Индоарийских заимствований

Существует мнение, что древнеиндийские слова усвоены устным путем, что они проникли в абхазо-адыгские языки в далеком прошлом в результате непосредственных контактов между предками абхазов, адыгов и сохранившимися на Кавказе остатками индоарийцев (праиндийцев).

Абаз. рахъчына «надочажная цепь» - из герм. rak(ic)is «цепь», ср. др.-в.-нем. raiihinza «то же». Абаз. гварта «отара, гурт, стая» – возможно из гот. kaurdr «стадо».

Абазино-абхазское а-гды/гдий «безрогий» Г.А. Климов (1967) сопоставляет с названием козленка, козы, объединяющим индоевропейские и семитские языки. По автору, а-гды могло быть получено из аккадского gadu «козленок».

Данная проблема была рассмотрена О.П. Дзидзария (1990). Он пишет, что известный славист-филолог проф. А. Погодин в 1902 г. опубликовал статью под названием «К вопросу о влиянии индоевропейских языков на кавказские». Автор статьи, касаясь материала одного из кавказских языков, аварского, отмечал: «...не всегда иранские языки оказываются достаточными для объяснения различных арийских элементов... Иногда приходится прибегать к помощи и санскритского словаря. Во избежание каких-либо недоразумений спешу оговориться, что, приведя санскритские слова, я, конечно, не думаю о непосредственных санскрито-кавказских отношениях. Скорее, думается мне, приходится предположить, что в Южной России и около Каспийского моря еще удерживались некоторые арийские говоры, переходные от индийских к иранским» [Дзидзария 1990: 20].

Авар. йез «желтая медь, бронза» заимствовано из тюркских языков: ср. башк., ногайск., кумык., ез, чуваш. йес «желтая медь, латунь, бронза» при карач.-балк. джез, уйг. джес и др. Из тюркских языков лексема проникла и в другие северокавказские языки: чеч. ез, ингушск. гез, дарг. йаз, андийск., бежтинск., цахурск. йез, абх. аджьаз, абаз. джьаз, убых. джьэз, адыг. джэрз, каб. жэз «латунь, желтая медь». В самих тюркских языках название желтой меди (латуни, бронзы) одни исследователи признают возможным заимствованием, другие пытаются разъяснить на алтайской почве как производное (корень + аффикс) слово [Шагиров 1997: 44].

Абазинскому слову, обозначающему «зуб», пыц закономерно отвечают андийск. сол, дарг. цума, табас. селев, агул. силев, рутул. сылаб, цахурск. сили, арчинск. сот, чеч. церг.

С гипотезой А. Погодина [2011: 57] перекликаются высказывания О.Н. Трубачева (1976). В статье «О синдах и их языке» О.Н. Трубачев пишет следующее: «...нахождение индоарийцев (праиндийцев) в какой-то момент к северу от Черного моря принимается всеми, в то же время во всем индоевропейском языкознании нет положения более абстрактного, чем это. Одно из проявлений схематизма существующих воззрений на этот счет мы видим в том, что постулируемое разделение индоиранцев на индоарийскую (праиндийскую) и иранскую ветви где-то к северу от Черного моря явно или неявно мыслится как сопровождавшееся полным уходом всех индоарийцев «до последнего человека» на юго-восток. Так вряд ли было в действительности. В действительности уже apriori следовало допускать сохранение остатков праиндийцев в отдельных районах Северного Причерноморья или даже на положении слоев, компонентов явно неоднородного скифского общества и соответственно - языка» [Трубачев 1976: 41]. Ср. также во второй статье: «Поскольку вероятность кавказского пути миграции индоарийцев из Юго-Восточной Европы в Азию была заявлена и обоснована археологически достаточно веско в последние годы..., примат знакомства с Кавказом постулируется именно для индоарийцев (праиндийцев), а не для иранцев и тем более - не для «неразделенных» индоиранцев, древняя этнолингвистическая чересполосица (диалектная сложность, разделение) которых вероятна уже для Северного Причерноморья» [Трубачев 1976: 101].

В связи с рассматриваемой проблемой Дзидзария упоминает работу зарубежного адыговеда Ш. Муфти [1978: 105], по мнению которого кавказские языки не связаны между собой генетическим родством. Ш. Муфти полагает, что синды, относившиеся, как он считает, к первым индоарийским переселенцам, которые проникли далеко в Азию, являются древними предками адыгов. Дзидзария не может согласиться с теорией индоарийского происхождения адыгов, но некоторые из многочисленных древнеиндийских лексических сопоставлений автора представляют для него интерес с точки зрения возможных индоарийских (праиндийских) заимствований в северокавказских языках. К ним можно отнести: др.-инд. аjа «козел», абаз. джьма, адыгейск. ачъэ, каб.-черк. ажэ - «козел-производитель»; др.-инд. vasna-h «покупная цена», абаз. уаса « овца », адыгейск. уасэ - «цена»; абаз. йтабахтI - «выпарилось», адыгейск. тэп - «уголь (горящий)», др.-инд. tapah «жара».

