Вы знаете его? You/do/know him/don't you? (говорящий уверен

Вы знаете его?                 You/do/know him/don't you? (говорящий уверен

в утвердительном ответе) 3 Вы знаете его?                 Do you know him?

(нейтральный вопрос)

4 Вы знаете его?                 Are you acquainted with him/do you know him?

ИК-4 — более официальна, чем нейтральная ИК-3. Здесь она выражает не­которое удивление и просьбу подтвердить сообщенную информацию:

How come you know him? /You really know him? -Вы и вправду его знаете?

Наиболее разительное отличие в интонации существует между ИК-3 и ИК-1 — это различие между вопросительным и повествовательным пред­ложениями:

Им музей понравился? Did they like the museurr?

Им музей понравился. They liked the museum.

3 Завтра вы уезжаете?    Are you leaving tomorrow?

Завтра вы уезжаете.      You're leaving tomorrow.

Студент-американец однажды попал в весьма неприятное положение в пе­реполненном московском автобусе, употребив ИК-1 вместо ИК-3 в предложе­нии «Вы сходите сейчас? », обращенном к пассажиру, стоявшему перед ним. Москвич воспринял его слова не иначе как приказ покинуть транспортное средство и отреагировал в высшей степени недружелюбно.

Различие между ИК-2 и ИК-3 также имеет принципиальный характер, по­скольку одна из этих конструкций используется для выражения просьбы, а другая приказа:

2 Не разговаривать!

Be quiet!

3 Не разговаривать?          Should I/we be/keep quiet?

(запрос подтверждения)

ИК-3 также может использоваться для выражения сильного удивления со стороны говорящего:

з                                                                             з

Иван это сказал? Это невозможно! Другой мог бы — но он?

Ivan really said that? That's impossible! Someone else might have — but not he! /but he — no way!

Для ИК-7 тоже характерно значение отрицательной реакции или невоз­можности действия:

Идти в кино? Какое кино! Мне нужно работать!

Go to the movies? No way/You must be kidding/Out of the question! I've got to workl

Ты ходишь к этому врачу? Какой он врач! Он же шарлатан!

You go to that doctor? What kind of a doctor is he? /You call that a doctor? / He's a terrible doctor/He's a charlatan/quack.

Разумеется, переводчик должен быть твердо уверен, что он правильно по­нял значение интонационной конструкции, прежде чем решаться на столь радикальный перевод, как He's a terrible doctor. Точно так же «Где ему учить-ся(7)? » кардинальным образом отличается от «Где ему учиться(2)? ->. Предло­жение с ИК-2 — это нейтральный вопрос: Where should he study? С ИК-7 то же предложение означает What good will it do him to study? /He's a hopeless case. «Сколько он работает(7)! » — это отнюдь не выражение восхищения его ра­ботоспособностью, а восклицание противоположного свойства: He's not doing any work at alll

Предложение «Какой парк» может быть озвучено с тремя разными ИК:

2 Какой парк?     Which park?

5/6 Какой парк!         What a wonderful park! / What a great park!

Какой парк!         You call that a park? /What an awful parkl/That thing isn't

a park/can't be called a parkl/Some park!

Или возьмите следующие примеры с ИК-2, 5 и 7: Он читает стихи. Свои собственные.

— Какие стихи? (2)          What poems?

Какие стихи! (5)               What fantastic poems!

Какие стихи?! (7)             Unbelievably bad poems! /You call that poetryl/Some

poetry! /Fine poetry!

ИК-5 и ИК-6 могут использоваться для усиления:

Какая (6) погода!              What wonderful weather!

Он так (5) устал!                He's absolutely exhausted.

Жарко (6) здесь!               It's horribly hot here/It's boiling here!

Яблоки (6)!                                         What wonderful apples!

А мы в музее (6) были!                  What a great museum we went to!

