Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

СУББОТА, 12 ИЮНЯ, когда Эмиль заключил




несколько нелепых, но, как оказалось, удачных сделок на торге в Бакхорве Торг в Бакхорве назначили на субботу, и все окрестные крестьяне тудаотправились, потому что торг был для всех жителей этих мест любимымразвлечением. Папа Эмиля, Антон Свенсон, тоже собрался в путь, а с ним увязались Альфред иЛина, ну и, уж конечно, Эмиль. Если ты никогда не бывал на таком вот торге, ты и представить себе неможешь, что это такое. В старину было так: когда кто-нибудь в деревне хотел почему-либо продать свое добро, то вназначенный день весь скарб и скотина выставлялись напоказ, и отовсюдусъезжался народ, чтобы поглядеть на все это и поспорить о цене. Ктодавал больше, тот и уходил с покупкой. Семья, жившая на хуторе Бакхорва, решила все распродать, потому что,как и многие другие шведские семьи в те давние времена, уезжала вАмерику. Нельзя же было везти с собой за океан диваны и сковородки, кури поросят. Вот потому в Бакхорве и устроили торг. Папа Эмиля надеялся купить там по дешевке корову, а может быть, исвинью, а если представится случай, то и кур. Вот для чего он поехал вБакхорву и охотно взял с собой Альфреда и Лину: они помогут переправитьдомой скотину, которую он купит. - Но что там делать Эмилю, ума не приложу, - сказал папа Эмиля. - Нам и без Эмиля хлопот хватит, - поддакнула Лина. Лина знала, чтообычно творилось на торге в Лённеберге, да и повсюду в Смоланде, и она,наверное, была права, но мама Эмиля поглядела на нее и строго сказала: - Если Эмиль хочет поехать на торг, пусть едет, это, Лина, не твоязабота. Лучше о себе подумай, веди себя там поскромней и не заводизнакомств, как ты любишь, с каждым встречным-поперечным. Когда Лина нападала на Эмиля, мама всякий раз его защищала. Эмиль вмиг был готов - нахлобучил свой кепарик, и все. - Купи и мне там что-нибудь, - попросила Ида и с улыбкой наклонилаголовку. Она сказала это просто так, ничего не имея в виду, но папа тут женахмурил брови. - "Купи, купи"! Только это я и слышу! Разве я не купил тебе недавнона 10 эре леденцов? На твой день рождения, в январе, неужели ты забыла? Эмиль как раз собирался попросить папу дать ему немного мелочи,потому что смешно ехать на торг, не имея ни эре в кармане. Но тут онпередумал. Он понимал, что сейчас не стоит просить у папы денег. Только не сейчас, когда все спешат и папауже сел в телегу, чтобы тронуться в путь. "Все равно я добьюсь своего",- подумал Эмиль. Он немного помешкал, а потом крикнул: - Не ждите меня! Я догоню вас на Лукасе! Папа Эмиля очень удивился,но спорить не стал, так как хотел поскорее уехать. - Лучше всего тебе просто остаться дома, - сказал он, щелкнув кнутом,и они укатили со двора. Альфред помахал на прощание Эмилю, Лина помахала маленькой Иде, амама Эмиля крикнула его папе: - Глядите в оба, а то вам там руки и ноги переломают! Мама Эмиля хорошо знала, что обычно творится на торге. Телега исчезла из виду на повороте дороги, а Эмиль все стоял в облакепыли и задумчиво глядел ей вслед. Не прошло и минуты, как он придумалспособ раздобыть деньги. Вот послушай какой. Если бы ты жил в Смоланде в те годы, когда Эмиль был еще маленьким,то знал бы, что дороги там очень часто перерезались изгородями своротами. Делалось это для того, чтобы коровы, быки и овцы паслисьтолько на лугах своих хозяев и не переходили к соседям, а может, и длятого, чтобы смоландские мальчишки могли иной раз заработать пятиэровуюмонетку, распахивая ворота перед ленивым крестьянином, которому неохотаслезать с телеги, чтоб самому их открыть. Вот такие-то ворота преграждали и дорогу, ведущую через Катхульт, ноповерь мне, Эмилю не удалось еще заработать ни эре, потому что Катхультбыл в такой глухомани, что никто туда никогда не ездил ни по какимделам. Один только