 |
БУРИ НЕ УТИХАЮТ
|
|
|
|
На философском факультете МГУ, начиная с конца 1954 г. развертывались бурные события в студенческой и профессорско-преподавательской среде, происходили оживленные дискуссии, нескончаемые споры на семинарских занятиях, в студенческих общежитиях, связанные с новыми явлениями в жизни страны после смерти Сталина в марте 1953 г.
В 1955 г. философский факультет оказался в центре идейно-политической жизни университета, стал предметом неустанного и бдительного контроля Центрального Комитета КПСС, его Секретариата и Политбюро. Весь 1955 год философский факультет лихорадило. Бесконечные проверки и обследования горкома и ЦК КПСС, многочисленные комиссии, изучавшие работу кафедр факультета, создавали нервозную обстановку, отвлекали студентов и преподавателей от их прямых задач: учиться и учить.
Все началось с партийного собрания философского факультета 15 марта 1955 г., посвященного обсуждению решений январского пленума ЦК КПСС того же года. Отзвуки этого собрания прокатились практически по всем партийным организациям Москвы, да и не только Москвы.
На основании изучения материалов партийного собрания, информации, поступившей в московский горком и ЦК КПСС, отдел науки и культуры ЦК КПСС в обобщенном виде представил в секретариат и политбюро ЦК КПСС подробную информацию и анализ партсобрания философского факультета.
На партийном собрании философского факультета, сообщается в информации отдела науки и культуры ЦК КПСС, «имели место неправильные, политически ошибочные выступления». Так, студент пятого курса философского факультета Могилев «выступил с заявлением, что до сих пор коммунистам «затыкали рты» и, наконец, настала пора поговорить откровенно». Далее Могилев заявил, что «мы привыкли доверять ЦК КПСС», и тут же поставил вопрос: «как же можно верить в решения ЦК КПСС». «Перед собранием на заседании партийного бюро Могилев предложил вычеркнуть из резолюции пункт, в котором говорилось об одобрении решений пленума и предложил сказать лишь о том, что решения принимаются к сведению»*.
|
|
|
##* РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 53. Л. 75.
Выступление т. Могилева было поддержано т. Сохиным (аспирант 2-го года обучения), который заявил, что все решения Секретариата ЦК КПСС необходимо публиковать в печати. Сохин указал также на несовершенство советской избирательной системы, на ее «наигранность» по некоторым вопросам. Он считает, что кандидатов в депутаты должны выдвигать сами массы, они должны давать своему кандидату наказ и знать, что он будет говорить на сессиях».
Студент 3 курса т. Смирнов противопоставил старые партийные кадры молодым, он требовал очистить партию от «мазуриков», установить партмаксимум. «После собрания в парткоме, отстаивая свое неправильное выступление на партийном собрании, он с апломбом заявил: «Я считаю, что на партсобрании надо говорить все, с чем не согласен, хотя бы и с решениями ЦК. Такова моя точка зрения».
Студент 3 курса Апресян заявил, что при Сталине народ давили тяжелыми налогами и рапортами за счет этого о выполнении планов поставок. За ошибки т. Маленкова, по мысли Апресяна, несет ответственность весь ЦК, вся партия. «Об этом скажу хоть в ЦК, — заявил Апресян на беседе в парткоме».
Далее в информации отдела науки и культуры ЦК КПСС сообщается, что «с резкой критикой этих взглядов выступили: представитель парткома МГУ, присутствовавший на собрании т. Лашин, коммунисты Щипанов, Ковале и др. Также правильно выступил секретарь партбюро философского факультета т. Никитин. Собрание приняло правильное решение, одобрившее постановление ЦК КПСС».
|
|
|
Следует отметить, что даже те, чьи выступления в информации отдела науки и культуры были квалифицированы как «политически ошибочными», голосовали за одобрение решения январского Пленума ЦК КПСС. Это говорит о том, что выступавшие с критикой ЦК КПСС, не были принципиальными противниками партии, ее программы и устава.