Существительное в родительном падеже множественного числа, произне­сенное с помощью ИК-6, приобретает значение большого количества чего-либо:

Шуток было! (6|                               There were so many jokes!

Сравните:

Сколько студентов? (3) How many students are there? Сколько студентов! (6) How many students there are

В сочетании с именительным падежом множественного числа ИК-3 или ИК-6 имеют значение большой интенсивности или высокого качества:

3/6  3/6

Цветы! Цветы у тебя очень/такие красивые!        What beautiful flowers you

have there!

Сравните с ИК-6, которая в комбинации с родительным падежом множе­
ственного числа выражает идею (большого) количества:
6                    6

Цветов! Цветов там столько!      How many flowers there are!

ИК-6 может обозначать высокую степень выраженности качества как в по­ложительном, так и в отрицательном смысле:

Где (2) он живет?             Where does he live?

Где (6) он живет!              That place he lives in... That awful place... You can't

imagine that place where he lives.

Где (6) он живет!              I'll tell you where he lives!

Интенсивность выражения эмоций, причем как положительных, так и отри­цательных, в зависимости от контекста, может выражаться и с помощью ИК-7:

а) — Какая (5) голова!

Вот (3) радость для родителей! —

— Не говори (7)!                                          — Sure! /And howl/Absolutelyl

б) — Смотри! Такой молодой (3),

а уже пьет (2)!

— Не говори (7)!                                          — I know — it's terrible! /How awful!

ИК-6 выражает сильное чувство, например одобрение, в отличие от ИК-1, которая используется для констатации факта:

Иван загорел (1).           Ivan's got a suntan.

Иван загорел (6)!            Ivan's got a great suntan!

Загорел Иван (6)!           What a great tan he's got!

Хорошо (1).                      Right/Good/OK.

Хорошо (6)!                       That's great!

Для того чтобы избежать смысловых ошибок и непонимания, устный пе­
реводчик должен иметь точное представление об основных интонационных
моделях русского языка. И он должен не допустить того, чтобы русская ин­
тонация повлияла на звучание английского перевода.                                    ₍

В работе над манерой подачи устной речи главное для синхронного пере­водчика научиться делить речь на словосочетания и грамматические конст­рукции, которые удобны для восприятия слушателем. По мере возможности подлежащее и глагол-сказуемое должны стоять недалеко друг от друга, не должны без нужды разделяться предлоги и управляемые ими слова, и, конеч­но, нужно исключить «грязь» и всяческие помехи вроде uh-uh, тяжелого ды­хания, вздохов или кашля в микрофоне. Слушателю гораздо удобнее воспри­нимать, например: These are the ways/to resolve this set of problems/within the next ten years/as we see it — чем These are/the ways to/resolve this set — uh-uh — of problems within the — [кашель] — next ten years as we see it. Следует избегать отрывистой речи, спешки, монотонной скороговорки. Темп речи переводчи­ка должен соответствовать темпу речи оратора, и даже если переводчик нерв­ничает, его голос должен звучать спокойно и уверенно. Однако в ситуации, когда оратор говорит нечто совсем бессмысленное, переводчику не грех на­мекнуть, с помощью изменения в своей интонации, что на трибуне что-то не в порядке.

Синхронному переводчику нужно найти золотую середину между гипер­трофированной уверенностью в себе и полнейшей нерешительностью. Ка­ким бы невыносимо скучным ни казался ему предмет изложения — или ора­тор, его излагающий, — переводчик не имеет права допустить, чтобы его личное отношение отразилось на манере перевода. Конечно, это легче ска­зать, чем сделать. Но обязанность переводчика — донести до слушателей и то, что хочет сказать оратор, и то, как он это хочет сказать. Слово really, на­пример, может выражать удивление, а может и скуку или даже брезгливое от­вращение. И самое главное: как бы быстро ни говорил оратор, синхронист не должен бросать свои предложения незаконченными.