Адыгск. ачъэ / ажэ с древнеиндийским (санскритским) аjа до Ш. Муфти сопоставил Ж. Дюмезиль (1967). По мнению Г.А. Климова [1967: 44], сюда же относится дзы (бзыб. дзъы), дза (бзыб. дзъа), вычленяемое в абхазском из а-дзыс (а-дзъышъ) «козленок», абаз. а-дзара (а-дзъар) «сыс», «козлята»; последние включают уменьшительный суф. - с (-шъ) и суф. со значением собирательного множества -р(а). С адыгск. уасэ «цена» одного происхождения абаз.-абхаз. yaca/а-yaca «овца». Фонетически уаса/ уасэ ближе всего к др.-инд. vasnd-h «покупная цена». На почве абазинского и абхазского языков могло произойти выпадение - п- (-н-) в комплексе -sk- (-сп-).

В абазинском и абхазском языках имеем слово гуашу/гуышв «топор для рубки и очистки хвороста», от которого трудно отделить адыг. уэшъ/ уэшьы «топор-колун», убых. гьэсуэ «топор» [Шагиров 1997: 87]. К. Боуда считает лексему (в убыхском и адыгейском) заимствованием из осет. уае «топор» [Боуда 1960: 20]. Б.X. Балкаров устанавливает между адыгским словом и осетинским обратную зависимость [Балкаров 1981: 80]. Осетинское (дигорское) устаревшее уае сопоставляют с санскр. (вед.) vasi «топор». Вероятно, абазино-абхазо-адыгское слово допустимо увязать с санскр. vasi независимо от осет. уаз.

В случае адыгск. бысым «хозяин дома по отношению к временно остановившемуся у него постороннему человеку (постояльцу)» - осет. фысым / фусун «хозяин по отношению к гостю; лицо, оказывающее гостеприимство, принимающее гостя», осетинскому «с» в адыгских языках соответствует тоже «с». В абазинском и абхазском имеем пшума/а - пшвыма «хозяин дома». Осетинское слово неотделимо от авест. Fsumant sumant «владелец скота» и др.-инд. pasumat «богатый скотом». Не исключено, что абазино-абхазо-адыгская лексема обязана своим происхождением не осетинскому фысым / фусун [Шагиров 1997: 28], а древнеиндийскому источнику (с р в анлауте).

Название серебра для северокавказских языков является общим: абаз. рызна, абх. а-радзны, а-разны, адыгск. дыжъын / тыжьыны, убых. дэсуэны, авар. гIарац, дарг. арц, лакск. ар-цу. Исследователи сравнивают кавказское слово с индоевропейскими названиями серебра (арм. arca t, лат. argentum, др.-инд. rajatam, авест. orozatom и др.), которые на индоевропейской почве этимологизируются как «блестящее» (Г.А. Климов, 1967).

Северокавказские формы как будто бы ближе к авест. orozatom, но с учетом др.-инд. arjunah «светлый, белый» (на эту форму обратил внимание Г.А. Климов) при rajatam [1967: 189] можно допустить и древнеиндийский источник. Если признать иноязычное происхождение рассматриваемого слова, то начальные слоги абаз.-абхаз. рызна / а-радзны (а-разны) и каб.-адыгейск. дыжъ-ын / ты-жьыны нельзя будет выделять в качестве омертвелого классного показателя [Климов 1967: 205]. Принимая во внимание звукосоответствие абаз.-абхаз.-адыг. р [там же: 208], здесь можно говорить о другом: о материальном единстве ды-/ты- и ра-.

Вместе с предлагаемым Ж. Дюмезилем сближение убыхского названия овцы (бый) с санскр. avi «то же» (1967), можно дать еще одно сопоставление такого же характера. В значении «рыболовная сеть» в абазинском и абхазском используется лексема кIаmа/а - кIаmа. На почве абазинского и абхазского языков она никак не разъясняется. Возможно, слово восходит к др.-инд. kata (<karta) «плетенка» [Шагиров 1997:.101].

Как видно, северокавказские слова, связываемые с индоарийскими отношением заимствования, отличаются известным семантическим разнообразием.

Ниже приведем тематическую классификацию индоарийских заимствований в абазинском языке.

Лексемы из области животного мира (5 слов): тшы «лошадь», уаса «овца», джьма «козел», гварта «отара», гдий «безрогий».

Названия орудий и предметов труда составляют 4 слова: рахъчына «цепь», дахвтай «чехол для оружия», гвашв «топорик для рубки и очистки хвороста», кIата «рыболовная сеть»; металлы (3 слова): джьаз «бронза, медь, латунь», рызна «серебро», айха «железо»; части тела (1 слово): пыц «зуб»; другие слова (2 слова): пшвыма «хозяин дома», тбахгIара «выпарилось».

Как видно, из вышесказанного, из выявленных 15 слов большую часть составляют слова из области животного мира.