Партийное собрание философского факультета вызвало настоящий переполох в партийных верхах. Партком МГУ, на заседании которого присутствовали представители отдела науки и культуры ЦК КПСС и московского горкома партии, исключил из членов партии Могилева и Смирнова, объявил строгие выговоры с предупреждением Апресяну и Сохину*.
##* Там же. Л. 76.
Ввиду того, что значительная часть членов партбюро философского факультета занимало неправильную позицию на прошедших заседаниях партийного бюро и партийном собрании, партком МГУ признал необходимым в марте с/г. провести досрочные перевыборы партийного бюро философского факультета.
Досрочные перевыборы считалось чрезвычайным событием в жизни партийных организаций. Это предвещало новый всплеск напряженности и обострение отношений в студенческой и преподавательской среде.
Далее в информации отдела науки и культуры ЦК КПСС сообщается, что «отдел науки и культуры ЦК КПСС совместно с МГК КПСС организуют проверку преподавания общественных наук и постановку политико-воспитательной работы на философском факультете МГУ».
Под информацией отдела науки и культуры ЦК КПСС о партсобрании философского факультета стоят подписи главного идеолога партии Суслова и секретаря ЦК КПСС Поспелова. Дата: 19 марта 1955 г.
Это была действительно глобальная проверка, в которой были задействованы почти все заведующие философских кафедр крупных вузов Москвы. Проверка продолжалась около полутора месяцев и держала в напряжении весь философский факультет. Следует, впрочем, отметить, что заместитель председателя комиссии инструктор ЦК КПСС А. И. Лутченко (кто был председателем комиссии, нам не известно, говорят, что им был чуть ли не сам секретарь ЦК КПСС П. Н. Поспелов), вносил дух «умиротворения», объективности и товарищеского отношения при рассмотрении самых сложных и острых вопросов жизни философского факультета.
|
|
|
О результатах проверки этой комиссией работы философского факультета мы еще поговорим. А сейчас остановимся на ходе внеочередного отчетно-перевыборного собрания парторганизации философского факультета, которое продолжалось с 11 по 14 апреля 1955 г. Это было очень бурное собрание. Из 192 присутствующих коммунистов записалось для выступлений 54 человек, выступило 27. На собрании присутствовали секретарь Московского городского комитета партии, Ленинского райкома партии, работники отдела науки и культуры ЦК КПСС и горкома партии, что редко было в практике партийной работы*.
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 333. Л. 81.
В Информации отдела науки и культуры в секретариат и Политбюро ЦК КПСС дается обобщенная справка о ходе этого собрания. Подавляющее большинство выступающих, — говорится в этом документе, полностью одобрили решения парткома МГУ и Ленинского райкома партии, направленные на устранение крупных недостатков в работе парторганизации философского факультета и подвергли резкой критике работу партийного бюро*.
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 333. Л. 82.
Выступающие осудили неправильные, политически вредные выступления студентов Могилева, Смирнова, Апресяна, аспиранта Сохина и преподавателя Арефьевой», — сообщается в этом документе ЦК КПСС. Особенно резко критике были подвергнуты декан философского факультета и его заместители.
Серьезные критические замечания были сделаны ведущим профессорам, заведующим кафедрами, которые «присутствуя на партийном собрании, не выступали с осуждением неправильных выступлений отдельным коммунистов, проявили примиренческое отношение к извращениям марксистско-ленинской философии. В результате на факультете в течение ряда лет культивировались и распространялись антимарксистские концепции по целому ряду философских вопросов: об объективной истине, об отрицании исторического материализма как философской науке, об изъятии из курса философии категорий, об отрицании источников марксизма и др. »*.
|
|
|
##* Там же. Л. 83.
В апреле 1954 г., говорится в этой информации ЦК КПСС, «на философском факультете появились тезисы преподавателей Коровикова и Ильенкова, а затем тезисы преподавателя кафедры диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов Кочеткова, в которых делается попытка пересмотра с идеалистических позиций определения предмета марксистско-ленинской философии и других философских вопросов».
