 |
В самом общем виде система норм частного процессуального права (права АРС) может быть представлена в следующем виде. 1 страница
|
|
|
|
Общая часть: цели АРС; задачи АРС; предмет АРС; методы АРС; принципы АРС; источники АРС; правоотношения в сфере АРС; основные институты АРС (частно-процессуальный договор, частно-процессуальная право- и дееспособность и др. ); порядок применения способов АРС: внеюрисдикционный и доюрисдикционный; меры содействия способам АРС со стороны государственных и общественных органов; судебный контроль за применением способов АРС.
Специальная часть: основные способы АРС (международный коммерческий арбитраж; третейское разбирательство, посредничество (медиация); примирение; переговоры, претензионный порядок); специальные, производные и комбинированные способы АРС; рекомендованные правила применения основных способов АРС; юридические последствия и процессуальный результат обращения сторон к избранному способу АРС.
Нормы, регламентирующие применение способов АРС в юрисдикционном порядке, содействие и государственный (судебный) контроль за применением способов АРС, должны находиться в соответствующих процессуальных кодексах, а не в специальном законодательстве в области АРС, поскольку ими регламентируются публичные - гражданские (арбитражные) процессуальные отношения. Нормы, регламентирующие применение способов АРС в обязательном доюрисдикционном порядке, должны находиться в законодательстве, регулирующем правоотношения, по которым установлен данный порядок.
Таким образом, способы АРС, хотя и имеют отличную от публичного процессуального права правовую природу, тем не менее относятся к процессуальной сфере, с той лишь разницей, что правоотношения в области АРС являются частно-процессуальными по своему содержанию. Тем самым можно утверждать, что ЧПП не меняет, а лишь дополняет представление о процессе новой, развивающейся в настоящее время областью, которая является его составной частью. Можно также отметить, что с выделением в структуре права частноправового компонента процессуального права и сама система права становится более сбалансированной и приобретает завершенный вид.
|
|
|
Безусловно, постановка вопроса о частном процессуальном праве нуждается в дальнейшем исследовании. Взгляды правоведов на предложенную в исследовании теорию частного процессуального права представлены в работах М. К. Сулейменова, С. А. Курочкина, М. Э. Морозова и О. Н. Здрок. Так, М. К. Сулейменов полагает, что способы АРС являются самостоятельным образованием и в рамках системы процессуального права, и в рамках системы публичного - частного права. Правовед отмечает, что предложенное автором исследования название " частное процессуальное право" позволит сразу определить место нахождения способов АРС в системе процессуального права. Противостоит частному процессуальному праву гражданское процессуальное право как публичное право. Следовательно, это название сразу определяет место АРС в системе публичного - частное право. Вместе с тем М. К. Сулейменов предлагает уточнить определение понятия ЧПП: частное процессуальное право (право альтернативного разрешения споров) представляет собой самостоятельную отрасль частного права, регулирующую методом юридического равенства сторон общественные отношения по внесудебному разрешению споров и урегулированию правовых конфликтов на началах саморегулирования или самостоятельно, или с помощью посредника либо третейского судьи. Говоря о процессуальных отраслях в целом, М. К. Сулейменов поддерживает нашу точку зрения о первичном делении на публичное процессуальное право и частное процессуальное право (право альтернативного разрешения споров), а затем уже о выделении в публичном процессуальном праве гражданского процессуального права, уголовного процессуального права и, возможно, других < 87>.
|
|
|
--------------------------------
< 87> См.: Сулейменов М. К. Частное процессуальное право как самостоятельная отрасль права // Третейский суд. 2011. N 3. С. 73 - 74.
