 |
В разных Вселенных. Звезды на ладонях
|
|
|
|
В разных Вселенных
Капсула с матрицей скользнула в приемное гнездо компьютера. На экране появилось лицо Федора.
– Ну, здравствуй, сын, – сказал Олег.
– Здравствуй, отец. И прости, что не пишу. Разве не приятнее побеседовать гак, как это делаем мы сейчас?
– Я разговариваю не с тобой, – грустно улыбнулся Олег, – а всего лишь с компьютером.
– Верно, – согласился Федор. – Но он настроен на мои личные параметры и воспроизводит таким, каким я был месяц назад. Все, что ты слышишь от него, ты услышал бы и от меня. Вот почему я считаю писание писем пустой тратой времени. И, пожалуйста, не обижайся. Мы с тобой достаточно близки, чтобы прощать друг другу. Например, я ведь не жалуюсь, что мой отец почти ничего мне не дал в духовном отношении. С тех пор, как ты целиком ушел в науку…
– Это так, – признался Олег. – Если не считать того, что ты пошел по моему пути…
– Но своей дорогой, – перебил Федор. – Рассказать о себе?
– Конечно, – кивнул Олег.
– Я только что вернулся из круиза по Млечному Пути. Интереснее всего было в созвездии Лебедя. Вблизи одной из звезд Вольфа‑ Райэ есть любопытная планетка, но чересчур свирепая. Вначале три дня подряд был буран, и мы даже не смогли взять первый перевал. Ветер был ужасный, ничего подобного раньше не испытывал. Пришлось включить защитное поле… На втором перевале как раз перед нами чуть не замерзла группа англичан. Еле спасли дисколетами…
– А стоило ли рисковать? – спросил Олег. – Ведь есть гораздо более изящный и эффективный путь.
– Что ты имеешь в виду?
– Послать в круиз компьютер с твоими личностными параметрами. Он бы воспроизвел тебя на Млечном Пути. Результат был бы тем же, а риска никакого. Надо быть последовательным во всем. Если в общении с близким человеком можно подменить себя компьютером, то почему нельзя этого сделать в круизе?
|
|
|
– Но я хочу испытать все сам! – запальчиво воскликнул Федор. – В последний день мы шли по настоящей тундре и объедались мороженой ягодой, похожей на бруснику. В общем, есть о чем вспомнить.
– Рад за тебя, сын.
Федор задумался. Минуту длилось молчание.
– Все‑ таки очень жаль, что мы так далеко друг от друга. А ведь как хорошо иметь рядом родного человека, с которым можно посоветоваться, поделиться сокровенным…
Олег почувствовал, что ему перехватило горло.
– Мне тоже недостает тебя, сын, – сказал он.
– Они живы? – осторожно поинтересовался Леверрье.
– Как вам сказать… И да, и нет. – Милютин задумался. – Кто же знал, что Федора внезапно пошлют в Межгалактическую экспедицию, которая возвратится лишь через несколько земных столетий!
– А Олег?
– Помните его нашумевшую теорию?
– Что‑ то припоминаю… – неуверенно проговорил Леверрье. – Бесчисленное множество совмещенных в пространстве вселенных…
– Олег доказал правильность своей теории, – сказал Милютин. – Эксперимент удался… Счастье, что отец и сын оставили нам личностные матрицы.
– Это была блестящая мысль, устроить им эту встречу. Но, похоже, они не во всем сходились характерами?
– Зато теперь, кажется, нашли друг друга…
– В разных вселенных, – сказал Леверрье.
Звезды на ладонях
– Природа рациональна и экономична, – сказал Милютин, – ее девиз простота.
– Наоборот, – возразил Леверрье. – Мир движется от простого к сложному. Взять нашу прародительницу амебу…
– И вас, Луи, для сравнения, – саркастически перебил Милютин. – Спору нет, вы сложнее. Самую малость, но сложнее.
Леверрье обиженно насупился.
– Если бы вы не были моим давним другом…
– То вы вызвали бы меня на дуэль, а вместо шпаги вооружились бы лазером. Полно! Сделайте скидку на мой вздорный характер и перестаньте дуться. Конечно же, природа идет по пути усложнения, но она никогда не позволяет себе ничего лишнего. Ничто в ней не сложнее, чем это необходимо.
|
|
|
– Допустим, – сдался Леверрье. – Ну и что из этого?
– Дайте руку, – потребовал Милютин. – Да не так, а ладонью вверх. Ого, у вас могучая линия жизни. Долго будете жить, Луи!
– Что за чушь! Сегодня вы меня удивляете. Ведь не станете же вы утверждать, что верите в хиромантию.
– Не стану. Хотя… Хорошо вам, Луи, вы человек категорических суждений, мыслите в двоичном коде: да, нет, ноль, единица… А круглые цифры всегда врут, так утверждал один древний философ, и я, знаете ли, с ним согласен. Но дело не в этом. Посмотрите на собственную ладонь: какие изощренно сложные линии, какие причудливые папиллярные завитки на пальцах! Не напоминает ли это галактику или хотя бы звездную туманность?
Леверрье пожал плечами.
– Вы фантазер, Милютин. И если хотите прочитать лекцию по дактилоскопии, то напрасно. Мне хорошо известно, что отпечатки пальцев сугубо индивидуальны и никогда не повторяются, по крайней мере в одном поколении…
– Вот, вот… Но не передаются ли они от поколения к поколению?
– Какая разница? – равнодушно произнес Леверрье. – Кого, кроме полицейских, это интересует?
– Меня, – сказал Милютин. – И все человечество. Вот уже не первое столетие пытаемся мы вступить в контакт с инопланетянами. Поиски сигналов, посланных миллионы лет назад, возможно, уже не существующими цивилизациями, бум с летающими тарелками и вездесущими гуманоидами, сенсационные находки примитивных наскальных изображений, якобы оставленных пришельцами. Даже в полярном сиянии усмотрели источник внеземной информации. А все гораздо проще! Галактические письмена на наших ладонях!
– Вы с ума сошли! – вскричал Леверрье.
– Возможно, – холодно согласился Милютин. – Но почему, скажите на милость, природа пошла на неоправданное усложнение? Почему кожа на ладонях не такая, как на груди, спине, животе? Почему папиллярные линии нельзя стереть, они восстанавливаются даже если содрать с пальцев кожу? Для чего понадобился колоссальный запас надежности? Если допустить, что папиллярные линии несут в себе информацию, то она идеально защищена.
|
|
|
Леверрье забарабанил пальцами по колену.
– Остается пустяк, – сказал он нарочито бодрым тоном, – расшифровать информацию.
– Я это сделал, – помолчав, проговорил Милютин.
Леверрье остолбенел.
– Но это немыслимо… Нет, вы понимаете, что говорите?.. А если на самом деле… Тогда нужно немедленно, слышите, немедленно…
– Информация должна быть полной, Луи, только в этом случае игра стоит свеч. Моих и ваших ладоней, увы, недостаточно. Понадобились бы руки всех людей Земли. И, самое главное, чистые руки, иначе информация принесет не пользу, а вред. Огромный, непоправимый вред.
– Все, что угодно, можно отмыть до стерильной чистоты! – заверил Леверрье.
– Все, кроме рук, жаждущих власти, денег и смертоносного оружия…
|
|
|