Мы пока не будем анализировать по существу это утверждение, а сделаем это при анализе выводов комиссии ЦК КПСС по итогам обследования преподавания и научной работы философского факультета, где подробно разбираются тезисы Коровикова и Ильенкова.
Далее в информативной справке ЦК КПСС отмечалось, что «выступления Бурлак, Панюшева и др. нашли поддержку значительной части участников партсобрания, что подтверждается избранием тт. Панюшева и Бурлак в состав нового партийного бюро. Привлеченные к партийной ответственности за политически вредные высказывания Могилев, Смирнов, Апресян в своих выступлениях не дали анализа и причин, допущенных ими ошибок».
Следует отметить значительное ужесточение в оценке выступлений Могилева, Смирнова, Апресяна, Сохина. Если в информации отдела науки и культуры ЦК КПСС о партийном собрании философского факультета от 15 марта по итогам январского Пленума ЦК КПСС выступления указанных коммунистов характеризовались как «неправильные, политически ошибочные», то в информации отдела науки и культуры о досрочном отчетно-перевыборном собрании парторганизации философского факультета от 11—14 апреля 1955 г. выступление этих товарищей квалифицируется уже как «политически вредные»*
##* Там же. Л. 82.
Это ужесточение оценок выступлений отмеченных товарищей было, видимо, вызвано указаниями «сверху» о необходимости навести «порядок» на философском факультете и решительно пресечь всякие «новации» и «извращения» марксистской философии.
Под второй информацией отдела науки и культуры о досрочном отчетно-перевыборном собрании парторганизации философского факультета стоят те же подписи, что и на первой информации: М. А. Суслова и П. Н. Поспелова. Дата: (6. IV. 55 г. ).
Так что руководители партии были осведомлены о положении дел на философском факультете МГУ. И это вызывало у них, особенно у Н. С. Хрущева, недоброжелательное отношение к Московскому университету в целом. И чествование 200-летия МГУ проводилось довольно скромно, а представленные к правительственным наградам ведущие профессора МГУ остались без них по указанию Н. С. Хрущева, возмущенного, что на философском факультете большие «идеологические» непорядки. И только в 1981 г., когда Н. С. Хрущева давно не было у руководства страны, было отмечено 225-летие Московского университета, и ведущие профессора были награждены правительственными орденами и медалями.
|
|
|
По решению Ленинского райкома КПСС 15 апреля 1955 г. состоялось расширенное «собрание партактива парторганизации Московского университета в связи с политически вредными выступлениями отдельных коммунистов на партийном собрании философского факультета при обсуждении итогов январского пленума ЦК КПСС». С докладом «О состоянии идеологической работы в МГУ и мерах ее улучшения» выступил секретарь парткома МГУ С. С. Андреенко. На партийном активе присутствовало более 700 человек, из них в прениях выступило 14 человек.
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Л. 80.
В центре внимания партийного актива университета была ситуация на философском факультете. «Все выступавшие в прениях одобрили решения парткома и бюро Ленинского райкома партии и осудили ошибочные, антипартийные выступления студентов философского факультета Могилева, Смирнова, Апресяна, аспиранта Сохина и преподавателя Арефьевой».
В информационной справке отдела науки и культуры ЦК КПСС отмечается, что «резкой критике была подвергнута работа партийного бюро философского факультета, которое повинно в запущенности идейно-политической работы на факультете. Оно занимало позицию невмешательства в идейно-теоретические споры. В состав партийного бюро входили студент Могилев и преподаватель Арефьева».
Особенно резкой критике на партактиве МГУ была подвергнута работа декана, заведующих кафедрами философского факультета «за примиренческое отношение к получившей распространение на факультете теоретической путанице и извращениям марксистско-ленинской философии, чем был нанесен серьезный ущерб идейному воспитанию части студентов и аспирантов».
