Глава 7. Одержимость

Глава 7

Одержимость

В сказке «Ноги-копья» старший брат на глазах у младшего посте­пенно становится одержимым и смертельно опасным, после чего младший брат собирает жителей деревни, чтобы его убить. На этом материале можно написать современный роман или траге­дию, где бы у героя происходил ужасный внутренний конфликт между личным чувством привязанности и любви к старшему бра­ту и коллективной необходимостью уничтожить это смертоносное создание. Но мы не видим ничего подобного! Младший брат не испытывает ни малейших терзаний. Когда старший брат становит­ся одержимым и превращается в абсолютное зло, младший прини­мает совершенно разумное решение от него сбежать. После этого он ничуть не сомневается, что его надо убить; он просто говорит жителям деревни, что нужно избавиться от одержимого, от убий­цы, и показывает им дорогу к его убежищу. Следовательно, то, что на высшем уровне осознания и мотивации непременно привело бы к конфликту, на данном уровне оказывается вовсе не трагедией, а просто обстоятельством, сложившимся фактом.

На этом уровне зло не только присутствует в виде природ­ных демонов, живущих в лесах, в снегах, в горах или в озерах, а может исходить от мертвых людей. Чтобы продемонстрировать вам, что этот сюжет характерен не только для южноамерикан­ских индейцев, я расскажу вам похожую ужасную китайскую историю о духе, в которой вы можете увидеть тот же факт немно­го под другим углом.

Сообщается, что поэт Су Дунпо¹¹¹ был всегда не прочь пого­ворить о духах, хотя своими глазами не видел ни одного. А ученый человек, Юань Чжан, написал трактат, в котором утверждал, что духов не существует. Однажды, когда он писал на эту тему, к нему зашел другой ученый и сказал: «С древнейших времен известны правдивые истории о Богах и духах: как ты осмелился это отри­цать? » В ответ Юань Чжан попытался объяснить с точки зрения современного разума, почему никаких духов не существует. Тогда пришедший к нему ученый разгневался и сказал: «Но я сам и есть дух», - с этими словами он превратился в отвратительного демо­на с зеленой мордой и рыжими волосами и исчез под землей. Вско­ре после этого Юань Чжан умер.

 

¹¹¹ Су Дунпо (настоящее имя Су Ши; 1037-1101) - известный китайский поэт, художник, каллиграф и государственный деятель эпохи династии Сун. - Примеч. ред.

 

Это всего лишь вступление, я хочу сформировать у вас пра­вильную установку по отношению к тому, что будет дальше, ибо наша история видоизменяется, теперь существует много разных духов, но худшие из них - духи повешенных. Обычно это духи женщин из бедных крестьянских семей, которые решили свести счеты с жизнью из-за издевательств мачехи, от голода или тяже­лой работы. Может быть, они ссорились со своими сводными сес­трами, а может, их унижали мужья: если они не видели конца и края бедствий, то часто в отчаянии накладывали на себя руки. Они либо принимали яд, либо прыгали в колодец, но большин­ство из них вешались, и тогда рождались истории об ужасных ду­хах. Наши деды говорят, что дух женщины, совершившей само­убийство, всегда пытается заманить в ловушку и склонить к само­убийству других женщин, ибо только таким образом он может по­пасть в Запредельное и потом возродиться, войти в круг бытия и вернуться к жизни. Пока они не найдут себе замены, они вынуж­дены блуждать между жизнью и смертью: именно поэтому они ищут себе замену и пытаются заманить других.

Духи повешенных¹¹²

Один мужчина, выдержав первое испытание при поступлении на военную службу, теперь направлялся в столицу чтобы продолжить военную карьеру. Был сезон дождей, и ему пришлось пробираться по грязным, мокрым дорогам. Он продвигался очень медленно, и к вечеру не смог добрался до города; ему пришлось остановиться в деревне, где жили только бедные крестьяне, и никто не мог его при­ютить на ночь. Но жители деревни показали ему находившийся неподалеку храм и сказали, что он может в нем остановиться на ноч­лег вместе со своим ослом.

Картины, изображавшие богов, в храме были полностью ис­порчены, так что ничего нельзя было разобрать; всюду виднелась паутина и пыль. Он привязал осла к старому дереву и попил воды из фляги, сделанной из тыквы. День был очень жаркий, и он себя почувствовал несколько лучше. Он закрыл глаза, собираясь уснуть.

