Глава III. АДЫГСКИЕ заимствования

Вводные замечания

В данной главерассматриваются лексические взаимоотношения абазинского и кабардино-черкесского языков, абазинского и дагестанских языков. Сравнительно-историческое изучение абхазско-адыгских языков остро поставило задачу обособления в них исконно общего и заимствованного материала. Между тем, это решение в силу некоторых обстоятельств оказывается сложнее, чем решение аналогичных задач в других отраслях кавказского языкознания (недостаточная изученность звуковых соответствий между языками, длительный период их взаимодействия и др.).

Значительную часть абазинской лексики составляют адыгские заимствования. Наибольший научный интерес представляют те из них, которые абазинский и убыхский языки разделяют с абхазским.

Заимствованные слова имеют в абазинском языке ряд особенностей, которыми они отличаются от незаимствованных, исконных лексем. Например, слова иноязычного происхождения, в отличие от исконных, могут начинаться с согласного р: абаз. разы «довольный», абаз. рызкъIы «пища, пропитание», абаз. раса «орех».

Общая лексика абазинского и кабардино-черкесского языков с точки зрения происхождения неоднородна. Во-первых, следует назвать генетически общий лексический фонд, унаследованный рассматриваемыми языками от абхазско-адыгского языка-основы. Этот класс представлен следующими лексико-тематическими группами: названия частей тела (абаз. кхъа, каб.-черк. щхьэ «голова», абаз. ла, каб.-черк. нэ «глаз, глаза»); слова, относящиеся к растительному миру (абаз. хьа, каб.-черк. кхъуыжь «груша»; абаз. хьуа в хьуаса, каб.-черк. пхъэ в пхъэгуылъ «алыча»); слова относящиеся к животному миру (абаз. тшы, каб.-черк. шы «лошадь»); названия орудий и предметов труда (абаз. дады, каб.-черк. дыд «жало»); названия родства (абаз. пхьа, каб.-черк. пхъуы «дочь»); названия предметов и явлений из области неживой природы (абаз. лгIуа, каб.-черк. уIыгъуэ «дым»); личные местоимения (абаз. са (ра), каб.-черк. сэ «я»); числительные (абаз. хъпа, каб.-черк. шъы «три»); прилагательные (абаз. азна, каб.-черк. йыз «полный чего-л.»); глаголы (абаз. былра, каб.-черк. блэй «гореть, светить») и многие др. Наибольшее число лексем, относящихся к генетически общему фонду абазинского и кабардино-черкесского языков составляют глаголы.

Вторую группу составляют лексемы, общность которых для абазинского и кабардино-черкесского языков вызвана заимствованием слов первых из последнего. Выделение заимствованной лексики представляется весьма важным для сравнительно-исторического изучения абхазско-адыгских языков. Между тем, в специальной литературе справедливо обращалось внимание на известные трудности в обособлении адыгских заимствований в абхазском и абазинском от генетически общего фонда. Из практики сравнительных исследований известны случаи недостаточно четкого разграничения слов обоих разрядов.

Для различения заимствованной лексики от исконной в работе использовались критерии звукосоответствий. Так, между адыгскими языками и абхазским с абазинским известны следующие звукосоответствия в исконном наследии: л – абхазо-абазинское, жь, лъ – шъ, ш, лI – шь, хь – л, тхь – л, ху / ф - ш, дэ, шъ, ш / шь – хъ, хъь и др.

Из кабардино-черкесского языка вместе с заимствованными словами в абазинский вошли согласные, ранее в нем отсутствовавшие: губно-зубные спиранты в, ф, I, латеральные л, лъ, лI, среднеязычные х, ху.

Одни звуки, попадая в абазинский язык, не претерпевают никаких изменений: они произносятся, как в языке-источнике, другие заменяются исконно абазинскими фонемами или претерпевают качественные изменения в разных говорах и диалектах, даже в разной возрастной среде: звук х абазины, не владеющие кабардино-черкесским языком (обычно носители красновосточного говора), смешивают с глухим латеральным спирантам лъ. Звуки х и лъ произносят совершенно одинаково в таких словах, как хаку «отчий край», хабзэ «обычай», дъарыджа «лыжи», лъапад «чулок» и др. Спирант ху не подвергается никаким изменениям: хаумыху «ленивый», хуит «свобода, воля».

Заимствования охватывают многие основные названия лексики, такие как кIьантIыкъIу «поясница», бынджьа «пупок», гьаба «бок», бджьандахьу «скворец», хьуыча «стадо», гуадэ «пшеница», къуашухьа «мак», пхъапс «рубанок», лъахьа «путы», чIат «блюдце», фачыгIу «сахар», чыбджьи «перц (красный)», чIъуна «погреб», псуна «туалет», кIьапхн «юбка», унашуа «приказание, решение», IачIуагIа «ремесло, специальность», жуан «туберкулез», дзагуа «тупой», кIъаса «поздний», анкIъуакъIра «соревноваться друг с другом», псалъыхъура «ухаживать (за женщиной)» и др.

