 |
Глава 9. Князь Игорь.
|
|
|
|
Князь Игорь. (877- 945)
То, что Игорь - сын Рюрика, мы ставим под вопросом, но, тем не менее, то, что Игорь - сын Рюрика и его любимой жены Ефанды (? ) норвежского происхождения - факт для большинства любителей истории.
Игорь в возрасте около 25 лет был женат на Ольге, вероятно дочери Олега, которой на тот момент было от 10 до 13 лет.
В 942 году жена Игоря княгиня Ольга родила Святослава, ставшего через три года князем под опекой матери.
У Игоря, кроме Святослава, был ещё сын Глеб, которого Святослав казнил за христианские убеждения (В. Н. Татищев, История Российская, ч. 1, гл. 4).
Историки Иван Порфирьевич Филевич и Николай Константинович Никольский, изучавшие деяния Игоря по древнерусским летописям, отмечают нестыковки и натяжки в его биографии, что даёт повод к различным реконструкциям его правления.
Доктор исторических наук М. Н. Тихомиров и доктор филологических наук О. В. Творогов считали родство Игоря с Рюриком историографической легендой.
Доктор русской истории Д. И. Иловайский и профессор В. А. Пархоменко предлагали называть княжескую династию Рюриковичей Игоревичами - по имени первого достоверно известного её представителя.
Княжение Игоря. 912 - 945
В 912 году Олег либо погибает, либо устраняется от дел, касающихся правления Киевом. К тому же, возможно, неудачный поход Олега 913-914 гг. с полной гибелью его войска повлиял на приход Игоря к власти, так как все его участники, согласно арабским авторам, были перебиты на Волге. На этот период князю Игорю, считавшемуся сыном Рюрика, исполняется 35 лет. Если Олег не допускал его к правлению до такого возраста, а Игорь был вполне вменяемый, то он мог отстранить Олега от власти, пока тот участвовал в разборках между Византийцами и хазарами. На это были причины - амбиции легитимного (даже с точки зрения самого Олега) князя. Постоянное отсутствие Олега было чревато не только свободомыслием Игоря и Ольги, но и сговором против Олега.
|
|
|
Древляне, завоеванные Олегом ещё в 883 году, после устранения Олега от власти или по причине его кончины, перестали платить дань. И их можно было понять. Ранее свободные лесные славяне, которые не были подчинены даже хазарам, были порабощены германоязычными иноземцами и вынуждены были платить дань.
Поэтому одним из первых дел Игорь решил напомнить древлянам о своей власти. Вероятно, древляне отказались платить дань и демонстративно не выплатили её в 913 году. В 914 Игорь собирает войско из руссов и подвластных ему полян и идет против древлян. В конце концов, Игорь со своим войском побеждают древлян и облагают их ещё большей данью, чем при Олеге, вероятно в наказание за своеволие и сепаратизм.
Древляне.
Древляне - коренной славянский народ, относились к беломоро-балтийской европеоидной расе, одной из характеристик которой было широкое лицо и мезокефалия (соотношение пропорций ширины головы к ее длине для мужчин 76, 0 до 80, 9 %, для женщин 77, 0 - 81, 9 %) Что касается пигментации, то древляне, наряду с полянами, тиверцами, уличами и северянами, преимущественно относились к кругу южных европеоидов, характеризуясь тёмной или смешанной пигментацией волос и глаз. (Алексеева Т. И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. - Издательство МГУ, 1973. - С. 6. ). Как я уже писал в главе о восточных славянах, древляне были главным образом выходцами из Балтии, которые имели достаточно плотные отношения с финскими племенами, а затем с пришедшими с Дуная полянами.
Древляне, живущие в лесах, по своему образу жизни мало чем отличались от балтов или германцев. В письме Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев, был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое. (Лев Диакон, «История», кн. 6. 10. ).
|
|
|
До завоевания русами древляне имели развитую племенную раннегосударственную организацию (Седов В. В. Восточные славяне в VI—XIII вв. М. 1982. С. 101-102. ). По свидетельству Повести временных лет, у древлян было своё княжение. Кроме того, они предпринимали попытки подчинить себе полян, таким образом можно прийти к выводу, что у славян могло зародиться своё государство, если бы не вторжение русов.