С. А. Курочкин, называя концепцию частного процессуального права безусловно актуальной, высказывает мнение о необходимости ее некоторой корректировки и дальнейшей доработки, особенно в аспекте целевой характеристики процессуального права, выделяемых критериев способов АРС, содержании принципов и режима правового регулирования < 88>. Так, он, например, отмечает различие в специфике способов АРС, основанных на разрешении споров (правоприменении) и урегулировании правовых конфликтов (балансе интересов сторон). С позицией С. А. Курочкина (по отдельным вопросам) выражает солидарность М. Э. Морозов, другие же взгляды, наоборот, подвергаются, как полагаем, обоснованной критике. Так, в отношении специфики разрешения и урегулирования споров М. Э. Морозов отмечает, что одной из усиливающихся тенденций является тесное переплетение медиации и арбитража, определяемое их общей нацеленностью на устранение (разрешение) конфликта, что основано на их общей правовой природе и подчинении общему правовому режиму. Не случайно арбитраж и медиацию зачастую администрирует один и тот же институционный центр. В мировой практике известны различные сочетания способов АРС, среди которых такое явление, как медиация-арбитраж, далеко не самое экзотичное. При этом сочетание способов АРС не является механическим смешением, а представляет собой единый процесс. Он также полагает, что регулирование АРС в рамках единого правового блока будет обладать наибольшей эффективностью и полностью соответствовать мировым тенденциям рассмотрения АРС как целостного явления. М. Э. Морозов также отмечает, что не имеет особого смысла выдумывать новые обоснования необходимости обособления частного процессуального права, поскольку логика такого отграничения может быть обнаружена во многих научных работах прошлого < 89>.
--------------------------------
|
|
|
< 88> См.: Курочкин С. А. К вопросу о частном процессуальном праве // Третейский суд. 2010. N 3. С. 10 - 20.
< 89> См.: Морозов М. Э. Частное процессуальное право: тупиковая ветвь права или новый вектор его развития? // Третейский суд. 2010. N 6. С. 80 - 84.
Общую процессуальную специфику примирительных процедур подчеркивает Э. М. Мурадьян, определяя судебное право в том числе как " право сторон по-человечески договориться между собой, самим, один на один или в формате два на два (сторона и адвокат + сторона и адвокат) или с помощью консультанта, медиатора, а может, и с помощью адвоката обеих сторон в неформальной обстановке, до судебного разбирательства или в перерыве между заседаниями суда" < 90>.
--------------------------------
< 90> Мурадьян Э. М. Судебное право. СПб., 2007. С. 11.
Исследуя проблематику правовой природы судебных примирительных процедур, белорусский правовед О. Н. Здрок полагает, что это приведет к постановке вопроса о пересмотре понятия и предмета правового регулирования гражданского процессуального права, что уже нашло свое выражение в концепции частного процессуального права < 91>.
--------------------------------
< 91> Здрок О. Н. Примирительные процедуры в гражданском судопроизводстве: понятие, классификация, тенденции развития (на примере Республики Беларусь) // Вестник гражданского процесса. 2012. N 1. С. 205.
5. 7. Значение частного процессуального права
И все же главное - это практическая значимость определения отраслевой самостоятельности АРС, состоящая в том, что отождествление с государственным гражданским (арбитражным) процессом и другими отраслями российского права порождает непонимание сущности, содержания, т. е. правовой природы и специфики институтов АРС, что, в свою очередь, приводит к серьезным ошибкам в правоприменении.
1. Многие государственные судьи до сих пор считают, что третейские суды при вынесении решений должны руководствоваться нормами и принципами ГПК РФ, АПК РФ, на которые делают соответствующие ссылки в судебных актах по вопросам третейского разбирательства < 92>, а также ориентироваться на практику государственных судов и постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ < 93>.
|
|
|
--------------------------------
< 92> См., напр.: Морозов М. Э. Как понимание природы третейского суда отражается на судебной практике // Третейский суд. 2007. N 1. С. 28 - 45.
< 93> В данном случае имеются в виду не нормы процессуальных Кодексов, относящиеся к вопросам оспаривания и приведения в исполнение решений третейских судов, а нормы гражданского (арбитражного) процессуального права, относящиеся к исковому производству и иным процессуальным аспектам деятельности государственных судов.
Ориентируясь на существующую практику и установки государственных судов и судей, некоторые третейские суды настолько юридически формализуют свою деятельность, что сами постепенно превращаются в " слепки" государственных судов, зачастую определяя в своих регламентах вопросы, относящиеся к государственному гражданскому процессу (например, такие вопросы, как пересмотр и рассмотрение дел по вновь открывшимся обстоятельствам, введение инстанционности при рассмотрении споров). Конечно, можно сослаться на возможное откровенное недопонимание или добросовестное заблуждение некоторых лиц, сложившееся ввиду отсутствия образования в данной сфере. Однако возможно и другое - сознательное манипулирование общественным мнением. Не случайно же появляются третейские институты с такими амбициозными названиями, как Федеральный третейский суд, Высший арбитражный третейский суд, Арбитражный третейский суд г. Москвы и проч. Некоторые третейские суды не только пытаются подстроиться под требования государственных судов, но и выдвигают встречные предложения о включении третейских судов в судебную систему России, о наделении третейских судов правом выдавать исполнительные листы, о наделении третейских судов исключительными полномочиями по определенным категориям споров и другие < 94>. Таким образом, непонимание правовой специфики способов АРС присутствует и в среде специалистов, практикующих в данной сфере.