Вдруг он услышал рядом с храмом шелест листьев, и его лицо овеяло холодным ветром [такой ветер всегда предвещает появле­ние духов]. Он увидел женщину, выскользнувшую из храма, оде­тую в старую и грязную красную одежду с бледным лицом, своим цветом похожим на свежевыбеленную стену. Она осторожно кралась за ним, стараясь, чтобы он ее не заметил, но так как солдат не испы­тывал недостатка в мужестве, он притворился, что спит. Он не дви­гался, а затем увидел веревку, высунувшуюся из рукава женщины. Тогда он сразу понял, что это дух человека, который совершил са­моубийство, поэтому он тихо встал и последовал за ней.

Женщина-дух вошла в бедную хижину. Заглянув в окно лачу­ги, солдат увидел женщину лет двадцати, сидящую у детской колы­бели; иногда она била ребенка и плакала. Затем она увидела жен­щину-духа, которая сидела на стропилах, ловко манипулируя ве­ревкой, петлю которой она накинула на шею женщины, и, призывая ее повеситься, внушала ей, что это ее собственная мысль. И солдат услышал, что женщина сказала духу: «Ты говоришь, что лучше уме­реть! Я умру, но я не могу оставить своего ребенка», - и она снова принялась плакать, а женщина-дух смеясь продолжала раскачивать петлю перед лицом бедной женщины.

Наконец, женщина сказала: «Хорошо, я себя уговорила. Я умру! » Она открыла шкаф, переоделась в новую одежду и привела себя в порядок перед зеркалом. Затем она встала на стул, взяла свой пояс и привязала его. Она уже продела голову в петлю и собралась откинуть стул, но тут солдат стал стучать в окно и в конце концов даже его разбил и с криком вскочил в комнату. Таким образом он спас женщину, а женщина-дух исчезла. Но солдат заметил, что ве­ревка по-прежнему болтается на стропилах, он быстро ее снял и вра­зумил женщину, сказав, что не надо быть такой глупой, а надо луч­ше присматривать за ребенком и что у нее только одна жизнь; затем он вернулся обратно в храм.

Вдруг у него на пути неожиданно оказалась женщина-дух. Она поклонилась и очень вежливо сказала: «Уже много лет я ищу себе замену, и сегодня, когда я ее уже нашла, ты все испортил, и уже ничего нельзя исправить. Но второпях я кое-что забыла, а ты это, конечно, нашел. Верни мне этот предмет, пожалуйста, потому что иначе я не смогу найти себе замену».

Но солдат просто показал ей веревку и сказал: «Вот она, и если я верну ее тебе, то ты повесишь кого-то еще, но я тебе этого не по­зволю». С этими словами он намотал веревку на руку, сказав: «Прочь с моего пути! »

Тогда женщина-дух пришла в ярость. Ее лицо стало серо-зе­леным, ее волосы обернулись вокруг шеи как петля, ее глаза нали­лись кровью, а ее язык высунулся изо рта; она расставила руки и попыталась схватить солдата. В ответ он ударил ее кулаком, но при этом почему-то попал прямо себе в нос, из которого потекла кровь. Брызги его крови попали на нее, а поскольку все духи не выносят человеческой крови, она отбежала от него на несколько шагов и ста­ла его проклинать. Это продолжалось, пока не закричал петух, и тогда она исчезла.

На следующее утро жители деревни пришли поблагодарить солдата за то, что он спас женщине жизнь. Они нашли его в храме: он все еще махал в воздухе кулаками и кричал. Но когда они с ним заговорили, он рассказал им, что случилось, и у него на руке можно было увидеть следы веревки, которая вросла в его плоть, так что образовался круглый красный рубец. С восходом солнца он сел на осла и снова пустился в путь.

 

¹¹² Chinesische Volksmä rchen, MdW (Jena, 1919), no. 66: Die Geister der Erhä ngten.

 

Это предание похоже на южноамериканскую историю «Катя­щийся череп», ибо здесь тоже речь идет о последствиях самоубий­ства или убийства. Поэтому не только череп однажды убитого че­ловека превращается в злого духа, но и, в соответствии с данной историей, этот процесс распространяется на целые поколения, ибо одно самоубийство влечет за собой другое. Психологически это достоверно, ибо мы знаем, что самоубийства заразительны. Если в школах и колледжах происходит одно самоубийство, то затем, вследствие его пагубности, происходит второе и третье; возможно, это объясняется тем, что дух мертвого побуждает к гибели других людей.

Самоубийства могут продолжаться в семье на протяжении нескольких поколений. Представим себе, что бабушка, совершив­шая самоубийство, попыталась склонить внука, чтобы он последо­вал за ней. Таким образом, процесс заманивания в ловушку будет продолжаться, как описано в нашей сказке, из поколения в поко­ление, пока какой-нибудь отважный человек, в данном случае сол­дат, не вмешается и не положит этому конец.