Кроме тех случаев, когда переводчик явно ошибся или в дальнейшем пе­реводе все произошло «с точностью до наоборот», исправлять сказанное ему не следует. Нет никакого смысла возвращаться к уже переведенной фразе лишь оттого, что неожиданно нашлось идеальное, а не просто подходящее, прилагательное: в результате получится «рваный» перевод, а слушатель утра­тит доверие к переводчику. В кабине, перед микрофоном, не время и не ме­сто заниматься перфекционизмом. Нельзя поддаваться искушению не гово­рить вообще ничего, пока не нашлось то единственно нужное слово, кото­рое, казалось бы, вертится на кончике языка. Если синхронист понимает, что он упустил абсолютно необходимое слово или словосочетание, лучше дать краткий вариант целого предложения, чем выплескивать на слушателей до­словный перевод его половины. Нужно дробить слишком длинные предло­жения на более короткие и удобные для понимания, внимательно следить за существительными и глаголами и при необходимости облегчать себе работу за счет сокращения многочисленных прилагательных.

В процессе синхронного перевода переводчик должен одновременно слышать свой голос и вслушиваться в то, что говорит оратор. Нельзя кри­чать (это типичная ошибка неопытных переводчиков, особенно от волне­ния); громкость собственного голоса не должна заглушать голос оратора. Не­которым синхронистам нравится принимать оригинал только через один на­ушник, чтобы другим ухом слушать себя; кто-то чувствует себя увереннее с двумя наушниками. Слушая себя, нельзя увлекаться и начинать невольно ана­лизировать свой собственный перевод, теряя на этом темп. Попытки одно­временно выступать и в роли переводчика, и в роли слушателя собственно­го перевода особенно характерны для переводчиков-дилетантов⁴.

Переводчик, долгое время просидевший в кабине без смены, особенно ес­ли ему пришлось иметь дело с оратором, говорящим очень быстро, может почувствовать, что переводит, как говорится, «на автопилоте». Подобно лет­чику, передавшему ручное управление автоматике, он говорит механически, как будто под влиянием какой-то внешней силы. Перевод на автопилоте обычно грязный, переводчик не контролирует себя. Это состояние не надо путать с высококачественным переводом на предельной скорости, когда все силы направлены на то, чтобы как можно быстрее перерабатывать поступа­ющий материал, уделяя максимум внимания выбору слов и правильности грамматики и минимум времени — стилистическим и интонационным тон­костям.

Как это ни печально, некоторые люди никогда не смогут стать хорошими синхронными переводчиками — несмотря на прекрасное владение языками, и даже врожденное многоязычие, и на искреннее желание посвятить себя этой профессии. Среди явных противопоказаний к этому — плохая память, неспособность переключаться с языка на язык, перфекционизм и «перевод­ческая болезнь» — translatoritis (заключающаяся в склонности бесконечно ис­кать идеальный перевод для одного слова, рискуя при этом целым предло­жением), пристрастие к дословным переводам, боязнь выступать перед ауди­торией, дефекты речи, сильный региональный или иностранный акцент, за­икание, хрипота, проблемы со слухом.

Для многих рядовых учащихся музыкальных школ по классу фортепьяно занятия с Владимиром Горовицем прошли бы даром, однако талантливым му­зыкантам они несомненно пошли бы на пользу. Так же и профессиональная подготовка синхронных переводчиков, скорее всего, окажется бесполезной для людей, лишенных таланта к этому делу, но может существенно помочь тем, кто наделен даром легко переходить с одного языка на другой и сво­бодно владеет как исходным, так и переводящим языком.