Адыгские заимствования в абазинском языке следует по времени их усвоения разделить на три пласта: старый, средний и позднейший. Старый пласт включает заимствования из адыгских языков, относящихся еще к эпохе до переселения абазин на Северный Кавказ, т.е. лексемы, разделяющие абазинский с абхазским языком. Ср. ажкIьа (абх.), жакIьа (абаз.) «борода», акьапа (абх.), кьапа (абаз.) «курдюк», апагьа (абх.), пагьа (абаз.) «гордый» и др. Средний и позднейший пласты составляют те заимствования, которые проникли в абазинский из кабардино-черкесского языка после отделения абазин от абхазов и переселения их на Северный Кавказ: какьада «удочка», кьыркьыль «дуршлаг», кьапхын «юбка», чIат «блюдце». Почти все выявленные в работе кабардино-черкесские словарные заимствования прочно вошли в основной словарный фонд абазинского языка. Необходимо заметить, что в принципах адаптации адыгских заимствований в абазинском языке обнаруживаются некоторые различия между тапантским и ашхарским диалектами.

Как известно, жители ряда абазинских селений не владеют или слабо владеют кабардино-черкесским языком. К ним обычно относят аулы Красный Восток, Карапаго, Кубина, Кайдан. В литературе это объясняется отсутствием тесных контактов между абазинами и адыгами вследствие удаленности абазинских аулов от черкесских. Однако, как показывает проведенное исследование, это обстоятельство не оказывает решающего значения на функционирование заимствований. Незнание кабардино-черкесского языка жителями этих аулов - полное или частичное - явление позднее, относящееся уже к новому времени. Как было выяснено, трудно найти в аулах Красный Восток, Кубина жителей старше 60 лет, не владеющих кабардино-черкесским языком.

Известно, что для установления внутригрупповых лексических заимствований в абхазско-адыгских языках необходимо опереться на фонетический критерий. Так, наличие в словах и слогах абазинского языка латеральных спирантов лъ, лI, не характерных для абазинского материала, но представленных в фонетической системе адыгских языков, является указанием на то, что соответствующие лексемы усвоены из адыгских языков. Сказанное распространяется и на абазинский материал с согласными ль, х, ху, фI.

Такой фонетический критерий не всегда оказывается надежным. Не все слова иноязычного происхождения с ль попали в абазинский через адыгские языки. Об этом свидетельствуют, например, такие лексемы, как: каб.-черк. ажал/аджал, абх. аджал, абаз. аджьаль «смерть, смертный час», каб.-черк. (перс.) пелыуан, абх. а-пелуан, абаз. пельуан «силач, богатырь» и др. Как видно, абазинские лексемы содержат мягкий латеральный сонант ль, но это не значит, что они усвоены через адыгские языки. Абхазский вариант представлен с твердым л. Здесь, скорее всего, речь идет о том, что на абазинской почве произошло вторичное изменение л в ль под влиянием кабардино-черкесского языка [Шагиров 1989: 15].

Помимо ранее выявленных в специальной литературе заимствований, в работе приводится ряд новых подобных лексем, обнаруженных автором. По ходу обсуждения проблемы предложены некоторые новые этимологии. Среди обширного фонда заимствованных из кабардино-черкесского языка лексем выделяется значительный процент лексем, проникших в литературный абазинский язык. В работе высказывается соображение о принципах их закрепления в литературном языке, что должно способствовать решению актуальной задачи его нормирования в сфере лексики.

Неисконного происхождения в абхазо-адыгских языках представлены в первую очередь общественно-политические, культурно-просветительные, научно-технические, учебно-педагогические и прочие термины, а также слова, связанные с религией. Лексемы религиозного содержания по происхождению в основном арабские; терминологическая же лексика - главным образом из русского языка. В то же время среди лексем, связанных с учебным процессом, отмечается ряд заимствований из других языков, например: абаз. хьарыф «буква» - из арабского; абаз. хьисап «задача, арифметика»; абаз. дерс «урок, домашнее задание». То же надо сказать и о словах из области торговли и денежных отношений, ср. адыг. сатыу, каб. сатуу 'торговля' - из тюрк. сату 'продажа'; адыг. ахъшь(э), каб. ахъшэ, абаз. ахъча «деньги» - из тюрк. акша, акча, ахча «то же»; абаз. ткван «лавка, магазин» - из арабского.