На парткоме разыгрался интересный инцидент. Вот что говорится об этом в информационной справке: «При обсуждении проекта решения выступил преподаватель кафедры диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов, где зав. кафедрой проф. Белецкий, т. Кочетков и заявил: «В проекте резолюции моя фамилия названа рядом с именем Коровикова и Ильенкова, которые пытаются с идеалистических позиций пересмотреть предмет марксистской философии. Прошу мою фамилию исключить, так как я к идеалистам не принадлежу. Здесь не место для теоретических споров, поэтому пусть партком назначит комиссию, и я там изложу свою точку зрения». Актив удовлетворил эту просьбу и порекомендовал парткому проверить заявление т. Кочеткова»*.
##* Там же. Л. 84.
Партактив МГУ прошел очень бурно. Выступление присутствовавшего на активе заведующего отделом науки и культуры ЦК КПСС А. М. Румянцева перебивалось репликами участников актива и ему не дали договорить до конца. А. М. Румянцев в своем выступлении проявил некоторую «демократичность», и призывал к «терпимости» при обсуждении философских вопросов по естественным наукам. В это время или несколько позднее проходило и готовилось обсуждение философских проблем физики и других естественных наук. А. М. Румянцев после своего выступления, не дожидаясь окончания работы партактива, покинул зал заседания. Это показывает ту напряженность, которая царила на партийном активе. А. М. Румянцев был высоко образованным экономистом-социологом и поощрял творческие (а не схоластические) дискуссии по общественным наукам, не допускал, чтобы научные проблемы решались голосованием.
Комиссия отдела науки при ЦК и МГК КПСС по проверке философского факультета, продолжавшаяся около полутора месяцев, наконец, закончила свою работу. И на основе материалов обследования факультета была подготовлена справка для Секретариата и Политбюро ЦК КПСС. В справке говорится, что «отделом науки и культуры ЦК КПСС совместно с МГК КПСС проведена проверка преподавания общественных наук и идейно-воспитательной работы на философском факультете МГУ. Проверка показала, что эта работа на факультете находится в запущенном состоянии»
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп. 333. Л. 108.
В справке отдела науки и культуры ЦК КПСС подвергаются резкой критике члены партбюро философского факультета, которые занимали неправильные теоретические позиции. Так, «член партбюро, преподаватель истории философии Арефьева, — говорится в справке, — в парткоме выступила с защитой Могилева, Смирнов, Апресяна и Сохина. Она охарактеризовала партсобрание как прошедшее на высоком уровне, заявив при этом, что выступление указанных коммунистов явилось как бы «свежей струей». На замечание члена парткома о том, что в этих выступлениях подвергаются сомнению многие вопросы политики партии и доверие к ЦК, она ответила: «ЦК не икона». Решением парткома т. Арефьева была выведена из членов партбюро и строго наказана».
Вновь подвергаются критике деканат, заведующие кафедрами, многие профессора, которые никак не реагировали на антипартийные выступления Могилева, Смирнова, Апресяна, Сохина».
В справке рассматриваются причины, которые привели к «непартийным выступлениям» некоторых студентов. «Проверкой установлено, — говорится в документе, — что указанные выступления не были случайными, они свидетельствуют о серьезных недостатках в постановке политико-воспитательной работы и преподавании общественных наук на факультете. Многие лекции и семинарские занятия на философском факультете и кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов проводятся на низком идейно-теоретическом уровне, абстрактно».
«Под видом творческого подхода к марксизму и борьбы против начетничества и догматизма, некоторые преподаватели пытались извращенно толковать историю возникновения марксизма, отрицать источники марксизма». На семинаре, посвященном формированию философских взглядов Маркса и Энгельса, преподаватель Коровиков и студенты совершенно не касались существа революционного переворота в философии и даже не упоминали о таких работах В. И. Ленина как «Карл Маркс» и «Три источника и три составных части марксизма»*.
##* Там же. Л. 108.