хутор был за Катхультом, как раз тот самый хуторБакхорва, где сегодня устраивали торг. "Значит, всем, кто туда поедет, не миновать наших ворот", - подумалхитрый Эмиль, За тот час, что Эмиль простоял у изгороди, он заработал ни много нимало целых пять крон и семьдесят четыре эре. Представляешь? Телеги ехалиодна за другой, и Эмиль едва успевал притворить ворота, как их уже надобыло снова распахивать. Крестьяне были в тот день в отличном настроении,и к тому же они торопились попасть на торг и были рады, что можно не останавливаться в пути. В благодарность за услугу всекидали Эмилю в кепку монетки - кто две, а кто пять эре. А некоторые дажераскошеливались на блестящую десятиэровую монетку, хотя потом, наверно,простить себе этого не могли. Только хуторянин из Кроксторна разозлился, когда Эмиль захлопнулворота перед его гнедой кобылкой. - Эй, малый, чего затворяешь? - крикнул он. - А как же я их открою тебе, если сперва не закрою? - удивился Эмиль. - Да в такой день ворота должны стоять распахнутыми! - еще пущеразъярился возница. - Дураков мало! - возразил Эмиль. - Пусть эта рассохшаяся скрипухахоть раз в жизни мне послужит. Хозяин Кроксторна замахнулся кнутом и не кинул Эмилю ни эре. Когда все, кто отправился на торг, проехали через Катхульт и стоять уворот больше не было смысла, Эмиль вскочил на Лукаса и поскакал на хуторБакхорва таким галопом, что монетки в его кармане зазвенели, забренчалии зазвякали. Торг был в самом разгаре. Люди теснились вокруг вытащенного из дома,расставленного и разложенного во дворе имущества. От яркого солнечногосвета каждая вещь казалась намного лучше, чем была на самом деле. Набочке, окруженной толпой, стоял глашатай и по очереди поднимал надголовой то чашку, то сковородку, то продавленный плетеный стул, то ещекакую-нибудь рухлядь. Ведь как бывает на торге: выкрикиваешь цену,которую ты готов дать за тот или другой предмет, и если не находитсяпокупателя, предлагающего больше, то, скажем, диван или там качалкаостаются за тобой. Когда Эмиль влетел на взмыленном Лукасе во двор хутора, толпа так иахнула. - Гляди-ка, да это же малый из Катхульта! - забеспокоились люди. -Явился - не запылился! Пожалуй, самое время отправляться восвояси. Но Эмиль приехал сюда не баловаться, а дела делать, и денег у негобыло столько, что просто голова кружилась. Не успев еще соскочить сЛукаса, он тут же предложил три кроны за колченогую железную кровать,которая ему и даром была не нужна. К счастью, какая-то старушкасогласилась отдать за нее четыре кроны, и таким образом Эмиль был спасен.Но он не унимался, с яростью назначал свои цены на все подряд и вскореоказался владельцем трех предметов: во-первых, шкатулки, обитой выгорев-шим бархатом, с крышкой, украшенной маленькими голубыми ракушками;во-вторых, здоровенной деревянной лопаты, которой сажают хлеб в печь; ив-третьих, старого ржавого насоса. Я должна тебе сказать, что никто вовсей Лённеберге не дал бы за него и десяти эре, но Эмиль тут же выкрик-нул: "Двадцать пять!" - и ему вручили насос. - Караул! - в ужасе завопил Эмиль. - На что он мне! Но было ужепоздно. Хочешь не хочешь, а злополучный насос принадлежал теперь ему. Подошел Альфред, потрогал шланг и расхохотался: - Хозяин насоса Эмиль Свенсон! Поздравляю. Только объясни, на койтебе эта штука? - А вдруг нагрянет гроза, ударит молния, загремит гром и начнетсяпожар? - ответил Эмиль. И в тот же миг действительно гроза нагрянула, молния ударила и громзагремел, во всяком случае, так сперва решил Эмиль. Но оказалось, этонагрянул всего лишь его папа, он схватил Эмиля за шиворот и принялся такего трясти, что у него волосы выбились из-под кепки. - Ах ты, негодник! Совсем от рук отбился! - кричал папа Эмиля. Он ходил вокруг хлева, приглядывая подходящую корову, когда к немуподлетела запыхавшаяся Лина. - Хозяин, хозяин! - кричала