Летопись упоминает также князя Мала и «лучших мужей, управлявших древлянской землей. ». Описывая нравы древлян, Нестор летописец подчеркивает контраст между полянами - в большинстве своём уже тогда христианами - и древлянами: «древляне живяху звѣ риньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣ виця». Такая характеристика могла быть вызвана не только политическим противостоянием полян и древлян в IX — первой половине Х вв., но и взглядами самого летописца-христианина на языческий образ жизни.
Политическим центром древлян во времена их независимости был город Искоростень, после истребления русами большей части этого народа он сместился в город Овруч.
Цитируем Повесть Временных лет:
«В год 6421 (913). После Олега стал княжить Игорь. В это же время стал царствовать Константин, сын Леона. И затворились от Игоря древляне по смерти Олега.
В год 6422 (914). Пошел Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше Олеговой. В тот же год пришел Симеон Болгарский на Царьград и, заключив мир, вернулся восвояси.
В год 6423 (915). Пришли впервые печенеги на Русскую землю и, заключив мир с Игорем, пошли к Дунаю. В те же времена пришел Симеон, попленяя Фракию; греки же послали за печенегами. Когда же печенеги пришли и собрались уже выступить на Симеона, греческие воеводы рассорились. Печенеги, увидев, что они сами между собою ссорятся, ушли восвояси, а болгары сразились с греками, и перебиты были греки. Симеон же захватил город Адрианов, который первоначально назывался городом Ореста – сына Агамемнона: ибо Орест когда-то купался в трех реках и избавился тут от своей болезни – оттого и назвал город своим именем. Впоследствии же его обновил цезарь Адриан и назвал в свое имя Адрианом, мы же зовем его Адрианом-градом. »
|
|
|
В 914 году на исторической арене появляются печенеги. Карамзин выводит их родину, как и большинства кочевников того времени, из района Иртыша, Тобола, Урала, Волги. Но прародиной печенегов большинство современных исследователей определяет Среднюю Азию, бассейн реки Сырдарья и Приаралье, откуда они были вытеснены своими родственниками огузами и кипчаками. Печенеги заняли часть территории Хазарского каганата, которую покинули северные хазары (угорские племена) в 898 году, направляясь в Европу.
В 915 году печенеги пришли к Киеву, заключить мир с русами, однако по неизвестным причинам русы через пять лет нарушили договор и «прошлись» по территориям, занятым этим народом. Прошлись так, что около 25 лет летописи вообще не упоминают печенегов.
Что касается внешности печенегов.
Большинство печенегов имели европеоидные черты. Они были бедны и предпочитали персидскую одежду. Согласно книге Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. печенеги были брюнеты, брили бороды, имели невысокий рост, узкие лица, маленькие глаза.
Как правило, печенеги воевали в качестве наемников, но представляли своим количеством огромную опасность для соседей. В конце концов, печенеги были истреблены.
В 1091 в битве при Левунионе объединенные византийско-половецкие войска разбили печенегов, перешедших за Дунай. После поражения печенежского войска были истреблены не только все отступающие воины, но и все жители в лагерях, включая женщин и детей. По словам византийской хронистки Анны Комнины, погиб весь народ целиком:
«Можно было видеть необычайное зрелище: целый народ, считавшийся не десятками тысяч, но превышавший всякое число, с жёнами и детьми, целиком погиб в этот день. »
Отдельные оставшиеся в живых потомки этого народа могли служить у византийских императоров, в венгерских источниках XIII века указаны «служилые печенеги». Также остатки печенегов могли войти в племенной союз берендеев (берендеи – тюрко-язычный народ, это не славяне из сказки про Снегурочку). Если почитать внимательно хроники, то можно обнаружить, что, несмотря на их численность, они практически никогда не одерживали победы.