Заимствованными являются в данных языках также часть названий диких и домашних животных и птиц (главным образом из тюркских языков, а в абхазском - и из картвельских); названия подавляющего большинства предметов домашнего обихода (в основном из русского и тюркских языков; в абхазском также из картвельских); слова, обозначающие различные меры и единицы измерения земельной площади; названия большинства предметов конской упряжи, мебели, почти всех галантерейных изделий (за малым исключением, из русского языка); названия месяцев календарного года (из русского); названия многих сельскохозяйственных культур, некоторых фруктов, многих продуктов питания и почти всех напитков; названия тканей, многих видов одежды, почти всех видов обуви, постельных принадлежностей; названия некоторых металлов, многих строительных материалов и частей дома (в основном из русского и тюркских языков; в абхазском - частично из грузинского и мегрельского); отдельные (единичные) наименования частей тела (абаз. тамакъ «горло, глотка, гортань» - из тюрк. тамак «то же»); многие слова, обозначающие абстрактные понятия, качества, свойства человека, животных и вещей (почти все арабского или тюркского происхождения).

Из тюркских языков заимствовались не только собственно тюркские слова, но и арабо-персидские элементы, а также лексемы греческого, итальянского, французского и др. происхождения. Языком-посредником служил главным образом турецкий. В абазинский язык арабизмы и персизмы попадали и через другие языки.

Своеобразие заимствованных слов проявляется и в том, как в них реализуются обычные для абазинского языка нетождественные консонантные звукосоответствия. В заимствованной лексике эти звукосоответствия прослеживаются не так часто: абаз. шсы «заложник, залог» (ср. исконное бзыб. антуэа - абж. а-сра, абаз. сра «ткать»), абаз. швокь «винтовка, ружье» (ср. исконное каб. фэ - бзыб. шъваоа. абж., абаз. шва-ра «вы»).

В несравненно большем количестве наблюдаем в заимствованных словах случаи совпадения соответствующих согласных: абаз. стол «стол», абаз. файда «доход, прибыль». Заимствованная лексика представлена в исследуемом языке в основном именами существительными и прилагательными. Самыми многочисленными оказываются существительные.

В абхазских и абазинских словах ударяемое орфографическое и в ауслауте после согласных мы даем как ий (абх. а-к1вий «яма для увлажнения листового табака», абаз. с абий «младенец, ребенок, дитя» и т.п.).

Из многочисленных работ после П.К. Услара (1887), нами использованных и содержащих указания на иноязычное происхождение абазинских слов, отметим только те, в которых внешние заимствования в интересующем нас языке рассматриваются специально либо с охватом значительного или более или менее заметного своим количеством материала: А.Н. Генко. Абазинский язык: Грамматический очерк наречия Тапанта (Генко, 1955); Г.П. Сердюченко. Словарные расхождения в диалектах абазинского языка (с параллелями из абхазского) (1949); К.В. Ломтатидзе. Ашхарский диалект и его место среди других абхазско-абазинских диалектов (1954); С.А. Амичба. Термины коневодства в абхазско-абазинских диалектах (1969); Н.Б. Экба. Заимствования в лексике учащихся школ народов абхазо-адыгской группы (1975); В.Х. Конджария. Очерки по абхазско-абазинской лексике (1976); К.В. Ломтатидзе. Историко-сравнительный анализ абхазского и абазинского языков (1944); Н.Т. Табулова. Грамматика абазинского языка: Фонетика и морфология (1985); С.Х. Ионова. К характеристике общей заимствованной лексики абазинского и кабардино-черкесского языков (1993); М.A. Хабичев. Взаимовлияние языков народов Западного Кавказа (1980); Р.Х. Темирова. К вопросу о языковых отношениях в Карачаево-Черкесии (1993); С.Х. Ионова. Лексические связи абазинского языка с кабардино-черкесским (1982); Г.А. Климов. К этимологии абхазского и абазинского языков а-гди/гди «безрогий» (1967); Г.В. Рогава. К вопросу о закономерности диссимилятивного озвончения глухих смычных (1956); Р.Х. Темирова. Фонетическое и морфологическое освоение адыгских слов в абазинском языке (1993); А.К. Шагиров. Материальные и структурные общности лексики абхазо-адыгских языков (1985); Э.К. Килба. Особенности речи батумских абхазов (1983); Н.Д. Когония. Прилагательные иноязычного происхождения в абхазском языке (1997); О.П. Дзидзария. Морская лексика в абхазском языке (1990); В.Х. Конджария. Из истории развития абхазского литературного языка (1976); Х.Т. Таов. Вопросы диалектной лексики (1996); Б.Г. Джонуа, Г.А. Климов. К индоиранизмам в языках Северо-Западного Кавказа (абхазские данные) (1985).

Много ценного по заимствованиям в абхазо-адыгских языках можно найти в трудах В.И. Абаева (1995).

В своей работе А.И. Абдоков [1981: 86] дает представленный несколькими десятками словарных единиц сравнительный материал, взятый из языков адыгской и аварской групп и состоящий исключительно из глагольных основ, отглагольных имен и атрибутивных единиц. Для изучения вопроса исторического функционирования отобранные группы слов представляют необходимый материал.