она, еле переводя дух. - Эмиль сюдаприскакал, он купил насос!.. Вы ему разрешили? Ведь папа Эмиля и понятия не имел, что у мальчика завелись своиденьги. Он думал, что это ему придется платить за то, что сторговал егосын. И потому нечего удивляться, что он побледнел как полотно и дажезадрожал" всем телом, когда услыхал про насос. - Пусти, пусти! Я уже заплатил за него! - кричал Эмиль. В концеконцов ему кое-как удалось объяснить разгневанному отцу, что разбогателон, отворяя ворота на дороге у хутора. Отец обрадовался, что Эмиль проявил такую находчивость и самзаработал несколько крон, но считал, что все равно не дело тратить ихбез толку. - Я не позволю тебе швырять деньги на ветер, - строго сказал он. Ипотребовал, чтобы Эмиль тут же показал ему все, что купил. Когда он увидел эти удивительные покупки, он опять пришел в ярость:старая бархатная шкатулка, которая решительно никому не нужна, дадеревянная лопата для хлеба, точь-в-точь такая же, как у них дома, вКатхульте, - нечего сказать, нашел что купить! Но бессмысленнее всегобыл, конечно, ржавый насос. - Заруби себе на носу раз и навсегда, парень, покупать надо толькото, что тебе совершенно необходимо, - сказал папа Эмилю. Конечно, папа прав, но как узнать, что именно тебе совершеннонеобходимо? Взять, к примеру, лимонад. Необходим он или нет? Эмиль, вовсяком случае, решил: что-что, а уж лимонад ему совершенно необходим.После отцовского нагоняя он печально слонялся по торгу и вот тут-тоувидел под кустом сирени стол, на котором продавались пиво и лимонад.Владельцы Бакхорвы, всегда славившиеся предприимчивостью, привезли послучаю торга несколько ящиков всевозможных напитков из пивоварни вВиммербю и продавали их всем желающим. Эмилю только раз в жизни удалось попробовать лимонад, поэтому он таки обрадовался, когда увидел, что тут его продают, а карманы его полнызвонких монет. Подумать только, какое счастливое совпадение! И Эмиль залпом выпил целых три стакана. Но тут снова нагрянула гроза, ударила молния и загремел гром. Егопапа, как на грех, оказался рядом, он снова схватил Эмиля за шиворот иснова принялся его трясти. - Как ты смеешь! - кричал папа. - В кои-то веки заработал несколькоэре и сразу же побежал распивать лимонад! Но тут рассвирепел уже Эмиль. - Я что-то ничего не понимаю! - завопил он в ответ, не скрывая своегогнева. - Когда у меня нет денег, я, понятно, не могу пить лимонад - нена что, а когда есть, мне почему-то нельзя его пить. Так когда же, чертвозьми, мне его, по-твоему, пить? Папа строго посмотрел на Эмиля и сказал: - Приедешь домой, отправляйся прямо в сарай! - и, ничего не добавив,пошел к хлеву. А Эмиль стоял и стыдился. Он и сам понимал, как плохо он себя ведет.И не только потому, что не послушался папы. Еще хуже было то, что онсказал "черт возьми". Это ведь ругательство, а на хуторе Катхультругаться было запрещено. Несколько минут подряд Эмиль сгорал от стыда, апотом купил еще лимонаду и угостил Альфреда. Оба они уселись отдохнутьна обочине дороги. Альфред уверял, что ничего вкуснее лимонада он вжизни не пил. - Ты не знаешь, где Лина? - спросил Эмиль. - Обернись, сам увидишь, - ответил Альфред. И правда, Лина сидела натраве, прислонившись спиной к изгороди, а рядом с ней расположился тотсамый хуторянин из Кроксторна, который замахнулся на Эмиля кнутом. Эмильсразу понял, что она забыла наставления его мамы, потому что то и делозаливалась громким неестественным смехом, как, впрочем, всегда, когдабывала на людях. Эмиль понял также, что она явно нравится этомукрестьянину, и очень обрадовался. - Подумай только, Альфред, вдруг мы выдадим Лину за этого малого! -сказал он с надеждой. - Тогда ты раз и навсегда от нее избавишься! Как ты помнишь, Лина считала Альфреда своим женихом и собираласьвыйти за него замуж, хотя Альфред сопротивлялся изо всех сил. Уже