Научиться синхронному переводу можно, только переводя синхронно. В последнее время ведутся жаркие дебаты на тему о том, в какой степени эк­замен по письменному переводу может помочь определить наличие у посту­пающего способностей к переводу устному. «Письменному переводу не мес­то в рамках вступительного испытания на пригодность к синхронному пе­реводу»⁵, — пишет один специалист по обучению. «Не имеет смысла прово­дить вступительное тестирование по устному переводу, пока испытанием в

письменном переводе не установлено наличие у испытуемого удовлетвори­тельной переводческой базы»⁶, — утверждает другой. С одной стороны, пись­менный перевод, несомненно, может показать, насколько кандидат в обуча­емые овладел основными грамматическими структурами и словарным соста^ вом языка, однако, с другой, этот вид перевода неспособен выявить дефекты речи, проблемы с голосом, умение на нужной скорости справляться с синтак­сисом и интонацией, и то неуловимое, что можно назвать вкусом или склон­ностью к этой работе. Устный перевод «с листа> > письменных текстов — это полезное упражнение для того, чтобы научиться справляться с лексически­ми и синтаксическими трудностями, но и он не заменит эффекта, создавае­мого живыми голосами или звукозаписями.

Так же, как актерскому мастерству может по-настоящему научить только актер, все тонкости и сложности синхронного перевода под силу оценить лишь синхронисту.

Strangely enough, while nobody would claim that medicine should be taught by someone who has never seen an ill person, or music by somebody who has never been to a concert, there are, still now, quite a number of schools pre­tending to train interpreters where there is not one conference interpreter among the faculty... only one who has lived it all and seen it all, and often suffered under adverse conditions, can teach conference interpreting. It is granted that he should moreover have a gift for training and be familiarized with modern teaching methods. ⁷

Школа перевода — это не школа иностранного языка. Хотя в процессе обу­чения переводчик узнает много новых узкоспециальных слов, владеть всеми своими языками он должен еще при поступлении. Задача преподавателя — научить студента выполнять перевод, а не делать это за него, хотя опытно­му обучающему переводчику придется бороться с сильным искушением пой­ти именно по этому пути. Студента нужно заставить отказаться от дословно­го перевода и научить перестраивать русский оригинал при переводе на ан­глийский. Роль преподавателя заключается в том, чтобы убедить обучаемых не поддаваться гипнотическому влиянию оригинала и освободиться от свя­занного с ним стремления к буквальному переводу, научить их добиваться адекватности в переводе (conceptual fidelity}, т. е. устанавливать функциональ­но-смысловые соответствия⁸.

Упражнения для начинающего переводчика могут начаться с синхронно­го повторения (shadowing), т. е. повторения прослушанного материала все уве­личивающейся длительности, вначале на исходном русском языке, а затем и на английском. Можно варьировать размер пауз между отрезками звучащего текста, изменять скорость, можно попросить студента начинать повторение с намеренным запозданием (это полезное упражнение, чтобы научить будущего переводчика не вступать слишком рано)л Преподаватель также мо­жет зачитать вслух небольшой отрывок с тем, чтобы студент суммировал его содержание. Последнее больше похоже на последовательный перевод, однако это упражнение способствует развитию памяти, а необходимость перефрази­ровать приучает уходить от буквализма в переводе. Парафраз, или выражение

другими словами основного содержания абзаца или предложения, — также весьма полезное упражнение.

Первые задания для выполнения в кабине — перевод коротких отрезков текста с записью на пленку голоса студента-переводчика. Желательно выпол­нять перевод только на слух, и лишь по его окончании знакомиться с текс­том русского оригинала. Это позволит студенту увидеть предложения цели­ком и понять, что он упустил. Имея в руках письменный текст оригинала, студент должен прослушать свою запись на пленке, а потом вновь синхрон­но перевести отрывок, не заглядывая в текст. В идеале все это должно про­делываться под наблюдением опытного русско-английского синхронного пе­реводчика.

Человеку, мечтающему освоить технику синхронного перевода, можно предложить ряд тренировочных заданий и упражнений для самостоятельной работы с использованием звукозаписи. С помощью аудиозаписей можно от­рабатывать целый ряд необходимых вещей:

Длительность запаздывания:

Акценты:

Времена:

⇐ Предыдущая55565758596061626364Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: