 |
Отзвуки Корниловского выступления на Дону. Войсковой круг 2-го созыва
|
|
|
|
С 7 по 18 июня в Петрограде проходил II (Учредительный) казачий съезд от 12 Войск (включая вновь образованное Уссурийское Казачье Войско), который солидаризировался с позицией правых. Съезд потребовал создания в стране «единой сильной власти», обещал Временному правительству помощь в закреплении свободы и в борьбе с анархией и со сторонниками сепаратного мира и избрал Совет Союза Казачьих Войск во главе с войсковым старшиной А.И. Дутовым из Оренбургского казачьего войска. Но среди казаков наметился раскол. Меньшинство, левая часть съезда обвинила его организаторов в организованном подборе состава съезда, осудила принятые им решения, в том числе по аграрному вопросу, считая, что в нём не учтены интересы не только крестьян, но и всего государства, потребовала созыва съезда рядового казачества.
Общеказачья конференция, состоявшаяся в Новочеркасске 27-28 июля, выразила безусловную поддержку Верховному командующего Корнилову, высказалась за создание сильного правительства с диктаторскими полномочиями, способного покончить с анархией, потребовала от Временного правительства прекратить аграрную реформу и другие социально-экономические преобразования до Учредительного собрания.
Малый донской войсковой круг, заседавший со 2 по 7 августа, заключил блок с кадетами, запретил вывозить хлеб из области и создавать земельные комитеты, предусмотренные Временным правительством. Позиция Войскового правительства оставалась неизменной. Поддержка Корнилова и разрешение земельного вопроса исключительно Учредительным собранием.
На Московском Всероссийском государственном совещании Атаман войска Донского Каледин, представлявший все Казачьи Войска, в своём выступлении высказался предельно откровенно. Вот какие требования выдвинул генерал Временному правительству:
|
|
|
«1. Армия должна быть вне политики, полное запрещение митингов и собраний с их партийной борьбой и распрями. /*правильнее вне партий или без партий, за народовластие/
2. Все советы и комитеты должны быть упразднены как в армии, так и в тылу. /*правильнее оставить за ними экономические вопросы, контроль за исполнением распоряжений на уровне подразделений, обеспечение обратной связи/
3. Декларация прав солдата должна быть пересмотрена и дополнена декларацией его обязанностей. / * правильнее говорить не о праве, а об обязанности жить по правде – правилам действий – Закону Божьему, - жизнь по своей воле, но своя воля в воле Божьей/
4. Дисциплина в армии должна быть поднята и укреплена самыми решительными мерами.
5. Тыл и фронт - единое целое, обеспечивающие боеспособность армии, и все меры, необходимые для укрепления дисциплины на фронте, должны быть применены и в тылу.
6. Дисциплинарные права начальствующих лиц должны быть восстановлены, вождям армии должна быть предоставлена полная мощь!». /* правильнее - правила главнее права/
Именно эта речь, произнесённая с самой высокой трибуны, и послужила потом основанием для преследования Каледина, как соучастника выступления. Донскому атаману инкриминировалось участие в мятеже и желание(!) занять донскими частями железнодорожные узлы Юга России с целью отрезать Донецкий бассейн от Центра. Был отдан приказ об отстранении Каледина от должности, аресте и предании суду.
II Большой войсковой круг (Войсковой круг 2-го созыва), созванный Донским правительством в Новочеркасске в период с 5 по 17 сентября, на первом же заседании рассматривал вопрос «о мятеже Каледина». Круг, далеко уже не единый, тем не менее «запретил» Каледину выехать в Могилёв в распоряжение Следственной комиссии и предложил органам дознания самим прибыть в Новочеркасск для допроса. Круг встретил выступление своего Атамана овацией и, более того, постановил заслушать его речь стоя. Затевать конфликт с Доном Центр позволить себе уже не мог. Не было ни сил, ни времени, ни, главное, решимости. Всё рушилось...
|
|
|
Сейчас, по прошествии стольких лет трудно определённо утверждать участвовал ли Атаман в «заговоре». Каких-либо серьёзных фактов, уличающих Каледина в причастности к выступлению, как известно, предъявлено не было. Каждый, конечно, волен думать по-своему, но стоит обратить внимание вот на что. Каледин, генерал Русской армии, прошедший Великую войну, вне всякого сомнения, считал себя патриотом своей страны - России. Но одновременно он был и донским казаком, Войсковым атаманом, взявшим на себя вместе с должностью и ответственность за судьбу жителей Области, за благополучие Родины малой. В этом, видимо, и следует искать причины некоторой двойственности поступков и политических взглядов Каледина.
Весьма вероятно, Атаман догадывался о возможности Корниловского выступления. И в любом случае, удайся оно, поддержал бы Верховного уже не только на словах, но и на деле, «обеспечив» Южное направление. В то же время, вне всякого сомнения, к решительным действиям он перешёл бы, лишь убедившись, что дело удалось. Поскольку выступление провалилось, едва начавшись, Каледин предпринять ничего просто не успел. В этом смысле, «невиновность» его сомнению не подлежит.
И тут произошла просто фантастическая история. Прямо на заседании Круга войсковой старшина Голубов по собственному почину, ссылаясь на приказ Временного правительства, попытался арестовать генерала Каледина. Вполне вероятно, он предполагал, что вслед за этим Круг вынужден будет переизбрать нового Атамана, и у него появятся шансы. Это была, конечно, чистейшая авантюра, но сам факт происшедшего говорит о многом. Голубов тут же был арестован сам. Круг теперь вынужден был заняться и «делом Голубова». По ходатайству Каледина войсковой старшина был отпущен.
Поражение Корнилова многое изменило, в том числе, и на Дону. Выходка Голубова была лишь вершиной айсберга. Многие не замечали этого, ещё большее число замечать не хотело. Каледин, один из немногих, кто отдавал себе трезвый отчёт о происходящих событиях. Общество резко полевело. Более того, к недовольным рабочим, солдатам и крестьянам всё в большем количестве присоединялись и недовольные казаки. На общих митингах звучали требования прекращения войны, освобождения арестованных в июле большевиков, передачи помещичьих и даже войсковых земель казакам и крестьянам, национализации крупной промышленности, разгона Государственной Думы, Государственного Совета...
|
|
|
Упорное нежелание Временного правительства разрешать жизненно важные вопросы до созыва Учредительного собрания популярности ему не прибавляли.
Раскол внутри самого казачества давно уже стал свершившимся фактом. Левая казачья оппозиция настолько окрепла, что смогла на Круге добиться расторжения блока с кадетами. Тем не менее, Круг выразил доверие Донскому правительству и поручил ему составить списки кандидатов в Учредительное собрание.
12 сентября Круг отклонил приглашение ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов о посылке в «демократическое совещание» одного депутата от Войска. Тем самым давалось понять, что в качестве законной власти Донское казачество признаёт исключительно Временное правительство и в узкопартийных, неправительственных предприятиях, направленных на размывание государственной власти, участия принимать не станет. К тому же казаки были оскорблены предоставлением Войску всего лишь одного голоса, что явно не соответствовало его «удельному весу».
Учитывая взрывоопасность по существу уже предреволюционной ситуации, Круг сделал всё возможное, чтобы урегулировать взаимоотношения казачества и крестьянства. Правительству было поручено:
1. Войти в сношение с организованным крестьянством по общим для обеих групп вопросам;
2. Выработать новое положение о принятии «иногородних» (не казаков) в казачье сословие.
В завершение работы Круг выработал постановление о посылке депутации к Временному правительству с требованием прекратить применение казачьих частей для несения полицейской службы, а в связи с этим отменить посылку двух казачьих полков и батареи для водворения порядка в Хиве.
|
|
|
Как видно, вся работа Круга сопровождалась борьбой Донских властей и левой оппозиции. Стороны пока ещё находили компромиссы и пытались мирно договориться о дальнейшем сосуществовании с ДИК и «организованным крестьянством».
22 октября в Киеве собрался съезд фронтового казачества. Однако после октябрьских событий Рада, не желавшая обострять отношения с большевиками, потребовала от казаков покинуть её территорию. Атаман Каледин предложил съезду перебраться в Новочеркасск, где готов был предоставить всё необходимое для продолжения его работы. Общевойсковой казачий съезд возобновил свои заседания в столице Области Войска Донского 6 ноября.
Активизировал свою деятельность и областной комитет РСДРП(б). Уже не только в Ростове, но и в промышленных городах Области формировались всё новые отряды Красной гвардии. Неудача Корниловского выступления и резкое обострение экономического и политического кризиса способствовали росту влияния «ленинцев». Изменилось само отношение местных большевиков к Донскому правительству. Если раньше, они ограничивались популяризацией ленинских идей, то теперь становились в открытую и подкреплённую реальными политическими действиями оппозицию к властям.
В конце сентября был получен приказ о направлении на фронт маршевых рот из состава запасных пехотных полков, расквартированных в Донской области. Ростово-Нахичеванский комитет большевиков постановил бойкотировать отправку резервов на фронт и развернул в частях, в том числе, даже и в казачьих полках, агитацию. 29 сентября солдаты 225-го запасного полка, расквартированного в Ростове, отказались выделить из своего состава маршевые роты. В полк прибыли комендант города генерал Ф.Н. Чернояров и помощник Войскового атамана М.П. Богаевский. Однако призвать солдат к порядку они не смогли и вынуждены были покинуть импровизированный митинг. Начальник гарнизона приказал разоружить караульную роту, но и это сделать не удалось, так как у оружейной солдатами был выставлен усиленный караул.
Представители других частей гарнизона заявили о полной поддержке 225-го полка. На 1 октября большевики наметили проведение демонстрации протеста «против войны». Правительство пыталось противодействовать. В ночь на 1 октября Чернояров распорядился вооружить верные Правительству части гарнизона, но утром двинуть их против демонстрантов не решился. На улицы Ростова вышел весь гарнизон, в том числе и выделенные комендантом для предотвращения выступления «надёжные» роты. К ним присоединились в немалом количестве рабочие заводов и железнодорожных мастерских. Среди экономических и социальных требований преобладали политические. В том числе и главный ленинский лозунг, вновь вставший на повестку дня: «Вся власть Советам!»
|
|
|
7 октября состоялись перевыборы Советов, давшие возможность «ленинцам» вплотную подойти к их большевизации и занять ключевые позиции. Так председателем Ростово-Нахичеванского Совета стал направленный на Дон из Петрограда член РСДРП(б) С.И. Сырцов, председателем Совета в г. Гуково - казак- большевик B.C. Ковалёв. В октябре в ст. Каменской собрался Донецкий окружной съезд Советов. Все пять делегатов, направленных на II съезд Советов в Петроград были большевиками: B.C. Ковалёв, Е.И Щаденко, С.И. Кудинов, К.Ф. Гроднер и Басов.
Всё это убедительно свидетельствовало о серьёзном усилении влияния большевиков в Области. Меньшевики и эсеры ещё удерживали иллюзорное превосходство в большинстве выборных органов власти. Но инициативу на Дону, как и по всей стране, они упустили безвозвратно. Кадеты, ассоциирующиеся с Корниловским выступлением, достаточной популярностью среди широких слоёв населения не пользовались.
Но, если в центральных районах страны противостоять большевикам было почти уже некому, то на Дону функционировала, как представлялось, устойчивая, пользующаяся поддержкой населения, обладавшая значительной военной силой, атаманская власть.
ОКТЯБРЬ НА ДОНУ
Октябрьские дни
Нет нужды подробно описывать октябрьские события в Петрограде. Они общеизвестны.
Керенский, сосредоточивший в своих руках диктаторские полномочия, остался один. Пустота, вакуум обступали со всех сторон. Большевизация Советов лишила его свободы манёвра и означала одно, скорое выступление «ленинцев». Попытки пойти на компромисс, создание Предпарламента, могли лишь оттянуть время, но не решали главного. Социальная база, на которую мог бы опереться министр-председатель, сжалась, как шагреневая кожа. И последнюю значимую силу, которая способна была ещёсражаться против большевиков с ним, и за него, Александр Фёдорович оттолкнул от себя сам.
То, что Временное правительство пало лишь 25 октября, а не гораздо раньше, объясняется вовсе не его устойчивым положением, а исключительно разногласиями среди большевистской верхушки.Большинство, впав в эйфорию от невиданных успехов, невиданной популярности и роста рядов, считало, что власть упадёт к ним в руки и сама.
Ленин подобной наивности позволить себе не мог. Он прекрасно понимал, жизнь скоротечна и переменчива. Шансы, такие шансы предоставляет нечасто. И тот, кто их не использует, очень скоро, потеряв в одночасье всё, только лишь вспоминает об упущенных возможностях, укоряя себя за нерешительность...
Всю жизнь Владимир Ильич мог только мечтать о власти. И вдруг, волею обстоятельств, она оказалась рядом. И промедление действительно было смерти подобно. Не захвати большевики власть до созыва Учредительного собрания, они бы проиграли.Случись заключённый без их участия мир, они бы проиграли. Окажись в столице часть, вроде Корниловского ударного, спаянная единой целью, направляемая твёрдым, знающим, чего он хочет, командиром, они могли бы проиграть... Пойди в начале сентября меньшевики и эсеры на создание единого блока с «ленинцами», могло бы ещё случиться, что угодно...
Вряд ли Ленин опасался чего-то конкретного. Гениальность его в том, что свой звёздный час, раз в жизни случающийся, он не пропустил. И он был кем угодно, но только не трусом.
15 сентября Ленин обратился в ЦК РСДРП(б), Петроградский и Московский комитеты с призывом к вооруженному восстанию. Однако члены ЦК своего лидера не поддержали. Все были уверены, что условия для восстания еще не созрели, и что только съезд Советов может придать новому правительству законный характер. Две недели спустя Ленин прибегнул к ультиматуму: он пригрозил выйти из ЦК, оставив за собой свободу агитации в партийных низах на съезде партии. Твёрдость и настойчивость Ленина, как и всегда мобилизующе подействовали на его сторонников, большинство из которых пересмотрели свою позицию. В ночь с 6 на 7 октября Владимир Ильич нелегально прибыл в Петроград.
7 октября после заявления Троцкого о контрреволюционном характере Временного правительства и Предпарламента большевики покинули последний. Уход большевиков из Предпарламента означал, что в борьбе за передачу власти Советам они порывают с другими социалистическими партиями, и станут действовать с позиции силы.Окончательный курс на вооруженный захват власти был принят на заседаниях ЦК большевиков 10 и 15 октября после острейших дискуссий. Против восстания выступили Л.Б. Каменев и Г.В. Зиновьев, которые утверждали, что власть следует брать мирным путем, используя выборы в Учредительное собрание, с опорой на большевизированные Советы. Не имея возможности опубликовать свои взгляды в большевистской прессе, они поместили свою статью, осуждающую идею вооруженного восстания, на страницах «Новой жизни». Выступление Каменева и Зиновьева в прессе, конечно, подтвердило косвенно информацию о подготовке переворота, но курс «ленинцев» на вооружённое восстание давно уже, с первых чисел октября не был ни для кого секретом. Ленин назвал Каменева и Зиновьева предателями и потребовал исключения обоих из партии. ЦК ограничился тем, что запретил им публично выступать против решений центрального органа. Нравы были ещё более чем мягкими...
Временное правительство, ВЦИК, руководство различных политических партий непрерывно пытались предотвратить готовящееся восстание. Но противостоять большевикам они были уже не в силах.
Кадеты даже пробовали в противовес рабочей Красной гвардии организовать вооруженные формирования, раздавая револьверы студентам и банковским служащим, но рассчитывать на такие «отряды» не приходилось. Меньшевики-интернационалисты и левые эсеры провели 24 октября на заседании Предпарламента резолюцию, в которой потребовали от Временного правительства немедленно заявить о начале мирных переговоров с Германией и о передаче земли крестьянам. Керенский резолюцию проигнорировал. Надо отдать должное Александру Фёдоровичу. В этом вопросе у него хватило мужества пойти до конца. Вместе с тем, министр-председатель совершил 9 октября одну из последних своих ошибок, которая действительно стала роковой. Керенский отдал приказ отправить наиболее ненадежные части Петроградского гарнизона на фронт, чем окончательно оттолкнул от себя солдат. Видимо он совершенно не ориентировался в ситуации и даже не представлял, или не хотел представить, насколько изменилось в сравнении с августом соотношение сил. Полковые гарнизонные комитеты подчиниться приказу Верховного отказались и заявили о своей поддержке Советов и недоверии правительству.
12 октября Петроградский Совет создал Военно-революционный комитет (ВРК),состоявший из большевиков и левых эсеров и ставший штабом по подготовке вооруженного восстания. 20 октября ВРК направил во все воинские части Петроградского гарнизона своих комиссаров.Не подписанные ими приказы объявлялись недействительными. 22 октября Временное правительство окончательно потеряло контроль над войсками. Верность ему сохранили лишь немногочисленные части юнкеров, казаков и ударников.Да и те, прекрасно помнившие, как министр-председатель обошёлся с Корниловым, особого рвения защищать Временное правительство не проявляли.
Керенский, надо вновь отдать ему должное, не побоялся выступить первым. В ночь с 23 на 24 октября он отдал приказ закрыть большевистские газеты «Солдат» и «Рабочий путь», занять Смольный институт и арестовать членов Петроградского ВРК.
На рассвете 24 октября отряд юнкеров занял и разгромил типографию газеты «Рабочий путь». Собственно, это и послужило сигналом к выступлению для обеих сторон. Дальнейшие события, как представляется, точнее других охарактеризовал М.А. Алданов. «Подавляющим по значению... был... один простой, довольно неблагодарный, образ в разных возможных вариантах: солдат, больше не желающий воевать...
... пролетариат сыграл в октябрьских событиях довольно скромную роль. Неизмеримо важнее была роль солдат и матросов.
Они твёрдо знали, чего прежде всего хотят: прежде всего хотели немедленного конца войны. А это обещали именно большевики и только они. «Надёжные части», отправлявшиеся Полковниковым в «важные стратегические пункты города», переходили, подумав, на сторону восставших или решали «сохранять нейтралитет».
«Сохранили нейтралитет» и расквартированные в столице 1-й, 4-й и 14-й Донские казачьи полки. В четвёртом часу утра 25 октября, когда катастрофа становилась уже свершившимся фактом, Керенский прибыл в штаб округа. Растерянность, враз сменившая былую браваду, была всеобщей. Керенский созвал совещание, на котором выяснилось: решающие пункты - почти все в руках восставших, подкреплений ждать неоткуда, части, обещавшие выступить на стороне правительства, перешли на сторону противника... Решено было вызвать Донские полки, в которые разослали следующую телеграмму:
«Главковерх приказал 1, 4, 14-му казачьим полкам, во имя свободы, чести и славы родной земли, выступить на помощь Центральному исполнительному комитету советов революционной демократии, Временному правительству и для спасения гибнущей России».
Казаки в ответ запросили штаб, выступит ли совместно с ними пехота? И уточнили, без поддержки пехотинцев65 они из казарм не выступят. Пехоты к тому времени в распоряжении штаба округа уже почти не было. Вскоре, вообще, всё, что было, пришлось стянуть к Зимнему дворцу.
Зимний охраняли, помимо офицеров, юнкеров и ударниц, также и три сотни донских казаков. Поздним вечером 25 октября два казачьих офицера попросили у министров аудиенции. По прибытии спросили, чего хочет и на что рассчитывает Временное правительство? Из вежливости выслушали ответ до конца, вздохнули и ушли, ничего не сказав на прощанье. Вскоре Правительству доложили, что казаки покинули дворец, так как «не знали, что им там делать».
Поведение казаков наглядно показало, после самоубийства Крымова, после «сдачи» Корнилова рассчитывать, даже и на сохранившую дисциплину, часть армии министр-председатель больше не мог. Весь день 25 октября заседал Совет Союза Казачьих Войск. Савинков и член Совета Филатов обещали представителям полковых комитетов сохранить все казачьи привилегии, «удовлетворить все их требования», пугали тем, что большевики, придя к власти, отберут у них землю... После перерыва, назначенного для обсуждения «вопроса» в полковых комитетах, казачьи представители заявили, что два полка, 1-й и 14-й, готовы выполнить приказ, но вновь требуют предварительно выпустить впереди себя пехоту. 4-й Донской выполнять приказ отказался.
Совет Союза Казачьих Войск принял резолюцию о поддержке Временного правительства и сообщил, что полки выступить готовы. Однако вечером, все три полка, игнорируя постановление своих комитетов, заявили, что:
1. Приказов Временного правительства выполнять не станут.
2. Против Петроградского Совета не выступят.
3. Готовы нести охрану города, как при прежней власти.
К концу дня восставшие подошли к Зимнему дворцу вплотную. Временному правительству был направлен ультиматум. В 19 часов караул Павловского полка занял штаб округа, арестовав офицеров штаба. В 21 час орудие Петропавловской крепости произвело предупредительный холостой выстрел. Такой же выстрел дала вошедшая в Неву «Аврора». С каждым новым обстрелом, холостыми и боевыми из полевого орудия, число защитников дворца таяло на глазах. Юнкера, ударницы беспрепятственно покидали Зимний, досматривались на выходе красногвардейцами и распускались по домам. Целые группы восставших проникали постепенно во дворец. Смешавшись с защитниками, агитировали среди юнкеров, частично вытеснялись, частично разоружались... В два часа ночи после общего штурма, уже не встречая сопротивления, заняли, наконец, резиденцию Временного правительства. Министры были арестованы секретарём Петроградского ВРК В.А. Антоновым-Овсеенко и направлены в Петропавловскую крепость.
Победа большевиков в столице была полной и почти бескровной. Во время штурма Зимнего дворца погибло 6 человек. Вместе с тем взятие большевиками власти в столице еще не означало их полной и окончательной победы во всей стране, погружённой в политический и экономический хаос. Вооруженное восстание, по сути, имело характер удавшегося мятежа, государственного переворота. Поэтому лидерам большевиков было крайне важно закрепить свой успех на формально-правовой основе установления в стране власти Советов.
Когда практически весь Петроград уже находился под контролем ВРК, около 23 часов открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Из 650 делегатов съезда, прибывших к его открытию, больше половины (390) мандатов принадлежало большевикам. Они могли диктовать свои условия остальным, но для упрочения своих позиций, не прочь были заручиться и поддержкой левосоциалистических партий. Левые эсеры насчитывали 179 человек, правые эсеры - 60, меньшевики - 80.
Поначалу съезд практически единодушно поддержал предложение меньшевика-интернационалиста Ю.О. Мартова о мирном разрешении кризиса и о начале переговоров с целью создания коалиционного демократического правительства. Но единства социалистических партий, как известно, не получилось. Меньшевики и правые эсеры подвергли жесткой критике действия ВРК и большевиков, назвав происходившее в столице восстание авантюрой и заговором, ведущим к гражданской войне. Оставшись в меньшинстве, теряя сторонников, они покинули съезд, сложили свои полномочия и тем самым ещё более укрепили позиции большевиков. После речи Троцкого, в которой он резко критиковал позицию Мартова и его сторонников, возмущенные меньшевики-интернационалисты также удалились.
Ленин выступил с воззванием, которое провозгласило установление в России власти Советов: «Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов...». Вечером 26 октября съезд принял первые документы новой власти - декреты «О мире» и «О земле», а также образовал временное «рабоче-крестьянское» правительство - Совет Народных Комиссаров (СНК), состоявшее в основном из большевиков, поскольку оставшиеся на съезде левые эсеры69 с вопросом о вхождении в СНК еще не определились. Председателем СНК стал В.И. Ленин.
Но ничего ещё не было кончено...
Только ещё всё начиналось. Если в конце августа Корнилов и «корниловцы» выступали против законного правительства, то теперь, во всяком случае, формально, они боролись бы с большевиками и Советами, как с мятежниками, с целью законную власть восстановить. «Корниловцы» были смяты, разобщены, раздавлены. Но ещё не добиты. И теперь у них были развязаны руки.
|
|
|
