Семинар 3. 11 апреля 1995 г. Bторник. 16.00.. Проф. В.А.Конев
Семинар 3 11 апреля 1995 г. Bторник. 16. 00.
Проф. В. А. Конев
Коллеги! Заканчивая Второе размышление, М. К. ставит вопрос Декарта: может ли атеист быть математиком. Вокруг ответа на этот вопрос разворачивается Третье размышление. Но сам этот вопрос связан с какой-то проблемой. Какой? По-моему, это проблема первопричины, которая здесь возникает как проблема первопричины бытия, первопричины мысли, первопричины Я. Посмотрим, как и в связи с чем обсуждаются эти вопросы Декартом в интерпретации Мамардашвили. Первопричина бытия. Ссылаясь на “Метафизические размышления”, М. К. говорит, что Декарт настаивает: “Что бы мы ни говорили о Боге и человеке и как бы ни мыслили себе так называемую первопричину, все равно речь идет не о прошлом и не о будущем, речь идет о настоящем” (с. 53). Вся предшествующая метафизика до Декарта шла в своих рассуждениях от причины некоего А к причине этой причины, затем к причине причины и т. д. пока не достигала какой-то первопричины. Но почему у этой первопричины нет своей причины? Логичного ответа на это старая метафизика не давала. Декарт, по М. К., разрушает эту логику рассуждения. Первопричина не то, что было некогда первым, а то, что всегда является первым и как первопричина порождает само существование бытия, а также его сохранение во времени. Проблема не в том, что Бог или что-то порождает бытие, а в том, почему это бытие сохраняется, тем самым сохраняется порядок, тем самым становится время, которое и есть порядок. М. К. снова возвращается к своему утверждению, что порядок, закон возникают на втором шаге.
Когда совершено свободное действие (или даже любое действие, но на свободном действии это лучше видно), появляется некое бытие. Как оно возникает? Оно появляется как существующее тогда, когда вписывается в существующее, когда соотносится с существующим, входит в него, поэтому оно становится существующим. Если новое бытие не впишется в существующее, тогда оно не будет иметь существования. Быть в связи с миром - вот что означает получить право на существование. Поэтому средневековая метафизика (Фома Аквинат) и считала, что сущность (эта вещь) и существование (быть вещи) в вещах не совпадают. Существование вещам дается Богом. Существование дается вещи ее местом среди других вещей, а не вытекает из ее сущности. Метафизика апостериори и говорит о существовании как результате установления порядка на втором шаге, после появления прецедента. Нечто (некая сущность) присоединяется к другой сущности и тем доопределяется как существующая. Она теперь есть не просто такая, а есть такая потому, что вошла в связи, в закон, в порядок. Поэтому мир как бы постоянно создается заново, дооопределяется с каждым новым в нем событием. " Теперь, когда" это есть - другого не может быть. Снова скажу, что не знаю, как тут обстоит дело с природным космосом, он доопределяется не столько реально, сколько в точке его восприятия (см. С. 64), но космос культурный реально живет именно так - изменяется, творится постоянно с каждым новым в нем событием. " Если сохранилось, - говорит М. К., - а сохранилось именно непрерывным творением, - то это эмпирический факт, акт совершившегося в мире действия. Мир определяется именно этим, а не иным образом" (с. 76).
Устойчивость таких вещей как истина, красота, добро не содержится в их содержании, а требует дополнительного принципа или условия. Таким принципом, считает М. К., является декартовский принцип индивидуации, или доопределенности всего как реального события, что и есть метафизическое апостериори (Там же). Творчество всегда выступает как процесс доопределения бытия. Еще раз припомним библейский миф о творении: совершив первый шаг, Бог создал прецедент, который теперь определяет его дальнейшие шаги, каждый следующий шаг досоздает, доопределяет картину мира. Так же творит художник - Пушкин создал Татьяну, а она начинает жить своей жизнью, диктуя поэту его творческие шаги. Суриков увидел ворону на снегу - и этот образ диктует ему живописное построение картины. Так же живет культура - поэт чувствует, и рождается " Я помню чудное мгновение", а в мире культуры и человеческой жизни появляется " чудное мгновение", которое по-новому упорядочивает нашу эмоциональную жизнь, рождается " Шинель" - и все мы вышли из " Шинели" Гоголя, декабристы выходят на Сенатскую площадь - и появляется та русская литература, которая мучается великими нравственными вопросами, почему добро и честность терпят в нашей жизни поражение. Действительно, мир определяется таким, а не иным образом. " А то, что потом это выступает по отношению ко всему остальному в качестве априорной структуры, - уже другой вопрос, - говорит М. К. - Ибо априорная структура уже содержит в себе совершившийся первосинтез" (с. 76-77). Прецедент скрывает в себе априорную структуру, хотя сам он - результат метафизического апостериори.