|
|
|
Когда войско печенегог впервые подступило к Киеву, к ним навтречу вышло войско русов и полян. Увидев противника, готового сражаться, печенеги мирно ушли в Бессарабию или Молдавию, где уже господствовали тогда их единоземцы. Как замечает Карамзин: «Там народ сей сделался ужасом и бичом соседей; служил орудием взаимной их ненависти и за деньги помогал им истреблять друг друга. Греки давали ему золото для обуздания угров и болгаров, особенно же россиян, которые также искали дружбы его, чтобы иметь безопасную торговлю с Константинополем: ибо днепровские пороги и дунайское устье были заняты печенегами. Сверх того они могли всегда, с правой и левой стороны Днепра, опустошать Россию, жечь селения, увозить жен и детей, или, в случае союза, подкреплять государей киевских наемным войском своим. Сия несчастная политика дозволяла разбойникам более двух веков свободно отправлять их гибельное ремесло. »
Читаем Повесть временных лет дальше:
«В год 6428 (920). У греков поставлен царь Роман. Игорь же воевал против печенегов.
В год 6437 (929). Пришел Симеон на Царьград, и попленил Фракию и Македонию, и подошел к Царьграду в великой силе и гордости, и сотворил мир с Романом-царем, и возвратился восвояси.
В год 6442 (934). Впервые пришли на Царьград угры и попленили всю Фракию, Роман заключил мир с уграми.
В год 6449 (941). Пошел Игорь на греков. И послали болгары весть царю, что идут русские на Царьград: 10 тысяч кораблей. И пришли, и подплыли, и стали воевать страну Вифинскую, и попленили землю по Понтийскому морю до Ираклии и до Пафлагонской земли, и всю страну Никомидийскую попленили, и Суд весь пожгли. А кого захватили – одних распинали, в других же, перед собой их ставя, стреляли, хватали, связывали назад руки и вбивали железные гвозди в головы. Много же и святых церквей предали огню, монастыри и села пожгли и по обоим берегам Суда захватили немало богатств. Когда же пришли с востока воины – Панфир-деместик с сорока тысячами, Фока-патриций с македонянами, Федор-стратилат с фракийцами, с ними же и сановные бояре, то окружили русь. Русские же, посовещавшись, вышли против греков с оружием, и в жестоком сражении едва одолели греки. Русские же к вечеру возвратились к дружине своей и ночью, сев в ладьи, отплыли. Феофан же встретил их в ладьях с огнем и стал трубами пускать огонь на ладьи русских. И было видно страшное чудо. Русские же, увидев пламя, бросились в воду морскую, стремясь спастись, и так оставшиеся возвратились домой. И, придя в землю свою, поведали – каждый своим – о происшедшем и о ладейном огне. «Будто молнию небесную, – говорили они, – имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их». Игорь же, вернувшись, начал собирать множество воинов и послал за море к варягам, приглашая их на греков, снова собираясь идти на них. »
|
|
|
Поражает своей жестокостью фрагмент: «одних распинали, в других же, перед собой их ставя, стреляли, хватали, связывали назад руки и вбивали железные гвозди в головы. » Причем, все эти казни были сделаны без необходимости. Людей убивали ради потехи.
