльфа похожим на лидера России. В настоящее время, по сообщениям некоторых российских СМИ, ведущие российские адвокаты готовятся подать в суд на создателей второй ленты о мальчике-волшебнике, полагая, что киноде­ятели не имели права «списывать» внешность эльфа с лица человека, известного во всем мире». Аналогичные сообщения распространили и другие издания.

Журналистские бредни о возможности привлечения к су­ду киногероя можно сразу отбросить — с тем же успехом мож­но было бы пытаться посудиться с Чебурашкой или Буратино. «Недовольные», равно как и «ведущие российские адвокаты» также не могут быть субъектами гражданских процессуаль­ных отношений: для начала первым надо «расшифроваться», вторым — получить полномочия выступать от имени «недовольных» в суде. Допустим, это сделали. Кто, к кому, о чем и на каком основании мог бы в этом случае предъявить иск?

Совершенно потрясающим выглядит заявление известного адвоката П. Астахова, сделанное им в программе НТВ «Намедни» 26 января 2003 г. Комментируя результаты собственного сравнения изображения Добби с обликом российского Президента, он сказал: «в авторском праве существует та­кое понятие, как „сходный до степени смешения"». Ничего, кроме недоумения, оно, на наш взгляд, не вызывает. Bo-первых, «такого понятия» в авторском праве не существует; оно есть в законодательстве о товарных знаках, знаках обслуживания, торговых марках и фирменных наименованиях, кото­рое, обыкновенно относят к патентному праву. Во-вторых, непонятно, при чем здесь вообще авторское право; расположение ст. 514 ГК РСФСР[18], охраняющей интересы граждан, изображенных в произведениях изобразительного искусства, в главе об авторском праве, само по себе еще не говорит о том, что в ней трактуется об институте именно авторского права[19]. Наконец, в-третьих, из высказывания г-на Астахова следует заключить, что Добби представляется ему настоль­ко похожим на В. В. Путина («до степени смешения»), что он их... путает! Надеемся, что никто другой пока с такой проблемой не столкнулся.

Если признать, что внешний облик домовика Добби соот­ветствует внешнему облику определенного, реально существу­ющего, и, к тому же, широко известного гражданина, то мог­ла бы идти речь о действиях авторов фильма, нарушающих личное право этого гражданина на собственное изображение. Отдельные вопросы, связанные с содержанием этого права, урегулированы, как уже отмечалось, в ст. 514 ГК РСФСР. Согласно указанной норме гражданин, который изображен в произведении изобразительного искусства, имеет юриди­чески защищенные возможности определять судьбу и поря­док использования этого произведения посредством его опуб­ликования, воспроизведения и распространения. Несомненно, что в субъективное право гражданина на собственное изоб­ражение должны быть включены также и правомочия из­готовления собственного изображения, предоставления такой возможности третьим лицам, использования изображения, за­прещения его использования третьими лицами в коммерче­ских, либо противоправных целях, а также запрещения иска­жать собственное изображение.

Поскольку запечатление индивидуального облика физиче­ского лица возможно не только в произведениях изобрази­тельного искусства, но и в произведениях скульптуры, леп­ки, графики, фото- и кинематографии, голограммах, записях в памяти ЭВМ, а также в произведениях исполнительского искусства (пародиях), представляется возможным распро­странить нормы ст. 514 ГК РСФСР аналогическим образом и на перечисленные случаи. Сюда же относятся случаи изго­товления восковых фигур, манекенов, а также кукол и иных игрушек (например, матрешек), изображающих граждани­на[20]. Наконец, изображение индивидуального облика граж­данина может быть предметом передачи в эфир, по кабелю или средствам телекоммуникационной связи. Не исключено, что в будущем появятся и иные (новые) способы копирования и воспроизведения индивидуального облика физических лиц и его отдельных элементов, результаты которого также долж­ны быть отнесены к числу изображений гражданина и стать объектом права на изображение. Однако, применение ст. 514 ГК РСФСР ко всем перечисленным случаям может быть осу­ществлено судом только по аналогии. Всякий ли суд пойдет на такое применение — большой вопрос.

Нужно учитывать и следующее. Гражданско-правовая охрана.изображения гражданина преследует определенную цель. Физическое лицо должно иметь возможность осуществ­лять общественно-полезную деятельность не боясь, что его с кем-нибудь перепутают, присвоив его заслуги другому ли­цу или, напротив, приписав ему чужие недостатки. Точно также оно должно быть уверено, что никто не сможет без его санкции «зарабатывать» на его облике или изображении. Следовательно, в тех случаях, когда подражание чужому ин­дивидуальному облику (1) осуществляется в условиях, не поз­воляющих другим лицам перепутать подражателя с оригина­лом, (2) не наносит вреда правообладателю и (3) не приводит к обогащению подражателя, использование чужого облика и изображения является законным. Таким образом, даже если суд применит ст. 514 ГК РСФСР к создавшейся ситуации, далеко не факт, что у него будут основания к тому, чтобы обязать ответчика к прекращению использования изображе­ния Добби в фильме. Истцу нужно будет доказать, что нару­шение его субъективного права на собственное изображение либо причинило ему убытки, либо нанесло моральный вред, либо привело к неосновательному обогащению ответчика. К возможности подобных последствий, тем более — их доказы­вания, мы относимся весьма скептически.

Наконец, все приведенные здесь рассуждения актуальны исключительно для российских ответчиков (например, орга­низаторов проката одиозной картины). Что же касается «со­здателей киноленты», то таковые, как известно, находятся за пределами Российской Федерации, где ст. 514 ГК РСФСР, ра­зумеется, не действует. Значит, нужно выяснить, предусмат­ривает ли законодательство Великобритании и США охра­ну такого личного неимущественного права, как право граж­данина (причем — иностранного гражданина) на собственное изображение, а если да — то при к-аких условиях такая охрана предоставляется и в чем выражается. Имея в виду отсутствие каких-либо международных разработок в этой области юрис­пруденции можно с достаточно высокой степенью вероятно­сти предположить, что попытки защиты подобного права за рубежом успехом не увенчаются.