давноАльфред и Эмиль ломали голову над тем, как бы Альфреду отделаться отЛины, и теперь они очень оживились: может, удастся сплавить Линувладельцу Кроксторна! Правда, он был староват, и к тому же лысый, зато унего был свой хутор, и Лине наверняка захочется стать там хозяйкой. - Давай покараулим, чтобы им никто не помешал, - предложил Эмиль. Он понимал, что Лине нужно время, чтобы поймать своего кавалера накрючок. Но тут на пригорке перед хлевом начали распродавать скотину, иАльфред с Эмилем, забыв о Лине, бросились туда со всех ног, чтобыпоглядеть на это зрелище. Папа Эмиля без труда купил большую свинью, которая вот-вотопоросится, но вокруг коров разгорелся бой. Крестьянин из Бастефаля несдавался, и папе Эмиля, чтобы оставить за собой приглянувшуюся емукорову, пришлось поднять цену до 80 крон. Он чуть ли не стонал,выкладывая эту чудовищную сумму, и у него уже не хватало денег, чтобы купить кур, - они достались все тому же крестьянину из Бастефаля.Все, кроме одной, которая ему просто не понравилась. - На что мне хромая курица? - сказал он. - Зарежьте ее, и дело сконцом. Курица, которую крестьянин из Бастефаля приготовил к смерти, когда-тосломала ногу, кость у нее неправильно срослась, и бедняжка сильнохромала. Рядом с Эмилем стоял сынишка хозяев, и он сказал Эмилю: - Вот дурак, отказывается от хромой Лотты! Она у нас рекордсменка,несет самые крупные яйца. И тогда Эмиль громко крикнул: - Даю 25 эре за хромую Лотту! Все засмеялись. Все, кроме папы Эмиля.Он подскочил к Эмилю и опять схватил его за шиворот: - Сколько дурацких дел ты можешь натворить за один день! Будешьсидеть в сарае двойной срок. Слово что воробей: вылетит - не поймаешь. Эмиль предложил 25 эре, итеперь ему надо было их отдать. Хромая Лотта отныне принадлежала Эмилю,как бы ни относился к этому его папа. - Теперь у меня целое хозяйство, - сказал Эмиль Альфреду. - Лошадь икурица. - Да, лошадь и хромая курица, - подтвердил Альфред и рассмеялся. Эмиль сунул хромую Лотту в ящик и отнес к остальным покупкам; удровяного сарая уже лежали насос, лопата для хлебов и обтянутая бархатомшкатулка. Тут же стоял привязанный к столбу Лукас. Эмиль оглядел своедобро и остался доволен. Но за это время он совсем упустил из виду Лину. Как идут у нее дела?Эмиль и Альфред побежали назад к изгороди и с облегчением увидели, чтотам все в порядке. Крестьянин обхватил Лину за талию, а она хихикала икокетничала пуще прежнего и то и дело пихала своего ухажера в бок стакой силой, что тот всякий раз валился в траву. - Он, по-моему, готов, - сказал Эмиль. Эмиль и Альфред были сердечно рады победе Лины. Но нашелся человек,не разделивший их радости. Это был Бултен из Бу. Бултен был самым большим драчуном и пьяницей во всей Лённеберге, иесли на торге бывали страшные драки, то чаще всего по его вине, потому что он всегда тут же пускал в ходкулаки. Ты должен иметь в виду, что в те далекие времена парень вдеревне работал не разгибая спины, весь год напролет, и развлечений унего почти никаких не было. Поэтому такой вот торг был для негонастоящим праздником, и он уж не упускал повода подраться. Он просто незнал, как иначе избавиться от того буйства, которое им овладевало, кактолько он попадал на люди. К тому же не все, к сожалению, пьют одинлимонад. И уж во всяком случае, не Бултен из Бу. Когда Бултен подошел к изгороди и увидел, что Лина сидит рядом схозяином Кроксторна, строит ему глазки и хихикает, он сказал: - Как тебе только не стыдно, Лина! На что тебе сдался этот плешивыйкролик? Разве ты не понимаешь, что он слишком стар для тебя? Так на этот раз началась драка. Эмиль и Альфред стояли рядом и видели, как разозлился хозяинКроксторна. Он тут же отдернул руку, которой обхватил Лину за талию. Этобыло просто ужасно: явился Бултен из Бу и разом все испортил, все, начто надеялись Альфред и Эмиль. - Нет-нет, не вставай! Прошу тебя, только не вставай! - испуганнокрикнул Эмиль хозяину Кроксторна. - С Бултеном я сам расправлюсь! И недолго думая Эмиль схватил свою деревянную лопату и что было силогрел Бултена по спине. И зря. Потому что Бултен мигом обернулся ивцепился в Эмиля. Он до того разозлился, что даже начал косить однимглазом. Эмиль беспомощно повис в его огромных лапах и решил, что насталего последний час. Но тут Альфред взревел: - Немедленно отпусти мальчишку, не то я тебе руки и ноги переломаю!