--------------------------------
< 94> Суханов Е. А. Третейский суды в системе ТПП РФ: 1999 - 2002 годы и перспективы развития // Третейский суд. 2003. N 3. С. 57 - 58; Предложения третейских судов по развитию третейского разбирательства // Третейский суд. 2006. N 3. С. 124 - 125.
2. Наиболее показательными являются проблемы, возникающие при разработке и принятии новых законов в области АРС. Так, Федеральный закон " Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" подвергался обоснованной критике со стороны экспертного сообщества за излишнюю юридизацию и публицизацию регулируемых отношений. Особенно ярко это проявилось в нормах Закона о необходимости утверждения программ подготовки так называемых профессиональных медиаторов Правительством Российской Федерации (ч. 1 ст. 16). Если медиация - институт саморегулирования гражданского общества, то, видимо, само гражданское общество и должно определять, что будет содержаться в программах подготовки лиц, которые захотят стать медиаторами. Кроме того, в Законе императивно определяется то, что в соответствии с правовой природой отношений должно определяться диспозитивно - соглашением сторон: установление сроков действительности предложения об обращении к процедуре медиации (ч. 5 ст. 7) и сроков проведения процедуры медиации (ст. 13) и др. < 95>.
|
|
|
--------------------------------
< 95> Севастьянов Г. В. Специфика законотворчества в сфере альтернативного разрешения споров // Третейский суд. 2010. С. 15 - 17.
Из этой же серии такой недавно появившийся документ, как Профессиональный стандарт " Специалист в области медиации (медиатора)", утвержденный Приказом Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации 15 декабря 2014 года < 96>. Встает сразу несколько вопросов. Почему требования к медиатору определяются органом исполнительной власти? О какой профессии (трудовых отношениях) может идти речь, если полномочия медиатора, как и третейского судьи, существуют с момента избрания до момента окончания соответствующей процедуры? И самый парадоксальный: почему до сих пор не разработали профессиональный стандарт для третейского судьи? С точки зрения правовой природы частно-процессуальных отношений в нем нет никакой необходимости.
--------------------------------
< 96> http: //arbitrage. spb. ru/pdf/Profstandart-mediatora. pdf (дата посещения: 29. 01. 2015).
В ходе реформы третейского разбирательства, идущей уже третий год в России < 97>, отчетливо высветились проблемы непонимания правовой природы третейского разбирательства основными разработчиками законопроектов. Степень несоответствия правовой природе третейского разбирательства отдельных положений законопроектов достигла по-настоящему критического уровня, сводящего на нет все достижения отечественного третейского разбирательства и приводящего к полной деградации идеи третейского разбирательства как института саморегулирования гражданского общества. На подготовленный Министерством юстиции пакет законопроектов по третейской реформе поступило более двух десятков заключений < 98>, говорящих о несоответствии правовой природе третейского разбирательства значительного числа положений законопроектов. Третейскому сообществу страны пришлось убеждать разработчиков в том, что институт третейского разбирательства не может быть представлен в качестве гражданско-правовой сделки (услуги) < 99>, в отсутствии необходимости введения разрешительной системы создания постоянно действующих третейских судов и наделения их правосубъектностью в форме некоммерческой организации, в формализации правил третейского разбирательства и многим другим принципиальным вопросам < 100>.
--------------------------------
< 97> Севастьянов Г. В. Основные вопросы реформы третейского разбирательства // Третейский суд. 2013. N 2. С. 8; Реформа третейского разбирательства: продолжение следует // Третейский суд. 2013. N 5. С. 6; Узаконенные третейские суды возвращаются? // Третейский суд. 2013. N 6. С. 7; Шаг вперед, два шага назад // Третейский суд. 2014. N 1. С. 7; Неожиданный, но вполне логичный разворот третейской реформы // Третейский суд. 2014. N 4. С. 10; Перспективы третейской реформы: Второй всероссийский форум // Третейский суд. N 6. С. 8.