Эта часть справки отдела науки и культуры ЦК КПСС совершенно не соответствует действительности. По вопросам, которые указываются в этом документе, на факультете были хорошо разработанные программы и лекционных курсов и семинарских занятий, насыщенные произведениями классиков марксизма-ленинизма. Проводившиеся систематические проверки силами деканата и кафедр отмечали, что произведения классиков марксизма широко и подробно рассматривались в лекциях и семинарских занятиях. Преподаватель В. И. Коровиков хорошо знал проблемы формирования философии марксизма. Да и вся кафедра истории зарубежной философии тогда уделяла этой проблеме большое внимание. Руководитель этой кафедры академик Ойзерман подготовил солидный труд «Формирование философии марксизма», вышедший двумя изданиями и получивший Ломоносовскую премию.
Надо отметить, что студенты и преподаватели творчески (а не талмудистски) подходили к изучению первоисточников философии. На семинарских занятиях развертывались оживленные дискуссии, выдвигались новые свежие идеи, иногда идущие в разрез с общепринятыми представлениями, но они не были враждебными марксизму и политике партии. И за свои новации студенты не подвергались каким-либо наказаниям, а в разъяснениях, спорах, дискуссиях выявлялась правильная или ошибочная точка зрения.
Обсуждения на философском факультете некоторых спорных вопросов диалектики в справке отдела науки и культуры ЦК партии характеризуются как выступление против марксистской диалектики. «Некоторые студенты, — говорится в документе, — на семинарах стали ставить под сомнение верность важнейших положений марксистской диалектики. Так, студент Огурцов на одном из занятий отрицал всеобщий характер противоречий и характеризовал положение Энгельса о наличии противоречий в механическом движении как «гегельянщину»*
##* РГАНИ. Ф. 5,. Оп. 17. Д. 533. Л. 109.
Удивительное дело! Проблема противоречий, в том числе и о наличии или отсутствии противоречий в механическом движении, широко обсуждалась на страницах журнала «Вопросы философии». В этом журнале длительное время развертывалась дискуссия по этим проблемам, где публиковались самые различные точки зрения, гораздо более «немарксистские», чем выступление студента Огурцова. Или члены комиссии не читали журнал «Вопросы философии»? Почему же они так обрушились на философский факультет, где обсуждались те же вопросы, что и в дискуссиях на страницах авторитетного журнала? В научных дискуссиях на страницах академических изданий разрешалась публикация дискуссионных статей, но будущие преподаватели философии (а они утверждались в партийных органах) не имели права говорить студентам о точках зрения в философии, которые противоречили программе по диалектическому и историческому материализму. Их можно было только критиковать. Однако и впредь на философском факультете не прекращались творческие дискуссии, на которых высказывались различные точки зрения. Философия развивалась. Ее развитие нельзя было прекратить или приостановить партийными или правительственными распоряжениями, которые часто основывались на справках «проверяющих», не знавших по настоящему философию.
На философском факультете студентов учили критическому мышлению, объективному анализу выходящей литературы, сопоставлению философских идей Маркса, Энгельса, Плеханова с современным уровнем развития науки, что нисколько не подрывало авторитет классиков марксизма. Но в справке ЦК это толкуется по-другому. «Среди неустойчивой марксистски слабо подготовленной части студентов, аспирантов и преподавателей стало модой критиканство и демагогия. На факультете появилось мнение, что наличие многочисленных разногласий и точек зрения является положительным фактором, свидетельствующим не о застое, а о жизни и творчестве в философской науке».
В справке отдела науки и культуры ЦК КПСС отмечается что «в течение последних 7—8 лет на философском факультете МГУ культивировались и распространялись антимарксистские положения по целому ряду философских вопросов. Так, профессор Белецкий утверждал, что объективной истиной является сама природа, а не научное знание о ней, экономический базис капиталистического общества считается одноклассовым и непротиворечивым».
В справке отдела науки и культуры ЦК КПСС большое внимание уделяется выяснению причин и анализу известных тезисов Коровикова и Ильенкова». Именно такая «антимарксистская» обстановка на факультете, отмечается в документе, привела в апреле 1954 г. к появлению «Тезисов Коровикова и Ильенкова» на тему «К вопросу о взаимосвязи философии, философии и знаний о природе и обществе в процессе их исторического развития», явившихся как бы итогом тех извращений, которые давно вызревали в стенах философского факультета».