До дому доберешься ползком, уж поверь! Альфред тоже был очень сильный и тоже любил драться. Не прошло исекунды, как он и Бултен из Бу уже тузили друг друга. Все только того и ждали. - Не мы начали эту драку! - кричали парни, сбегаясь со всех сторон ибросаясь в кучу дерущихся. У них давно уже руки чесались, но никто нерешался начать первым. Упустить такой случай было просто невозможно. Но тут Лина заревела во весь голос. - Они из-за меня дерутся! - кричала она. - Ой-ой-ой, какой ужас! - Вот когда пригодится лопата! - радостно воскликнул Эмиль и добавил,повернувшись к Лине: - Не бойся, все будет в порядке! Лопата выручит. Между тем парни сцепились в огромный клубок, молотили друг другакулаками, ругались, кричали, а в самом низу этой кучи копошилисьАльфред, Бултен и хозяин Кроксторна. Эмиль все же не на шутку испугался, что они просто-напросто раздавятАльфреда, и он, чтобы его освободить, швырнул лопату в кучупереплетенных тел так, как разбивают битой сложенные в фигуру городки.Но у Эмиля ничего не получилось: парни не разлетелись в разные стороны,как он надеялся, а когда он подошел поближе, кто-то попытался сбить егос ног и вовлечь в общую свалку. Но Эмиль и тут не растерялся: он ловкоувернулся, вскочил на Лукаса и закружил галопом вокруг дерущихся. Волосыего так и развевались по ветру, он размахивал лопатой и был очень похожв эту минуту на рыцаря, который кидается в бой с поднятым копьем. Итак, Эмиль скакал вокруг дерущихся и время от времени бил ихлопатой, а на скаку удар получался куда сильнее, и вскоре ему удалосьразогнать тех, кто был сверху, но их место тут же заняли вновьподоспевшие, и как усердно Эмиль ни работал лопатой, но никак не могвысвободить Альфреда. Женщины и дети толпились вокруг и ревели что было мочи. А папа Эмиляи остальные крестьяне постарше, которым возраст уже не позволялввязываться в драку, растерянно бегали взад-вперед и беспомощноразмахивали руками. Они не знали, как прекратить это побоище. - Хватит, ребята, пора кончать, - уговаривали они драчунов, хотя ибез всякого толка. - Будет еще торг, приберегите силы! Но парни так вошли во вкус, что ничего не слыхали, они хотели толькодраться, драться и драться! Эмиль с досадой отбросил лопату. - Лина, чем реветь, помоги-ка мне лучше, - сказал он. - Не забывай,что там, внизу, твой жених! Я уже говорила, что Эмиль был очень находчивый. Послушай только, чтоон придумал! У него ведь был теперь насос, а воды в колодце хватало. Онвелел Лине качать воду, а сам взялся за шланг. И тут из шланга вырваласьтакая мощная струя, что любо-дорого было смотреть. Когда эта холодная струя с силой ударила в клубок тел, все дерущиесяна мгновение замерли. И уж поверь мне, не прошло и минуты, как дракапрекратилась. Один за другим вылезали из кучи парни. На их огорошенныемокрые лица нельзя было смотреть без смеха. Медленно поднимались они наноги и, пошатываясь, расходились в разные стороны. Имей в виду, на случай, если ты сам попадешь в драку и тебе захочетсяее прекратить, - холодная вода действует куда лучше, чем деревяннаялопата. Запомни это! На Эмиля парни зла не имели. Буйство, овладевшее ими, прошло, онисами понимали, что на этот раз, пожалуй, и хватит. - Ведь и правда, на той неделе будет торг в Кнасхульте, - сказалБултен из Бу и засунул в нос мох, чтобы остановить