 |
Глава XIX. МЕШОК ДЛЯ ЯИЦ
|
|
|
|
Глава XIX
МЕШОК ДЛЯ ЯИЦ
На следующее утро, когда небо окрасилось ранним светом, воробьи взбили воздух своими крыльями, коровы загремели цепями, прокричал петух, побледнели звёзды на небосклоне и зашуршали по шоссе первые машины, Уилбур проснулся и взглянул на Шарлотту. Он увидел её в верхнем углу у задней стенки своего загончика. Шарлотта тихо сидела, широко раскинув свои восемь ног. Казалось, что за ночь она стала гораздо меньше, а рядом с ней Уилбур увидел прикреплённый к потолку странный предмет, похожий на мешок или кокон. Он имел цвет персика и казался вылепленным из сладкой ваты.
- Ты спишь, Шарлотта? - спросил он мягко.
- Сплю, - ответила она.
- Что это за чудесная штучка рядом с тобой? Ты сама её сделала?
- Конечно, - ответила Шарлотта слабым голосом.
- Это игрушка?
- Я бы так не сказала. Это мой мешок для яиц - мой шедевр.
- А что такое " шедевр"?
- " Шедевр" - это французское слово, и значит " главная работа". Мешок для яиц - это главное дело моей жизни, моё высшее достижение.
- А что там внутри? - удивился Уилбур. - Неужели яички?
- Пятьсот четырнадцать яиц, - ответила Шарлотта.
- Целых пятьсот четырнадцать? Шутишь!
- Я сама сосчитала. Как стала считать, так и не остановилась, чтобы голова была чем-то занята.
- Какой красивый мешочек! - воскликнул Уилбур и обрадовался, будто он сам его сделал.
- Правда, хороший? - улыбнулась Шарлотта и погладила мешок передними лапками. - Крепкий - это уж точно. Я сплела его из самых крепких нитей. Они воду не пропускают, и яичкам в них тепло и сухо.
- Шарлотта, - спросил Уилбур задумчиво, - у тебя на самом деле будет пятьсот четырнадцать детей?
- Если ничего не случится, так и будет, - подтвердила она. - Но, конечно, они не появятся до следующей весны.
|
|
|
И Уилбуру показалось, что прозвучала эта фраза грустно.
- О чём ты грустишь? Мне кажется, ты должна быть совершенно счастлива.
- Не обращай внимания, Уилбур, - ответила Шарлотта. - У меня просто сил больше не осталось. А грустно мне потому, что я никогда не увижу своих детей.
- Что ты, Шарлотта! Ты обязательно их увидишь! Мы все их увидим. И как замечательно будет следующей весной в нашем хлеву, когда под потолком и повсюду будут бегать пятьсот четырнадцать паучков! А у гусыни будет новый выводок гусят, а у овец - маленькие ягнятки!
- Может быть, - согласилась Шарлотта спокойно. - Только я чувствую, что мне никогда не увидеть венца трудов этой ночи. Мне что-то нездоровится, и, сказать тебе правду, меня одолела немощь.
Уилбур не понял слова " немощь", но ему не хотелось надоедать Шарлотте и переспрашивать. Всё же беспокойство взяло верх, и он спросил:
- Что такое " немощь"?
- Это значит, что силы покидают меня, и я начинаю ощущать свой возраст. Я ведь немолода, Уилбур. Но ты не беспокойся обо мне. Сегодня - твой великий день. Посмотри на паутину - как ясно она видна в росе!
Никогда паутина Шарлотты не казалась прекрасней, чем тем утром: каждая нить её была усыпана яркими капельками ранней утренней росы. Лучи с востока осветили её ясный рисунок - вершину строительного искусства. Через час-другой народ потечёт здесь потоком и будет потрясён надписью и Уилбуром, и ниспосланным чудом.
Пока Уилбур разглядывал паутину, показалась пара усов и острая мордочка.
Темплтон прокрался поперёк загончика и шмыгнул в угол.
- Вот я пришёл! - просипел он. - Ну и ночь.
Казалось, его раздуло вдвое больше обычного размера, а пузо стало круглым, как банка с вареньем.
- Ну и ночь! - прохрипел он опять. - Пир и веселье! Можно жрать в три горла. Что там в три горла - десять брюх можно набить! Я съел остатки тридцати обедов. Никогда люди столько мне не оставляли, и всё так чудно пропахло, скисло и подопрело к концу жаркого дня. Да, море удовольствий, друзья мои, море удовольствий!
|
|
|
- Как тебе не стыдно, - сказала Шарлотта с отвращением. - И если тебе сегодня скрутит желудок, то, ты, честное слово, это заслужил.
- Не беспокойся о моём желудке, - пробурчал Темплтон. - Он переварит что угодно. И, кстати, я принёс тебе одно неприятное известие. Когда я проходил мимо того кабанчика рядом, который называет себя Дядей, на его загоне висел голубой вымпел: это значит, что он получил первый приз. А тебя, Уилбур, похоже, выперли, так что успокойся: никакой медали тебе ни видать. Закерман ещё передумает: вот захочется ему румяных отбивных и копчёной колбаски - к кому тогда он подойдет с ножом, как ты думаешь?
- Хватит! - прикрикнула на него Шарлотта. - Ты так набил себе брюхо, что вообще не понимаешь, что мелешь! Не обращай на него внимания, Уилбур.
Уилбур старался не думать о словах крысы и решил сменить тему разговора.
- Темплтон, - сказал он. - Если бы ты не был таким тупым, ты бы давно заметил, что Шарлотта сделала себе мешок для яиц. Скоро она станет мамой, и, чтоб ты знал, в этом мешочке пятьсот четырнадцать яичек!