Главный «криминал» «Тезисов Коровикова и Ильенкова» состоял, по мнению авторов справки, в понимании «философии как науки о научном мышлении, о его законах и формах», авторы тезисов «сводят предмет философии лишь к гносеологии…»*
##* Там же. Л. 110.
В этом авторы справки видят главное содержание «Тезисов…». Но в действительности это была не точка зрения Коровикова и Ильенкова на предмет философии. Она была довольно широко распространена в тогдашних философских кругах. В содержательной работе Т. Павлова* «Теория отражения», вышедшей в нашей стране двумя изданиями (в 1936 и 1949 гг. ) и служившая учебным пособием на философских факультетах, эта точка зрения была достаточно хорошо представлена и обоснована. Кроме того, Т. Павлов писал в своих многочисленных философских статьях, которые он публиковал в болгарской и советской печати. Этой же точки зрения на предмет философии придерживался член-корреспондент АН СССР, директор Института философии Академии наук СССР П. В. Копнин. Точка зрения на предмет философии, на которую обрушились работники отдела науки ЦК и МГК КПСС, имеет давнюю историю, она идет еще от Гегеля, Энгельса, Ленина. В работе «Карл Маркс» В. И. Ленин приводит определение предмета философии, данное Энгельсом в работе «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии» как науки «об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления» (В. И. Ленин. Полн. Собр. Соч. Т. 26. С. 54). Здесь же Ленин приводит другое определение философии, данное Энгельсом в «Анти-Дюринге», согласно которому диалектический материализм не нуждается ни в какой философии, стоящей над прочими науками. От прежней философии остается «учение о мышлении и его законах», — формальная логика и диалектика» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 25).
##* Известный болгарский философ и литературный критик.
Отдельные философы пытались найти противоречие между этими двумя определениями предмета философии. Определения, данные Энгельсом, рассматривались преимущественно изолированно, без связи друг с другом. Одни авторы сводили предмет философии лишь к науке о мышлении, в ее отрыве от бытия, другие — к онтологии, учению о бытии, в его отрыве от мышления. В. И. Ленин в работе «Карл Маркс», приводя два определения предмета философии, данные Энгельсом не только не находит в них противоречия, но цитируя их рядом, тем самым подчеркивает их единство. Ленин не видит в этих определениях противоречия потому, что для него, как и для Энгельса, философия в качестве науки о мышлении возможна только тогда, когда она отражает всеобщие диалектические законы развития объективного мира, когда эти законы являются законами мышления. Это означает, что законы диалектики, будучи законами объективного мира — природы и общества — являются вместе с тем и законами мышления (логики) и законами познания (гносеологии). На их основе люди мыслят, познают мир. Всеобщие диалектические законы входят в мышление, в познание. Приведя слова Энгельса о том, что от всей прежней философии остается учение о мышлении и его законах — формальная логика и диалектика, Ленин поясняет: « А диалектика, в понимании Маркса и согласно так же Гегелю, включает в себя то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией»*.
##* Ленин В. И. Полн. Собр. Соч. Т. 26. С. 54 — 55.
Коровиков и Ильенков в своих тезисах пишут: «делая своим предметом теоретическое мышление, процесс познания философия включает в свое рассмотрение и наиболее общие характеристики бытия»*.
##* Цит. по справке отдела науки ЦК КПСС, в которой подробно разбираются и цитируются «Тезисы …» Коровикова и Ильенкова (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 333. Л. 110).
Таким образом, родословная о предмете философии, как науки о мышлении, идет от Гегеля; неплохой источник, из которого исходили Коровиков и Ильенков в понимании предмета философии. И вряд ли за это так беспощадно стоило их ругать!
Итак, философия выступает, с одной стороны, как наука о наиболее общих законах развития объективного мира и, с другой стороны, как наука об отражении этих законов в мышлении, когда они выступают как законы познания. Законы познания, мышления есть те же самые диалектические законы бытия. Следовательно в теорию познания входит онтологическая проблематика, и потому определение предмета философии как науки о всеобщих законах природы, общества и мышления, с одной стороны, и как науки о мышлении — с другой, дополняют друг друга.