Здесь женщина-дух проявляет губительную силу не только из-за своего коварства, но и ради того, чтобы выйти из промежу­точного состояния, потому что оно не позволяет ни вернуться об­ратно к жизни, ни окончательно отойти в Запредельное. Психоло­гическое значение этого состояния мы обсудим позже. Сначала я расскажу еще несколько таких ужасных историй, чтобы впослед­ствии обсудить их в деталях и сравнить.

А сейчас я вам представлю очень короткую сказку южноаме­риканских индейцев, в которой вы почувствуете новый мотив:

Дух леса, которого перехитрили¹¹³

Одну семью пригласили на праздничный ужин, и все пошли, кроме дочери, которая осталась дома. Во второй половине дня к ней при­шла подруга, с которой они до этого долго не встречались. По край­ней мере, девушка думала, что это была ее подруга Дай-адалла, а на самом деле это был дух леса, который принял облик ее подруги, что­бы ему было легче осуществить свой злой замысел. Так как девуш­ки были очень хорошими подругами, дух леса в облике Дай-адаллы спросил ее, что она делает одна дома. Когда девушка объяснила, что она не захотела идти на праздничный обед, дух сказал, что он оста­нется с ней на ночь и составит ей компанию.

Когда наступил вечер, они могли услышать кваканье лягушек, и девушка предложила пойти поймать немного лягушек, которых обычно употребляли в пищу люди ее племени.

Они вышли из хижины и оказались в абсолютной темноте; каждая из них стала звать другую и спрашивать, сколько лягушек она поймала. Дух леса, услышав этот вопрос, отвечал, что поймал много лягушек, но всякий раз, когда он ловил лягушку, он ее тут же съедал. Этот странный ответ, что ее подруга ест сырых лягушек, ис­пугал девушку, и она осознала истинную сущность того, кого она принимала за подругу. Поэтому когда дух леса снова ее позвал и спросил, сколько лягушек она поймала, девушка ответила, что она поймала много лягушек, но положила их в миску, изготовленную из тыквы. Все время она думала о том, как ей вернуться домой целой и невредимой. Она попросила духа леса успокоиться и замолчать, объяснив ему, что он распугал всех лягушек, так как понимала, что он может ее обнаружить по ее голосу. Затем она тихо пробралась домой и бесшумно перевернула в доме все горшки, выбросила ля­гушек, забралась на крышу и стала ждать, что будет дальше.

Вскоре после этого появился дух леса; не услышав ответа, он понял, что его обманули, и заторопился обратно домой. В темноте он спотыкался о пустые горшки, пытаясь найти свою жертву. На­конец он закричал - громко, чтобы его услышала девушка, что если бы он только знал, что та собирается от него убежать, он сразу же съел бы ее вместе с лягушками.

Он искал ее везде, заглядывая в горшки, но бесполезно; нако­нец наступил рассвет, и ему пришлось убраться восвояси. Затем вер­нулась девушка, дождалась своих родителей и рассказала им, что к ней приходил дух леса под видом лучшей подруги. На это отец за­метил, что в следующий раз, когда они позовут дочь с собой, ей при­дется послушаться.

 

¹¹³ Indianer Mä rchen aus Sü damerika, MdW (J^ena> 1921), no. 20: Der ü berlistete Waldgeist.

 

Это очень важная история, - позже мы будем обсуждать, ка­кие люди склонны к одержимости злыми духами и какой тип по­ведения вызывает такая одержимость. Не надо думать, что по­добные истории характерны только для Китая или для южноаме­риканских индейцев. Я выбрала их потому, что хотела показать не определенные сюжеты, а именно общий тип, который можно найти в сказках всего мира. Рассказав историю о девочке, кото­рая не пошла с родителями на праздник и чуть не стала добычей лесного духа, я теперь приведу вам относительно близкий евро­пейский аналог, сказку из собрания братьев Гримм о госпоже Труде.

Госпожа Труде ¹¹⁴

Жила-была однажды на свете девушка, упрямая и капризная, и если родители ей что-нибудь говорили, она никогда их не слуша­лась. Ну, что же было от нее и ждать путного?

Однажды она сказала своим родителям: «Я так много наслы­шалась о госпоже Труде, что мне бы хотелось у нее побывать. Мне рассказывали, что в доме у нее все так чудно-мудрено, вот мне и захотелось на ее дом посмотреть».

Родители ей это строго-настрого запрещали, говоря: «Госпо­жа Труде - злая старуха и с нечистым знается, и если ты к ней пой­дешь, то ты нам не дочь».

Но девушка не обратила внимания на родительское запреще­ние и все же пошла в дом госпожи Труде.