Карамзин уточняет: «Нестор, согласно с византийскими историками, описывает войну Игореву с греками. Сей князь, подобно Олегу, хотел прославить ею старость свою, жив до того времени дружелюбно с империею: ибо в 935 году корабли и воины его ходили с греческим флотом в Италию. »
Далее Карамзин освещает ход этих событий, на мой взгляд, с весьма правильной точки зрения:
«941. Нападение Игоря на Грецию. Если верить летописцам, то Игорь с 10. 000 судов вошел в Черное море. Болгары, тогда союзники императора, уведомили его о сем неприятеле; но Игорь успел, пристав к берегу, опустошить воспорские окрестности. Здесь Нестор, следуя византийским историкам, с новым ужасом говорит о свирепости россиян: о храмах, монастырях и селениях, обращенных ими в пепел; о пленниках, бесчеловечно убиенных, и проч. Роман Лакапин, воин знаменитый, но государь слабый, выслал наконец флот под начальством Феофана Прото-вестиария. Корабли Игоревы стояли на якорях близ фара, или маяка, готовые к сражению. Игорь столь был уверен в победе, что велел воинам своим щадить неприятелей и брать их живых в плен; но успех не соответствовал его чаянию. Россияне, приведенные в ужас и беспорядок так называемым огнем греческим, которым Феофан зажег многие их суда и который показался им небесною молниею в руках озлобленного врага, удалились к берегам Малой Азии. Там Патрикий Варда с отборною пехотою, конницею, и Доместик Иоанн, славный победами, одержанными им в Сирии, с опытным азиатским войском напали на толпы россиян, грабивших цветущую Вифинию, и принудили их бежать на суда. Угрожаемые вместе и войском греческим, и победоносным флотом, и голодом, они снялись с якорей, ночью отплыли к берегам фракийским, сразились еще с греками на море и с великим уроном возвратились в отечество. Но бедствия, претерпенные от них империею в течение трех месяцев, остались надолго незабвенными в ее азиатских и европейских областях.
О сем несчастном Игоревом походе говорят не только византийские, но и другие историки: арабский Эльмакин и кремонский епископ Лиутпранд; последний рассказывает слышанное им от своего отчима, который, будучи послом в Цареграде, собственными глазами видел казнь многих Игоревых воинов, взятых тогда в плен греками: варварство ужасное! Греки, изнеженные роскошию, боялись опасностей, а не злодейства. »
Далее из Повести Временных лет:
«И год 6430 (942). Симеон ходил на хорватов, и победили его хорваты, и умер, оставив Петра, своего сына, князем над болгарами.
В год 6451 (943). Вновь пришли угры на Царьград и, сотворив мир с Романом, возвратились восвояси.
В год 6452 (944). Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и словен, и кривичей, и тиверцев, – и нанял печенегов, и заложников у них взял, – и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя. Услышав об этом, корсунцы послали к Роману со словами: «Вот идут русские, без числа кораблей их, покрыли море корабли». Также и болгары послали весть, говоря: «Идут русские и наняли себе печенегов». Услышав об этом, царь прислал к Игорю лучших бояр с мольбою, говоря: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще к той дани». Также и к печенегам послал паволоки и много золота. Игорь же, дойдя до Дуная, созвал дружину, и стал с нею держать совет, и поведал ей речь цареву. Сказала же дружина Игорева: «Если так говорит царь, то чего нам еще нужно, – не бившись, взять золото, и серебро, и паволоки? Разве знает кто – кому одолеть: нам ли, им ли? Или с морем кто в союзе? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть».
Послушал их Игорь и повелел печенегам воевать Болгарскую землю, а сам, взяв у греков золото и паволоки на всех воинов, возвратился назад и пришел к Киеву восвояси. »
Карамзин поясняет:
«943-944гг. Игорь не уныл, но хотел отмстить грекам; собрал другое многочисленное войско, призвал варягов из-за моря, нанял печенегов - которые дали ему аманатов в доказательство верности своей - и чрез два года снова пошел в Грецию со флотом и с конницею. Херсонцы и болгары вторично дали знать императору, что море покрылось кораблями российскими. Лакапин, не уверенный в победе и желая спасти империю от новых бедствий войны со врагом отчаянным, немедленно отправил послов к Игорю. Встретив его близ дунайского устья, они предложили ему дань, какую некогда брал храбрый Олег с Греции; обещали и болeе, eжели князь благоразумно согласится на мир; старались также богатыми дарами обезоружить корыстолюбивых печенегов. Игорь остановился и, созвав дружину свою, объявил ей желание греков. «Когда царь, - ответствовали верные товарищи князя российского, — без войны дает нам серебро и золото, то чего более можем требовать? Известно ли, кто одолеет? мы ли? они ли? и с морем кто советен? Под нами не земля, а глубина морская: в ней общая смерть людям». Игорь принял их совет, взял дары у греков на всех воинов своих, велел наемным печенегам разорять соседственную Болгарию и возвратился в Киев. »
Договор между князем Игорем и Романом I Лакапином 945г.