< 98> Севастьянов Г. В. Законопроекты по третейской реформе - критика третейского сообщества // Третейский суд. N 2/3. С. 5
< 99> Интервью с В. А. Мусиным // Третейский суд. 2014. N 2/3. С. 24.
< 100> Заключение Постоянно действующей конференции третейского сообщества // Третейский суд. 2014. N 2/3. С. 150.
3. Не менее важным является вопрос о разграничении терминологии, используемой в гражданском (арбитражном) процессуальном праве как отрасли публичного права, и частном процессуальном праве (праве альтернативного разрешения споров). Использование одних и тех же категорий в разных по своему содержанию и правовой специфике отраслях процессуального права вызывает значительные трудности в правопонимании и юридической практике, так как одноименные понятия (как и принципы, см. выше) в этом случае также будут существенно отличаться по своему наполнению. Это, например, происходит в случаях, когда для характеристики третейского разбирательства используются такие категории гражданского процессуального права, как " правосудие", " судопроизводство", " подведомственность", " исключительная компетенция", " исключительная подсудность", " вступление судебного акта в законную силу" и другие.
4. Выделение частного процессуального права (права АРС) необходимо не только для сбалансированности отечественной системы права и четкого обоснования правовой специфики способов АРС, хотя и это достаточно важно. Констатация самостоятельности частного процессуального права имеет ключевое значение, т. к. это может придать необходимый динамизм процессам институционализации и повышения доверия к негосударственным способам разрешения споров и урегулирования правовых конфликтов в нашей стране, и вот почему.
Выделение самостоятельной отрасли права - частного процессуального права, объединяющего процессуальные институты саморегулирования гражданского общества, позволит продолжить формирование адекватной непротиворечивой научной доктрины, которая должна стать фундаментом для развития современного российского законодательства в данной сфере, позволит снять проблемы в правопонимании и тем самым поставить заслон от возможных манипуляций и злоупотреблений, определить уровень оптимального контроля со стороны компетентных органов государства и тем самым преодолеть неоднородность в связанной с этими вопросами правоприменительной деятельности компетентных судов, что, конечно же, в немалой степени определяет доверие к способам АРС.
Использование при систематизации знаний и нормативного материала в области АРС собственной системы координат - отрасли (науки) частного процессуального права могло бы существенно повысить качество образовательного процесса в этой сфере. В этой связи стоило бы приветствовать и создание самостоятельных кафедр, преподающих способы АРС, на юридических факультетах отечественных вузов.
Решение этих взаимосвязанных вопросов позволит повысить доверие к способам АРС и увеличить активность их использования предпринимателями и гражданами при разрешении возникающих споров и правовых конфликтов. Тем самым в значительной степени возрастет и социально-экономический эффект от использования способов АРС как в частном, так и в государственном секторе, в том числе связанный со снижением числа дел, рассматриваемых государственными судами.
Таким образом, выделение в системе отечественного права нового компонента - частного процессуального права позволит решить не только юридические, но и социально-экономические задачи, связанные с дальнейшим развитием способов АРС в России и укреплением их в правовой культуре нашего общества, в этом и состоит практическое значение предложенного подхода.
В заключение необходимо отметить, что выделение самостоятельной частной процессуальной отрасли права - права альтернативного разрешения споров, объективное присутствие которой в российском законодательстве и праве трудно не заметить, не имеет ничего общего с гипотетическим спором о " ящиках" и перекладывании их содержимого из одного в другой, поскольку такого " ящика" в отечественной правовой доктрине и системе отраслей законодательства формально не существует.
Предлагаемая система частного процессуального права может быть использована в качестве теоретической базы для дальнейшего юридического осмысления и построения Концепции развития в России частноправовых способов разрешения споров и урегулирования конфликтов - способов АРС < 101>.
--------------------------------
< 101> В этой связи стоит напомнить об уже существующем опыте по разработке Концепции в области АРС. В данном случае имеется в виду Концепция системы внесудебного урегулирования трудовых споров в Российской Федерации, разработанная в рамках проекта Европейского союза " Трудовое законодательство и арбитраж" в 2005 г. // Третейский суд. 2005. N 2. С. 162 - 167.