- В самом деле? - удивился Темплтон и подозрительно посмотрел на мешок.
- Да, в самом деле, - вздохнула Шарлотта.
- Поздравляю! - пробормотал Темплтон. - Ну и ночка! - Он закрыл глаза, подгрёб под себя соломы и глубоко заснул, а Уилбур и Шарлотта были рады избавиться от него хоть на час.
В девять часов утра грузовик мистера Арабла подкатил к загончику Уилбура на ярмарке.
- Посмотрите! - закричала Ферн. - Посмотрите на паутину Шарлотты! Смотрите, что там написано!
Взрослые и дети так и уставились на надпись, схватившись за руки.
- " Скромный", - прочитал мистер Закерман. - Пожалуй, не самая удачная характеристика для Уилбура!
Все были в великой радости от того, что чудо с паутиной повторилось, а Уилбур с обожанием смотрел на их лица. Он выглядел очень скромным и очень благодарным. Ферн подмигнула Шарлотте, а Лэрви занялся делами. Он вылил в лоханку ведро тёплого пойла, и пока Уилбур завтракал, нежно почёсывал его гладкой палочкой.
|
|
|
- Эй, подожди минутку! - закричал Лэрви. - Посмотри на это! - и он показал на голубой вымпел над загоном Дяди. - Этот кабан уже получил первый приз.
Взрослые уставились на вымпел, а миссис Закерман чуть не расплакалась. Никто не проронил ни слова. Все просто стояли и смотрели на вымпел, а Лэрви достал огромный носовой платок и громко высморкался - так громко, что заржали лошади на конюшне на другом конце ярмарки.
- Дай мне денег, - попросила Ферн, - я пойду гулять по главной аллее.
- Стой здесь! - приказала мама, и у Ферн на глазах навернулись слёзы. - Что это вы все расплакались? - спросил мистер Закерман.
- Живо за дело. Эдит, принеси пахту!
Миссис Закерман осушила глаза платком, сходила к грузовику и вернулась с галлоном пахты.
- Час купанья! - объявил Закерман весело. Он, миссис Закерман и Эвери забрались в загончик Уилбура. Эвери медленно поливал Уилбуру голову и спину, и молоко стекало по его бокам и щекам, а взрослые втирали его в щетину и шкуру. Прохожие останавливались, и скоро собралась целая толпа. Уилбур стал восхитительно белым и гладким, а утреннее солнышко просвечивало сквозь его розовые уши.
- Он не такой крупный, как тот кабанчик рядом, - заметил один прохожий, - но гораздо чище. Это мне нравится.
- Мне тоже, - отозвался другой.
- А какой скромный! - воскликнула женщина, прочитав надпись на паутине.
И кто бы ни подходил к загончику, дарил Уилбура добрым словом. Все восхищались паутиной, но никто, конечно, не заметил Шарлотты.
И вдруг из громкоговорителя раздался голос:
- Внимание! Приглашаем мистера Гомера Закермана доставить своего знаменитого поросёнка к судейской кабине перед главным стендом. Вручение специального приза состоится через двадцать минут. Приглашаем всех присутствовать при этой церемонии. Мистер Закерман, пожалуйста, заведите вашего поросёнка в клеть и срочно подойдите к судейской кабине!
После этого объявления Араблы и Закерманы просто оцепенели на мгновение, а потом Эвери схватил охапку соломы, подбросил её высоко в воздух и издал клич восторга. Солома посыпалась, как конфетти, на волосы Ферн. Мистер Закерман расцеловал свою супругу. Мистер Арабл обнял - свою. Эвери расцеловал Уилбура, Лэрви тряс руку всем подряд. Ферн обхватила маму, Эвери обхватил Ферн, а миссис Арабл обняла миссис Закерман.
|
|
|
А над их головами в тени потолка пряталась невидимая Шарлотта, обхватив передними лапками мешок с яйцами. Сердце её билось тише, и она ощущала себя старой и усталой. Теперь она была уверена, что спасла жизнь Уилбуру, и эта мысль наполняла её блаженным покоем.
- Не теряйте времени! - крикнул Закерман. - Лэрви, тащи клеть!
- Дай мне деньги! - попросила Ферн.
- Да подожди ты! - оборвала её мама. - Не видишь, что все заняты?
- Положите банку из-под сыворотки обратно на машину! - скомандовал мистер Арабл. Эвери схватил банку и побежал к машине.
- Как моя причёска? - спросила миссис Закерман.
- Просто чудо! - бросил на ходу мистер Закерман, подтаскивая вместе с Лэрви клеть к Уилбуру.
- Ты даже не посмотрел на причёску обиделась миссис Закерман.
- Ты прелесть, Эдит! - успокоила её миссис Арабл. - Только не волнуйся.
Темплтон, прятавшийся в соломе, проснулся от шума. Он не понимал толком, что случилось, но когда люди стали заталкивать Уилбура в клеть, решил поехать вместе с ним. Он выждал удобный момент, когда его никто не видел, прошмыгнул в клеть и зарылся в солому на дне.
- Готово, ребята! - крикнул Закерман. - Двинули!
Мужчины разом подхватили клеть и подняли на грузовик, а Ферн уселась на клеть сверху. С соломой в волосах, в охватившем её волнении, она была очаровательна. Все забрались на машину и поехали к судейской кабине у главного стенда.
Когда они проезжали мимо колеса обозрения, Ферн взглянула вверх и вспомнила, как хорошо ей было там в самой верхней тележке рядом с Генри Фасси.
|
|
|