Тезисы Коровикова и Ильенкова, отмечается в справке ЦК КПСС, «получили сочувствие и поддержку на кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов. В январе 1955 г. на заседании кафедры под председательством профессора Белецкого преподаватель Кочетков выступил с докладом «О структуре курса диалектического материализма, в котором по существу проводилась точка зрения Коровикова и Ильенкова».
Этот вывод авторов справки не точен. Между тезисами Коровикова и Ильенкова, с одной стороны, и докладом Кочеткова большая разница. Сам Кочетков отмежевался от тезисов Ильенкова и Коровикова. В Тезисах Кочеткова правильные положения сочетались с ошибочными. Кочетков не согласен с утвердившейся точкой зрения «что диалектический материализм есть наука о мире в целом. С этой точкой зрения я лично категорически не согласен. Философия, если она хочет быть научной философией, не должна претендовать на решение этой задачи»*.
##* Цит. по справке отдела науки ЦК КПСС (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 533. Л. 110.
Кстати, на Всесоюзном совещании по философии (1971 г. ) точка зрения, что философия изучает мир в целом, была подвергнута критике. Академик Федосеев заявил, что философия изучает не мир в целом, это дело всех конкретных наук; она изучает наиболее общие законы этого мира.
Однако ряд положений доклада Кочеткова был подвергнут справедливой критике в выводах комиссии по обследованию философского факультета. Он по существу отрицал практическое значение философии: «положения диалектики не есть законы действительности», что «из положений философии нельзя вывести никаких практических выводов относительно практической деятельности… неверно утверждение, что из философии наша партия делает какие-то практические выводы»*. В поддержку доклада Кочеткова выступили преподаватели Куражковская и Герман.
##* Там же. Л. 111.
«Идеи, сформулированные в тезисах Ильенкова и Коровикова, а также в докладе Кочеткова, — говорится в справке отдела науки ЦК КПСС, — получили широкое распространение. На факультете образовалась целая группа студентов и аспирантов, которые сами себя именуют «течением гносеологов» и отстаивают порочные позиции Коровикова, Ильенкова, Кочеткова». Следует добавить, что течения так называемых «гносеологов» и «онтологов» были не только на философском факультете МГУ, и не только среди студентов. Эти течения были и среди преподавателей, аспирантов, научных работников и других учреждений.
Насколько сильно укоренились идеи Ильенкова и Коровикова на философском факультете, показывает рассказ студентки Давыдовой. Вот что об этом говорится в справке отдела науки ЦК КПСС: «Студентка 5 курса Давыдова, в беседе, защищая взгляды Ильенкова и Коровикова подтвердила, что предметом марксистской философии они признают лишь науку о познающем мышлении, что исторический материализм есть наука об изучении исторического процесса и к философии не относится. При этом она заявила, что марксистская точка зрения одна из точек зрения и ее можно «свободно» принимать или не принимать, что в марксизме могут существовать многие и разные взаимоисключающие положения. Мы не согласны, — заявила она, — что существуют какие-то не дискуссионные вопросы. Дискуссии нельзя запретить. Все равно, если не сейчас, то сто лет через 10 точка зрения Ильенкова и Коровикова на предмет философии будет господствующей»*.
##* Там же. Л. 111.
В справке Отдела науки ЦК КПСС дается резко отрицательная оценка педагогической и научной деятельности профессорско-преподавательского состава факультета, кафедр, деканата, Ученого совету факультета, которые «проявили беспечность и никак не реагировали на теоретические извращения философии марксизма, тем самым дали возможность совершенно безнаказанно некоторым преподавателям ревизовать основы марксистско-ленинской философии и дискуссировать по недискуссионным вопросам”*.
##* Там же. Л. 112.
В заключение в справке сообщается, что « на собрании партийного актива МГУ были одобрены решения парткома университета и бюро Ленинского райкома партии и осуждены ошибочные антипартийные высказывания студентов Могилева, Смирнова, Апресяна, аспиранта Сохина и преподавателя Арефьевой. Так же были осуждены теоретические извращения марксистской философии преподавателями Коровиковым, Ильенковым и другими».