кровь. Услышав это, Эмиль подошел к хозяину хутора Кнасхульт и предложил емусвой насос. И как ты сам понимаешь, крестьянин взял его с благодарностью- теперь-то все знали, на что он нужен. Торг кончился, и люди, прихватив свои покупки, стали разъезжаться подомам. Папа Эмиля тоже собрался в путь. Свинью погрузили на телегу, ихромая Лотта, покорно лежавшая в ящике, тоже получила там местечко, хотяпапа Эмиля глядел на нее с неодобрением. А Рюлла - так звали корову -должна была, по общему мнению, пойти своим ходом. Но никто непоинтересовался, какого мнения на этот счет сама Рюлла. Ты, наверно, много слышал про диких зверей. А слышал ли тыкогда-нибудь про диких коров? Если нет, могу тебе сказать, что уж коликорова дикая, то при виде ее даже настоящие дикие звери начинают дрожатьмелкой дрожью и бегут куда глаза глядят. Рюлла всю свою жизнь была самой смирной и покладистой животиной, нокогда Альфред и Лина подошли к ней, чтобы привязать ее к телеге, онавдруг вырвалась и так замычала, что все присутствующие застыли от ужаса.Возможно, она видела, как дрались парни, и решила, что на торге вседозволено. Но так или иначе, она словно сбесилась, и приблизиться к нейбыло опасно для жизни. Сперва к ней попробовал подойти Альфред, потомпапа Эмиля, но Рюлла, низко склонив голову, с диким мычанием гналась заними, явно собираясь поддеть их рогами. Так что Альфреду и папе, чтобыспастись, пришлось петлять, как лисице. Многие вызывались помочь, носладить с коровой никому не удалось. - Какой ужас! - все твердила Лина, видя, как парни один за другимспасаются бегством. В конце концов папу Эмиля охватило бешенство. - Плакали мои 80 крон! - воскликнул он. - А теперь дайте мне ружье,придется ее пристрелить. Он готов был взвыть от досады, но другого выхода не было, бешенуюкорову держать нельзя. Это-то он понимал. И все это понимали, а поэтомухозяин Бакхорва достал свое ружье, зарядил его и сунул в руки папеЭмиля. - Ты сам должен это сделать! - сказал он. Но тут раздался голосЭмиля: - Погоди, папа! Я ведь уже говорила, что Эмиль был очень находчивым мальчиком. Онподошел к папе и сказал ему: - Раз ты решил ее пристрелить, значит, тебе, наверно, и мне ееподарить не жалко. Правда? - На что тебе бешеная корова? - спросил папа. - Разве что на львов сней охотиться. Но папа Эмиля знал, что у Эмиля легкая рука, и потому сказал, чтоесли Эмилю удастся доставить Рюллу в Катхульт, он получит ее в подарок,будь она хоть трижды бешеной. Тогда Эмиль подошел к крестьянину из Бастефаля, тому самому, которыйтак долго не уступал Рюллу его папе и купил на торге остальных шестькоров, и сказал ему: - Хочешь, я перегоню твоих коров до Катхульта? Хутор Бастефаль былрасположен в другом конце округа, и гнать в такую даль шесть коров было делом не из приятных. Крестьянин это понимал. - Давай, гони! - обрадовался он и вынул из кармана брюкдвадцатипятиэровую монетку. - А вот тебе за работу. Теперь догадайся, что сделал Эмиль? Он побежал в хлев, вывел коров ипогнал их к Рюлле, а как только она оказалась в стаде, она сразу умолклаи даже опустила глаза - было ясно, что она уже стыдилась своих дикихвыходок... Но как же ей было вести себя, бедняжке, когда ее хотелиодну-одинешеньку угнать из родного хлева, разлучив с подругами, скоторыми она привыкла коротать время? Она, естественно, разозлилась, ноникто, кроме Эмиля, не понял почему. Оказавшись снова среди своих подруг, она покорно затру сила вместе сними за телегой. А все присутствующие засмеялись и сказали в один голос: - А малый из Катхульта, если разобраться, совсем не дурак! Альфред тоже смеялся. - Скотовладелец Эмиль Свенсон, - дразнил он Эмиля. - Теперь у тебяесть лошадь, хромая курица и бешеная корова. Не намерен ли тыобзавестись еще какой-нибудь скотиной? - Дай только срок, - невозмутимо ответил Эмиль. Мама Эмиля стояла