Почему договор между двумя людьми, а не государствами? Причина в следующем, по предыдущим договорам между русью и византийцами мы видим, что после смены князей походы продолжаются, поскольку договор заключался не столько между государствами, сколько между конкретными людьми, назовем их политиками. А политический путь автократических государств определяют личные амбиции, страхи, увлечения и даже сексуальные предпочтения конкретного человека, занявшего трон. Вот вам и все международные «соглашения». Учитывая это, изменение политики всей страны часто сводится к смерти одного единственного человека.
Цитата из Карамзина:
«I. Начало, подобное Олегову договору:
«Мы от рода русского, послы и гости Игоревы», и проч. Следует около пятидесяти норманских имен, кроме двух или трех славянских. Но достойно замечания, что здесь в особенности говорится о послах и чиновниках Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двух нетиев Игоревых, то есть племянников или детей сестриных, Улеба, Акуна, и супруги Улебовой, Передславы. Далее: «Мы, посланные от Игоря, великого князя русского, от всякого княжения, от всех людей Русской земли, обновить ветхий мир с великими царями греческими, Романом, Константином, Стефаном, со всем боярством и со всеми людьми греческими, вопреки диаволу, ненавистнику добра и враждолюбцу, на все лета, доколе сияет солнце и стоит мир. Да не дерзают русские, крещеные и не крещеные, нарушать союза с греками, или первых да осудит бог вседержитель на гибель вечную и временную, а вторые да не имут помощи от бога Перуна; да не защитятся своими щитами; да падут от собственных мечей, стрел и другого оружия; да будут рабами в сей век и будущий!
II. Великий князь русский и бояре его да отправляют свободно в Грецию корабли с гостьми и послами. Гости, как было установлено, носили печати серебряные, а послы золотые: отныне же да приходят с грамотою от князя русского, в которой будет засвидетельствовано их мирное намерение, также число людей и кораблей отправленных. Если же придут без грамоты, да содержатся под стражею, доколе известим о них князя русского. Если станут противиться, да лишатся жизни, и смерть их да не взыщется от князя русского. Если уйдут в Русь, то мы, греки, уведомим князя об их бегстве, да поступит он с ними, как ему угодно».
III. Начало статьи есть повторение условий, заключенных Олегом под стенами Константинополя, о том, как вести себя послам и гостям русским в Греции, где жить, чего требовать и проч. - Далее: «Гости русские будут охраняемы царским чиновником, который разбирает ссоры их с греками. Всякая ткань, купленная русскими, ценою выше 50 золотников (или червонцев), должна быть ему показана, чтобы он приложил к ней печать свою. Отправляясь из Царяграда, да берут они съестные припасы и все нужное для кораблей, согласно с договором. Да не имеют права зимовать у Св. Мамы и да возвращаться с охранением.
IV. Когда уйдет невольник из Руси в Грецию, или от гостей, живущих у св. Мамы, русские да ищут его. Если он не будет сыскан, да клянутся в бегстве его по вере своей, христиане и язычники. Тогда греки дадут им, как прежде установлено, по две ткани за невольника. Если раб греческий бежит к россиянам с покражею, то они должны возвратить его и снесенное им в целости: за что получают в награждение два золотника.
V. Ежели русин украдет что-нибудь у грека или грек у русина, да будет строго наказан по закону русскому и греческому; да возвратит украденную вещь и заплатит цену ее вдвое.
VI. Когда русские приведут в Царьград пленников греческих, то им за каждого брать по десяти золотников, если будет юноша или девица добрая, за середовича восемь, за старца и младенца пять. Когда же русские найдутся в неволе у греков, то за всякого пленного давать выкупа десять золотников, а за купленного цену его, которую хозяин объявит под крестом (или присягою).
VII. Князь русский да не присвоит себе власти над страною Херсонскою и городами ее. Когда же он, воюя в тамошних местах, потребует войска от нас, греков: мы дадим ему, сколько будет надобно.
VIII. Ежели русские найдут у берега ладию греческую, да не обидят ее; а кто возьмет что-нибудь из ладии, или убиет, или поработит находящихся в ней людей, да будет наказан по закону русскому и греческому.
IX. Русские да не творят никакого зла херсонцам, ловящим рыбу в устье Днепра; да не зимуют там, ни в Белобережье, ни у св. Еферия; но при наступлении осени да идут в домы свои, в русскую землю.
X. Князь русский да не пускает черных болгаров воевать в стране Херсонской». — Черною называлась Болгария Дунайская, в отношении к древнему отечеству болгаров.
XI. «Ежели греки, находясь в земле Русской, окажутся преступниками, да не имеет князь власти наказывать их; но да приимут они сию казнь в царстве Греческом.
XII. Когда христианин умертвит русина или русин христианина, ближние убиенного, задержав убийцу, да умертвят его». — Далее то же, что в III статье прежнего договора.
XIII. Сия статья о побоях есть повторение IV статьи Олегова условия.
XIV. «Ежели цари греческие потребуют войска от русского князя, да исполнит князь их требование, и да увидят чрез то все иные страны, в какой любви живут греки с Русью.
Сии условия написаны на двух хартиях: одна будет у царей греческих; другую, ими подписанную, доставят великому князю русскому Игорю и людям его, которые, приняв оную, да клянутся хранить истину союза; христиане в соборной церкви св. Илии предлежащим честным крестом и сею хартиею, а некрещеные полагая на землю щиты свои, обручи и мечи обнаженные».
Историк должен в целости сохранить сии дипломатические памятники России, в коих изображается ум предков наших и самые их обычаи. Государственные договоры X века, столь подробные, весьма редки в летописях: они любопытны не только для ученого дипломатика, но и для всех внимательных читателей истории, которые желают иметь ясное понятие о тогдашнем гражданском состоянии народов. Хотя византийские летописцы не упоминают о сем договоре, ни о прежнем, заключенном в Олегово время, но содержание оных так верно представляет нам взаимные отношения греков и россиян X века, так сообразно с обстоятельствами времени, что мы не можем усомниться в их истине…
Клятвенно утвердив союз, император отправил новых послов в Киев, чтобы вручить князю русскому хартию мира. Игорь в присутствии их на священном холме, где стоял Перун, торжественно обязался хранить дружбу с империею; воины его также, в знак клятвы полагая к ногам идола оружие, щиты и золото. Обряд достопамятный: оружие и золото было всего святее и драгоценнее для русских язычников. Христиане варяжские присягали в соборной церкви св. Илии, может быть, древнейшей в Киеве. Летописец именно говорит, что многие варяги были тогда уже христианами.
Игорь, одарив послов греческих мехами драгоценными, воском и пленниками, отпустил их к императору с дружественными уверениями. »
Кого-то могут заинтересовать имена, которые Карамзин не внес в договор, кстати, здесь прослеживаются и родственные связи:
«Мы – от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен Акун, племянник Игорев; Кары Тудков; Каршев Тудоров; Егри Евлисков; Воист Войков; Истр Аминодов; Прастен Бернов; Явтяг Гунарев; Шибрид Алдан; Кол Клеков; Стегги Етонов; Сфирка...; Алвад Гудов; Фудри Туадов; Мутур Утин; купцы Адунь, Адулб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турберн, Моне, Руальд, Свень, Стир, Алдан, Тилен, Апубексарь, Вузлев, Синко, Борич, посланные от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья, и от всех людей Русской земли. И им поручено возобновить старый мир, нарушенный уже много лет ненавидящим добро и враждолюбцем дьяволом, и утвердить любовь между греками и русскими. »
Информация из арабских источников (Массуди, Абульфеда) намекает на то, что русы и славяне находились на службе у хазар, и возможно были подданными Хазарского каганата. Причем в то время, когда хазары-угры уже покинули территорию каганата. То есть русы были представлены в арабских сведениях, как подданные хазар-иудеев.