Отдел науки и культуры ЦК КПСС совместно с МГК КПСС и Министерством высшего образования СССР внесли предложение о проведении в отделе науки и культуры ЦК КПСС «совещание деканов, заведующих кафедрами, секретарей партийных бюро факультетов МГУ, на котором обсудить вопрос об итогах обследования состояния идейно-воспитательной работы и преподавания общественных наук на философском факультете МГУ»*.
##* Там же. Л. 115.
К счастью, это планируемое очередное (из множества прошедших) заседаний не состоялось. Это внесло бы новое напряжение в работу на факультете. Однако, работа по наведению «порядка» не прекращалась.
Министерство высшего образования СССР 30 апреля 1955 г. внесло в ЦК КПСС ряд предложений по изменению кадрового состава преподавателей и руководителей кафедр. Был подготовлен проект приказа по Минвузу СССР, подписанный министром, где перечислялись все преподаватели факультета, которых надо уволить и оставить. Министерством предлагалось уволить более 10 чел. преподавателей, перевести их в другие вузы Москвы или на периферию. Предлагалась резкая замена руководителей кафедр факультета*.
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп 14. Д. 533. Л. 124-134.
Однако ЦК КПСС не согласился с этим повальным увольнением кадров. 18 июня 1955 г. в проекте приказа Минвуза появилась такая резолюция: «ЦК КПСС. Министерству рекомендовано решать вопрос о перемещении кадров по каждой кандидатуре в отдельности»*.
##* РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 533. Л. 134.
Вместе с тем в этом проекте приказа Минвуза, с кадровой частью которого ЦК КПСС не согласился, для философского факультета были и нужные предложения: 1) вводилась должность зам. декана факультета по науке и аспирантуре; 2) рекомендовалось создание кафедр эстетики и истории марксистской философии; 3) создавалась докторантура в количестве 7 человек по специальностям: диалектический материализм, исторический материализм, история философии, логика и эстетика.
УГРОЗА ОТВЕДЕНА
Философский факультет уцелел. Говорили даже, что он уцелел чудом. Это далеко не так. Чудес в нашем сложном реалистическом мире не бывает. Философский факультет оказался таким мощным утесом, о который разбивались все мутные потоки, не способные его сокрушить. Сила факультета заключалась в хорошо подобранном, квалифицированном педагогическом составе, в талантливой студенческой и аспирантской молодежи. Чтобы там ни говорили о философском факультете, сочиняя разные небылицы, но он готовил нужные стране философские кадры, обеспечивал соответствующие кафедры учебниками и учебными пособиями, курсами лекций методическими разработками. Поэтому отделу науки и культуры ЦК КПСС, горкому КПСС, Министерству высшего образования СССР так и не удалось нанести серьезный удар (я бы сказал ущерб) философскому факультету МГУ, подорвать его роль и влияние в философском мире.
Но опасность, нависшая над факультетом была очень велика. Все — таки его обследовала «могущественная» комиссия ЦК КПСС, под руководством одного из секретарей ЦК партии. Центральный комитет партии редко создавал комиссии по мелким делам. Если уж было решено обследовать какой-либо важный объект, то лишь с целью коренного преобразования т замены его руководящего состаа. Такова была практика партийного руководства.
Огромную роль в сохранении философского факультета сыграл декан профессор В. С. Молодцов. Обладая большим дипломатическим тактом (даже талантом) он многие острые вопросы спускал на тормозах. Конечно, здесь речь идет именно о таких «острых» вопросах, которые дестабилизировали факультет. Профессора уважали в ЦК КПСС, где он долго работал, хорошо знали секретари ЦК партии, прислушивались к нему и доверяли ему.
После этих встрясок, начиная со второй половины 1950-х гг. философский факультет с гордо поднятой головой успешно шел к новым успехам в науке и преподавании.
|
|
|