у кухонного окна, поджидая своих. Когда она увиделана дороге целый караван, у нее глаза на лоб полезли. Впереди ехалателега - правил папа Эмиля, и разместились там Альфред, Лина, огромнаясвинья и хромая Лотта, которая громко кудахтала, радуясь только чтоснесенному яйцу. А за телегой поспешали семь коров. Шествие замыкалЭмиль верхом на Лукасе. Он размахивал деревянной лопатой, следя за тем,чтобы ни одна из коров не отстала. Мама Эмиля пулей вылетела из дома, а за ней, не отставая ни на шаг,бежала сестренка Ида. - Семь коров! - закричала мама Эмиля, подбегая к его папе. - Кто изнас сошел с ума, ты или я? - Не ты и не я, а корова, - пробурчал в ответ папа Эмиля. Однако таклегко он, конечно, не отделался. Ему пришлось еще долго все объяснять,прежде чем мама взяла в толк, что же, собственно, произошло на торге. И тут она с любовью поглядела на Эмиля. - Я горжусь тобой, Эмиль. Только объясни мне, ради бога, как тыузнал, что сегодня утром, когда я хотела посадить хлебы в печь, у меняраскололась деревянная лопата? И вдруг мама вскрикнула, потому что взгляд ее упал на Альфреда. Лицоего так распухло, что было в два раза больше обычного. - Где это тебя так разукрасили? - ужаснулась мама. - На торге, в Бакхорве, - объяснил Альфред. - А в понедельник торг вКнасхульте. Лина с мрачным видом слезла с телеги. Ей уже не с кем было хихикать икокетничать. - Ты что так нахохлилась? - спросила ее мама Эмиля. - Что случилось? - Зуб болит, - еле слышно прошептала Лина. Дело в том, что тот хуторянин из Кроксторна, который сидел с ней у изгороди, все угощал ее карамельками, и она их всегрызла да грызла, а теперь у нее так разболелся коренной зуб, что простоголова разламывалась. Но как бы ни болел зуб, коров доить надо, и Лина тут же побежала навыгон, потому что они и так уж заждались. Рюлле и ее шести подругам тоже не терпелось, чтобы их подоили, итеперь они громко и требовательно мычали. - Раз здесь нет их хозяина, придется уж нам выручать, - сказал Эмиль,сел на табуретку и сам стал доить - заметь, он все умел, этот мальчик, -сперва Рюллу, а потом, по очереди, всех остальных коров. Он надоилтридцать литров, и мама спустила молоко в погреб, чтобы потом сделатьсыр. Получилась большая головка вкусного сыра, и это доставило Эмилюнемало радости. А яйцо, которое хромая Лотта снесла по дороге домой, Эмиль тут жесварил и поставил на стол перед папой, который угрюмо ждал, чтобы емуподали ужин. - Это тебе от хромой Лотты, - сказал Эмиль. Потом он протянул папе стакан парного молока и добавил: - А это от Рюллы. Папа молча ел и пил, а мама, вооружившись лопатой Эмиля, смогла,наконец, посадить все хлебы в печь. Лина приложила тем временем к больному зубу горячую картошку, от чегозуб разболелся еще больше. Впрочем, Лина и не надеялась, что больпройдет. - Все я про тебя знаю, - сказала Лина зубу. - Но раз ты так упрям, тои я буду упрямой. - Зато хозяин Кроксторна не поскупился для тебя на карамельки, -дразнил ее Альфред. - Ешь, сколько твоей душеньке угодно! Знаешь что,Лина, выходи-ка ты за него замуж. Лина вскипела: - За этого старика! Ни за что! Да ему пятьдесят лет, а мне толькодвадцать пять. Думаешь, мне нужен муж в два раза меня старше? - Это не имеет никакого значения, - горячо вмешался Эмиль. - Поверь,ровным счетом никакого. - Тебе легко говорить, - отрезала Лина. - Сейчас, может, и не имеет,но ведь когда мне будет пятьдесят, ему будет сто! Вот уж хлебну с нимгоря! - Всяк судит по своему разумению, Лина, - сказала мама Эмиля и,отправив последний хлеб в печь, прикрыла ее заслонкой. - Какую замеча-тельную лопату ты привез, Эмиль, - добавила она. Когда папа Эмиля съел яйцо и выпил молоко, Эмиль сказал: - Ну, теперь мне пора в сарай. Папа Эмиля стал бормотать, что как раз сегодня, если взять весь деньв целом, Эмиль не сделал ничего такого, чтобы сидеть в сарае, но Эмильбыл непоколебим: - Нет уж! Раз ты мне сказал, что я буду сидеть, значит, буду сидеть. И он тихо, с достоинством удалился в сарай и там принялся резать своюсто двадцать девятую фигурку. Хромая Лотта уже спала на шесте в курятнике, а Рюлла мирно паслась напастбище вместе со своими подругами, когда явился крестьянин изБастефаля. Он долго разговаривал с папой Эмиля о торге и обо всем, чтотам приключилось, и потому прошло немало времени, прежде чем папавспомнил про Эмиля. Но как только крестьянин со своими шестью коровамиотправился домой, папа пошел к сараю. Еще издали он увидел, что Ида сидит на корточках на скамейке у окнасарая и держит в руках бархатную шкатулку с крышкой, украшеннойракушками. Держит так бережно, словно это самая прекрасная вещь на светеи у нее такой никогда еще не было. Папа Эмиля был на этот счет другогомнения: - Что за дурацкая вещь! Кому нужна такая старая бархатная шкатулка! Ида не заметила папу, поэтому она не замолчала" а наоборот, послушноповторяла слово в слово то, что Эмиль ей подсказывал из темного сарая.Папа Эмиля побледнел, когда услышал, что говорит девочка - ведь грубыеслова вообще никогда не употреблялись в Катхульте,' и они не стали лучшеот того, что Ида произносила их своим нежным тоненьким голоском. - Замолчи, Ида! - крикнул папа Эмиля. А потом он просунул руку в окнои опять схватил Эмиля за шиворот. - Эмиль! Как тебе только не стыдно! Учишь свою сестру ругаться. - Вовсе нет! - возмутился Эмиль. - Просто я ей внушал, чтобы она несмела говорить "черт возьми". И заодно заставил ее выучить еще несколькослов, которые она никогда не должна произносить....Ну вот, теперь ты знаешь, как Эмиль провел 12 июня. И даже если невсе, что он сделал, заслуживает похвалы, надо, однако, признать, что онпроявил в тот день большую находчивость. Единственная покупка Эмиля, по поводу которой его папа мог ещеворчать, была бархатная шкатулка - вещь и вправду никчемная, хотя онатак понравилась сестренке Иде. Она положила в нее наперсток, ножницы,красивый синий осколок и красную ленту для волос. Чтобы уместить всеэто, Ида выбросила прямо на пол связку старых писем, которая лежала вшкатулке. Когда Эмиль, отсидев в сарае, пришел вечером на кухню, онсразу обратил внимание на эту пачку, валяющуюся в уголке. Он показал ееАльфреду, который ходил с хлопушкой в руках и бил мух. - Это тоже может пригодиться, - сказал Эмиль. - Вот если мнекогда-нибудь придется писать много писем, у меня хоть будут готовыеобразцы. Сверху лежало письмо из Америки. Увидев его, Эмиль свистнул отудивления. - Гляди, Альфред, нет, ты только погляди, ведь это письмо от Адриана! Адриан был старшим сыном хозяев Бакхорва, он уже давным-давно уехал вАмерику, но за все это время написал только раз домой - это знали всежители Лённеберги, и все сердились на Адриана и жалели его бедныхродителей. Но что было написано в том письме, когда оно наконец пришло,никто толком не знал, об этом его родители никому не сказали ни слова. - Вот теперь-то мы это узнаем, - сказал Эмиль. Он ведь сам научилсяграмоте и читал не только по печатному, но и по письменному. Он вынул письмо из конверта и прочел его вслух Альфреду. Он с этимбыстро справился, потому что письмо было коротким. - "Я убил медведя. Гуд бай". - Да, это письмо мне вряд ли на что-нибудь сгодится, - сказал Эмиль. Но оказалось, как ты вскоре узнаешь, что он ошибся. Наступил вечер.Суббота 12 июня подходила к концу, ночь спустилась на Катхульт ипринесла с собой тишину и покой всем ее обитателям, и людям, и зверям,всем, кроме Лины, у которой болел зуб. Она лежала на своем голубом ди-ванчике на кухне не смыкая глаз и только жалобно стонала, а тем временемкороткая июньская ночь пришла и ушла и настал новый день. Новый день и в жизни Эмиля!
Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...