И когда она пришла к старухе, та спросила ее: «Отчего ты это такая бледная? » - «Ах, - отвечала девушка (а дрожь так и пробирала ее! ), - уж очень я испугалась того, что увидела! » - «А что же ты виде­ла-то? » - «Я видела у вас на крылечке черного человека». - «Это был угольщик». - «А потом увидела зеленого человека». - «Ну, это был охотник». - «А затем увидела красного как кровь человека». - «Это был, конечно, мясник». - «Ах, госпожа Труде, я в себя не могу прий­ти от страха: смотрела я потом в окошко и вас-то не видела, а на ва­шем месте сидел черт, и голова у него была вся в огне». - «Ого, - сказала госпожа Труде, - так, значит, ты видела ведьму во всем ее уборе! А я уж давно тебя поджидала - ты мне и посветишь».

Тут она оборотила девушку в деревянный чурбан и швырнула ее в огонь.

И когда огонь разгорелся, ведьма к нему подсела, стала греть­ся около него и приговаривать: «Вот теперь горит светленько и теп­ленько! »

 

¹¹⁴ The Complete Grimms Fairy Tales, p. 208 и далее.

 

Таким образом, вы видите, что это не только проблема Юж­ной Америки, но и наша тоже; эта сказка указывает на похожие черты, которые привлекают такое несчастье. Чтобы показать вам случай одержимости, похожий на тот, с которым мы встретились в истории «Ноги-копья», я приведу вам исландский аналог. Сло­во «Трунт» в сказке - это имя [или даже набор звуков].

Трунт, Трунт и горные тролли¹¹⁵

Двое мужчин отправились в горы собирать травы. Однажды ночью они лежали в своем шалаше: один из них уснул, а другой продол­жал бодрствовать. Тот, который бодрствовал, увидел, как спящий вышел из шалаша. Он последовал за ним, но не мог идти достаточ­но быстро, и расстояние между ними даже увеличилось. Спящий направился к леднику. На вершине ледника он увидел огромную великаншу. Она молча протягивала к нему руку, а затем приклады­вала ее к груди, и этим жестом она околдовывала и притягивала к себе. Он бросился в ее руки, и она убежала с ним. [Пока очень похо­же на то, как происходит в истории «Ноги-копья», в которых один из двух братьев, которые ушли в лес, оказывается заколдован. ]

Год спустя люди в этой области пошли собирать травы на то же место, и к ним вышел мужчина, который был заколдован, но он был таким тихим, подавленным и молчаливым, что они едва могли вытянуть из него хотя бы слово. Люди его спросили, в кого он ве­рит, и он сказал, что верит в Бога.

На следующий год он снова спустился к людям, собирающим травы, но он был настолько одержим злым духом (hobgoblinish)¹¹⁶, что люди его испугались. И когда они его спросили, в кого он верит, он ничего не ответил. На этот раз он остался с ними на короткое время. На третий год он пришел опять, но это уже был настоящий тролль, и он был совершенно ужасен. Но когда кто-то отважился его спросить, в кого он верит, он ответил, что верит в «Трунт, Трунт и горные тролли». Сказав это, он исчез. Поскольку его в этом месте больше никогда не видели, уже много лет никто не решается ходить туда собирать травы.

 

¹¹⁵ Islä ndische Volksmä rchen, MdW G^ena- 1923), no. 37: Trunt, Trunt und die Trolle in den Bergen. (В переводе Т. Ермолаева «Шум, гам и тролли в горах»; см. сайт Северная слава. - Примеч. ред. )

¹¹⁶ Hobgoblin, goblin (англ. ) - домовой, гоблин (проказливый чертенок, жи­вущий в домах и в дуплах деревьев, а ночью пугающий людей таинственными шумами). - Примеч. пер.

 

Здесь превращение в злого духа несколько напоминает то, которое происходит в истории «Ноги-копья», только человек не становится смертельно опасным, а просто превращается в горно­го тролля. Он не причиняет вреда своим соплеменникам, как это делает человек с ногами-копьями.

Если мы спросим себя, к какому типу сил зла относятся эти примитивные сказочные персонажи, то увидим, что некоторые из них поддаются определению и являются известными духами: Курупира, дух лесов, который убил и сожрал всех охотников, или эта великанша с исландских гор. Все эти известные в фольклоре фи­гуры, называемые злыми духами, возникают в самой природе, которая обладает сверхъестественной силой или представляет опасность для определенной социальной группы. Для людей, ко­торые селятся вблизи моря, это будут морские демоны или духи; для живущих вблизи непроходимого леса - лесные духи; для лю­дей, живущих в горах, - духи гор и ледников. Это побуждает лю­дей думать, что духи представляют собой просто воплощение при­родного зла, о чем вы прочтете практически в любой филологиче­ской или этнологической работе. Несомненно, эти силы зла в сво­ей изначальной форме связаны с разрушительными силами приро­ды: опасными хищниками, непроходимыми лесами, глубокими снегами, внезапными оползнями и т. д., но они не просто их оли­цетворяют.

Есть и другой тип зла, когда человек становится одержимым такими демоническими силами природы, как, например, мужчина с ногами-копьями или мужчина-тролль. В таких случаях изна­чально нормальный человек постепенно превращается в нечто раз­рушительное и демоническое, становясь одержимым силами зла. Я считаю, что это очень важно, ибо, если бы вы меня спросили, какое зло, на мой взгляд, является самым ужасным, я бы сказала, что это феномен одержимости. Самое страшное, что может встре­титься или с чем я сама встречалась в своей жизни, - это люди, которые были одержимы силами зла.

Есть и третья категория, которая тесно связана с предыдущи­ми: это духи умерших, то есть люди, которые не сами обратились в зло, а так как были невинно убиты, после смерти стали злыми духами. Это отчасти относится к высвобождающейся энергии, а отчасти - к таинству смерти, о котором мы знаем ничуть не боль­ше, чем знал человек, живший в единстве с природой.

Если вы посмотрите на состояние людей, которые становят­ся одержимыми, то практически во всех историях найдете у них некие общие черты. В одних преданиях важную роль играет вы­пивка в той или иной форме, поэтому для примитивного челове­ка пьянство представляло самый простой и легкий путь стать до­ступным для одержимости злом. В других - это одиночество, уединение, обособление от других жителей деревни или своего племенного сообщества. Большинство людей, которые сталкива­ются с такими явлениями, находились один на один с природой или, как девочка в истории о лесном духе, оставались одни дома. Она не совершила никаких прегрешений за исключением того, что не пожелала участвовать в пьяном празднике. В этом случае вы­пивка также становится косвенной причиной происшествия. Она захотела остаться одна, и это навело духа леса на мысль, что имен­но к ней он может прийти, чтобы ею поживиться. Тогда дух леса прокрался к ней в обличье ее подруги.

Итак, одиночество, особенно одиночество среди природы, открывает дорогу силам зла, как, впрочем, и пребывание в чужой стране. Например, именно по этой причине наш солдат (в китай­ском предании) попал в переделку, связанную с духом. Рядом с ним не было ни его семьи, ни его соседей. Он тоже относится к одиночкам, оказавшись среди людей, с которыми у него нет ни­каких эмоциональных связей. В случае госпожи Труде именно не­кое инфантильное любопытство, отсутствие почтительного отно­шения к силам зла открывает им путь, и это также кажется мне типичной чертой. Во многих сказках всего мира существует этот вид инфантильного риска, который совсем не является мужеством. Он внешне похож на мужество, но это не мужество. Это псевдо­мужество, которое по существу является инфантильным вызо­вом бессознательного или отсутствием почтения, - общая чер­та, благодаря которой человек неожиданно для себя попадает в область воздействия архетипа зла. В наших горных сагах этот ин­фантильный вызов называется Frevel¹¹⁷.

 

¹¹⁷ Frevel (нем. ) - проступок; преступление, злодеяние; святотатство, ко­щунство; непростительное легкомыслие. Jagdfrevel - браконьерство, от Jagd -охота и Frevel. И далее: frevelerisch - прилагательное, приблизительно соответ­ствующее английскому frivolous, т. е. несерьезный, поверхностный, детский. - Примеч. ред.

 

Немецкое Frevel родственно английскому frivolous - фри­вольный. Оно имеет тот же смысловой оттенок, но означает боль­ше, чем просто легкомысленная установка. В современном немец­ком языке существительное Frevel означает нарушение каких-то определенных неписаных правил, например общих правил поведе­ния. Мы употребляем это слово преимущественно в связи с охо­той. Jagdfrevel (браконьерство) - это обычное слово и в данном случае оно означает нарушение законов охоты: например, убий­ство беременной самки оленя, или охоту в закрытый сезон, или неумение стрелять, когда человек только ранит животное, а потом ему неважно, как оно потом себя поведет. Именно это в нашем обыденном языке значит в обобщенном смысле слово Frevel.