Конечно, для придания большей правовой определенности необходимо закрепление основополагающих идей и положений о способах АРС (третейском разбирательстве, международном коммерческом арбитраже, примирительных процедурах и других) на уровне Конституции Российской Федерации. Это позволит показать точное положение способов АРС в правовой системе России, определить, к чьей компетенции относится формирование законодательства в данной сфере, а главное, подчеркнуть важную социальную роль способов АРС как институтов саморегулирования гражданского общества при разрешении споров и урегулировании правовых конфликтов.
Таким образом, теория частного процессуального права позволяет нивелировать проблемы и решать многие прикладные задачи в области АРС, что будет продемонстрировано в ходе нашего исследования.
Глава 2. ТРЕТЕЙСКОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО
С ПОЗИЦИИ ЧАСТНОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
1. Практическое значение точного определения
правовой природы третейского разбирательства
В юридической науке нет того универсального суждения, которое раскрывало бы все стороны, все аспекты третейского разбирательства, включая международный коммерческий арбитраж. Доктринальные суждения по вопросам о правовой природе и юридической квалификации третейского (арбитражного) соглашения < 102> отличаются большим разнообразием и отсутствием общепризнанного подхода.
--------------------------------
< 102> При передаче спора в постоянно действующий третейский суд (далее - ПДТС) правила ПДТС (правила третейского разбирательства) рассматриваются в качестве неотъемлемой части третейского соглашения, если стороны не договорились об ином (п. 3 ст. 7 Закона о третейских судах). Для третейского суда ad hoc правила третейского разбирательства непосредственно включаются в третейское соглашение сторон. Тем самым можно утверждать, что определение правовой природы третейского соглашения подразумевает также юридическую квалификацию и включенных в третейское соглашение сторон правил третейского разбирательства. Далее в нашем исследовании правовая квалификация третейского соглашения будет охватывать и правовую характеристику третейского разбирательства.
От того, в какой плоскости формируются концептуальные взгляды, зависят практические последствия в правоприменительной практике третейских судов, а также по вопросам оспаривания и приведения в исполнение государственными судами решений третейских судов и не только. Современная практика государственных судов по вопросам третейского разбирательства противоречива и неоднородна во многих ключевых вопросах, например о: возможности расторжения третейского соглашения государственным судом и подачи самостоятельного иска в государственный суд о недействительности третейского соглашения; праве третьих лиц на оспаривание решения третейского суда в государственном суде; толковании основных принципов третейского разбирательства (например, беспристрастности и независимости третейского судьи; объективной беспристрастности третейского суда); соотношении подведомственности государственных судов и предметной компетенции третейских судов; юридической силе и вступлении в законную силу решения третейского суда.
Так, введение в 2011 году Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации принципа так называемой объективной беспристрастности третейского суда буквально парализовало деятельность многих заслуженных арбитражных центров страны. ВАС РФ предложил юридическую конструкцию, которая культивировала недоверие к отечественным центрам третейского разбирательства, а также позволяла недобросовестной стороне продолжить свои " подвиги" и в процессуальной сфере < 103>. Суть подхода состояла в невозможности рассмотрения третейским судом спора, когда одна из сторон так или иначе связана с учредителем организации, при которой создан постоянно действующий третейский суд, администрирующий данное третейское разбирательство. При этом не принимались во внимание ни доказанная беспристрастность состава третейских судей, ни доказательство объективной беспристрастности самого третейского института. Одного подозрения на несоответствие нововведенному принципу было достаточно, чтобы торпедировать третейское решение или получить отказ в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда, поскольку ВАС РФ причислил введенный им принцип к основополагающим принципам российского права. Тем самым грубо игнорировались базовые принципы третейского разбирательства, а следовательно, и правовая природа третейского суда. В результате ВАС РФ поставил под сомнение деятельность не только корпоративных третейских судов, но и третейских институтов, созданных при объединениях предпринимателей, в том числе при торгово-промышленных палатах России < 104>. В конце 2014 г. концепция объективной беспристрастности третейского суда была отвергнута благодаря правовой позиции, содержащейся в Постановлении Конституционного Суда РФ от 18. 10. 2014 N 30-П < 105>: "... само по себе приведенное нормативное регулирование с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных им в сохраняющих свою силу решениях, не дает оснований для вывода о невозможности передачи на рассмотрение постоянно действующего третейского суда, образованного при автономной некоммерческой организации, гражданско-правового спора, одной из сторон которого является учредитель данной автономной некоммерческой организации".
--------------------------------
< 103> Севастьянов Г. В. Постоянно действующие третейские суды - создание системы доверия! // Третейский суд. 2014. N 1. С. 8. См. также: Скворцов О. Ю. Новые тенденции развития судебной доктрины объективной независимости в отношении третейских судов // Третейский суд. 2014 N 5; Теория объективной беспристрастности: с позиции конституционных принципов // Третейский суд. 2014. N 6. С. 43; Конституционный Суд Российской Федерации: вновь об объективной беспристрастности // Третейский суд. 2015. N 1. С. 13 - 14.
< 104> См.: Определение Арбитражного суда Смоленской области от 15. 04. 2014 по делу N А62-171/2014 // Третейский суд. 2014 N 5. С. 33; Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 08. 08. 2014 по делу N А62-171/2014 // Там же. С. 37.
< 105> Постановление Конституционного Суда РФ от 18 ноября 2014 г. N 30-П " По делу о проверке конституционности положений статьи 18 Федерального закона " О третейских судах в Российской Федерации", пункта 2 части 3 статьи 239 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 10 Федерального закона " О некоммерческих организациях" в связи с жалобой открытого акционерного общества " Сбербанк России" // Там же. С. 46.
К сожалению, принцип объективной беспристрастности третейского суда из практики государственных арбитражных судов успел " перекочевать" в законопроекты по третейской реформе Минюста России. В этой связи пакет законопроектов по третейской реформе необходимо скорректировать с учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ, выраженных в Постановлении от 18. 10. 2014 N 30-П.
Кроме того, многочисленные предложения, исходящие от различных рабочих групп < 106> и обсуждаемые в настоящее время в свете реформы действующего законодательства о третейском разбирательстве, также должны быть основаны на четком понимании уникальной правовой природы третейского разбирательства, иначе эффективность законотворческого процесса может быть поставлена под сомнение, что, конечно же, окажет влияние на развитие третейского разбирательства в нашей стране и отразится на общественном доверии к данному институту гражданского общества.
--------------------------------
< 106> Предложения ТПП РФ по изменению и дополнению законодательства РФ о третейском разбирательстве // Третейский суд. 2013. N 1. С. 51 - 52; Предложения Российского союза промышленников и предпринимателей по совершенствованию законодательства, регулирующего деятельность третейских судов и международных коммерческих арбитражей // Там же. С. 54 - 69; Проект закона Национальной третейской палаты (Новосибирск). Там же. С. 71 - 86; Концепция реформирования института третейских судов в Российской Федерации (Министерство экономического развития России) // Третейский суд. 2013. N 5. С. 121 - 130.
2. Дискуссия о месте института третейского разбирательства
в системе российского права
Образовавшееся несоответствие между нормами, регулирующими третейское разбирательство, и отраслями права, с которыми их чаще всего связывают, не могло быть не замечено отечественными правоведами. Активно развивается научная дискуссия о месте института третейского разбирательства в системе российском права. Существует несколько зачастую противоположных точек зрения по этой научной проблеме. Основные мнения могут быть сформулированы следующим образом.
1. Третейское разбирательство определяют в качестве правового института и относят к одной из существующих отраслей позитивного (действующего) права (сторонники публично-процессуальной < 107> или частноправовой природы третейского суда < 108> ).
--------------------------------
< 107> См.: Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. М., 2005. С. 31; Лебедев С. Н. Международный торговый арбитраж. М., 1965. С. 25; Минаков А. И. Арбитражные соглашения и практика рассмотрения внешнеэкономических споров. М., 1985. С. 79; Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3 т. М., 2001. Т. 3: Трансграничные банкротства. Международный коммерческий арбитраж. Международный гражданский процесс. С. 141.
< 108> См.: Haeger W. Schiedsgerichte fur Rechtsstreitigkeiten der Handelswelt. B., 1910. S. 46; Цихоцкий А. В. Теоретические проблемы эффективности правосудия по гражданским делам. Новосибирск, 1997. С. 66.
Так, М. М. Богуславский включает в систему международного частного права вопросы рассмотрения споров в международных третейских судах. Заметим, что нормы, определяющие порядок деятельности международного коммерческого арбитража, имеют иной предмет регулирования, нежели нормы международного частного права. Они не воздействуют напрямую на материально-правовые отношения сторон, а определяют порядок разрешения споров в третейском суде.
|
|
|