Итак, появляется новый взгляд на мир - объяснять его не от начала (от архэ, от творения, от взрыва), а от его настоящего: свершился шаг, он заставляет увидеть и понять мир, почему шаг мог быть сделан, что теперь можно увидеть в этом мире, где этот результат стал фактом. Первопричина мира - каждое событие в нем. Поэтому мир как бы заново творится каждым событием, которое свершается и входит в него. Первопричина мысли. М. К. часто повторяет, говоря о сознании конкретного человека: мы что-то можем забыть, мы можем иметь ложные воспоминания, мы не можем долго сосредоточиться на одной мысли, мы отвлекаемся и т. п., то есть в нашем сознании мысль может быть, а может и не быть. Но мысль научная (и шире, всякая культурная мысль - художественная мысль, нравственная идея, религиозное представление и т. п. ) не может быть или не быть. Она должна быть, она должна сохраняться, длиться. Должно быть " пребывание в мысли", говорит М. К. (с. 56, 61). Пребывание в мысли - это не психологическое состояние дления в думании, а сохранение мысли как полноты бытия, или истины, то есть пребывание в таком состоянии, которое дает возможность узнавать треугольник, видеть прямую линию, и " узнавать по рисунку из черточек Иванова". Что является причиной такой мысли? Декарт говорит в этом случае о " врожденных идеях", Лейбниц - о " предустановленной гармонии", материализм - о " законах природы" и т. д., то есть всякий раз идет речь о каких-то предельных случаях, о неких абсолютах, которые определяют сохранность мысли такой, какая она есть. В своей книге " Классический и неклассический идеалы рациональности" М. К. писал: " Построение системы классической физической науки невозможно без допущения гипотетически мощного интеллекта, не ограниченного пространством и временем в совершении своих операций" (Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984. С. 31). И дальше: " Мы, люди, ограничены и не можем охватить сразу все, но наука не ограничена... Поэтому человек, конечное существо, не может в своих законопорождающих актах мышления не участвовать в приобщении к бесконечно полной информации" (Там же). Поэтому математик, по мысли Декарта, не может быть атеистом, ибо он должен верить в бесконечную силу интеллекта и возможность полного акта познания, чтобы не доказывать в этом конкретном случае все, на что он опирается. Признание актуального существования всех причин мысли здесь, в этом законе, в этой мысли, в этой познавательной ситуации делает науку необходимо связанной с Абсолютом. Это не вопрос веры в Бога этого математика - ходит он в церковь или нет - это вопрос признания Абсолюта как основания научной мысли, который вовсе не обязательно должен быть абсолютом религиозным.
Таким образом, первопричина мысли, позволяющая мысли пребывать в культуре, а человеку пребывать в мысли, заключается в ее полноте, а полнота эта появляется в ней благодаря приобщению мысли к совершенству. Что такое совершенство? М. К. дает, на мой взгляд, самое лучшее и краткое его определение: " Это полнота, неразличимая внутри себя представленность здесь и теперь" (с. 61-62. Курсив автора - В. К. ). Или, по Декарту, одно действие, простое и чистое, то есть действие Бога - " Да будет! ", " Fiat! ". Мысль в культуре всегда конкретна - это та или иная теория, это произведение искусства, это поступок и т. д., но чтобы конкретная мысль стала мыслью культуры, приобрела существование историческое (пребывание в культуре), которое совсем не вытекает из ее конкретного содержания (вспомним о том, что было сказано раньше), для этого она должна наложить на себя печать с(о)-вершенства и полноты - она должна совершиться в данной культуре как целостности. А это происходит тогда, когда мысль (всякая мысль в культуре) " замыкается" на интуиции, очевидности данной культуры, на доминантные идеи и ценности данной культуры, которые определяют ее целостность, составляют сакрум культуры и отношение к которым придает любым значениям культурный смысл. Эти культурные интуиции для данной культуры всегда в настоящем, всегда актуальны. Они и задают тот интервал, ту " пространственную" синхронность многого, которые дают связность мысли, о чем говорит Мераб Константинович (с. 66). На силовых линиях их смыслов возникает невидимая catena (связь, сцепление), озаряющая " естественным светом" разума (культуры) ту мысль, которая становится мыслью культуры. Если мысль не озаряется светом очевидности культуры, или если мысль теряет связь с очевидностью, она перестает существовать в ней, пребывание в такой мысли становится невозможным. А когда рождается мысль, разрушающая существующую очевидность, то есть рождается мысль из зазора, то нужно время, ибо возникает новое время, возникает новый порядок, новый закон, новый " естественный свет" разума (культуры). Он возникает апостериори, но становится интуицией априори для новой культуры. Так разрушается одно настоящее, одна актуальность и наступает другое настоящее, другая актуальность. Мысль, которая это совершает - мысль совершенная, мысль гения. Но гений живет в бытии метафизики апостериори.