В прежние времена существовала более религиозная конно­тация, которая по своему смыслу приближалась к богохульству (святотатству); наплевательское отношение к церкви могло называться frevelerisch. В еще более примитивных условиях слово Frevel означало выход за рамки приемлемого, нарушение почти­тельного отношения к нуминозным силам. В кантоне Ури суще­ствует известная история, которая может послужить этому ил­люстрацией. Двое мужчин высоко в горах пасли стадо. По суще­ствующей в Швейцарии традиции у крестьян, имеющих соб­ственное стадо, есть и свое собственное высокогорное пастбище, такое пастбище может принадлежать и всему сообществу; обыч­но летом два пастуха ведут все стадо в горы, остаются там до на­ступления осени и с первым снегом возвращаются обратно до­мой. Иногда такие пастбища бывают даже на разных уровнях: высокогорные пастбища, пастбища на средней высоте и т. д. Так организуются наши пастбища для крупного рогатого скота. Как правило, стадо сопровождают двое-трое мужчин-пастухов; они не берут с собой женщин, живут в горах одинокой жизнью в трудных, суровых условиях.

В этой истории двое мужчин, старший пастух и юноша-под­пасок, находились на таком пастбище. Чтобы защитить себя от сил зла, пастух должен был каждый вечер выходить и читать ве­чернее благословение, обращаясь на четыре стороны света. Это обычай существует и в наши дни, так поступают, чтобы Бог защи­тил от сил зла стадо, пастбище и находящихся на нем мужчин.

Однажды вечером пастух вышел из хижины и осмотрелся, и вдруг он услышал голос, раздавшийся откуда-то сверху, с гор­ных склонов: «Давай я отпущу все вниз? » Тот, вместо того, что­бы как следует испугаться, ответил: «Не надо, ты можешь подер­жать еще! » И ничего не произошло. Прошел еще день, и следую­щим вечером голос сказал: «Давай я отпущу все вниз? » Пастух откликнулся: «Нет, ты можешь подержать еще! » Но мальчик очень забеспокоился, подумав, что тот ведет себя неправильно, потому что становится очень опасно. Он пустился наутек вниз. Затем он внезапно услышал крик, доносящийся с вершины горы: «Я больше не могу это держать! » И с ужасным грохотом целая гора обрушилась вниз, похоронив под собой и стадо и хижину старшего пастуха, но мальчику, который успел добежать до края долины, удалось спастись.

На этом примере вы видите, что старший пастух преступил закон, совершив Frevel. У него был этот инфантильный вызов, как я его называю, эта инфантильная дерзость по отношению к духу горы. В Германии есть очень хорошая книга «Золотое кольцо над Ури», написанная об этой ментальности врачом, доктором Эдуар­дом Реннером¹¹⁸. Этот человек жил в очень далекой деревушке и должен был помогать людям, в этих жутких условиях высоко в горах Швейцарии, рождаться и умирать. Он пишет, что швейцар­ские крестьяне кажутся очень современными и просвещенными, пока вы хорошо их не узнаете. Но когда они потрясены рождени­ем, смертью или чем-то еще, они вдруг раскрываются и говорят вам, что они действительно чувствуют, выдавая свое подлинное отношении к происходящему. Я абсолютно верю в то, что он пи­шет. На первый взгляд эти крестьяне католики, но их католиче­ство - не более чем поверхностный слой; под ним существует практически доисторический пласт. Для этих людей над природой властвует нечто, чему они даже не дают имени! Швейцарские па­стухи в горах даже еще более примитивны, чем южноамерикан­ские индейцы, ибо у них нет Курупиры - конкретного духа с кон­кретным именем и принимающим конкретный облик; это нечто они называют «Оно».

Понимаете, ведь именно «Оно» обращалось к пастуху, когда спрашивало: «Давай я отпущу все вниз? » Кто это «Оно», которое сдерживает снежные лавины, а потом просто их отпускает? Реннер амплифицировал много историй и, что довольно странно, «Оно» иногда бывает хорошим, иногда плохим, а иногда нейт­ральным. Иногда «Оно» ведет себя совсем как человек, а иногда совершенно обезличенно, и никому не известно, как «Оно» выгля­дит. «Оно» может допустить и то, чтобы на вас свалилась гора.

Есть еще одна легенда, которая родилась в Зеелисберге¹¹⁹; если вместе со стадом обходить вокруг одной горы, где любит бы­вать «Оно», то на повороте стадо все время неожиданно исчезает. Если такое случается, то ради Бога, не пугайтесь, ибо если у вас случится паника, то либо стадо упадет в пропасть, либо вы сами можете упасть и сломать ногу. Единственное, что нужно сделать, - идти со своей палкой или кнутом и звать стадо, как бы считая, что ваши коровы находятся здесь. И на следующем повороте дороги они вдруг появляются снова! «Оно» требует к себе очень внима­тельного отношения. Вы не должны показывать чувства, которые «Оно» у вас вызывает, вам не следует впадать в панику; но вместе с тем у вас не должно быть ничего похожего на этот фриволь­ный вызов, Frevel. Таким образом, на самом деле «Оно» - не явное воплощение зла. «Оно» даже более примитивно; это нечто сверхъ­естественное, которое иногда бывает добрым, а иногда - злым. Но отношение к злу, которое показано в сказке о госпоже Труде, и установка швейцарского пастуха говорят об одном и том же: не должно быть инфантильного вызова. Я не думаю, что здесь мне следует давать психологическую интерпретацию, ибо у вас всех был в жизни такой опыт, вам известно, что всегда существует воз­можность стать одержимым и оказаться во власти зла.

