Редкие дни из жизни Эмиля, отмеченные не только
мелкими шалостями, но и добрыми делами Печальная история с вишневкой - одна из тех, о которых долго не моглизабыть в Лённеберге. Все, за исключением мамы Эмиля, которой хотелосьзабыть о ней как можно скорее. В тот злополучный день, 10 августа, онани слова не написала в синей тетради. Все это было слишком ужасно" идаже бумаге она не решалась довериться. Но 11 августа она все же сделаланебольшую запись, и тот, кто ее прочел бы, не зная истории с вишневкой,не мог бы не содрогнуться от ужаса. "Да поможет мне Бог вырастить этого мальчика! Сегодня он был хотьтрезвый". Да, так там было написано. И ни слова больше. Но что можноподумать, читая такую запись? Что Эмиль редко бывает трезвым? Скореевсего, маме Эмиля хотелось рассказать все, как было, да, видимо, она,как я уже говорила, не решалась этого сделать. 15 августа тоже есть небольшая запись: "Ночью Эмиль с Альфредом ходили ловить раков и принесли 60 штук. Нопотом, боже мой, что было потом..." Шестьдесят штук! Ты когда-нибудь слыхал, чтобы враз поймали столькораков? Шестьдесят штук - это огромная куча. Вот посчитай-ка дошестидесяти и сам убедишься, как это много. Эмиль был счастлив! Еслитебе довелось когда-нибудь ловить раков в маленьком озере темнойавгустовской ночью, то ты и сам знаешь, какое это увлекательное занятиеи каким удивительным кажется все вокруг! Лес обступает со всех сторон, атьма такая, хоть глаз выколи, тишину нарушает лишь плеск воды, когдашлепаешь босыми ногами вдоль берега и ты, конечно, промок до нитки. Ноесли у тебя есть факел, такой, как у Эмиля с Альфредом, то в его свететы увидишь раков, больших черных раков, - они ползают между камнями подну озера. И надо только протянуть руку, опустить ее в воду, аккуратносхватить пальцами за спинку и одного за другим покидать в мешок. Когда Эмиль и Альфред в предрассветных сумерках шли домой, у них былостолько раков, что они с трудом тащили мешок, но Эмиль шел бодро - то ончто-то насвистывал, то напевал. "Вот папа-то удивится!" - думал он. Эмилю очень хотелось выглядеть в глазах папы дельным и умелым, но этоему редко удавалось. Надо, решил он, чтобы папа увидел все это огромноескопище раков сразу же, как только проснется. Поэтому он вывалил раков вбольшой медный чан, в котором Эмиль и сестренка Ида мылись в субботувечером, и поставил этот чан в спальне возле папиной кровати. "Вот радость-то будет, когда он, только открыв глаза, сразу увидитвсех моих раков", - подумал Эмиль, лег в постель в распрекрасномнастроении и тут же заснул. В комнате стояла тишина, она прерывалась только похрапыванием папыЭмиля и тихим шуршанием раков, копошившихся в баке. Папа Эмиля всегда вставал очень рано. Так же рано встал он и в тоутро. Едва лишь стенные часы пробили пять ударов, он приподнялся испустил ноги с кровати. В этой позе он посидел с минуту, чтобыокончательно проснуться. Он потянулся, зевнул, почесал затылок ипошевелил пальцами ног. Как-то раз, как ты знаешь, он угодил большимпальцем левой ноги в мышеловку, поставленную Эмилем, и с тех пор этотпалец стал у него затекать - им надо было по утрам обязательно двигать.