Проблема культурных интуиций - это проблема истории культуры как культуры, а не как истории отдельных ее отраслей, когда историком культуры оказывается только переплетчик, который одной обложкой охватывает описания разных специалистов от " истории культуры". Такими интуициями на уровне глобальных исторических типов культуры выступают идея " оформленного тела" для античности (см.: Лосев А. Ф. ), идея Бога для средневековья, идея пользы для Просвещения (см.: Гегель) и т. п. Такие интуиции свойственны национальным культурам (см., например, Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М.: Изд. группа " Прогресс" - " Культура", 1995). Такие интуиции могут иметь и меньший масштаб - масштаб периода, направления, течения и т. п. Итак, первопричина мысли как факта культуры - ее полнота и совершенство, или ее постоянная связь с вечными интуициями культуры, которые питают мысль, как некогда Земля-Гея питала силой Антея. Первопричина " Я" Проблема Я как проблема мыслящего Я - это основная проблема философии Мамардашвили. Естественно, что обращаясь к Декарту, он, как мы уже об этом говорили, постоянно эту проблему просматривает через декартовские интуиции и понятия. Для основателя философской парадигмы cogito Я выступает прежде всего как реализованное в когито, в акте мысли. Поэтому декартовский акт когито и несет в себе существование Я, но поскольку мысль не может иметь своей причиной случайное и постоянно меняющееся, то и существование Я не может зависеть от смены причин и должно выпадать из бесконечной цепи обоснований. Для Декарта, утверждает М. К., важно не столько найти ту причину, " которой он когда-то был произведен, сколько причину, которая " сейчас меня сохраняет",... чтобы тем самым освободиться от всякой последовательности и смены причин" (с. 77-78. Курсив автора - В. К. ). В связи с этим М. К. обсуждает два положения Декарта, точнее даже одно, но в двух вариациях: Бог не предшествует мне во времени и проблему causa efficiens (движущей причины). Как известно, это понятие было в ходу у Аристотеля и в средневековой схоластике, откуда оно пришло в философию Декарта, но в новой и новейшей философии это понятие практически не работает. Мамардашвили возрождает его, находя ему поле приложения в современном философском анализе. Аристотель, как помните, выделял четыре причины: материальную, формальную, целевую и действующую. Последняя причина - источник движения: действие причинено тем, откуда первично исходит движение (см.: Аристотель. Метафизика, I, 983 a 30; VII, 1033, а 25). У Фомы Аквинского действующая причина также источник движения, причем в средневековье выделили четыре типа действующей причины: совершающая или завершающая (perficiens), подготавливающая (praeparans), помогающая (adiu-vans) и советующая (consilians). Кроме того, Фома различает главную действующую причину и второстепенную (инструментальную). Главная действующая причина в Боге, в Абсолюте, это причина творения, а инструментальная причина находится в орудии (например, нож - причина резания). Но чтобы инструментальная причина начала действовать, ей должна быть уделена сила главной действующей причины (см.: Kr piec M. A. Metafizyka. Lublin, 1985. S. 450-463). Мне представляется, что возрождение понятия " действующая причина" и осмысление его содержания может быть весьма полезно для философии культуры. Почему нужно различать что-то в виде действующей причины, а недостаточно говорить о причине вообще, спрашивает М. К. (см. С. 71). Вот есть некие общественные обстоятельства, которые требуют такого-то закона. Они - причина закона? Да. Но закон не появится до тех пор, пока не будет " королевской воли", которая даст этот закон. Королевская воля в качестве причины закона и есть действующая причина. Вот такая " королевская воля" необходима для того, чтобы было любое культурное явление: чтобы было добро - нужно, чтобы кто-то его утверждал, ручался за него; чтобы было это произведение искусства - нужно, чтобы его кто-то пережил, дав ему свое воображение; чтобы были законы - нужно, чтобы люди давали им жизнь своим поведением. Культурное бытие есть только тогда, когда оно утверждается. Акт утверждения (вместе с актом отрицания) - causa efficiens культурного бытия. Он должен быть присоединен, придан любому культурному феномену. Всякое культурное действие - конечный акт. Но в то же время его конечность содержит в себе полноту, или бесконечность, которая и привносится " действующей причиной", о которой говорит Декарт, указывает М. К. (с. 70). Действующая причина, causa efficiens, Бог, для Декарта, воссоздает нас в каждый момент и непрерывно. Это вечное творение (вечное " Да будет! " ) и является первопричиной Я как бытия мыслящего, или культурного. Поэтому " Да будет! ", утверждение является универсальной культурной способностью, чистой культурной способностью, из которой вырастает культура и человеческое Я. А философия культуры может быть рассмотрена как критика этой культурной способности. " Affirmo ergo sunt" - " Утверждаю, следовательно, есть" или " Negito ergo valet, affirmo ergo sunt" - " Упорно отрицаю, следовательно, значит, утверждаю, следовательно, есть" - эти тавтологии должны стать предметом размышления для философии культуры. Мы об этом говорили на нашем семинаре. Отошлю к своей статье " Философия культуры среди парадигм философского мышления" (Философские науки, 1991. №6). Я думаю, что многие идеи, которые обсуждает Мамардашвили в ходе своих размышлений над Декартом, инспирируют движение мысли в этом направлении. Итак, первопричина Я - это движущая причина, это усилие Я в мысли или действии, но усилие под " знаком Бога". Спасибо!
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|