 

¹¹⁸ Eduard Renner, Goldener Ring ü ber Uri (Neuchatel-Zurich: Mü ller, 1954), p. 193.

¹¹⁹ Зеелисберг - коммуна в Швейцарии, в кантоне Ури, население свыше 600 человек. - Примеч. ред.

 

Такие правила поведения и феномены существуют до сих пор и являются совершенно достоверными. Действительно, мне бывает плохо в процессе анализа в одном случае - когда я вижу у кого-то из своих пациентов такое инфантильное, вызывающее любопытство в отношении зла. Пациент может сказать: «Вы зна­ете, я люблю ходить туда, где собираются убийцы! » или «Я бы хотел попробовать вступить в связь с этой женщиной. Я знаю, что она злая, но я должен получить жизненный опыт и переспать с ней. Я должен это испытать! » Если вы стремитесь к этому, по­тому что вы так считаете - то есть у вас есть на то причина, ваши сновидения говорят, что вам следует так поступить, - тогда все нормально, потому что вы можете сказать, что это ваше зло, ваша собственная пропасть, которую вы носите внутри себя и с кото­рой рано или поздно вам придется столкнуться. Но если вы отыгрываете нечто похожее на фривольную установку или про­сто удовлетворяете свое интеллектуальное любопытство, чтобы просто узнать зло, не испытывая благоговения перед заразитель­ным и пагубным воздействием этого феномена, то вам будет не­легко.

Однажды у меня был пациент - большой интеллектуал, он влюбился в очень симпатичную девушку, у которой был тяжелый психоз. Он очень ею увлекся и каждый раз мне повторял, что со­бирается на ней жениться. Меня долго мучили сомнения, нужно ли мне его предупреждать или нет. В конечном счете, если он же­нится на девушке, страдающей психозом, можно считать, что он встретил свою судьбу, - но это совсем не смешно, если не сказать больше! Поэтому я боролась с собой, сомневалась, говорить или не говорить, а если да, то как и когда. Затем ему приснилась де­вушка, которая ясным языком говорила ему это. Но он оставил это без внимания. Наконец, превозмогая свой стыд и смущение, но считая, что должна поступить по совести, я сказала: «Теперь по­слушайте, если честно, я думаю, что у такой-то и такой-то тяже­лый психоз». Я думала, что мои слова его повергнут в шок, кото­рый может разрушить установившуюся эмоциональную связь между нами, но он спокойно ответил: «Да, конечно, я давно это заметил» - и продолжал рассказывать мне свои сны. Очевидно, он осознавал, что значит психоз, но только умозрительно. Он прочел несколько книг по психиатрии и все равно не понял, что это зна­чит. Он не осознавал эмоциональной весомости своего утвержде­ния, то есть вел себя именно так, как девушка, которая пришла посмотреть на госпожу Труде.

Такую установку можно очень часто обнаружить и в настоя­щее время у людей с высокоразвитым интеллектом, а также у со­всем недалеких или очень молодых людей. Среди взрослых она преимущественно встречается у интеллектуалов, и это означает, что они оказываются совершенно инфантильными, как только речь идет о морали или об их собственных чувствах. Сталкиваясь с этическими проблемами, а также с проблемами межличностных отношений, они ведут себя совершенно как маленькие дети. И по­ступают в точности как девушка из сказки про госпожу Труде, бездумно покоряясь самому ужасному злу, при этом даже не заме­чая, что они делают.