Так вот, значит, папа сидел на кровати и мирно шевелил пальцем. И вдругон издал такой ужасающий крик, что мама Эмиля и сестренка Ида мигомпроснулись. Они подумали, что папу кто-то хочет зарезать, не иначе. Азавопил он, оказывается, просто оттого, что рак ущипнул его за тот самыйбольной палец, который угодил тогда в мышеловку. Если рак хватал тебякогда-нибудь за больной палец, то ты знаешь, что это немногим лучше,чем угодить пальцем в мышеловку. Как тут не закричать благим матом! Раки- большие хитрецы, хватка у них мертвая, и добычу они сжимают своимиклещами все сильнее и сильнее, и нечего удивляться, что папа Эмилязавопил не своим голосом, когда ему в палец вцепился рак! А мама Эмиля исестренка Ида тоже завопили, потому что, открыв глаза, они увиделираков, которые ползали по полу, - целое полчище раков! Уж тут было отчего потерять голову! - Эмиль! - неестественно громко позвал папа Эмиля, набрав полныелегкие воздуха. Впрочем, он позвал сына не только потому, что был оченьзол, - ему нужны были клещи, чтобы отодрать рака. Но Эмиль только что заснул, и разбудить его было нелегко. Папе Эмиляпришлось самому проскакать на одной ноге к ящику с инструментами,стоящему в кухонном шкафу, и достать оттуда клещи. Когда сестренка Идаувидела, как ее папа прыгает на одной ноге, а на пальце другой у неговисит рак, она Засмеялась, решив, что это новая увлекательная игра. Онадаже пожалела Эмиля - спит как сурок, когда так весело! - Проснись, Эмиль! - закричала она. - Ну, давай проснись, ты толькопогляди, как смешно! Ой, как смешно! Но она тут же умолкла, потому что папа бросил на нее мрачный взгляд,и она поняла, что ему все это вовсе не кажется таким уж смешным. А мама Эмиля тем временем ползала по полу и ловила раков. Толькочерез два часа ей удалось наконец всех переловить. И когда Эмильпроснулся - это было уже перед самым обедом, - до него сразу донесся изкухни божественный запах только что сваренных раков. Исполненный гор-дости, он тут же вскочил с постели. И долго не мог со сна понять, почемумама его потащила в сарай. Да, время шло, а Эмиль, казалось, не менялся. Он по-прежнему почтикаждый день сидел в сарае. По-прежнему не расставался со своими любимымивещами. Вот, например, с ружариком. Фру Петрель хотела купить у Эмиляего деревянное ружье, чтобы подарить одному знакомому мальчику, но изэтого ничего не вышло. Хотя Эмиль и считал, что уже велик играть сружьем, продать его он не захотел. Он повесил ружье на стене в сарае инаписал на нем красным карандашом: "Память об Альфреде". Альфредрассмеялся, когда это увидел, но все же было видно, что он растроган. С кепариком Эмиль тоже не расставался. Без него не выходил из дому. Ив тот день, когда впервые пошел в школу, он тоже нахлобучил своюкепочку. Да, настало время Эмилю стать школьником. Все в Лённеберге синтересом ждали этого дня. - Он всю школу перевернет вверх ногами и подожжет учительницу,-говорила Лина. Но мама Эмиля всякий раз строго смотрела на нее и заявляла: - Эмиль прекрасный мальчик. Он, правда, пытался подпалить перо нашляпе пасторши, что было, то было я не отрицаю, но за это он уже отсиделв сарае, и нечего тебе вечно язвить по этому поводу. Из-за жены пастора Эмиль сидел в сарае 17 августа. В тот день онаприехала на хутор, чтобы взять у мамы Эмиля узор для вышивания. Мамапригласила ее выпить чашечку кофе в сиреневой беседке и там показала ейобещанный узор. Жена пастора была близорука и, чтобы получше разглядетьрисунок, вынула из сумочки лупу. Эмиль никогда еще не видел лупы, и онаего очень заинтересовала. ту "Возьми, дружок, лупу, можешь с ней покапоиграть", - любезно предложила ему пасторша. Она то ли не знала, то лизабыла, с кем имеет дело. Одним словом, дать Эмилю в руки лупу было чистым безумием. Он вскореобнаружил, что с помощью лупы, если ее держать так, чтобы в нее попадалосолнце, можно зажечь огонь. Сделав это открытие, Эмиль окинул взглядом местность, чтобы найтилегко воспламеняющийся предмет и подпалить его. Пасторша пила кофе иболтала без умолку с его мамой, но голова ее в шляпе со страусовымиперьями была величественна и неподвижна. И тут Эмилю пришло на ум, чтоперья эти, судя по их виду, должны легко воспламеняться. Эмиль решилнемедленно проверить это предположение. Не то чтобы он был убежден, чтоего опыт удастся и шляпа загорится, нет, но считал, что попробоватьникогда не мешает. А как же иначе обретаются знания на этом свете? Результаты его любознательности нашли свое отражение в синей тетради. "Да, верно, перья на шляпе задымились и даже обуглились, но огонь таки не вспыхнул, чего не было, того не было, зачем зря говорить. А я-тонадеялась, что Эмиль станет лучше после клятвы в обществе трезвости. Нонет! Нашему трезвеннику пришлось просидеть весь остаток дня в сарае!" 25 августа Эмиль пошел в школу. Жители Лённеберги полагали, конечно,что Эмиль там опозорится, но они попали пальцем в небо. Учительницабыстро сообразила, что на скамейке у окна сидит будущий председательсельской управы, потому что - слушай и удивляйся! - Эмиль оказалсяпервым в классе! Читать он уже умел да и писать немножко тоже, а считатьнаучился всех быстрее. Конечно, не обошлось и без шалостей, ноучительница на него не жаловалась. Был, правда, случай, когда он вдругпоцеловал ее, об этом потом много болтали в Лённеберге. Произошло это вот как. Эмиль стоял у доски и решал очень трудныйпример. Когда он с ним успешно справился, учительница сказала: - Молодец, Эмиль, можешь сесть на свое место! Так он и сделал, ноперед этим подошел к учительнице, сидевшей за кафедрой, и поцеловал ее.С ней никогда еще ничего подобного в классе не случалось, она залиласькраской и спросила, запинаясь: - Почему... почему ты это сделал, Эмиль? - Из любезности, - ответил Эмиль, и это стало с тех пор как. быпоговоркой в Лённеберге. "Из любезности, как сказал мальчишка с хутора Катхульт, целуя своюучительницу" - так говорили лённебержцы, и насколько мне известно, исейчас еще говорят. Впрочем, из любезности, Эмиль делал и многое другое. Во время большойперемены он ходил, например, в приют для престарелых и читал там вслух"Смоландскую газету" Стулле Йоке и другим старикам. Так что не думай,пожалуйста, что Эмиль не способен на хорошие поступки! В приюте все ждали прихода Эмиля. Для Стулле Йоке, Йохана Этаре,Калле Спадера и для всех остальных стариков, уж не помню, как их тамзвали, это были лучшие минуты дня. Стулле Йоке, быть может, не так уж имного понимал из того, что Эмиль читал, но когда он слышал, например,что в ближайший понедельник в городской гостинице в Ексо будет данбольшой бал, старик многозначительно потирал руки и говорил: "Да, да,да, да, так оно и будет!" Но главным здесь было то, что Стулле Йоке и все остальные жителиприюта очень любили сидеть вокруг Эмиля и слушать, как он читает имгазету. Только одна старуха этого не выносила. Как только появлялсяЭмиль, ее словно ветром сдувало. Ты, конечно, догадался, кто это. Да,Командирша никак не могла забыть, как под Рождество она угодила в волчьюяму. Может, ты испугался, что у Эмиля-школьника уже не будет временипроказничать? Могу тебя успокоить! Дело в том, что когда Эмиль былмаленьким, в школу ходили только через день. Везло же людям, правда? - Как ты теперь проводишь время? - спросил как-то Эмиля Стулле Йоке,когда тот пришел к ним читать газету. Эмиль подумал и ответил честно: - Один день проказничаю, а другой хожу в школу.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