Ситуация заключается в том, что русы под руководством всё-таки Олега, а не Игоря заплатили хазарам, чтобы пройти через каганат на территорию Аббасидского халифата. Хазары деньги получили и пропустили русов. Возможно, что через арабских купцов было отправлено сообщение о надвигающейся угрозе. Русы прошли через территорию каганата, но были разбиты встречным войском мусульман. Уцелевшие 5 тысяч русов бежали вверх по Волге, где были истреблены буртасами и булгарами. Напомню, что эти народы уже были мусульмане и наверняка были также вовлечены в военные действия.
Русы упрекали хазар в предательстве, так как они не заступились за убегающих. Но хазары не обязывались за них заступаться, поскольку для них это был только бизнес. Как они пропустили за плату русов, так могли пропустить через свои земли и арабов, не ввязываясь в чужую войну. А это говорит о том, что все-таки русы не были подданными каганата, а хазары в этом конфликте держали нейтралитет.
Смерть князя Игоря.
Цитата из Повести временных лет.
«В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». И послушал их Игорь - пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, - поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени. »
Карамзин пишет: «Он действительно хотел мира для своей старости; но корыстолюбие собственной дружины его не позволяло ему наслаждаться спокойствием. «Мы босы и наги, - говорили воины Игорю, - а Свенельдовы отроки богаты оружием и всякою одеждою. Поди в дань с нами, да и мы, вместе с тобою, будем довольны».
Ходить в дань значило тогда объезжать Россию и собирать налоги. Древние государи наши, по известию Константина Багрянородного, всякий год в ноябре месяце отправлялись с войском из Киева для объезда городов своих и возвращались в столицу не прежде апреля. Целию сих путешествий, как вероятно, было и то, чтобы укреплять общую государственную связь между разными областями или содержать народ и чиновников в зависимости от великих князей. Игорь, отдыхая в старости, вместо себя посылал, кажется, вельмож и бояр, особенно Свенельда, знаменитого воеводу, который, собирая государственную дань, мог и сам обогащаться вместе с отроками своими, или отборными молодыми воинами, его окружавшими. Им завидовала дружина Игорева, и князь, при наступлении осени, исполнил ее желание; отправился в землю древлян и, забыв, что умеренность есть добродетель власти, обременил их тягостным налогом. Дружина его - пользуясь, может быть, слабостию князя, престарелого - тоже хотела богатства и грабила несчастных данников, усмиренных только победоносным оружием. Уже Игорь вышел из области их; но судьба определила ему погибнуть от своего неблагоразумия. Еще недовольный взятою им данию, он вздумал отпустить войско в Киев и с частию своей дружины возвратиться к древлянам, чтобы требовать новой дани. Послы их встретили его на пути и сказали ему: «Князь! Мы все заплатили тебе: для чего же опять идешь к нам? » Ослепленный корыстолюбием, Игорь шел далее. Убиение Игоря. Тогда отчаянные древляне, видя - по словам летописца - что надобно умертвить хищного волка, или все стадо будет его жертвою, вооружились под начальством князя своего, именем Мала; вышли из Коростена, убили Игоря со всею дружиною и погребли недалеко оттуда. Византийский историк повествует, что они, привязав сего несчастного князя к двум деревам, разорвали надвое. »
Удивительно, что Византия только что откупилась от Игоря, а дружина Игоря оказалась голой. Вот так чудеса, однако, дело в другом: «От жадности не излечат ни бедность, ни богатство». Сравнение древлянами князя Игоря с ненасытным волком, на мой взгляд, весьма точное. А вот Нестор и Карамзин сваливают вину за смерть Игоря на жадность его дружины и чрезмерную жестокость древлян.
Что касается моей точки зрения, то здесь я стою однозначно на стороне древлян, а Игорь рассматривается мной только как грабитель, допустивший мародерства и преступления против гражданского населения византийской империи. Кроме того я рассматриваю в убийстве Игоря попытку древлян создать своё славянское государство.
|
|
|