Теперь мы попробуем глубже понять, как выглядят эти раз­ные воплощения зла. В книге Кнуда Расмуссена¹²⁰, посвященной исследованию гренландских саг¹²¹, злые духи и духи, злые лишь отчасти, а также духи, подобные южноамериканскому Курупире или «Оно», которое держит швейцарские горы, изображены как они есть. Эти наброски, сделанные руками эскимосов, на мой взгляд, лучше всего раскрывают сущность первобытных представ­лений о духах. На одном рисунке изображен громадный белый медведь, названный медведем моря, который иногда губит людей, переворачивая их лодки. Несомненно, он воплощает природные силы и тем самым подтверждает теорию, которой придерживают­ся многие, говоря, что силы зла - это просто силы природы, оли­цетворяемые человеком. Я не отрицаю эту теорию, но лишь счи­таю ее неполной. Природные силы зла, несущие опасность и способные погубить человека, относятся к архетипическим. Это пере­живания таких бедствий и неприятностей, как голод, холод, пожа­ры, оползни, лавины, снежные бури, наводнения, штормы, блуж­дание в лесной чаще, встреча с большими хищными животными - белым медведем на Севере, львом или крокодилом в Африке и т. п. Однако поразительно, что люди предпочитают изображать такие природные силы наполовину людьми, наполовину нелюдями. На­пример, один из них, великан, построен из каменных глыб и мо­жет разрушить абсолютно все, но его контуры напоминают чело­века. Другой - демон - похож на собаку с внушающей отвраще­ние человеческой головой. Есть много смешанных форм - полу­людей, полуживотных, а также фигур с уродливыми человечески­ми очертаниями. Дух зла невообразимо худ, и люди говорят, что таким тощим его сделало зло.

 

¹²⁰ Кнуд Расмуссен (1879-1933) - датский этнограф, географ и путешествен­ник, один из крупнейших исследователей эскимосской культуры. - Примеч. ред.

¹²¹ Knud Rasmussen, Thulefahrt, ed. Friedrich Sieburg (Frankfurt, 1926), P. 239-253.

 

При сравнительном исследовании злых духов можно часто найти искалеченные живые существа; например, у них человечес­кой является только верхняя часть туловища; или же это только катящаяся голова и ничего больше, или нечто, движущееся без ног, или нечто безрукое или прыгающее на одной ноге. У этих де­монов проявляются все разновидности - невозможно избежать этого слова - шизофренических искажений. Это обстоятельство породило широко распространенную у этнологов теорию, что злые духи - это продукт фантазии шизофреников, людей, которые ви­дят злых духов и пытаются совладать с ними, у первобытных пле­мен это знахарь или шаман, которые на самом деле просто боль­ны психозом и мучают всех остальных своими психотическими фантазиями.

Те, кто работал с больными психозом, знают, что это чистая правда. Если вы попросите любого психотика нарисовать злых демонов, которые его преследуют, он вам нарисует существа, очень похожие на тех, которые изобразили эскимосы для Расмуссена. Но с нашей точки зрения есть прямо противоположное объяснение. У многих людей с приступами психоза личность ис­чезает во время приступа, а у людей, живущих в состоянии хро­нического психоза, она исчезает на долгое время, оставляя их на­едине с архетипическими переживаниями и проявлениями зла. Раньше о таких людях в народе говорили, что в них вселился бес (или Дьявол). Если такие люди нарисуют злых духов, то уродство и злобу этих изображений порождает не шизофрения, а то, что злые духи выглядят ровно так. При архетипическом переживании зла демонические силы воплощаются в образе уродливого чело­века или страшного существа, и тогда, по-моему, нам следует по­нимать их символически и видеть в них проекцию психологиче­ского факта, то есть что наследие зла было вызвано односторонно­стью, одним-единственным паттерном поведения.

Жизнь всех животных, даже на очень ранних стадиях эво­люции, обеспечивалась тем, что бихевиористы назвали бы пат­тернами, определенным типом поведения, ухаживания, заботы о потомстве, спаривания и т. д., который является специфичным для каждого вида, причем уже на уровне животных такие паттер­ны могут вступать в конфликт или смешиваться между собой. Это можно видеть в обычном поведении рыб, например колю­шек, у которых сексуальное поведение самца тесно связано с аг­рессией. Колюшки очень близоруки, поэтому если самец колюш­ки видит, что к нему приближается рыба меньшего размера, он становится агрессивным и готов вступить в борьбу. Если позже он распознает в рыбе самку, то он успокаивается и готов с ней спариться. Но если он видит рыбу большего размера, то у него развивается страх, он «теряет лицо» и обращается в бегство. По­этому у колюшек только крупный самец может спариться с ма­ленькой самкой, а не наоборот.

В определенной мере то же самое до сих пор происходит и на человеческом уровне, ибо, если мужчина боится женщину, он ста­новится импотентом; он «теряет лицо», и с этим ничего не поде­лать! У женщин происходит все наоборот: они могут сочетать «по­терю лица» и стремление к бегству с половым актом. Но если они агрессивны, если они одержимы Анимусом, то никакая любовь невозможна.

Таким образом, иногда паттерны поведения перекрываются, сближаются друг с другом и вступают в конфликт или же делают жизнь животных настолько сложной, что они к ней не адаптиру­ются. Хотя природа подразумевает, что такие паттерны помогают животным адаптироваться к жизненным ситуациям, но иногда они действуют с точностью до наоборот и вступают в конфликт между соб

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: